Я ничего не видел. Ни Вильнюс, ни Бирмингем, ни Юпитер. Ни залив, ни парусник, ни маяк. Ни Велеса, ни русалок. Зато раз в неделю я видел тебя, и это меня спасало.
Драко открыл глаза, сразу почувствовав страшную усталость. Лазарет был погружён в полумрак. Редкие светильники освещали Больничное крыло тёплым оранжевым светом. Это должно было создавать уют. Тело было непривычно тяжёлым, словно в каждую клеточку влили чугун. Драко слышал, как билось его сердце — медленно, размеренно, почти неуверенно. Запах зелий ударил в нос. Ноздри неприятно защекотало. Во рту отдавало стойким привкусом железа, не пропадающим даже после нескольких настойчивых глотаний слюны. Самочувствие было паршивое. Тиканье часов вдалбливалось в виски. Малфой поморщился, пытаясь повернуть голову в поисках раздражающего звука. Шея была неповоротливой, словно чужой. Внезапно его взгляд уткнулся в Грейнджер. Та, неуклюже изогнувшись на стуле, спала, и её каштановые кудри прикрывали лицо. На ней был белый свитер, в котором Гермиона пыталась безуспешно согреться. По лазарету бродил сквозняк. Малфой с усилием повернул голову в поисках палочки. Она лежала на тумбочке, целая и невредимая. Тень облегчения пробежала по лицу парня. Драко попытался поднять руку, чтобы дотянуться до палочки. Ему оставалось лишь гадать, хватит ли его сил на согревающее заклинание для Грейнджер. Рука не слушалась, и даже малейшее движение отдавалось тупой болью в груди. Из горла парня вырвался хрип. Стало тяжело дышать. Страх сковал глотку Драко. Кровь прилила к голове, и сердце разогналось так, что его стук отдавался в ушах. Драко не мог сделать вдох. Нечеловеческим усилием он вытянул руку из-под одеяла, пытаясь дотянуться до тумбочки. У него не получались простейшие чёткие движения, и рука непослушно болталась в воздухе. Хрипы становились всё громче, а воздуха в лёгких так и не появилось. Перед глазами заплясали чёрные круги. Рука Драко, отчаянно пытающаяся нащупать палочку, врезалась в бутылочки зелья. Звук разбитого вдребезги стекла разнёсся по больничному крылу. Запах зелий зловеще усилился в воздухе. Грейнджер подскочила от шума. Лишь на секунду на её лице отразился испуг. Драко в отчаянии поднёс ладонь к горлу, пытаясь показать, что не может вдохнуть. Гермиона выхватила палочку, торчащую из заднего кармана джинсов и направила её на парня. Драко внезапно почувствовал, что абсолютно доверяет этой девушке. Если бы на него направил палочку любой, абсолютно любой другой человек, он ощетинился бы, почувствовав угрозу, страх и необходимость защитить свою жизнь. Вероятнее всего, тень страха осталась бы, даже если бы это были Блейз или Пэнси. Исключением оставалась лишь мать. Грейнджер же не вызывала в нём страха. Её решительное лицо и сосредоточенное бормотание, чёткие движения при выборе зелий и вливания ему их в глотку — всё вызывало лишь чувство успокоения. Уверенности. С трудом проглотив второе зелье, он отчётливее услышал заклинание, которое проговаривала Грейнджер. Когда она успела обучиться продвинутой целебной магии? Дыхание восстанавливалось. Шум крови в ушах стих, и картинка перед глазами перестала плыть. Грейнджер, встревоженная, прикладывала руку ко лбу Драко. — Ты больше не горишь, — выдохнула она. — Слава Годрику! — Салазару, — не удержавшись, поправил Малфой. — У меня и не было жара, всё нормально. Волосы, прилипшие ко лбу, говорили об обратном. Да и всё тело было в испарине, одеяло неприятно цеплялось за кожу, и Малфой боролся с желанием его сбросить. Гермиона спокойно расставляла зелья на тумбочке. Она подвинула палочку Драко ближе к краю, чтобы Малфою было удобно её брать. Одним взмахом девушка собрала осколки зелья и отправила его в урну. Грейнджер пометила что-то в блокноте, который достала из сумки. — Как ты думаешь, сколько длился твой приступ? — тихо спросила она, продолжая переставлять уже ровно стоящие склянки. Приступ? Драко поморщился. Ему не нравилось чувствовать себя слабым и больным. Ещё больше ему не нравился озабоченный, аккуратный тон Грейнджер. — Минут пять, — раздражённо ответил Драко. — И не называй это приступом. У меня просто отходняк от зелий. Гермиона кивнула, наконец окончательно расставив зелья, и опустилась на стул. Она снова натянула рукава растянутого свитера до самых кончиков пальцев. — Двадцать четыре. Драко, придумавший какой-то ехидный комментарий, осёкся. Вся жалкость его положения ударила его по затылку. Он опустился на подушку. — Всё хорошо, — поспешно добавила Гермиона, — Есть прогресс. Раньше они длились больше часа. Потом всё короче и короче. В последний раз приступ… извини, боль, длилась всего несколько минут. Думаю, сейчас всё осложнилось тем, что ты был в сознании и осознавал происходящее. У тебя было что-то типа панической атаки. — Панической атаки? — переспросил Малфой. — Да, — Гермиона избегала смотреть ему в глаза. — Сильная тревога заполняет разум, создавая трудности с дыханием. А при твоём состоянии это смертельно опасно. Из-за боли ты не можешь вдохнуть, случается паническая атака, которая ещё больше усложняет дыхание, и воздуха совсем не хватает, страх усиливается… — Грейнджер, — Драко почувствовал страшную злость, — мне нахер не сдалась твоя жалость. Если ты здесь из-за этого — проваливай. И прекрати делать это озабоченное лицо, словно ты сестра милосердия у постели безнадёжного больного. Я ненавижу, когда меня считают слабым. Уйти было некуда, поэтому Малфой просто упрямо отвернулся, чтобы не видеть гриффиндорку. Он знал, что та никуда не ушла, потому что, даже когда Гермиона пыталась двигаться тихо, она создавала столько шума, сколько не создали бы десяток оленей в лесу. — Драко, я здесь не поэтому. Малфой не поворачивался. Он почувствовал облегчение оттого, что она не ушла, и разозлился ещё больше. — Да? А почему? Все твои полоумные друзья уже выписались, и тебе больше не над кем трястись? — ядовито поинтересовался он. — Да, именно так, — Гермиона сердито всплеснула руками. — Без шуток, ты последний. Поэтому выбора особо не было. Правда, я сижу здесь уже добрых несколько недель. Но ничего, делай выводы после пяти минут в сознании, у тебя это прекрасно получается. Драко стиснул зубы так, что в челюстях заболело. Он повернулся к Грейнджер, злобно сверкнув глазами. — Никто не просит тебя здесь сидеть. Грейнджер вспыхнула. Буквально на секунду она приложила руку к груди так, словно у неё заболело сердце. Она сразу же постаралась скрыть этот жест, заправив выбившуюся прядь волос за ухо. — Тебе нужно отдыхать, — неожиданно непринуждённо сказала она. — Поспи ещё. — Я не хочу отдыхать, — Драко разъярённо попытался сжать кулак, что не очень получилось. — Выспался. Может, лучше поговорим о вашей затее впятером сразиться с псами? Грейнджер устало вздохнула. Она наконец посмотрела ему прямо в глаза, и на дне её зрачков он различил сложный коктейль из сожаления, боли и нежности? — Я не хочу это обсуждать. — Но всё же мы это обсудим, — надавил он. — Я наконец перестал пить эти чёртовы зелья, и на мои эмоции больше ничего не влияет. Ну что, Грейнджер, поговорим о твоём самоубийственном идиотизме? — Я пошла туда ради своих друзей, — не самым уверенным тоном ответила Гермиона. — И сделала бы это снова. Малфой усмехнулся. Она сидела, кутаясь в свитер от холода, но глаза её горели. Волосы беспорядочно торчали в разные стороны, а искусанные губы были красными даже в полумраке. Она была прекрасна. — Я… Я прошу у тебя прощения. За то… — Гермиона запнулась, — … что с тобой случилось. Я не думала, что ты… Ты пойдёшь на такое. Мне очень жаль, из-за меня… — Грейнджер, прекрати, — Драко поморщился. — Твоё чувство вины даже не даёт тебе адекватно формулировать мысли. — Но ведь я правда виновата. Драко сжал и разжал ладонь. Странные чувства боролись в нём. Рациональная часть подсказывала, что девушка совершила действительно глупый, опрометчивый поступок. Но что-то иное, совсем