Та самая тонкая нить между ними оборвалась в том местe, где оба промолчали по своей же воле.
Гермиона выдохнула сквозь зубы. Она не умела курить, поэтому любой слишком сильный вдох или выдох приводил к страшному приступу кашля. Вот и сейчас девушка почувствовала, что горло сильно дерёт. Она кашлянула раз или два и затянулась снова. Сигареты не помогали. Они сидели вдвоём с Джинни за трибунами на поле для квиддича. Обе молчали и следили за тем, как солнце скрывается за горизонтом. На душе было пусто. В голове тоже. Так бывает, когда из-за переизбытка эмоций и стресса все мысли словно стираются в труху. У тебя нет сил даже составить предложение в голове, поэтому ты либо сразу говоришь вслух, либо молчишь. Невилл и Полумна выжили. Они оба находились в Больничном крыле под строжайшей охраной. Единственное, что ребята успели узнать наверняка — их прокляли. Кто, как, зачем — оставалось напряжёнными вопросами в воздухе. Вопросами, на которые было невозможно найти ответы. Гарри больше не сомневался, что в школе есть крыса Пожирателей. Он порывался пойти к Макгонагалл и обвинить во всём Паркинсон спустя десять минут после того, как они нашли друзей в крови в Хогсмиде. Гермиона и Джинни разубедили его. «Слишком мало оснований», — как заведённые, повторяли они. Слишком мало оснований. Всё воскресенье Гермиона не выходила из спальни. Она была переполнена болью, страхом, сожалением и чувством вины. Ей казалось, что они не должны были отпускать их одних в Сладкое королевство. Ей казалось, что она должна была поймать Пэнси за руку. Ей казалось, что она во всём виновата. Если бы она не привязалась к Малфою, ей было бы не страшно признаться друзьям в том, что она знает и откуда. С другой стороны, если бы она не привязалась к Малфою, знала бы она хоть что-то? Всё упиралось в то, что она не могла сознаться в своей с ним близости. Она боялась осуждения, злости друзей, того, что они примут всё в штыки. Того, что они повесят всё на него. Того, что они окажутся правы в своих самых страшных предположениях. В понедельник Гермиона вышла на учёбу и не произнесла ни звука за весь день. Лишь кивки и пустые взгляды. Она даже не смогла бы вспомнить, на каких занятиях была за день. В голове не было ровным счётом ничего. И вот они сидели с Джинни за трибунами на поле для квиддича и курили. Они, не сговариваясь, вышли с занятий и пошли прочь из замка. Ужинать и общаться с кем-либо не хотелось. На следующий день должно было быть их первое занятие с Грюмом. После случившегося с Невиллом и Полумной в список желающих добавился десяток фамилий. Это утешало и пугало одновременно. Война приближалась и целовала их в пятки. — Нам надо будет пойти на эту проклятую вечеринку в пятницу, — вполголоса сказала Джинни, вытягивая из пачки очередную сигарету. — Мы можем узнать там что-то полезное. Гермиона кивнула. Она смотрела пустым взглядом на последние лучи ноябрьского солнца. Затем перевела этот же пустой взгляд на подругу. — Откуда у тебя сигареты? — бесцветным голосом спросила она. — Блейз, — коротко ответила Уизли. Гермиона снова кивнула. — Джинни, я знаю о шпионе от Малфоя. Джинни подожгла сигарету палочкой. Она не казалась удивлённой, злой или обескураженной. Она не выдала вообще ни одной эмоции. — Я подозревала, что с тобой что-то происходит, — сказала Уизли. — Не знала, что именно, да и просто не хотела к тебе лезть. — Мне было страшно рассказать. — Вы спали? — Нет. Джинни вытерла рукавом нос. Было зябко, и она куталась в своё пальто, пытаясь поднять выше торчащую из-под верхней одежды толстовку. — Понятно. Гермиона больно укусила себя за нижнюю губу. Джинни сказала это так просто и спокойно, словно это был абсолютно будничный разговор. Словно они говорили не о страшнейшем скандале, не о враждующих факультетах, не о чистокровном волшебнике и магглорожденной девушке из Золотого Трио. Почему-то это обижало Гермиону. Словно её обделили вниманием. — Будь осторожна, — предупредила Джинни. — Блейз рассказывал мне о том, что Малфой творит с девушками. — И что же он с ними творит? — как можно более равнодушно спросила Гермиона. — Трахает и отбрасывает прочь, — пожала плечами Джинни. Гермиона задохнулась. — Почему ты так говоришь? — Потому что я беспокоюсь, Гермиона. Я не хочу, чтобы ты была его очередной жертвой. Не дай ему сделать себя обычной. Ты — особенная. Никогда об этом не забывай. На глазах Гермионы выступили слезы. Она не хотела их смахивать и выдавать этим движением их наличие. Она быстро заморгала, чтобы они высохли. — А что, если я и есть обычная? Джинни усмехнулась и покачала головой. — Кто угодно — может быть. Но не ты. Гермиона потушила окурок и поднесла пальцы к носу. От них неприятно пахло табаком. — Раз уж мы говорим честно, — тихо сказала она, — что происходит у тебя с Блейзом Забини? Джинни на секунду напряглась. Гермиона краем глаза увидела это по моментально сомкнувшимся челюстям и приподнявшимся плечам. В следующее мгновение Джинни обмякла и придала своему лицу непринуждённое выражение. — Мы просто дружим. Он неплохой парень. И совсем другой, чем все остальные мои знакомые. — Хочешь сказать, у тебя нет к нему интереса? — не унималась Гермиона. — Хочу сказать, что мне сейчас не до этого. Гермиона вздохнула. Ей хотелось, чтобы её сомнения разделили. Чтобы тягость связи с враждующей стороной выпала не только ей. Но Джинни серьёзно держала оборону. Возможно, она держала оборону не столько перед тем же Блейзом, сколько перед подругой. Гермиону это ранило, но она старалась принять ситуацию как данность. — Ты в любой момент можешь со мной поделиться, — тихо сказала она, — если вдруг захочешь. Джинни впервые за разговор посмотрела на подругу. У Уизли было уставшее бледное лицо. Гермиона подумала, что, наверное, выглядит так же. — Я знаю. Спасибо тебе. Гермиона слабо улыбнулась. Джинни протянула руку и на мгновение сжала её ладонь. Солнце село.***
Кабинет Грюма был трансфигурирован в огромный зал с высокими потолками. Высокие колонны поддерживали свод по периметру. Зал был светлый и чистый. «Наверное, чтобы лучше было видно кровь», — мрачно подумала Гермиона. Их было двадцать четыре. Двадцать четыре студента, записавшихся на занятия. Больше половины из них были с Гриффиндора. Ещё несколько человек поровну были с Пуффендуя и Когтеврана. И одна слизеринка. Ребята договорились незаметно за ней следить. Пэнси не вызывала доверия ни в ком из них. Казалось, стоит ей лишь немного дёрнуться, как на неё моментально направятся четыре палочки. — Сегодня отрабатываем защитные заклинания! Разбейтесь на две группы. Двенадцать человек нападают, двенадцать держат оборону. Быстро! Гермиона и Рон направились в центр, к стайке защищающихся. Они сомкнулись спинами с остальными и вскинули палочки. Напротив Гермионы стоял Захария Смит. Он приободряюще ей улыбнулся и направил палочку прямо ей на грудь. Гермиона втянула воздух сквозь зубы. По команде Грюма зал озарили вспышки. Гермиона держала щит сначала одной, а потом двумя руками. По нему шли трещины от силы ударов, но она вкладывала все свои силы в его удержание. Грюм орал что-то в духе «Плохо! Отвратительно! Вы трупы!», но она слышала его словно из-под воды. Гермиона опустилась на колени и подняла щит выше над головой. Её руки ходили ходуном, и она зажмурилась. Внезапно всё прекратилось. Она открыла глаза и увидела, что перед ней остался жалкий клочок её щита. Напротив неё стоял Грюм, буравивший её взглядом. — Ты молишься, Грейнджер? Гермиона раздосадованно фыркнула. Рон помог ей подняться. Все, стоявшие в кругу, выглядели помятыми. Пенелопа Кристал держалась за локоть. С него медленно капала кровь. — Поменялись местами! — рявкнул Грюм. Гермиона встала на место Джинни. Та ей подмигнула. Гермиона судорожно пыталась вспомнить не очень сильные атакующие заклинания. — Используйте режущие, — будто услышав её мысли, сказал Грюм. — Но, сэр, — вспыхнула Гермиона, — если мы прорвём защиту и достигнем цели… — Грейнджер! — предостерёг её Грюм. — Они только что лупили по вам тем же. Будут лучше защищаться. По сигналу новые снопы искр ударили по щитам. — Сильнее, сильнее, сильнее! — давил Грюм за их спинами. — Никто не будет щадить вас на поле боя! Лучше всех щиты держали Джинни, Гарри и Захария. Краем глаза Гермиона видела, что многие, подобно ей, уже сползли на пол. Бреши в их защите были существенны и оберегали их лишь чудом. Либо не очень прилежно целящимися оппонентами. Через несколько человек от Гермионы стояла Пэнси Паркинсон. Гермиона не видела, как защищалась слизеринка, но видела, что она хлёстко и резво атакует. Её лучи то тут, то там подрывали защиту Гарри и заставили его попотеть. Гермиона почувствовала, что у неё взмокли ладони. — Стоп! Плохо! Вы все трупы! Гермиона обессиленно уронила руку. — Поменялись местами! Ученики послушно поплелись менять позицию. От изначального боевого настроя не осталось и следа. Появилось желание просто выдержать тренировку до конца без ранений и потери сознания. — А теперь взрывающие заклятия. Гермиона не успела вздохнуть. Чья-то рука проворно послала в неё столб белых искр. Гермиона в последний момент вскинула руку и поставила блок. От силы удара её протащило несколько метров. Девушка пыталась упираться ногами, но это слабо помогло. — Я ещё не давал команды! — взревел Грюм. Гермиона опустила защиту и увидела взгляд Лаванды Браун, ни на йоту не подёрнутый сожалением. — Браун, умей слушать приказы. Грейнджер, всегда будь начеку. Никто с тобой церемониться не будет. Вперёд! Спустя долгие десять минут щиты опустились. Гермиона почувствовала головокружение и тошноту. — Поменялись местами! На ватных ногах девушка пошла вперёд. Ей было уже не до мести Браун, мысль о которой она лелеяла несколько минут назад. Сейчас ей хотелось просто выстоять на ногах. — Можно сделать перерыв? — услышала она чей-то скулящий голос. — В могиле отдохнёшь! — заорал Грюм. — Встали на позиции! Полтора часа спустя Гермиона полусидела-полулежала на полу. Ей было плевать на заклинание, щиты и собственную позу. Ей казалось, что она скорее умрет, чем ещё раз вскинет палочку. — Дрянь, — плюнул Грюм. — Вы все просто сборище слабаков! Посмотрите на себя! — Но мы хорошо знаем заклинания, — возмутилась Лаванда Браун, похожая на мокрого воробья. — Если вы думаете, что мы сейчас проверяли ваше умение творить базовую школьную магию, то вы идиоты, — констатировал Грюм. — Сегодняшнее занятие было тестом. Оно показало, насколько долго вы можете творить магию. Как видно, результаты дерьмовые. Гермиона зажмурилась. Грюм был прав. Одно дело было посылать несколько заклинаний или ставить быстрое «Протего» на несколько секунд. Совсем другое было держать заклинание минутами или посылать десяток за десятком в оппонента. Рука болела, казалось, даже палочка в руках ныла от усталости. Результаты действительно были неутешительны. — У каждого из вас есть склонность — атаковать или защищаться. Одно будет даваться вам проще, другое сложнее. Но это не означает, что при склонности к боевым заклинаниям на поле боя вы должны атаковать и забыть про защиту. Нет. Это означает, что вы должны знать свои умения и с умом использовать их в бою. А на тренировках бросать все силы на улучшение ваших слабых сторон. Грюм смотрел на них с презрением. Студенты расселись тут и там, обессиленные, мокрые, подавленные. Это больше не казалось им обычными дополнительными занятиями после уроков. Это была репетиция бойни. — Свитки с новыми заклинаниями лежат в углу кабинета. Выучите их все к субботе, — Грюм, подтягивая деревянную ногу, потопал к выходу. — Проверим вашу способность к обучению. И выносливость. За профессором захлопнулась дверь. Как по сигналу, несколько учеников застонали и откинулись на спины. Первое занятие было окончено.***
Драко натянул перчатку и бросил взгляд влево. Блейз пролетел в паре десятков метров с мячом подмышкой. Тренировка была в самом разгаре. Снитч поддразнивал Малфоя, бликуя золотыми крыльями где-то у трибун. Драко снисходительно посматривал на зрителей, глазеющих на команду. Он больше рисовался в воздухе, чем тренировался. Монтегю орал ему что-то с другой стороны поля, но ветер относил его слова в ином направлении, и Драко не сильно старался их расслышать. Через неделю им предстоит сыграть с Когтевраном. Драко знал, что они раскатают команду сине-бронзовых и намажут на бутерброд. Поэтому он подставлял лицо холодным порывам ветра и старался освободить голову от лишних мыслей. Получалось не очень хорошо. День с самого утра разрезала новость Пророка о том, что в Йоркшире произошло столкновение волшебников, переросшее в сражение. Противостояние оказалось столь сильно, что Министерство было вынуждено поставить защиту от магглов на несколько сотен километров. Были погибшие. На поле боя осталась выжженная на земле огромная надпись «Смерть нечистокровным и предателям крови». Рядом был начертан страшный изуродованный череп. Он был лишь немного похож на метку Волдеморта, который претерпел изменения от рук его взбесившихся бывших приспешников. Нападение на Долгопупса и Лавгуд делало картину ещё более мрачной. Кто-то пытался подобраться к кучке противостояния даже среди студентов. Малфой, сидя в Трёх мётлах в вечер нападения, просканировал всех сидевших в заведении. Он прикидывал, что присутствующие не могли причинить вреда на таком расстоянии, ещё и на виду у всех. Драко мог по памяти назвать всех, кто пил сливочное пиво в тот вечер. Например, он знал, что долбаный Захария Смит, над шуткой которого Грейнджер заливалась на весь паб, свалил куда-то сразу после того, как пришёл. Может, ублюдок с Пуффендуя был ещё большим ублюдком, чем казался? Малфою хотелось ткнуть Грейнджер в это носом. Почему она не видит очевидного? После по школе прокатилась новость, что это было проклятье, вероятнее всего, от какого-то очередного тёмного артефакта, и нужность его списка разбилась вдребезги. Захария Смит был ровно под таким же подозрением, как и