не рациональное, хотело пожалеть её и утешить. — Грейнджер, — голос Малфоя прозвучал мягче, чем он того желал, — не наказывай себя. Только я несу ответственность за свои решения, так же как ты несёшь за свои. Если ты будешь взваливать на свои крохотные плечи чужие жизни, ты очень быстро сломаешься. Глаза Гермионы блеснули в полумраке. Драко догадался, что она плачет. Безмолвно, тихо, почти понарошку. — Тебе надо отдыхать, — засуетилась она. — Выпей это. Знакомый бутылёк из тёмного стекла резанул взгляд Малфоя. В сердце вонзился осколок страха. Драко, едва управляющий конечностями буквально несколько минут назад, резко схватил Гермиону за запястье. — Откуда оно у тебя? В своём собственном голосе Драко услышал неподдельный страх. В висках стучала лишь одна мысль. Гермиона ошеломлённо смотрела на него, не понимая причины такой неожиданной реакции. — Блейз дал. Сказал давать тебе раз в сутки. Это и ещё одно, — испуганно ответила Грейнджер. — Твою мать. Грейнджер, скажи, что не пила его! — Драко буквально услышал, как его сердце пропустило несколько ударов. Где-то в лазарете форточка громко забилась о стену. Малфою показалось, что она пытается перекричать его сердце. — Драко, мне больно, — Гермиона пискнула, пытаясь высвободить руку. — Скажи, что не пила! — Я не пила! — почти закричала Гермиона. — Да что происходит? Ты пугаешь меня. Драко устало выпустил руку гриффиндорки и обмяк на простынях. Тень облегчение обняла его бешено бьющееся сердце. — Если не пила, то хорошо, — он задумчиво пожевал губами. — Зелье Тенебры безвозвратно меняет того, кто его пьёт. И чем светлее тот, кто его пил, и его магия, тем сильнее изменения. По лицу Гермионы мелькнула тень. В её глазах зажглось слишком много вопросов, ответы на которые она не хотела слышать. — А, ну и ещё оно лишает женщин способности выносить ребёнка, — Малфой посмотрел в потолок, чувствуя, что начинает засыпать. — Не знаю, входило ли это в твои планы, но если да, даже одна капля на язык может навсегда закрыть для тебя этот путь. Со стороны, в которой сидела Грейнджер, раздался какой-то странный, сдавленный звук. Это был то ли всхлип, то ли вскрик. Наверное, она сама не смогла бы это объяснить. Драко в полудрёме повернул голову к девушке, и в его голове мелькнуло страшное понимание. Уизли.***
— Просто потрясающе, Финниган. Ещё немного и ты труп, что не особо перебивает твои прошлые достижения. Грюм отвернулся от Симуса, жалобно открывающего и закрывающего рот в попытке что-то ответить. — Следующий! Гермиона неуверенно шагнула вперёд. Грюм, не глядя на неё, ударил посохом о мраморный пол. Все звуки стихли. Девушка увидела сгустки тёмного дыма, тянущего к ней щупальца с разных сторон. Не успев среагировать вовремя, Гермиона выставила вокруг себя особую защиту, оказавшись в пузыре. Она должна была обезопасить её, но струйка дыма успела просочиться сквозь барьер. Пузырь, ослабленный с двух сторон, задрожал. Гермиона схватилась двумя руками за волшебную палочку. Её защита стала покрываться трещинами. Медленно, но уверенно. Гермиона, с трудом фокусируясь, попыталась переложить палочку в другую руку. В этот момент раздался звук битого стекла. Защита спала, и дым, не имея препятствий, ринулся к девушке. Гермиона закричала, но из её горла не вырвалось ни звука. Палочка выпала из рук девушки. Дым затёк ей в уши, глаза, нос и горло. Она ослепла, оглохла, потеряла голос и обоняние. Пытаясь собрать все крупицы оставшегося в глубине испуганного тела спокойствия, Гермиона упала на колени, пытаясь нащупать палочку. Дым защекотал её горло, всё больше усиливая хватку. Гермиона осознала, что снова не может сделать вдох. Страшные воспоминания о сражении с Пожирателями заполонили её разум. Разъярённые глаза Пса, нависшего над ней, душащего, снова возникли перед глазами. Девушка снова попыталась закричать и наконец нащупала палочку. Вскинув её, она невербально произнесла заклятье, а в следующую секунду больно ударилась головой о пол. Перед глазами заплясали знакомые лица. Слепота отступила, а вслед за ней и остальные ограничения органов чувств. — Гермиона! — Джинни трясла её за плечи. — Гермиона, ты слышишь меня? Грейнджер с усилием моргнула. Она села и огляделась. Вокруг неё собралась группа гриффиндорцев. Обеспокоенная Джинни присела перед ней на корточки. — Грюм наложил на тебя заклятье дезориентации. Очень сильное. Гермиона зло ударила кулаком по полу. — Я ведь знала контровое! Зачем он его снял? — Затем, что ты уже билась в конвульсиях, Грейнджер, — каркнул Грюм, мучающий следующего ученика. — Тебя так сильно тянет делить Больничное крыло с Малфоем? Гермиона, разозлившаяся ещё сильнее, встала на ноги и отряхнула джинсы. Она делала это намеренно медленно, пытаясь избежать осуждающих взглядов друзей и любопытных взглядов остальных. Слухи про них с Малфоем прокатились по всему Хогвартсу. О том, что девочка из золотого трио ухаживает за Пожирателем, не болтал разве что ленивый. Гермиона упорно избегала косых взглядов и неоднозначных разговоров. Ей искренне хотелось поговорить с Гарри и Роном, но она упрямо не хотела заводить тему сама, а ребята избегали её. — Всё в порядке? — Джинни поглядывала на очередь к Грюму. — Боюсь, мне надо идти, но я не хочу оставлять тебя одну, если ты плохо себя чувствуешь. Гермиона отмахнулась. — Всё в норме. Иди, Джинни. Удачи! Уизли кивнула и направилась прямиком к Грюму. Тот орал на когтевранку на год младше. Та пыхтела и покрывалась красными пятнами. — Отлично, ещё одна из клуба с наклонностями к самоубийству. Вперёд, Уизли. Грюм ударил посохом. Вокруг Джинни, ровно по кругу, вспыхнул огонь. Она оказалась заперта в ловушке. Огонь стремительно пополз к Уизли по полу. Огонь был неестественный — не было ни дыма, ни его запаха. Язычки пламени отдавали зеленоватым. Джинни направила мощную струю воды на огонь. Пламя даже на секунду не уменьшилось и не зашипело. Тень непонимания скользнула по лицу Уизли, но та сразу собралась и подняла руку с палочкой вновь. Гермиона с тревогой поглядела на Грюма. Она знала, что тот не подвергнет студентов настоящей опасности, но бушующее вокруг подруги пламя вызывало сомнения. Аластор цепко следил за всеми действиями Джинни. Это позволило Гермионе немного выдохнуть. Джинни подбирала новые и новые заклинания, исчезающие в огне. В голове Гермионы мелькнула мысль, что Уизли идёт огонь. Языки пламени, уже почти кусающие подругу за ноги, распалялись вверх. Оранжевые тени плясали на лице Джинни, а рыжие волосы светились ещё ярче, чем обычно. Между бровей Уизли залегла глубокая морщина. Она хмурилась и сосредоточенно боролась с огнём. Безуспешно. — Плохо, — приглушённо сказал Грюм. — Очень плохо. Заканчиваем. Он приподнял посох в воздух, но в эту секунду произошло нечто неимоверное. Морщинка исчезла со лба Джинни, и на её лице появилось безмятежное выражение. Она сложила руки, словно собралась молиться, прижала их к губам и закрыла глаза. Гермионе показалось, что Уизли что-то шепнула в свои пальцы. Затем она выставила руки с раскрытыми ладонями в стороны и открыла глаза. Гермиона отшатнулась. Радужка глаз Джинни была полностью чёрной. Раздался громкий, протяжный вопль. Джинни, раскинув руки и запрокинув назад голову, призвала к себе огонь. Пламя тянулось к ней, впитываясь в её кожу, волосы, одежду — всё, до чего могло жадно дотянуться. Гермиона перестала дышать на мгновение. Все взгляды в зале устремились к происходящему. Джинни Уизли поглощала огонь. Она буквально стала им. Грюм ударил посохом, но ничего не произошло. Сноп искр вырвался в воздух от рыжей гриффиндорки. Грюм стучал посохом снова и снова, но это не приводило ни к каким результатам. Всё происходило за считанные секунды, но Гермионе показалось, словно это длилось вечность. Наконец, Аластор выхватил палочку, но не успел ею воспользоваться. Яркая вспышка ослепила всех в комнате. Гермиона испуганно закрыла