все остальные. Это мог быть кто угодно. Без подробностей того, что произошло, было бесполезно строить теории. Одно было понятно наверняка — засланец Пожирателей боялся быть обнаруженным. Он нападал не сам, а использовал промежуточные звенья — артефакты, возможно, яды. Драко вспомнил о своих замыслах на шестом курсе. Он думал, что неуловим, но позже догадался, что Дамблдор знал о каждом его шаге. Он позволял ему жалкие попытки нападения, из-за которых страдали невинные. «Ну, не всегда», — пробежала мелочная мысль При воспоминании об отравлении Уизли. «А что, если здесь замешан Империус?», — Драко спустился чуть ниже на метле, потому что шум ветра в ушах мешал ему думать. «Раньше я не рассматривал эту возможность. Почему?» На Чарах с Гриффиндором снова случилась стычка. Дин Томас и Симус Финниган выхватили палочки. Булстроуд и Дэвис успели послать несколько заклинаний, попавших в цель. Уизли и Блейз орали что-то про дисциплину. Их, конечно же, никто не слышал. Аберкромби пожелал Тео остаться без второй руки. Блейз за это скрутил тому руку и посоветовал отказаться от бумеранга. В этот момент в кабинет зашёл Флитвик, пришедший в ужас. Дисциплина с грехом пополам была восстановлена, но всем было очевидно, что это затишье повисло лишь на время. Вот и сейчас с трибуны на Малфоя смотрели несколько недобрых пар глаз. Атмосфера в Хогвартсе накалялась. Студенты Слизерина всё больше и больше выделялись среди остальных факультетов. Раньше это было их привилегией. Теперь это было их проклятьем. Драко допускал мысль, что им не стоит ходить по одиночке по замку. Кто знал, что придёт в голову испуганным студентам. Малфой точно не хотел проверять это на своей шкуре. Пэнси старалась не пересекаться с троицей друзей. Она не просто обижалась, как было раньше, и даже не злилась. Казалось, она действительно в них разочарована. Это добавляло Драко лишних нервов. Мало того, что он понятия не имел, как прошло её первое занятие у Грюма, так он ещё и не имел представления о её безопасности. В Хогвартсе было слишком неспокойно для одной слизеринской девушки без компании. Ещё одной головной болью Драко была Грейнджер. Из-за отсутствия Пэнси в близком кругу он понятия не имел о том, как и к чему их готовит Грюм. Драко злило, что его это вообще интересовало. В его жизни было слишком много переменных, чтобы добавлять ещё одну головную боль в виде упрямой гриффиндорки, вечно лезущей на рожон. Она была воплощением всего того, от чего он должен был держаться подальше. Именно этим она ему и нравилась. Он сразу приметил её, когда она вместе с Уизли появилась на поле. Гриффиндорцы должны были тренироваться только через сорок минут, но она уже появилась здесь. Слишком близко. Драко поджал губы. Она раздражала его. Он хотел сберечь её. Это раздражало ещё больше. Малфой часто думал о ней. Грейнджер проскакивала в его мыслях то тут, то там. Ему хотелось найти повод пообщаться с ней. Случайно пересечься в тёмном коридоре. Довести до конца то, что он не довёл в старом пыльном кабинете в прошлый раз. Когда Грейнджер сказала ему о том, что собирается участвовать в общей бойне, он испытал чувство, которого ожидал меньше всего. Это был страх. Желание взять её в охапку и спрятать ото всех. Укрыть собою. Сберечь. С того разговора он словно помешался. Ему хотелось вырвать её из своей головы, но чем сильнее и чаще он запрещал себе думать о ней, тем больше она появлялась в его голове тихой тенью. Казалось, она всегда маячила где-то поблизости. Так продолжаться больше не могло. Драко честно задавался вопросом, нужно ли ему это. Ответ всегда был чётким и однозначным. Нет. Он понятия не имел, как попал в череду этих событий и, хуже того, не знал, как из неё выбраться. Но он не был бы Драко Малфоем, если бы не попытался. «Она может стать лишь еще одной брешью в моей защите, — холодно подумал он, — а от брешей я всегда избавляюсь». Недолго думая, Малфой подлетел к трибунам и спрыгнул с метлы. Он приземлился ровно перед компанией слизеринок, подобострастно разглядывающих его. Но Драко нужно было внимание лишь одной из них. — Драко, — проворковала Астория, — давно не виделись. Краем глаза он увидел, что Грейнджер пялится на них. Прекрасно. План работал. — Согласен, — он изобразил своё самое приятное выражение лица.— Необходимо исправить это недоразумение. Астория рассмеялась, словно хрустальный бокал разбился о мраморный пол. Драко старался не отводить от неё взгляда. Она вполне красива. Стройна. Соответствует ему по статусу. Чистокровная. Беспроблемная. Покорная. Сплошные плюсы, неправда ли? — Ты идёшь в пятницу на вечеринку? — спросила Гринграсс, кокетливо заправляя прядь волос за ухо. — Хотелось бы тебя там увидеть. — Конечно иду, Астория, — снисходительно-заигрывающе ответил Драко. — Как я могу такое пропустить? Спустя пару минут они уже стояли на поле и разговаривали вдвоём. Астория смеялась, цеплялась за его руку и постоянно норовила положить голову ему на плечо. Раньше он бы скинул её, как назойливую муху с рукава, но сейчас он терпеливо выдерживал все эти подобия брачных игр. Пару раз он бросил взгляд на Грейнджер. Даже с доброй сотни метров было видно, что она в ярости. «Прости меня, — подумал Драко. — Так будет лучше для нас обоих». Драко обхватил Асторию за талию и притянул к себе. Та беспрекословно подчинилась и прижалась к нему всем телом. Драко наклонился к её уху и шепнул что-то неразборчивое. Астория глупо заулыбалась и посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Ему стало мерзко от самого себя. Рядом с ними приземлился Блейз. — Малфой, мать твою, — выругался он, — это не поле для спаривания. Ты хоть в курсе, где снитч? Драко лениво засунул руку в карман и вытащил оттуда крохотный золотой мяч. Он снисходительно посмотрел на Блейза и вытянул руку, и открыл ладонь со снитчем, расправившим крылья. Забини присвистнул. — Я всегда знаю, где находится то, что меня интересует, — многозначительно изрёк Драко. Астория снова рассмеялась и слегка мазнула пальцами по его гладко выбритой щеке. Она восприняла это на свой счёт. Драко бросил тяжёлый взгляд на трибуну, где пару минут назад сидела Грейнджер. Он знал, что её там больше нет.***
Гермиона упёрлась руками в стол. Учиться не удавалось. Перед ней лежал список заклинаний, выданных им Грюмом. Девушка тупо смотрела на пергамент, не мигая. Она стояла в своём излюбленном месте в библиотеке, с угрозой склонившись к столу. Эмоции кипели в ней, но одна овладела ей в большой степени. Гермиона чувствовала страшную ярость. Она ужасно злилась на себя. На Малфоя. И снова на себя. «Идиотка, идиотка, идиотка», — как заведённая, повторяла она себе. Как она могла забыться? Довериться? Снять оборону? Допустить, чтобы он приблизился настолько близко? Мерзкий, эгоистичный, холодный хорёк. Отвратительный, скользкий и гадкий. С тёплыми губами и потрясающим запахом сигарет. С серыми глубокими глазами и голосом, за которым хотелось идти в самые страшные дали. «Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» Астория Гринграсс. Ну конечно. Идеальная девочка с идеальной родословной с идеального факультета. Хотелось плюнуть ей в лицо, чтобы картинку хоть немного смазало. Как она смеялась. Как он обнимал её. А когда он к ней наклонился… Гермиона ударила кулаком в пергамент. Рядом перестало скрипеть чьё-то перо. Пятикурсник с Когтеврана с опаской посмотрел на девушку и поспешно пересел за другой стол. — Возьми себя в руки, — тихо обратилась сама к себе Гермиона. — В конце концов, ты в обществе. Девушка устало опустилась в кресло. Помятый пергамент укоряюще смотрел на неё со стола. Из тринадцати заклинаний она осилила пять. Споткнувшись на шестом, она попыталась перейти к седьмому, потом к восьмому, и сейчас билась над девятым. Рука не слушалась, палочка устало гудела, а в голове была каша. Какой она боец? Гермиона с грустью взмахнула палочкой. Руна слабо вспыхнула в воздухе и погасла. «Я безнадёжна», — застонала девушка и уронила голову на руки. Интересно, если даже ей так сложно, как справляется Рон? «Это не очень хорошая мысль, Гермиона», — укорила она себя. «Ну и что, — тут же ответила она. — Действительно, каково тем, кто слабее?» В голове возник образ Пэнси Паркинсон. Вот уж кто точно не слабее. Четвёрка гриффиндорцев наблюдала за Пэнси всё занятие у Грюма (когда были в состоянии перевести взгляд), и все без исключения были впечатлены. Казалось, Пэнси была рождена сражаться. Она легко держалась, не просто переступая с ноги на ногу, а порхая. Под конец было видно, что она устала, но она ни разу не присела и продолжала держать осанку. Она была очень сильна, отрицать это было глупо. Мысли Гермионы громоздились одна на другую. Девушка устала их контролировать и стала лишь наблюдать, давая веренице переживаний заполонить себя полностью. Больше не было сил сопротивляться. Гермиона задремала. Она находилась в полубредовом состоянии. Ей казалось, что она находится посреди моря на огромном корабле, который шатается из стороны в сторону. Вокруг не было ни души, с неба спускался мрак, и тучи давили на плечи девушки. Гермиона цеплялась за перила, пытаясь удержаться на ногах, но её руки скользили по металлу, дождь бил в лицо, и она падала. На четвереньках она пыталась проползти по палубе, нащупать хоть что-то, увидеть хоть кого-то, но палуба удлинялась прямо на её глазах, и казалось, что девушка ползёт на одном и том же месте. Сил не хватало, но Гермиона сражалась со стихией, упиралась и упрямо пыталась встать. Наконец, поднявшись на шатающихся ногах, Гермиона вновь схватилась за поручни, открыла рот и закричала во всё горло. Но из её глотки не вырвалось ни звука. Тишина. Лишь бушующее море, дождь и страшно качающийся корабль. — Гермиона! Девушка испуганно выпрямилась. Она почувствовала, что по спине стекла струйка пота. Волосы прилипли к шее. — С тобой всё в порядке? Гермиона сфокусировалась. Перед ней, улыбаясь, стоял Захария Смит. — А, привет, — охрипшим голосом ответила она и, прокашлявшись, добавила: — Я просто задремала. Захария указал пальцем на стул рядом с Гермионой, как бы спрашивая, можно ли присесть. Та кивнула. Парень бросил сумку и плюхнулся на соседний стул. — Как у тебя с заклинаниями? — спросил он, хрустя пальцами рук. — Я не осилил даже половину. По-моему, это высший уровень магии. Гермиона покачала головой. — Маловероятно. Скорее всего продвинутый. Думаю, это первые этапы подготовки мракоборцев. — Что ж, — Захария почесал затылок, — не быть мне тогда мракоборцем. — Если тебя это успокоит, мне тоже. — Может, потренируемся вместе? — Хочешь испытать на мне парочку заклятий? — шутливо спросила Гермиона. — Может, и так, — Захария мечтательно потянулся. — Я человек непредсказуемый. — Тогда предпочитаю отказаться, — хохотнула Гермиона. Они проболтали ещё около часа. Захария был очаровательно самоуверен, смешно шмыгал носом и был далеко не глуп. На его мантии висел значок старосты, и Гермиону это подкупало. «Хороший парень, вот на кого стоит обращать внимание», — задумчиво кивая на какой-то рассказ Захарии, подумала девушка. — Всё же я настаиваю на том, чтобы мы выучили хотя бы одно или два заклинания вместе! — с жаром вернулся к началу разговора Смит. — Ну же, преподай мне урок, Гермиона Грейнджер. Гермиона услышала нотки флирта в его голосе и засмущалась. Первым её желанием было отказаться, но она бросила случайный взгляд в окно. Её глаза споткнулись об одно из колец на поле для квиддича, видневшееся вдали. Злость затопила её до самой макушки. Перед глазами вновь встала сцена, как Драко обнимает Асторию. — А давай, — уверенно заявила она и, чтобы не передумать, быстро добавила: — Сейчас? Захария растерялся. Он явно не рассчитывал на такую быструю перемену. — Я буду рад! — нашёлся он. — Можем выйти в школьный двор. Я заметил, что заклинания быстрее запоминаются, если испытывать их в действии, а не просто зубрить руны. Гермиона согласно кивнула. Она собрала кипу своих учебников и засунула в сумку. Захария протянул руку. Гермиона непонимающе уставилась на открытую ладонь. «Он что, хочет взять меня за руку? — ужаснулась она. — Он же не думает, что это что-то значит?» Захария заметил её замешательство и тепло улыбнулся. — Давай я понесу твою сумку, — пояснил он. — Школьные рюкзаки тяжёлые сами по себе, а я видел, какую тонну книг ты только что туда запихнула. Гермиона смущённо улыбнулась и заправила за ухо выбившуюся кудрявую прядь. Девушка отдала сумку Захарии и направилась вместе с ним к выходу из библиотеки. Через десять минут они стояли во внутреннем дворе Хогвартса. Редкие студенты пробегали мимо, торопясь на ужин или в свои комнаты. Гермиона и Захария были одни. — Можем начать вот с этого, — Гермиона провела пальцем по седьмой строчке в пергаменте, — Заклинание дезориентации. Лишает человека действия всех органов чувств на время. — А ты жестока, — поддразнил её Захария, доставая палочку. — Нет чтобы облить меня, допустим, водой. — Если ты про заклинание подъёма жидкостей, то вода должна подняться внутри твоего тела, — уточнила Гермиона. — По ощущениям, как будто кровь вскипает. Захария присвистнул. — Кажется, старик Грюм учит нас поистине опасным заклинаниям. Гермиона кивнула. — Это говорит о том, что нас действительно пошлют в бой, — тихо сказала она. — Это не сюсюканье со студентами для отвода глаз. С каждым заклинанием становится всё больше и больше не по себе. — В таком случае, спасибо, что решила просто меня ослепить, — почесал Захария в затылке. — Ещё оглушить и лишить обоняния, осязания и вкуса, — важно добавила Гермиона. Если бы она носила очки, она обязательно поправила бы их на носу. — Ну давай, Гермиона, — Захария играючи приподнял одну бровь. — Ошеломи меня. Гермиона произнесла заклинание и направила палочку на Захарию. Слабое заклятье ударило в щит парня. Защита с лёгкостью отбила неуверенное нападение. Захария удивлённо посмотрел на Гермиону. Та пожала плечами и снова произнесла заклинание. Тот