глаза руками, слишком хорошо помня пугающую темноту предыдущего заклинания. Но даже через закрытые глаза и баррикаду из рук она видела этот дикий свет. Наконец, всё погасло. Пытаясь проморгаться, Гермиона помотала головой. Взгляд выхватил лежащую ничком Джинни. Гермиона вместе с другими студентами устремилась к ней. С другого конца зала бежали Гарри и Рон. Джинни не шевелилась. Наконец, Гермиона упала на колени рядом с подругой. Та подняла голову. Уизли выглядела как обычно, лишь выражение растерянности застыло на её лице. — Что это было? — шепнула она сухими губами Гермионе. Та не нашлась, что ответить. Ковыляя и стуча посохом, Грюм настиг свою цель. — Уизли, чёрт бы тебя побрал, ты живая? — Грюм грубовато подхватил Джинни за предплечье и одним рывком поставил на ноги. — Все прочь! Гермиона поборола желание вцепиться в руку подруги. Она попятилась назад, пытаясь выцепить лица Гарри и Рона в толпе вокруг профессора и Джинни. Все откровенно пялились — кто-то с восхищением, кто-то с осуждением, но большинство со страхом. — Стоп! — гаркнул Грюм так, что Гермиона подпрыгнула. — Вы, шестеро слабоумных, тоже останьтесь. Речь шла о Гермионе с другими гриффиндорцами, позволившими себе самовольную вылазку на бой с Пожирателями. Выговор от Грюма был ожидаем, поэтому Гермиона лишь тяжело вздохнула, приободрив себя мыслью, что побудет с Джинни чуть дольше. Гермиона помогла встать подруге. Та отряхнула джинсы и посмотрела на Грейнджер. Глаза Джинни странно блестели. — Я себя абсолютно нормально чувствую, Гермиона, — возбуждённо шепнула она. — У меня такой прилив сил… Я как будто наэлектризована и готова горы свернуть. Тревога шевельнулась в груди Гермионы. Знает ли Джинни, на что обрекли её зелья? Знает ли хоть кто-то всю силу их действия? Гарри и Рон мялись рядом. — Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил Гарри. — Может, стоит сходить в лазарет? — подхватил Рон. — О, — Джинни зло усмехнулась, — теперь вы обо мне заботитесь. Как мило. Гарри вспыхнул. — До этого о тебе было кому заботиться. — Годрик, ты просто смешон в своей ревности, — поморщилась Джинни. — Пока за пределами Хогвартса… — Заткнулись и подошли ко мне! — прокаркал Грюм. — Живо. Они выстроились полукругом перед Грюмом, как на суд. Рон переминался с ноги на ногу, Лаванда храбрилась и расправляла плечи, а Дин с Симусом явно хотели побыстрее смыться. Гарри выступил вперёд. — Профессор Грюм, я знаю, что мы поступили опрометчиво, но… — с жаром начал Гарри. — Поттер, всё, что ты собираешься сказать после «но», меня совершенно не интересует, — отрезал Аластор. — Вы кучка недоразвитых детей, полезших на саму смерть. Вы понимаете, что сражались с ней, а не с Пожирателями? Гермиона поняла, что не дышит. Ей казалось, что остальные её друзья тоже задержали дыхание. — Вы не имели права лезть в гущу без моего разрешения. Вы не имели права получать конфиденциальную информацию. Вы даже не имели права покидать территорию Хогвартса, — последнюю фразу Грюм выплюнул особо язвительно, подчёркивая слабость их положения. — Но профессор, — уже не с таким энтузиазмом вставил Гарри, — Билл и Флёр погибли. Грюм вышел из себя. — Это война! — он словно объяснял алфавит дошколятам. — На войне люди погибают. И поверьте, будет невероятной удачей, если каждый второй из вас не повторит судьбу Уизли и Делакур. И это не означает, — повысил Аластор голос, увидев, что Гарри снова открывает рот, — что надо бросаться без мозгов в бой каждый раз. В войнах побеждают не самые сильные и безрассудные, а те, кто действует хладнокровно и последовательно. Вы можете это понять? Невнятное мычание прозвучало со стороны гриффиндорцев. — Я не слышу! — гаркнул Грюм. — Вы можете это понять? — Да, — послушно отозвалась подваленная группка. Грюм стукнул посохом для важности момента. — Я в вас разочарован, — безжалостно выплюнул он. — Вы отстранены от подготовки на две недели. При повторении будете отстранены в лучшем случае на месяц, в вероятном — навсегда. — Но профессор, мы должны готовиться! — казалось, стёкла очков Гарри треснут от возмущения. — Гарри, не спорь, — Гермиона протянула к нему руку, но он сразу вырвал локоть из хватки подруги, словно она была прокажённой. — Мистер Поттер, — глаз Грюма сфокусировался чётко на нём, и Гермиона подумала, что он может прожечь дыру в черепе Гарри, — вы отстранены от любого командования на ближайшие месяцы. Гарри, казалось, готов взорваться прямо на месте. Рон тихо сказал ему что-то неразборчивое, но тот, судя по всему, не услышал. — Я должен быть впереди! — Поттера трясло. — Вы не можете меня этого лишить. — Как раз могу, — отчеканил Грюм. — Скажи мне прямо в глаза, что это была не твоя идея. Давай. Гарри сжал челюсти так, что послышался скрип. Гермиона стояла, боясь пошевелиться, и лишь следила за происходящим. «Вдруг мне запретят ухаживать за Драко», — пронеслась глупая испуганная мысль. «Это невозможно», — сразу успокоил её внутренний голос. Или возможно? — Если будете перечить и дальше, Поттер, — Грюм снова вернулся к официальному «вы», что говорило о крайней степени его ярости, — я отстраню вас навсегда. Свободны. Гарри развернулся на пятках и почти бегом кинулся к выходу. За ним поспешил Рон. Симус и Дин облегчённо переглянулись, казалось, довольные, что отделались легко. Лаванда задумчиво накручивала прядь волос на палец. Её безразличный взгляд скользнул по лицу Гермионы. «Раньше она всегда смотрела на меня со злостью, почти с обидой из-за Рона… — подумала Гермиона. — Теперь ей плевать. Насколько же обречена наша дружба?» — Уизли, останься. Остальные, живее, живее! Или сюда нагнать пару Пожирателей, чтобы вы начали двигаться быстрее амёб? Гермиона поспешила за остальными к выходу, успев напоследок ободряюще сжать запястье Джинни. Выходя за дверь, она бросила последний взгляд на зал. Грюм взмахивал палочкой, вызывая какое-то необычное диагностическое заклинание. Почти все шкалы Джинни были заполнены тьмой.***
— Знаете, я бы предпочёл видеться при других обстоятельствах. Тео развалился на соседней с Драко койке, по-свойски закинув ноги в кроссовках на аккуратно застеленную кровать. Ширма у постели Малфоя была бесцеремонно отодвинута. — Ну да, в последнее время это место стало слишком часто фигурировать в списке встреч, — саркастично подхватил Блейз. Драко полусидел-полулежал на кровати, прислонившись спиной к стенке за койкой. Ему так сильно хотелось курить, что даже запах дешёвого табака Тео не отбивал, а подпитывал это желание. Страх боли в груди пересиливал желание стащить у друга пачку и затянуться в туалете спасительной сигаретой. — Вы могли бы и не приходить, — усмехнулся Малфой, закидывая руки за голову. — Мне тут и одному невероятно весело. Блейз бросил на него предупредительный взгляд, но было поздно. — Насколько мы знаем, ты тут один особо и не бываешь, — сладко пропел Нотт. Драко надел на себя свою самую непроницаемую маску. На лице моментально залегли скука и безразличие. Он решил сделать вид, что не понял или не услышал замечание Тео. — Что вообще нового? Как тренировки по квиддичу? Блейз неопределённо повёл руками в воздухе. — Пойдёт, — заключил он. — Бывало и хуже. Драко понял, что без него команда лишилась ловца, а достойной замены на Слизерине, к сожалению, не нашлось. Близился матч, и настроения в команде были неспокойные. — Я постараюсь выйти к матчу, — сказал Драко, демонстративно зевая. Блейз и Тео переглянулись. — Насколько мы слышали, твои раны серьёзны, — осторожно начал Блейз, — Ты уверен, что сможешь после этого играть? Драко боялся этого вопроса, как огня. Боль в груди усиливалась при попытке отжаться или покачать пресс. Даже в лазарете, как только Помфри разрешила ему вставать, он начал активно заниматься спортом. За период болезни он серьёзно похудел. Драко бросил нарочито небрежный взгляд на друзей. — Я уверен. Тео хмыкнул. — Как Пэнси? Она почти не заходит. Тео