же эффект. — Наверное, я всё-таки устала, — бросила она, пытаясь скрыть своё разочарование. — А может, — Захария сделал несколько аккуратных шагов вперёд. — Тебе не хватает мотивации? Гермиона вопросительно посмотрела на парня. Тот посмотрел по сторонам словно в поисках чего-то. Его взгляд блуждал по стенам Хогвартса, далёкий от замка, Гермионы и их тренировки. — Кажется, словно ты не очень хочешь использовать эти заклинания, — наконец нашёл слова Смит. — Будто всё твоё естество противится этому, да? Гермиона удивлённо приоткрыла рот. Она ни с кем не обсуждала этого, кроме Джинни. Неужели это было так заметно? Девушка попыталась скрыть волнение, проведя рукой по непослушным волосам. — Не переживай, это не особо заметно со стороны, — словно прочитав её мысли, добавил Захария. — Просто я в своё время прошёл через это же. — Когда? — не удержавшись, выпалила Гермиона. Захария медленно обошёл девушку по полукругу и опустился на скамью рядом с одной из колонн внутреннего двора. — Ещё во время битвы за Хогвартс, — пояснил он. — Мне было страшно. Я не понимал, почему я должен сражаться. Мне семнадцать. У меня впереди вся жизнь. Я полукровка. Разве это моя война? О, не смотри на меня так осуждающе, Гермиона. Моими единственными проблемами были подростковые прыщи и девочки, которые не хотели целоваться со мной по углам. Я был глуп и эгоистичен. Даже простенький Экспеллиармус давался с трудом. Мне, скорее, хотелось бросить палочку и самому поскорее смыться. — И что же изменилось? — поджав губы, спросила Гермиона. — Это, — Захария достал из кармана вырезку из Пророка двухдневной давности. Гермиона пробежала взглядом до боли знакомую статью. Она прочитала её столько раз, что могла процитировать наизусть. Девушка с непониманием уставилась на Смита. — Сражение в Йоркшире, — пояснил Захария. — Там был мой отец. Он в Мунго, в тяжёлом состоянии. Гермиона приоткрыла и сразу захлопнула рот. Такого поворота она не ожидала. В Пророке не указывались фамилии. Газета поясняла это большим количеством дезинформирующих данных и безопасностью. Гермиона подозревала в этом страх разведения паники. — Он был странный ещё с лета, — задумчиво продолжал Захария. — Мне кажется, Псы пытались на него выйти. Завербовать или что-то подобное. Он не рассказал мне, но почему-то очень беспокоился за мать. Она магглорождённая. Он стал хуже спать и сильно похудел. Осунулся. Постарел лет на десять. Мать думала, что он болен. Я думал, что он в отчаянии. Гермиона тихонечко села рядом с Захарией на скамейку. Она судорожно подбирала слова, которые, она знала наверняка, не помогут. — И вот этот несчастный Йоркшир. Мать написала, что отца дёрнули посреди ночи. Кто, куда, зачем — она не знала. Он наплёл какой-то бред про работу и аппарировал. Через сутки отсутствия мать отправилась на его поиски. Оказалось, что на работе он даже не появлялся. Движимая страхом, предчувствием, Пенелопа знает чем, она отправилась в Мунго. Он участвовал в сражении. Сейчас он в таком состоянии… Мать назвала какое-то маггловское слово. Контован… Оконтушен… — Контужен, — с грустью подсказала Гермиона. — Да, — бесцветным голосом отозвался Захария. — И у меня сразу появилась мотивация, Гермиона. Я чувствую это. Я чувствую столько злости внутри себя. Столько целенаправленной ярости. И я готов вложить всю её в каждое заклинание. До последней капли. Гермиона прислонилась к колонне, стоящей сзади и чуть правее. Сейчас ей открывался вид на угол двора и Захарию, сидящего рядом. Она задумчиво смотрела на коридор, ведущий в замок. — Мне всё интересно, как так вышло, что мы живём именно в это время, — вполголоса произнесла она. — Почему мы не родились, допустим, чуть позже. Вопрос труса, конечно, но иногда мне хочется просто нормальной жизни. Мне хочется, чтобы самым сложным вопросом был вопрос специализации, а по вечерам я бы сомневалась в выборе туфель к юбке. Хочется успевать читать художественную литературу, бегать по утрам, да просто жить. Жить эту жизнь. Не сражаться за неё в бесконечной веренице лет. Пока я сражаюсь, я не успеваю жить. Так ради чего тогда все усилия? Если всё равно я не могу распробовать то, на что трачу так много сил. Захария с понимаем кивнул. — Я нахожу силы в ярости. Ты можешь найти их в поиске справедливости. Гермиона остановила взгляд на парне. Его светло-карие глаза излучали удивительное спокойствие. Он знал наверняка, о чём говорил. Девушка тряхнула головой. — Ты прав. Попробуем ещё раз? Захария с готовностью отправился на своё прежнее место. — Готова? Дай только выставить защиту, иначе я не смогу распробовать поздний ужин, — предупредил он. Гермиона тихо рассмеялась и вскинула руку с палочкой. — Так и быть, сжалюсь над тобой, — девушка на секунду замешкалась и опустила руку. — Захария, мне очень жаль. Что это произошло с твоим отцом. Смит благодарно кивнул и улыбнулся. — Я знаю. Спасибо, Гермиона, — и шутливо добавил: — А теперь попробуй меня ослепить. «Вечно улыбающийся. Вечно с шуткой наготове», — с грустью подумала Гермиона и направила палочку на Захарию. Уверенный луч света, взорвавшись, ударил в мерцающий щит.***
Драко смотрел на плоскую задницу Астории и думал о том, как он оказался здесь с ней. Вечеринка была в самом разгаре. Выручай-комната была переделана когтевранцами во что-то похожее на большую модную квартиру. Большой просторный зал в тёмных тонах («Слава Салазару», — закатил глаза Драко) был уставлен длинными синими диванами по периметру. Тут и там модные торшеры давали мягкий приглушённый свет. На полу лежали ковры. Чуть правее, там, где должна была быть кухня, вытянулась барная стойка. Напитки наливались с помощью магии. Отовсюду лилась ненавязчивая музыка, постепенно становящаяся всё громче. На удивление было много людей. Тут и там стояли группы студентов, смеющихся, переговаривающихся и изрядно пьющих. Словно все отодвинули переживания и страхи на задний план на один вечер. Словно всем хотелось забыться. Астория выцепила Драко в гостиной Слизерина. Она была в чёрном платье с глубоким вырезом на спине. Судя по всему, она собиралась впечатлить Драко и постоянно поворачивалась к нему спиной. Всё, что отметил Малфой — Гринграсс была ужасно нефигуристой. Худенькая, но прямая, как доска. Она всё время что-то говорила и прикасалась к Малфою. Он сидел в глубоком кресле, поставив на подлокотник бокал с огневиски. Она стояла рядом и что-то щебетала. При каждом разговоре до Малфоя доносилось «а мы с Драко», «да, мы с Драко планируем», «ну что вы, я же не одна, я с Драко». Малфой поморщился и отвернулся. Астория раздражала его. Ещё больше его раздражало, что он продолжал искать в толпе Грейнджер. — Кажется, тебе пора обновить, — Блейз левитировал Драко стакан. — Ага, компанию, — буркнул Малфой, покосившись на смеющуюся Асторию. Тео хихикнул и приземлился на диван, стоящий рядом с креслом Драко. — Я не понимаю, а на кой хер ты с ней сюда припёрся? — вполголоса переспросил Блейз. — На большой, — влез Тео, допивая уже явно не первый стакан плещущейся жидкости. — Что правда, то правда, — снисходительно отозвался Малфой, поправляя ворот рубашки. Каждое его движение дышало самоуверенностью. Он был одет с иголочки — чёрная рубашка, чёрные брюки, туфли. Всегда готовый выйти на модный показ или словесную дуэль, в которой сотрёт противника в порошок. — А давно Грейнджер трётся рядом с Захарией Смитом? Вопрос, неосторожно брошенный Тео, окатил Драко ушатом ледяной воды. На секунду вся его уверенность пошатнулась, открыв страшные кровоточащие бреши. Буквально на мгновение он почувствовал, как потерял лицо. Он видел, что за ним наблюдает Блейз. — Милисента видела их вчера во дворике, — Астория порхнула на подлокотник кресла Драко и махнула кому-то рукой. — Говорят, они мило ворковали. Дафна Гринграсс подплыла на зов сестры и услышала брошенную фразу. — Кто? — слизеринка хищно оглядела помещение. — Грейнджер и Смит, — пренебрежительно махнула рукой Астория. — А, эти, — Дафна поморщилась. — Он вчера тащил её сумку из библиотеки. Убожество. Стакан в ладони Малфоя опасно скрипнул. Фамильный перстень впился в палец Драко. Если бы кто-то бросил взгляд на руку парня, его поразил бы белоснежный цвет напряжённых костяшек. Блейз переместился так, чтобы Драко открылся полный обзор на зал и находящихся в нём. — А она ничего, — протянул Нотт. — Может, стоит и мне попытать удачу? — Только через мой труп, — процедил Малфой сквозь зубы. Нотт, воспринявший эту фразу за очередную колкость в сторону гриффиндорки, пожал плечами и переключился на разглядывание ног Парвати Патил. Драко повернул голову, чтобы найти Грейнджер. Она выглядела потрясающе. На ней были длинные чёрные брюки, закрывающие туфли. Судя по её росту, она взобралась на немаленький каблук. Сверху на ней был корсет. Чёрный, поддерживающий её грудь, он полосами обтягивал её и без того узкую талию. Драко слегка ударил себя по зубам стаканом, заглядевшись. Её волосы были убраны в высокий гладкий хвост. Рядом действительно околачивался Захария Смит. Драко презрительно оглядел его с головы до ног. Он был в джинсах и пуловере, а на ногах («Салазар», — взвыл Драко) красовались поношенные конверсы. Малфою хотелось подойти к парню и посоветовать постирать одежду. Но он сдерживался. Рядом с потрясающей красотой Грейнджер Смит выглядел нелепо. Он не подходил ей, как не подходит алюминиевая ложка к серебряной посуде. Он был лишним. На его месте должен был быть Драко. Малфой одобрительно качнул головой, поняв, что Грейнджер идеально подходит ему по цвету. — Она выглядит аристократичнее Астории, — вполголоса произнёс он. — Да, — просто ответил Блейз. Драко знал, что Забини всё понимает. Он знал, что друг его не осудит. И знал, что не будет ему припоминать. Рядом с Гермионой стояла Уизли. На ней был бордовый комбинезон с глубоким вырезом на груди. Точёная фигура гриффиндорки была как на ладони. — Думаю, у твоей подружки даже бельё в цвет факультета, — заметил Драко, усмехнувшись. Блейз фыркнул, но промолчал. — Пэнси обещала прийти… — донёсся до ушей друзей обрывок разговора. — Пэнси будет? — переспросил Драко у сестёр Гринграсс. — Ох, Драко, ну конечно, — Астория протянула руку и поправила ему рубашку, — Пэнс никогда не пропускает вечеринки. Это прозвучало так глупо и пафосно, что Драко подавил в себе желание скинуть Гринграсс с подлокотника. Как будто вокруг не разверзлась зияющая пасть смерти и войны. Как будто Пэнси не была одной из тех, кто рвался в первые ряды. Как будто вечеринка — это всё примечательное, что происходило за последнее время. — А вот и она, — рот Тео расплылся в улыбке. — Привет, красотка! Пэнси появилась перед друзьями. На ней было платье с высоким вырезом к бедру, обнажающим добрую часть ноги. Тео присвистнул. — Ты сегодня на охоте? Темно-красные губы Пэнси растянулись в усмешке. — Я всегда на охоте. Сёстры Гринграсс отвлекли Пэнси какими-то сплетнями. Та стояла и вежливо кивала, хотя было очевидно, что её мысли далеко. Драко подумал, насколько она повзрослела. Пэнси казалась старше их всех на добрых пару лет. Это никак не угадывалось во внешности, скорее, прослеживалось в спокойных точных движениях, в умном взгляде и вежливом наклоне головы. Она словно делала им одолжение. Радовала своим присутствием ребят помладше, чтобы им было кому рассказывать о своих глупых проблемах. — Надо бы отослать сестрёнок, — одними губами произнёс Блейз. — Кто знает, когда теперь Пэнси подойдёт к нам так близко. — Мы говорим о ней, как о дикой кошке, — заметил Драко. — Так и есть, — пожал плечами Забини. Тео приобнял сестёр Гринграсс за талии, неловко приподнимая руку на перевязи. — Девочки, а принесите нам выпить. Заодно узнайте, будет ли сегодня музыка повеселее. И если нет, вырубите диджея и возьмите управление в свои руки. Пора танцевать. Сёстры Гринграсс радостно упорхнули спорить с когтевранками. Четвёрка друзей осталась наедине. Ненадолго повисло напряжённое молчание. Пэнси хмыкнула, развернулась на каблуках и уже сделала шаг. — Пэнс, подожди, — Тео поймал её за руку. — Думаю, я скажу за всех. У нас нет никакого желания находиться в конфликте с тобой. — Да, — подал голос Блейз. — Даже то, что у нас разные взгляды, не означает, что наша дружба должна закончиться. Пэнси перевела взгляд на Драко, словно ожидая, что теперь он что-то скажет. Тот развёл руками, как бы говоря — ты всё знаешь сама. — Ваше беспокойство за меня смердило хамством, — напомнила Паркинсон. — Мы знаем и сожалеем, — Блейз ободряюще улыбнулся. — Ну же. Нашей четвёрке не хватает королевы. — В смысле, а Драко? — не понял Тео. Малфой пихнул Нотта в бок. Пэнси засмеялась. — Салазар с вами, — она махнула на них руками. — Я даже соскучилась. Все выдохнули с облегчением. — Драко, объясни мне, почему ты приволокся сюда с Асторией, — внезапно серьёзно выдала Пэнси. — Она скоро начнёт звать людей на вашу свадьбу. Драко поморщился. — Лучше расскажи, как прошло первое занятие. Пэнси пожала плечами и оглядела зал. Драко проследил за её взглядом и снова споткнулся о Грейнджер. Та стояла и разговаривала с Поттером и Вислым. Смита рядом не было. Это успокаивало. — Нормально. Но они все ужасно слабые, — Пэнси задумчиво поддела цепочку на шее пальцем. — Даже золотое трио. Я думала, они хороши, но Уизли сдох на третьем этапе круговой тренировки, а Грейнджер почти сразу за ним. Драко потёр шею, чтобы скрыть беспокойство. Он лишь надеялся, что Гермиона не получила физических увечий. — А Поттер? — поинтересовался Нотт. — Он же наша надежда? — Уже нет, — напомнил Блейз. — Поттер был целью Волдеморта, а не Пожирателей. Для них он просто ещё одно лицо в веренице Ордена. — Не согласен, — Драко покачал головой. — Поттер — символ противостояния. Пока жив он, жива надежда. — В любом случае, — направила разговор в обратное русло Пэнси, — Поттер хорош. Действительно хорош. Она бросила странный взгляд через весь зал на Гарри. Драко и Блейз переглянулись. — Пэнси, ты что, запала на