и Блейз замялись. Блейз выразительно посмотрел на Нотта и заговорил. — С ней творится что-то странное, дружище. Драко почувствовал, как внутри что-то заледенело. Корочка льда сковала его сердце. В последнее время понятие «что-то странное» могла означать что угодно — от изменения голоса до мировой войны. — Конкретнее, — пытаясь скрыть раздражение, скорее, потребовал, чем попросил Драко. — Она почти не общается с нами. Да и вообще ни с кем не общается, — Тео внимательно разглядывал носок кроссовка. — В основном занимается учёбой или пропадает в комнате. Или не в комнате, один Салазар знает. Какое-то странное чувство шевельнулось в груди Драко, но он быстро его подавил. Пэнси всегда была тёмной лошадкой, и они не имели права требовать от неё откровенности. Жёсткое соблюдение границ друг друга было идеальным рецептом их дружбы. — Думаю, она замкнулась в себе из-за матери, — тихо сказал Блейз. — Сложно её за это судить. Драко кивнул. — Но кто ещё странно себя ведёт, — снова завёл Тео, — так это наш старый друг Драко Малфой. Слышал о таком, Блейз? Говорят, у него недвусмысленные отношения с Грейнджер из Золотого Трио. Хотя погоди, ты ведь и сам достаточно сильно прикипел к девчонке Уизли. Забини и Малфой, не сговариваясь, закатили глаза. Блейз откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди — верный признак того, что он напрягся, но попытался это скрыть. — Тео, ты хуже когтевранок, собирающих сплетни, — усмехнулся Блейз. — Скоро можешь выпускать свою колонку. Тео польщённо приложил руку к груди и картинно склонил голову. — Благодарю за признание. Наконец-то кто-то заметил мои таланты, — Тео вытащил сигареты из кармана джинсов. — Раз это просто сплетни, как тогда ещё объяснить, что Поттер и Вислый больше не общаются со своей Золотой девочкой? Драко неосторожно повернул голову на друга. Гермиона приходила к нему каждый день, но ни разу не говорила, что у неё разлад с друзьями. Внутренний голос уверенно подсказывал, что конфликт в раю произошёл из-за него. — Ааааа, — от Нотта не укрылась реакция друга, — задело? Переживаешь за подружку? — Тео, отвали от него, — добродушно одёрнул друга Блейз, — И я почти на миллион процентов уверен, что здесь нельзя курить. Тео отмахнулся и поджёг сигарету. Драко жадно повернулся на источник дыма. — Зато Грейнджер везде ходит с девчонкой Уизли. С ней ведь тоже Поттер и Уизли не общаются. Прикиньте, вы умудрились расколоть самое известное добродетельное семейство, — Тео хохотнул, чуть не свалившись с койки от прилетевшей в него подушки. Блейз и Драко молча переглянулись. Забини приподнял бровь, как бы говоря — не сейчас. Он поймал на лету подушку, отправленную в него обратно Ноттом. — Тео, ты действительно вторая Скиттер, — заметил Драко. — Уймись, Грейнджер меня не интересует. Она недостаточно хороша для меня. Драко озвучил старую обиду на Гермиону. Фразу, которую она бросила в самом начале обучения на зельях — недостаточно хорош. После произнесения вслух обида показалась глупой и пустой. Штопор неприятных эмоций закрутился внутри Малфоя. Он откинулся на подушку и прикрыл глаза. Это был явный знак — разговор окончен. Его ноздри щекотал запах дешёвых сигарет Тео. Драко старался дышать редко, но глубоко, ухватывая доносившиеся до него струйки дыма. — Кажется, нам намекают, чтобы мы проваливали, — Тео слез с кровати и, хохотнув, добавил, — пойдём, Блейз, уступим место сёстрам милосердия. Драко невербально направил в Тео лёгкое жалящее заклинание. Оно укусило его за локоть. Тео нечленораздельно воскликнул что-то матерное, проворчав нечто про «капризный характер нашей принцессы». Блейз усмехнулся. — Тео, я тебя догоню, — Блейз отвернулся от друга, не дав тому вступить в полемику. Тео карикатурно помахал руками и скрылся за тяжёлыми дверьми лазарета. — Драко, — позвал Блейз, заставляя друга открыть глаза, — что ты сказал Грейнджер насчёт зелий? Малфой, не ожидавший такого поворота диалога, нахмурился. — То, что знаю, — кратко ответил он. — Лишение способности вынашивания ребёнка и изменение магии. Забини кивнул и посмотрел в окно. Странная тоска отразилась на его лице. — Она поймала меня после тренировки по квиддичу. Спросила, когда я собираюсь рассказать Джинни о цене, которой я сохранил ей жизнь. Лёгкий укол вины проткнул Драко под рёбрами. Он быстро взял себя в руки и подавил это чувство. — Я ничего ей не сказал, — продолжил Блейз. — Честно говоря, я и сам не знаю. Она лишилась возможности выносить ребёнка на том моменте, когда ей разорвало матку. Но как это теперь объяснить? Никак. — Она бы лишилась этой возможности, если бы в итоге была мертва, — заметил Драко, — ты спас ей жизнь. Какой ценой — это уже лирика. — А что, если бы это была Грейнджер? — усмехнулся Забини. Драко пожевал губами. Он много об этом думал. Что он чувствовал бы, будь Гермиона напичкана запрещёнными тёмными зельями в лошадиной дозе? Что, если бы вся суть её магии и её самой изменилась бы необратимо? — Я не знаю, — честно ответил Малфой. Они помолчали. Блейз устало прикрыл глаза пальцами. В лазарете ещё не зажгли свет, а небо за окнами стремительно темнело. Драко подумал, что скоро будет едва различать друга в полумраке. — Знаешь, меня ты тоже кормил этим пойлом, — заметил Драко. — Что-то передо мной не особо чувствуешь вину. Может, и перед Уизли не стоит? Блейз отмахнулся. — Тебе я давал такие зелья в маленьких дозах с четырнадцати лет, ещё когда Волдеморт поселился у вас в доме. Твой организм привыкший к небольшим порциям, поэтому в этот раз я велел Грейнджер давать тебе столько же. Для тебя и твоей магии это не было ударом, лишь очередным подкреплением, — Блейз вздохнул. — Мне кажется или я слышу досаду в твоём голосе? — усмехнулся Драко. Блейз покачал головой и посмотрел на сумерки за окном. — Я давал ей в десять раз больше. Лишь бы она выжила. Молчание повисло между друзьями. Драко внимательно вглядывался в лицо Блейза. На нём было написано так много разных эмоций, что было невозможно прочесть основную. Драко хотелось помочь другу, но он очень чётко понимал, что это невозможно. Здесь Блейзу никто не мог помочь, даже он сам. — Знаешь, что самое ужасное? — севшим голосом спросил Забини. Драко вопросительно посмотрел на друга. — Я не жалею. Драко сжал челюсти и бросил взгляд на прежнюю койку Грейнджер. — Я бы тоже не жалел, дружище. Я бы тоже. В лазарете наконец зажёгся свет.***
Звёзды перемигивались на тёмном небе. Они словно пригвоздились к полотну и сияли холодным светом — далёким и недостижимым. Гермиона усердно переносила созвездия на свой пергамент. Полугодовая работа была зачтена на «Превосходно», но итоговая обещала быть в разы труднее. Телескоп мирно покоился рядом. Изо рта девушки шёл пар, но из-за согревающего заклинания холод вокруг не чувствовался, скорее, осознавался. Рядом над пергаментом корпел Невилл, неудачно ставящий кляксу за кляксой. Они были на занятии со Слизерином в Астрономической Башне. Гермиона не видела Джинни уже несколько дней. С того самого момента, как шкалы диагностического заклинания засветились чёрной, как смола, тьмой, Грюм забрал младшую Уизли. Гермионе оставалось лишь гадать — отправил он её на обследование, лечение или просто подальше от остальных учеников. То, что увидела Грейнджер, действительно её испугало. Блейз не смог сказать ничего внятного. Он задирал подбородок, пытаясь придать своему выражению лица непринуждённый вид, и всё повторял «я сделал это для неё». Для Гермионы этого было недостаточно. Гермиона пыталась поговорить с Гарри и Роном, но они избегали её. Девушка злилась, но не настаивала. Если им нужно время, она готова его дать. — Как ты умудряешься так аккуратно чертить? — прошептал Невилл. — У меня слишком трясутся руки. Гермиона легонько пожала плечами и снова наклонилась к телескопу. Звёзды её успокаивали. — Какое созвездие сегодня, мисс Грейнджер? — послышался голос профессора