Избранного? — хохотнул Тео. — Нет, — просто ответила Пэнси. — Он низковат для меня. Блейз усмехнулся в огневиски. Пэнси отвергла Избранного из-за роста. В этом была вся Паркинсон. На горизонте замаячила Астория. Драко напрягся. Огневиски уже играл у него в крови, пьяная нега начинала туманить глаза. Гринграсс потянула его за руку. — Пойдём потанцуем, Драко! Малфой с сомнением посмотрел на Асторию. Его пьяный взгляд сместился и мазнул по центру зала, где уже образовался танцпол. Там, среди толпы людей, он сразу увидел Грейнджер. Она смеялась, пила вино и танцевала. — А пойдём, — внезапно согласился Драко, вставая. Астория вытянула его на самый центр танцпола. Она обвила руками его шею и прижалась к бёдрам. Драко старался смотреть ей в лицо, но постоянно отвлекался. Ему было сложно сфокусироваться на её бесцветных глазах. Где-то совсем рядом мелькнула макушка Грейнджер. Захария Смит пригласил её потанцевать. Она бросила взгляд на Драко. Малфоя пробил ток. Он отпустил Асторию и отошёл на шаг. Гринграсс удивлённо уставилась на Малфоя. Он, не глядя на неё, направился прямо к Грейнджер. Та смешалась. Судя по всему, Захария Смит снова пригласил её на танец, подумав, что она не расслышала. Девушка отказалась, кажется, ссылаясь на головную боль. Она пошла навстречу Драко. Они встретились на середине танцпола. Вокруг было много людей, и мало кто обращал на них внимание в толпе. Тем не менее Драко поймал несколько удивлённых взглядов. Но ему было всё равно. Они стояли и смотрели друг на друга. Чёрное пятно посреди танцпола. — Встретимся через десять минут в коридоре на втором этаже, — произнёс Драко, наклонившись к Грейнджер. Нос защекотал приятный запах её духов. Он уже успел по ним соскучиться. «Наплевать на всё. Пусть. Пусть она будет моей слабостью». В глазах Грейнджер мелькнуло замешательство. Драко подумал, что ему показалось. Он двинулся к выходу. Выскользнув за дверь в прохладу коридора, он направился к лестнице. Малфой не знал, что им движет — алкоголь, одержимость, похоть или, Салазар побери, чувства? Она была запретным плодом. Он сам себе её запрещал. И с каждым мгновением этого запрета он хотел её всё больше. Он не заметил, как оказался на месте встречи. Казалось, он долетел туда. Малфой прижался затылком к стене. Алкоголь стучал в висках, но ещё больше им овладело ожидание. «А вдруг она не придёт? — мелькнула мысль. — Что за бред? Конечно, придёт». Но зерно сомнения уже поселилось в его душе. Он почувствовал, что нервничает. Драко выдохнул. «Тебе не тринадцать, Салазар побери», — разозлился он сам на себя. Минуты тянулись бесконечно. Прошло пять, десять, пятнадцать. Её не было. Двадцать. Драко почувствовал странное смешение чувств. Ему хотелось от них избавиться. Наконец, он услышал стук каблуков. Надев свою самую непринуждённую маску, Малфой выпил до дна огневиски, стакан с которым прихватил с собой. Оттолкнувшись от стены, Драко сделал шаг в темноту.***
Гермиона кусала губы. Она не была уверена, что это хорошая идея. Драко злил её. Она видела, что он пришёл с Асторией. Она знала, что он просто играется со всеми ними. Играется с ней. Гермиона стояла в коридоре у Выручай-комнаты почти пятнадцать минут. Одна. После душной вечеринки тишина и прохлада коридора убаюкивали. Где-то глубоко в стене продолжала звучать громкая музыка. Вечеринка была неплохой. Гермиона чувствовала себя привлекательной и получила несколько комплиментов от друзей. Она даже успела переброситься парой фраз с Захарией, с которым они договорились встретиться завтра перед занятием с Грюмом, чтобы ещё раз прогнать заклинания. Джинни попросила присоединиться к ним. Судя по реакции Захарии, он был не в восторге от этой идеи, но согласился. Драко выглядел, как и всегда, с иголочки. Гермиона по привычке сразу выцепила взглядом его в Выручай-комнате. Так же она видела рядом с ним Пэнси. Гермиона в очередной раз задалась вопросом, знает ли Драко, что она шпионка Пожирателей. «Если, конечно, это так», — мысленно добавила девушка. Астория была хороша, но искусственна. Гермиона из раза в раз вглядывалась в её внешность, выверенную улыбку, не касающуюся уголков глаз, и пыталась понять, чем она привлекает Драко. Она была как ёлочная игрушка — блестящая, но пустая. Когда Гермиона ревновала Драко к Пэнси, она чувствовала бешеную конкуренцию. В Паркинсон был надлом, характер, ум. Гермиона нехотя признавала в ней равную. При выборе Драко Астории Гермиона испытала чувство, схожее с разочарованием. Тем не менее, когда он почти оттолкнул её и направился к ней, что-то внутри Грейнджер ликовало. И подпитывало эго. Гермиона поправила макияж. Джинни сегодня очень постаралась над ней. У Гермионы были аккуратные чёрные стрелки и красные губы. Если бы её увидела мама, то точно назвала бы киноактрисой. Гермиона махнула палочкой, и наколдованное зеркало, блеснув поверхностью, исчезло. Спустившись на второй этаж, девушка медленно пошла по коридору. Из темноты к ней вышел Драко. Гермиона почувствовала, что он прилично выпил. Сама девушка осушила три или четыре бокала вина. Это создавало свой градус раскрепощения, но недостаточный, чтобы отбросить все обиды. Тем не менее она поддалась. Драко, не говоря ни слова, впился в её губы своими. Он обхватил ладонью её шею и прижал к себе. Грудь девушки врезалась в его грудь. Она задохнулась от неожиданности и возбуждения. Драко приподнял её, и Гермиона инстинктивно обняла его ногами. Малфой прошёл несколько шагов и невербально открыл какую-то дверь за спиной девушки. Они оказались в кабинете Прорицаний. Тут и там были мягкие диванчики. Драко положил Гермиону на один из них. — Стой, — простонала Гермиона. Драко её не слышал. Он целовал её губы, щёки, шею, грудь. Он приподнял её и нащупал шнуровку корсета. За пару движений он сорвал его с девушки и отбросил в сторону. Драко покрыл грудь Гермионы поцелуями. Девушка зарылась руками в его волосы. Опьянение вперемешку со сложными чувствами затуманили ей голову. Она пыталась достать из дальних уголков сознания картинку предостерегающей её Джинни, но не могла нащупать нить. Ей было слишком хорошо. Драко спускался ниже. Он поцеловал её рёбра и спустился к пупку. Он скользнул туда языком, и тело Гермионы начало извиваться. Слегка прикусывая кожу после каждого поцелуя, Малфой потянулся к ремню, стягивающему брюки. — Подожди, — выдохнула Гермиона. — Нам надо поговорить. Драко упрямо мотнул головой. Всё его существо жаждало её, и Гермионе было тяжело этому сопротивляться. «Драко Малфой не может с собой справиться из-за меня», — подумала она, откинувшись обратно на диван. Малфой дёрнул её брюки вниз. На ней было тонкое кружевное бельё. Чёрное. Увидев это, Драко поднял на неё одобрительный, затуманенный похотью взгляд. Гермиона выдохнула. Он приподнялся и поцеловал её в губы. Страстно, сладко, прикусывая. Девушка говорила что-то невнятное ему в губы. Драко приложил большой палец к её губам и отвёл выпавшие из хвоста прядки с лица. — Ты прекрасна, — сказал он. — Не бойся. Драко медленно прислонился губами к выступающим косточкам таза Гермионы. Она была худенькая, и парень слегка мазнул носом по её бедру. Гермиона инстинктивно сжала ноги. Драко мягко, но уверенно развёл их в сторону. Он целовал внутреннюю сторону её бёдра, периодически слегка прикасаясь языком к краю её белья. Гермиона выгибалась, сходя с ума от ожидания продолжения. Малфой провёл языком через белье Грейнджер. Гермиона, не ожидавшая настолько опьяняющих ощущений, затряслась. Драко повторил ещё и ещё. Он поддел бельё пальцем и отвёл в сторону. Наклонившись, не отрывая взгляда от лица Гермионы, он провёл языком по её клитору. Гермиона впала в околобредовое состояние. Она не понимала, где находится и насколько сильно стонет. Ей просто хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Она двигалась бёдрами в такт движений языка Драко. Мягко, сладко, нестерпимо. Мучительное наслаждение притупило всё её восприятие окружающей реальности. Коловший несколько минут назад спину диван стал периной. Страшно бликующие от лунного света шары для предсказаний сейчас мягко светились в темноте. Гермиона хотела остаться в этих минутах навсегда. Драко аккуратно ввёл палец, добавляя девушке ещё больше ощущений. Она двигалась, тяжело дыша, стремясь к нему всем своим существом. Наконец, спина девушки выгнулась, и тёплая волна прокатилась по всему телу. Гермиона громко застонала, нечленораздельно говоря что-то про Бога, Драко и любовь. Её тело обмякло на диване. Малфой выпрямился и хищно улыбнулся. Гермиона отдышалась и открыла глаза. Реальность больно ударила по ней. — Годрик, — выдохнула она и резко села. Девушка нащупала рукой корсет и приложила его к груди. Трусики болтались на одной ноге, поэтому она быстро их натянула. — Грейнджер, расслабься, — протянул Малфой, развалившись на диване. — Дай себе пару минут, чтобы… — Замолчи! — Гермиона ткнула в него пальцем и едва не уронила корсет, в последний момент поймав его на лету. — В смысле, спасибо… но! Мысли Гермионы путались. На губах Драко играла усмешка, а в глазах горел игривый огонёк. Это подхлестнуло девушку. — Что между нами происходит? Улыбка сползла с лица Драко. Он оттолкнулся от спинки дивана, перекинув вес тела вперёд и облокотился локтями о колени. На его лбу появилась морщинка от напряжения. — О чём ты? — О чём я? Гермиона нервно засмеялась. Она стояла перед Драко Малфоем в одних трусах, ещё мокрых от её возбуждения и его языка ночью посреди кабинета Прорицаний. Девушка обвела вокруг рукой, словно обозначая всю эту сцену. — Грейнджер, — Драко опасно нагнул голову, — не начинай. — Не начинать что? Быть как все? — Гермиона пыталась зашнуровать корсет, но она нервничала и бестолково дёргала шнуровку. Драко встал и обошёл её, подойдя со спины. Он уверенно начал зашнуровывать корсет. — Я так не могу, — продолжила Гермиона дрожащим голосом. — Я не могу быть для тебя очередной. Не могу. Говорить, когда он стоял за её спиной было проще. Поэтому она набрала воздуха и решилась. — Я для тебя очередная? Драко закончил шнуровку. Он подошёл к ней лицом к лицу. — Что ты имеешь в виду под этим словом? — Очередная… девочка на одну ночь. — Мы встречаемся не в первый раз ночью, — заметил Драко. — Ты знаешь, о чём я, — голос Гермионы повысился и сорвался. Драко молчал. Он внимательно смотрел на неё и ничего не отвечал. Гермиона судорожно выдохнула и покачала головой. Она чувствовала, что у неё созревают слёзы, но не могла заплакать при нём. Это было уже слишком. — Я… Я выше этого, — слабо сказала она. — Мне нужно больше. Мне нужно, чтобы меня уважали. Нужна эксклюзивность. Нужно, чтобы ко мне испытывали чувства, в конце концов. Нормальные чувства. Ты не способен на это. Сколько девушек у тебя было? Сколько есть сейчас? Что ты делаешь? Я не хочу, чтобы меня использовали и выбросили. Я хочу, чтобы меня любили. Гермиона, стараясь не смотреть на Драко, почти бегом подошла к своим валяющимся у дивана брюкам. Затем она нашла туфли, разбросанные на пути к двери. Быстро одевшись, девушка схватилась за ручку двери. На секунду она обернулась. Драко стоял к ней спиной, не двигаясь. Лунный свет освещал его силуэт. Это напомнило ей ночь в Астрономической Башне и их первый поцелуй. «Как всё начиналось, так и закончилось», — горько подумала она. Она вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Слёзы душили её. Не разбирая дороги, по памяти и наощупь, девушка отправилась к Башне Старост. Она боялась остаться одна. Боялась впасть в истерику и не справиться. Слёзы лили по щекам, девушка размазывала их, на ладонях оставалась тушь, но ей было всё равно. Гермиона догадывалась, что макияжу на её лице пришёл бесповоротный конец, но последнее, о чём она хотела думать — это собственный внешний вид. Девушка наконец добралась до тяжёлой двери Башни Старост. Гермиона начала отчаянно стучать, но никто ей не отвечал. Испуганная мысль проскочила в голове — вдруг Джинни всё ещё на вечеринке? Вдруг она вернётся только под утро? Но Гермиона тут же вспомнила, что Джинни собиралась уходить сразу после неё. Тогда где же Уизли? Решив, что она может подождать в гостиной и пока успокоиться, Гермиона сказала пароль и попала внутрь. Она сделала шаг и остановилась как вкопанная. Бордовый комбинезон Джинни, смятый, валялся посреди гостиной. Рядом лежали разбросанные её туфли и красное бельё. Гермиона ошарашенно уставилась на это зрелище, пытаясь нашарить глазами что-нибудь ещё. У двери спальни Джинни она увидела валяющиеся серые брюки и белую рубашку. Их явно стянули второпях. Гермиона остановила взгляд на рубашке, и волоски на её руках встали дыбом. Драко сидит, полностью в чёрном, и лениво отпивает из бокала огневиски. На подлокотнике пристроилась Гринграсс, подставляющая Драко голую спину. Теодор Нотт, с рукой на перевязи, разглядывает толпу. Рядом с друзьями стоит Блейз Забини в выглаженных серых брюках и белой рубашке. Гермиона отпрянула. Она приложила руку к груди и беспомощно огляделась вокруг. Ей казалось, что весь мир восстал против неё. Парень, в которого она была… неважно, это неважно. Просто он использовал её. Лучшая подруга лгала. Весь остальной мир хотел перемолоть её в труху. И даже её маленький близкий тёплый мир дал ей под дых. Из спальни Джинни донёсся смех и голоса. Гермиона испугалась, что её застукают, словно она преступница. Девушка выбежала за дверь и поспешно её закрыла. Сердце бешено билось в груди. Джинни и Блейз. Она знала… Знала! Почему же подруга не ответила ей откровенностью на откровенность? Гермиона чувствовала боль, обиду, предательство. Она знала, что все её чувства раздуты обидой, нанесённой Малфоем, но не могла с собой справиться. Гермиона устало побрела по коридорам. Слёзы высохли, но новые уже просились наружу. Гермиона мысленно просила себя потерпеть до первого же углубления в стене, пустого кабинета, каменного подоконника… Лишь дойти, затаиться и дать волю чувствам. Ночь обещала быть долгой.