Синистры за плечом. Гермиона посмотрела на аккуратный листок пергамента перед собой. Четыре звезды, три вверх, затем изгиб и хвост… — Дракона, — тихо ответила она. Девушка быстро посмотрела в сторону слизеринцев. В очередной раз за последнюю неделю её обжёг ледяной взгляд Астории Гринграсс. Она выглядела как-то странно — бледная, со сжатыми губами и с такой силой стянутым на затылке хвостом, словно её голова вот-вот должна была треснуть от напряжения. Астория почти не смотрела на пергамент, зато не отрывала остервенелого взгляда от Грейнджер. Та поёжилась и вернулась к работе. Белоснежная сова влетела в окно Астрономической Башни. Она описала круг над учениками и приземлилась прямо перед профессором Синистрой. Та забрала у совы письмо, сломала печать и быстро пробежалась глазами по написанному. Её лицо ничего не отразило, но в глазах заплескалась тревога. — На сегодня занятие окончено, — хлопнула в ладоши она. — Вы можете быть свободны. Кто ещё не доделал, можете задержаться, но я бы попросила вас как можно скорее разойтись по спальням. Доброй ночи. Мантия профессора Синистры мелькнула у лестницы и быстро скрылась из виду. На площадке сразу стало шумно. — Пошли, всё равно скучно, — протянула Лаванда, отрывая и без того не занимающегося Рона от пергамента. — У меня есть более увлекательное времяпрепровождение. — Мы все тебя слышим, — нараспев сказала Гермиона. — Завидуй молча, Грейнджер, — беззлобно отозвалась Браун. Гермиона усмехнулась. — Чему? Рядом с грохотом свалился телескоп. Гермиона от неожиданности подпрыгнула и, обернувшись, увидела, что Астория Гринграсс стоит в двух шагах от неё. У её ног лежал разбитый телескоп. — Ты… — начала было Гермиона, но её бесцеремонно перебили. — Чему же ей завидовать, Браун? — ледяным тоном, граничащим с истерикой, произнесла Гринграсс. — Твоим потугам с Уизли? Она-то трахается с Малфоем, тот по-настоящему хорош. Скажи, Грейнджер, как ты его на это уговорила? Любовное зелье или на вашем жалком сражении ему отбило мозги? Или, может, ты умоляла? Гермиона вспыхнула. Она не ожидала такого поворота событий и растерялась. Гул на площадке стих. Разборка на такую тему не могла не привлечь всеобщего внимания. На неё смотрели со всех сторон — и гриффиндорцы, и слизеринцы были не прочь напитаться такими сплетнями. — Ты перепутала меня с собой, Астория, — быстро нашлась Гермиона, стараясь отвечать как можно равнодушнее, — насколько я слышала, мольбы по твоей части. Гринграсс сделала опасный шаг вперёд. В её наманикюренных пальчиках мелькнула палочка. — Астория! — Теодор Нотт выпорхнул откуда-то справа и обнял однокурсницу за талию. — Пойдём выпьем, тебе стоит спустить пар. — Я знаю, как спустить пар! — зло ответила Гринграсс. — Как вы можете спокойно на это реагировать? Эта гриффиндорская подстилка… — Полегче, — неожиданно возмутился Гарри. — … вовсю обхаживает нашего лучшего друга. И мы будем на это смотреть? — А ты хочешь поучаствовать? — не удержался Тео. У Астории напрочь отсутствовало чувство юмора, поэтому её глаза расширились до размера её головного мозга, и она взорвалась. — Отойди! — заверещала она. — Я хочу, чтобы она сказала это при всех! Скажи, что спишь с Драко! Скажи, что предала всех своих друзей и легла под Пожирателя Смерти. Кровь хлынула к ушам Гермионы. Она услышала бешеный стук своего сердца и сделала нетрезвый шаг в сторону Астории. Грейнджер не знала, что делает, но понимала одно — она готова заткнуть слизеринку любой ценой. — Спокойно, — Невилл аккуратно обнял Гермиону за локоть, — не стоит унижаться, Гермиона. — Ты говоришь про унижения, Долгопупс? — с презрением выплюнула Астория. Гермиона покачала головой. — Знаешь, Астория, ты очень красивая. Но какая же ты мерзкая. Гринграсс задохнулась от нахлынувших эмоций. Она чуть не вывихнула руку Тео, пытаясь вырваться из его крепкого объятия. — Астория, успокойся, — завыл Нотт, — Драко сказал, что ему на неё похер. Это же всего лишь Грейнджер. Уймись. Горячий узел затянулся в груди Гермионы. «Драко сказал», «ему на неё похер», «всего лишь Грейнджер»… В висках бешено застучало, и слёзы начали верно подступать к глазам. Гермиона повторяла про себя, как мантру — держать лицо. Просто держать лицо. — Хватит, — послышался негромкий, но твёрдый голос. Пэнси Паркинсон выступила из темноты. Её глаза были скрыты за слегка выбившимися из идеальной причёски чёрными прядками. Со своими волосами и тёмной мантией на фоне чёрного неба она была олицетворением самой ночи. — Астория, ты ведёшь себя отвратительно. Даже если бы Драко переспал с Поттером, это тебя не касалось бы. Как и любого из нас, — Пэнси мазнула взглядом по лицу Гермионы и проигнорировала возмущённое бурчание Гарри. — В мире идёт война, люди погибают каждый день. Вам всем стоит пойти чуть дальше выяснений, кто кого трахает по ночам. Гермиона сама не верила в это, но была благодарна Пэнси Паркинсон. Она умудрилась пристыдить всех греющих уши студентов, которые сгрудились вокруг. — Занятие окончено. Покиньте площадку, — с нажимом заявила Пэнси. — Кто ты такая, чтобы нами командовать? — возмутилась Лаванда. Пэнси бросила на неё скучающий взгляд. — Я временно занимаю должность старосты вместо Уизли, — терпеливо объяснила она, словно вокруг неё была группка особо тупых. — Пока она покинула школу на неопределённый срок. Блейз, помоги мне. Забини начал подгонять учеников вместе с Пэнси. Астория развернулась на каблуках и направилась к лестнице. Гермиона, надеявшаяся задержаться, начала собираться особенно медленно. Невилл посмотрел на неё своим самым тёплым взглядом. — Иди, я ещё останусь, — выдавила из себя улыбку Гермиона. Невилл кивнул и одним из последних направился вниз по ступенькам. К Гермионе неторопливо подошёл Блейз. Он заглянул в её пергамент. — Дракон, — скорее, сказал, чем спросил он. — Дракон, — с тихим всхлипом повторила Гермиона, чувствуя себя особенно глупо. Пока она чертила столь значимое для себя созвездие, Драко делал недвусмысленные заявления своим друзьям. Глупость всей ситуации и стыд за себя заполнили Гермиону до краёв. — Гермиона, — негромко сказал Блейз, — ты же знаешь, что всё не так. Тео просто доставал Драко, и ему пришлось… — Но он сказал это, — не выдержала Гермиона. — Сказал, что ему плевать. Верно? Забини промолчал. Гермиона пыталась затолкать слёзы внутрь, подавив желание расплакаться. Это удалось не особенно удачно, и предательская слеза упала на край пергамента. — Я бы так никогда не сказала, — хриплым голосом заговорила она и перешла на шёпот. — Не после всего, что было. Блейз вздохнул и положил руку на плечо Гермионы. — Сходи к нему, — попросил он. — Драко редкостный болван, но… всё не так просто. Гермиона мотнула головой. — Сходи к нему, — нетерпеливо повторил Блейз. — Не упрямься. Кто-то из вас всё равно должен расставить все точки. — Я уже пыталась, — Гермиона вытерла нос, который щекотали предательские слёзы. — До или после того, как он спас тебе жизнь? — поинтересовался Блейз. Гермиона снова всхлипнула и толкнула Блейза в плечо. — Отстань, — по-детски устало сказала Гермиона. — Сходи к нему, — склонившись к ней, заговорщически повторил Забини в последний раз. — Нет. Блейз вздохнул и пожал плечами. — Все гриффиндорки одинаковые. Послышался звук удаляющихся шагов. Гермиона уронила голову на стоящий рядом телескоп. Обида поднялась в ней, и ей казалось, что она чувствует её даже в макушке. Девушка взяла пергамент с созвездием и смяла его в руке. Бумага приятно зашуршала под пальцами. Гермионе захотелось скинуть задание с самой верхушки Башни, но, недолго поколебавшись, она сунула его в сумку. В конце концов, за годы дружбы с Роном она выучила много разглаживающих заклинаний. Гриффиндорка с грустью побрела к лестнице. Она строго-настрого запретила себе ходить к Драко в этот вечер. Ей стоило разобраться со своими чувствами и подобрать слова, чтобы ударить Малфоя особенно хлёстко. Она повторяла это все семьсот девяносто две ступеньки вниз по лестнице. Она повторяла это каждый поворот в гулком коридоре. Она повторяла это, пока ждала лестницу, плывущую к ней с другой стороны по пути к спальне. И она повторила это, оказавшись перед дверьми лазарета. Гермиона дёрнула ручку двери быстрее, чем успела понять, что делает. В больничном крыле было темно. Слева у входа за ширмой лежала Полумна, забывшаяся долгим сном. В противоположном углу, в самой глубине лазарета, справа слабо горел светильник. Там была койка Драко. Набрав побольше воздуха (почему-то это придавало уверенности), Гермиона решительно направилась туда. Она так чётко и жёстко врезалась лоферами в пол, что этот звук набатом отдавался в её голове, вторя придумывающейся на ходу яростной речи. «Если тебе на меня похер, то не стоит проводить со мной вечера. Не стоит читать учебники, обсуждать зелья, делиться яблоками и улыбаться. Если я «всего лишь Грейнджер», дели своё время с кем-то типа Гринграсс, которая не отличит корень расковника от стебля бурецвета…» Гермиона, выдохнув в последний раз, резко отдёрнула ширму и уже открыла рот для тирады. В следующий момент она так и застыла с открытым ртом и расширившимися от удивления глазами. На кровати никого не было. Возмутившись и испугавшись одновременно, Гермиона зачем-то задёрнула и отдёрнула ширму ещё раз. Драко не появился. Тогда она высунула голову и посмотрела на остальной лазарет, погружённый в темноту. Никого. Девушка вздохнула и подошла к прикроватному столику. На нём лежал учебник по Истории магии, которую Драко рассказывал гораздо интереснее и местами даже подробнее. Гермиона иногда думала, что он сам мог бы написать свою книгу. Девушка открыла учебник и увидела его пометки карандашом на полях страниц. Она провела подушечками пальцев по ровным буквам. Идеальный почерк. Идеальный Драко Малфой. — Если хочешь автограф, можешь просто попросить, — раздался знакомый голос. Гермиона подпрыгнула от неожиданности и уронила учебник себе на ногу. Она ойкнула и повернулась на источник голоса. — Грейнджер, — Драко цокнул и помотал головой. — Ты маленький ураган. Он был в одном полотенце, завязанном низко на бёдрах. Волосы Малфоя были мокрыми и он зачесал их назад. На торсе тут и там сияли капли воды после душа. Гермиона заставила себя отвести взгляд и уставилась на ширму. — Я… я… — начало было она, безуспешно пытаясь воспроизвести в голове забытую речь. — Пришла за учебником? — Драко поднял Историю магии с пола. — Можешь забирать. Не лучшее издание. Мне гораздо больше понравилось то, что… — Тебе плевать! — выпалила Гермиона. Малфой нахмурился. Взгляд Грейнджер снова неудержимо скользнул к парню. Он похудел, но всё равно выглядел крепко. Мышцы пресса выступали над полотенцем, а косые линии, уходившие под него… — Почему же плевать, нормальный предмет, — заметил Драко. — Да я не об этом! — Гермиона застонала. — Забей. И оденься. И вообще, почему ты разгуливаешь по Больничному крылу? Разве тебе не требуется покой? Драко усмехнулся и сел на кровать. — Только не когда ты здесь. Красные пятна смущения загорелись на щеках Гермионы, и она порадовалась, что в лазарете было темно. Оставалось надеяться, что тёплый свет от лампы не покажет Драко весь спектр эмоций на её лице. — Я серьёзно, — гораздо мягче продолжила она. — Почему ты не в постели? — Фактически, я в ней, — усмехнулся Драко. — Ну а вообще, меня завтра выписывают. Принимаю поздравления. Гермиона удивлённо посмотрела на Малфоя. Она так привыкла к своей роли его личного лекаря, что забыла, что рано или поздно он выпишется и начнёт ходить на занятия. Драко перехватил её взгляд. — Я в норме, Грейнджер, — он постучал пальцем по груди, на которой красовался небольшой рубец. — Это всё, что осталось. Сомнение отразилось на лице Гермионы. Она с подозрением оглядела Малфоя с ног до головы. — А как же твои… твоё дыхание? — поправилась она. Драко пожал плечами и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Гермиона следила за ним, как заворожённая. Воздух свободно циркулировал в его лёгких. Все шкалы над его постелью горели зеленоватым. — Я рада, — сдержанно улыбнулась Гермиона. — Поздравляю. В её груди зародилось странное чувство. С одной стороны, она прикладывала все свои силы для скорейшего выздоровления Драко. С другой — её посещения лазарета были неким интимным действием между ними. Тем, что было только «их». Она могла приходить сюда и быть с ним собою. Без лишних объяснений, без вопросов к самой себе. Она просто ухаживала за парнем, пострадавшим из-за неё. То, какое удовольствие она получала в процессе, Гермиона старалась игнорировать. Но сейчас осознание пришло резко и быстро, словно холодная волна окатила девушку с головы до ног. — Достаточно поздний час для визита, — заметил Драко, взглянув на наручные часы. — Что-то случилось? Гермиона замялась. Её пыл с выяснением отношений немного подостыл, хотя обида ещё пылала в груди. Драко резко выпрямился, поймав какую-то мысль. — Только не говори мне, что опять собралась лезть в пекло со своими полоумными, — предупредил он, опасно сверкнув глазами. Гермиона отмахнулась и приземлилась на свой стул у кровати. «Он общий», — напомнил девушке внутренний голосок. Она его задушила. — Нет, это запланировано на четверги и вторую половину воскресений, в оставшееся время у меня уроки, — саркастично ответила она. Драко ухмыльнулся. — Узнаю Грейнджер. Гермиона упорно старалась не смотреть на Малфоя. Он склонился над коленями, сведя руки в замок. Его накачанные плечи чётко выделялись на фоне тёмной ширмы и не давали оторвать от себя глаз. — Я тебя не покусаю, — заметил Драко, и в его голосе Гермиона услышала опасные нотки. Девушка перевела на Малфоя взгляд и заставила смотреть ему прямо в глаза. Он склонил голову и нагло очертил всю её фигуру медленным взглядом. Остановившись на губах, он снова перевёл взгляд на глаза Гермионы. Та задержала дыхание. — Я тут разговаривала с твоими друзьями, — решилась она. Драко кивнул, положив не взятый Гермионой учебник на столик. — Блейз говорил, что ты с ним разговаривала. Уизли так и не появилась? — Я не про это, — перебила его Гермиона. — Астория Гринграсс. Помнишь такую? Челюсти Малфоя сомкнулись. Его лицо сразу приобрело холодное, скучающее выражение. Он приподнял одну бровь, как бы спрашивая о продолжении. — Завела она тут разговор на Астрономии про наш… нас… ну в общем, тебя и меня. Про то, как ты хорош… Или нет… — Гермиона буквально видела, как вся её блестящая речь сыпется прямо у неё на глазах, но ничего не могла с этим поделать. — В общем, она несла какую-то чушь. Драко выжидающе смотрел на Гермиону, явно ожидая продолжения. Он поправил полотенце, подцепив его большим пальцем. Гермиона проследила взглядом за этим движением, стараясь не сбиться с мысли. — Но второй чудесный слизеринец Теодор Нотт, — её голос повысился и сорвался, — успокоил её. Сказал, что тебе на меня всё равно. Ведь я всего лишь Грейнджер. Девушка больно ущипнула себя за ногу так, чтобы Драко не видел. Это помогало ей не заплакать. Малфой всё ещё вопросительно смотрел на девушку, видимо, ожидая ещё каких-то слов. Гермиона раздражённо выдохнула. — Это всё, — максимально резко заявила она, скрестив руки на груди. Кивок. Драко посмотрел на ширму, которую Гермиона упорно сверлила взглядом несколько минул назад. Девушка, воспользовавшись этим, бегло взглянула на торс парня, на кубики пресса, и вернула взгляд к его лицу. Кожа Драко была аристократически бледной и если бы не лампа, то, наверное, светилась бы в темноте. — Не совсем понял вопрос, — заметил Драко. — А его не было, — в тон ему ответила Гермиона. Малфой протянул к девушке руку. Та задержала дыхание. Он снял невидимый волосок с её свитера. — Я не знаю, что ты хочешь услышать, — он слегка пожал плечами. — Что я должен был сказать Тео? Он расспрашивал о тебе. Мне стоило рассказать во всех подробностях? В тишине лазарета тихонько зазвенел светильник. Гермиона закусила губу. — Нет, — неуверенно ответила она. — Но говорить про меня неприятные вещи… — Я не хотел. Я не знал, что сказать, и сказал первое, что пришло мне в голову, — Драко усмехнулся и вкрадчиво добавил, — но я вернул должок. Непонимание в глазах Гермионы дало ему понять, что она не сообразила, о чём он говорит. — Я ведь недостаточно хорош для тебя, — Драко многозначительно приподнял бровь. Гермиона занервничала. Картинка с зелий в начале года вспыхнула в её голове. — Это правда, — слишком неуверенно заявила она. — Ну конечно, — Драко закатил глаза. — Так чем разрешилась вся разборка на астрономии? Вздох сорвался с губ Гермионы. Ей было стыдно признавать, что она не смогла за себя постоять. — Пэнси Паркинсон всех разогнала. Достаточно сурово. Драко тихо засмеялся. — Да, это похоже на неё. Ревность шевельнулась в груди Гермионы. Она снова ущипнула себя. — Скажи, а вы очень близки? — непринуждённо спросила гриффиндорка. Глаза Драко засмеялись. Его губы дрогнули и изогнулись в усмешке. Гермиона почувствовала, как внизу живота теплеет. Перед ней сидел практически обнажённый Драко Малфой. Она могла протянуть руку и пересчитать кубики его пресса. Она мысленно отдёрнула свою руку. — Грейнджер, ты что, ревнуешь? — Нет! — Гермиона вспыхнула. — Просто ответь на вопрос. — Мы дружим с детства, — Драко вновь задержал взгляд на губах Гермионы. — А что? Грейнджер сглотнула и провела пальцами по губам. Она старалась держаться за мысль. — Ну… Ты ей доверяешь? Лицо Малфоя вытянулось и вмиг посерьёзнело. Морщинка залегла между бровей. — К чему ты клонишь, Грейнджер? Гермиона потёрла шею. Она знала, что сгоряча ступила на опасную дорожку. Если бы Драко начал сомневаться в ком-то из её друзей, она была бы оскорблена до глубины души. Но отступать было уже некуда. — Есть вероятность, что Пэнси — шпион. Драко посмотрел на Гермиону, как на душевнобольную. Затем засмеялся, но осёкся, увидев, что та не смеётся. — Ты ведь шутишь? — не понял он. — Нет, — честно ответила Гермиона. Драко провёл рукой по мокрым волосам. Они взъерошились, и он стал ещё красивее. «Чёрт бы тебя побрал», — с тоской взвыла Гермиона. — Пэнси — моя лучшая подруга, сколько я себя помню. Её родители превратили её жизнь в ад, — почти по слогам объяснял Драко. — Она отказалась от отца, который пытался перетянуть её на сторону Пожирателей. Это не убедило Гермиону. Она скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. — Помнишь тот список? — спросил Драко. — В кабинете Слизнорта. — Ну? — Там была её мать. Гермиона с сомнением посмотрела на парня. — Я помню его наизусть. И там не было никого по фамилии Паркинсон. — Она не меняла фамилию, — Малфой уже начинал выходить из себя. — Драко, послушай. Я видела Пэнси в лавке у Ланкрафта… — О, она покупала чернила? — с жаром спросил Драко. — Достаточно подозрительно. Гермиона разозлилась. Она перекинула вес на ноги и упёрлась локтями в колени. Запах геля для душа Драко защекотал ей ноздри. Она не различала составляющие, но ненавязчивый мужской аромат вскружил ей голову. Гермионе хотелось наклониться и провести языком по шее Драко. Но она сдержалась. — Она покупала тёмный артефакт, — зло ответила Грейнджер. — Что на это скажешь? Драко замолчал. Он сверлил Гермиону взглядом, пока та могла не моргать. Наконец, её глаза сдались и она отвернулась. — Это могло быть что угодно, — заметил Малфой. — Да. Но Ланкрафт предупредил её, чтобы она была аккуратна. И Пэнси даже не притрагивалась к этой штуке в замшевом мешочке, хотя это явно было что-то маленькое. — Ты что, следила за ней? — внезапно догадался Драко. Гермиона снова осеклась. Она поняла, что выпалила много лишнего. Границы доверия стирались в присутствии Драко, тем более в таком виде, и она свободно сообщала ему всё, что рассказывала лишь самым близким друзьям. Это злило девушку. — Нет, я увидела это случайно, — соврала Гермиона. Драко всем своим видом показал гриффиндорке, что не поверил. Он полулёг на кровать и посмотрел на девушку с вызовом. «Я ненавижу это полотенце», — осознала Гермиона. — Это вообще ничего не доказывает, — холодно заметил он. Гермиона сжала челюсти. В её арсенале остался лишь один козырь. — В тот день произошло нападение на Полумну и Невилла. Драко выпрямился. По его лицу пробежала тень. Гермиона догадалась, что он что-то вспоминает. Она обеспокоенно следила за каждым движением парня. — Всё равно, — он покачал головой. — Это ничего не значит. Пожиратели похитили её мать. — Так с чего ты взял, что она шпионит не из-за этого? — не выдержала Гермиона. — Хватит! — Драко вскочил, его грудь вздымалась. — Я больше не хочу об этом говорить. Тебе пора. Уходи. — С удовольствием. Гермиона быстро встала и упрямо задрала подбородок. Она была Драко по плечо, но с вызовом смотрела прямо ему в глаза. Малфой смотрел в ответ, тяжело дыша. Внезапно Гермиона осознала, что стоит так близко, что касается руками полотенца на бёдрах Драко. Одно неуловимое движение. Гермиона ударилась о грудь Драко своей грудью. Поцелуй застиг их врасплох, накрыв с головой. Малфой стиснул её плечи до боли. Гермиона впилась ногтями в его грудь. Он кусался, целуя её. Девушка отвечала тем же. Это было так больно, что было хорошо. Гермиона на секунду отстранилась, чтобы набрать воздуха, и снова с силой впилась в губы парня. Его руки по-хозяйски залезли под её свитер, и ладони нашли её грудь. Гермиона застонала и запрокинула голову, когда Драко запустил пальцы под лиф. Он нащупал её сосок и уверенно очертил его большим пальцем. Вся шея девушки была покрыта поцелуями и лёгкими укусами. Гермиона исступлённо водила руками по предплечьям Малфоя, исследуя пальцами каждый сантиметр натянутых под кожей мышц. Ей хотелось, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Стул с грохотом свалился на пол. Гермиона помогла Драко стянуть с себя свитер. Она пожалела, что надела простое белое бельё, но в следующую секунду поцелуй Драко выбил эту мысль из её головы. Он ухватил её за шею под волосами и развернул к кровати. Гермиона упала спиной, потянув Малфоя за собой. Ей хотелось захныкать от удовольствия. Бросив на девушку хищный взгляд, Драко рванул её джинсы вниз. Гермиона на секунду сжалась, но в следующий момент Малфой припал к её соску через лиф, и она задохнулась от удовольствия. Голова закружилась, ощущения опьянили её. — Вдруг… кто-то… услышит… — тяжело дыша, пролепетала она. — Тут никого нет, — прорычал Малфой, оставляя лёгкий укус на её груди. — Но… — Салазар! — Малфой взмахнул палочкой, ставя заглушающее. — Теперь тут только ты и я. Гермиона не помнила, как с неё слетел лиф, да и это было неважно. Драко запустил пальцы под её бельё и нежно провёл по клитору. Гермиона выгнулась, когда его палец неожиданно вошёл в неё. Она захватила ртом воздух. — Расслабься, — приказал он ей на ухо, оставляя на мочке поцелуй. Гермиона послушно заставила тело расслабиться. Перед глазами плясали отблески светильника. Драко добавил к пальцу второй. Гермиона тихо застонала, кусая себя за губу. Драко остановился и строго посмотрел на неё. — Не смей. Сдерживаться. — предупредил он. Гермиона, не помня себя, кивнула. Она сделала бы что угодно, лишь бы ощущения вернулись. Драко положил большой палец на клитор и вновь медленно ввёл пальцы внутрь. — Боже, — сдавленно прошептала Гермиона. — Грейнджер! — предупредил Драко, отнимая палец от клитора. — Нет! — захныкала девушка, пытаясь выгнуться навстречу Драко. Его губы изогнула ухмылка. — Вот так. Драко медленно вводил и выводил пальцы, заставляя Гермиону стонать всё громче и громче. Она выгнулась, стараясь соприкоснуться всем своим телом с его. Драко провёл влажными пальцами по животу Гермионы, оставляя след под пупком. Девушка поймала его губы своими губами и обхватила ногами торс. Наконец она прижалась к Драко всем телом и задохнулась от этих ощущений. Драко поцеловал её. Страстно, нежно, до исступления. Гермиона, не отдавая себе отчёт, потёрлась о него. Полотенце сползало всё ниже и ниже. — Давай, — простонала Гермиона в губы Драко. Дважды просить не пришлось. Одним уверенным движением Драко стянул с Гермионы трусики, вторым — отбросил полотенце в сторону. Он вошёл в неё. Гермиона, не ожидавшая боли на таком пике возбуждения, сдавленно вскрикнула. Она забыла о том, что ей могло быть неприятно, но тянущая боль внизу живота на миг отрезвила девушку. Драко зашептал что-то успокоительное ей на ухо. Гермиона постаралась расслабиться и обхватила парня руками за шею. Он целовал её губы, шею, уши, виски, скулы и грудь. Драко двигался в ней медленно, давая ей передышку от боли. Она чувствовала, что он не входит до конца, и ей захотелось полностью его почувствовать. Наконец, боль притупилась. Гермиона почувствовала, насколько она мокрая. Между ног было влажно и тепло, и она вся была раскрыта перед тем, кто несколько месяцев назад был её врагом. Теперь он был частью её. Неотъемлемой, самой дорогой, прекрасной. Гермиона обхватила Драко ногами ещё крепче. Он воспринял это как сигнал. Драко нарастил темп. Он оторвался от губ Гермионы и выпрямил корпус. Согнув ноги девушки в коленях, он подтянул её к себе и закинул ноги себе на плечи. Гермиона почувствовала, что Драко вошёл полностью и схватилась рукой за край кровати. Низ живота ныл, но тёплое, приятное чувство перекрывало любую боль. Звонкие шлепки разносились по всему лазарету. Гермиона стонала. Она терялась в своих чувствах, но полностью растворялась во всём, что делал Драко. По его торсу стекали капли пота, волосы взъерошились ещё сильнее, а взгляд безумно блуждал по лицу и телу Гермионы. Она не могла поверить, что сделала его таким. Драко сменил угол и с силой вошёл в неё. Девушка вскрикнула. Тупая боль вспыхнула внизу живота. Гермиона поморщилась. — Прости, прости меня, — бездумно повторял Драко, целуя её и вновь замедляя темп. Он положил руку ей на грудь и очертил её пальцем. — Я… Я прощаю, — стонала Гермиона, утонувшая в приятных ощущениях. Его ладонь обняла её лицо. Большим пальцем Драко скользнул по губам Гермионы. Она не была уверена в том, что делает, но облизала кончик его пальца. Драко застонал и засунул палец глубже ей в рот. Гермиона обвела вокруг него языком. Драко сделал несколько последних толчков. Его затрясло и он застонал сквозь стиснутые зубы. Всё его тело напряглось, и мышцы красиво выступили под кожей. Гермиона смотрела на него как заворожённая. Между ног она чувствовала тепло и влагу. Драко навис над ней, тяжело дыша. Он опустил голову, и она не видела его за растрёпанными волосами. Гермиона чувствовала, как член в ней пульсировал. Это были незнакомые, но невероятно приятные ощущения. Девушка обняла Драко за шею и притянула к себе. — Ты ведь не кончила? — утвердительно спросил он. Гермиона мотнула головой, ласково улыбаясь. — Это неважно, — прошептала она. Драко приложил палец к её губам. — Я знаю, как это исправить. И он уверенно скользнул вниз.***
Драко проснулся от грохота. Он распахнул глаза, и реальность резко навалилась на него. Койка под Малфоем скрипнула, когда он резко сел в кровати. В груди немного жгло после вчерашнего секса. Он потёр шрам и, оглянувшись вокруг, подумал, не было ли это сном. Полотенце, аккуратно сложенное на стуле, ярче любого громовещателя заявляло о присутствии здесь Грейнджер. Хотя бы ночью. Драко понял, что лежит под одеялом абсолютно голый. Дотянувшись до часов, он хмуро посмотрел на время. Полседьмого утра. Перевернувшись на другой бок, Малфой решил забыться сном, как вдруг снова раздался грохот, и Драко вспомнил, почему проснулся в первый раз. Призвав к себе одежду, Драко наспех натянул на себя трусы, джинсы и футболку. Сжимая палочку в руке, он прислушался. В лазарете слышалась какая-то возня. Малфой аккуратно подошёл к ширме, стараясь не издавать ни звука. Ноги за пятки кусал холодный пол. Драко аккуратно сдвинул ширму буквально на дюйм. Небольшая щёлочка открыла ему вид на пустые койки. Чертыхнувшись про себя, он отодвинул ширму сильнее. К его удивлению, шум раздавался со стороны койки Лавгуд. Одна часть ширмы, обращённая ко входу в лазарет, валялась на полу. Что-то скрежетало по полу рядом с кроватью Полумны. За окном лишь начинал дребезжать рассвет, и в слабом сером свете Драко не мог различить ничего, кроме чёрно-белых расцветок простыней. «Салазар, неужели я туда пойду? — застонал про себя Малфой. — Неужели эта ёбаная тяга к приключениям передаётся половым путём? Где, в конце концов, Помфри?» Аккуратно выскользнув из-за своей ширмы, Драко переметнулся к противоположным койкам. Пригнувшись, он быстро и бесшумно начал передвигаться по лазарету. Сквозняк залез ему под футболку. Подойдя вплотную к ширме Лавгуд, Драко распрямился. Сердце предательски застучало. «Это может быть кто угодно, от енота, до Пса, — промелькнула издевательская мысль в голове Драко. — В первом случае ты идиот, а во втором мертвец. Так что хватит трусить, принцесса». Драко, вскинув руку с палочкой, резко дёрнул ширму и уже произнёс половину оглушающего заклинания. — Лавгуд! — сорвалось изумлённое восклицание с его губ. Полумна, наполовину слезшая с кровати, упиралась одной рукой в пол. Второй она бездумно рылась в тумбочке, в которой была сложена её одежда. Услышав свою фамилию, Луна обернулся на звук. Под её глазами залегли тёмные круги. Скулы впали, а растрескавшиеся губы были белыми, почти не выделяющимися на лице. — Салазар, Лавгуд, что с тобой? — Драко попытался уложить девушку обратно на кровать, но она на удивление сильно толкнула его в плечо. — Нет! Я больше не могу, — дрожащим голосом заявила она, — больше не могу с этим бороться. Она продолжала исступлённо рыться в своих вещах. Драко беспомощно огляделся. В лазарете больше никого не было. Он поднял голову на диагностическое заклинание Полумны. К его удивлению все шкалы светились зелёным. — Лавгуд, давай немного успокоимся, — неуверенно начал Драко. — Объясни, о чём ты говоришь? С чем бороться? Малфой понимал, что она, скорее всего, говорит о своём проклятии. Луна, не слушая его, продолжала вытаскивать книги, сумку, джинсы, бельё и прочие вещи из тумбочки. Драко отвёл глаза. — С чем бороться? — повторил он, повысив голос. Дверь лазарета распахнулась, и в него внеслась Помфри. Старушка была в дорожной мантии и выглядела запыхавшейся. Драко с подозрением оглядел её с головы до ног. — С этим, — быстро произнесла Луна, резко распрямилась и сунула что-то в руку Драко. Малфой растерялся и сразу сжал кулак. В следующее мгновение его оттолкнула Пофмри. — Мистер Малфой, что тут происходит? Почему вас нельзя оставить ни на секунду? — возмутилась целительница, укладывая больше не сопротивляющуюся Полумну на кровать. — Что-то ваша секунда затянулась, — заметил Малфой. Поппи наградила его недовольным взглядом. — Что здесь произошло? — повторила она, вызывая одно за другим диагностические заклинания. — Мисс Лавгуд, вы меня слышите? — Без понятия, — Драко оглянулся на свой дальний угол. — Я проснулся от шума и нашёл её такой. Помфри вызвала очередное заклинание, в котором Драко узнал диагностику мозговой активности. Четыре из шести шкал засветились красным. — Мистер Малфой, будьте добры, отправляйтесь на свою койку, — сердито заявила Пофмри, словно до такого состояния Полумну довёл он. — Насколько я помню, вы настаивали на выписке. Может, воспользуетесь этой возможностью, пока я не передумала? — Не вопрос, — Драко развернулся и, стараясь вести себя как можно более непринуждённо (насколько было возможно в этой ситуации), отправился к своей ширме. Зайдя за неё, Малфой плотно закрыл занавески. Он выдохнул и поднёс к глазам сжатый кулак с тем, что передала ему Полумна. Драко разжал мокрые от напряжения пальцы. На его ладони покоился небольшой замшевый мешочек.