«Не бросай меня одного взрослеть, это хуже Ада»
— Драко, ты уверен? Грейнджер, крепко вцепившись маленькой ладошкой в его руку, старалась не отставать на лестнице. Он нёс её туфли, и внимательно следил, чтобы на ступеньках не было трещин. — Сложно было не узнать человека, с которым рос пятнадцать лет, — зло ответил он. Он не знал, что видел. Картинка была смазанной — небольшие шарики стучатся на дне мешочка, напряжённая спина девушки, достающих их тонкими пальцами, опасливый поворот головы и непривычный, почти испуганный взгляд Пэнси. Затем промелькнуло что-то ещё, и водоворот тьмы грубо вытолкнул слизеринца. За это Грейнджер и зацепилась. Драко зло пнул мыском ботинка попавшийся на лестнице камень. Он гулко забился по ступенькам, оповещая о каждом своём падении эхом. — Мы и так догадывались, что она... связана с этой штукой, — Гермиона покрутила в руках мешочек. — Всё ещё непонятно, как он оказался у Полумны… — Подозреваю, что в тот момент, когда Пэнси решила прибить её вместе с долговязым. — Долгопупсом, — машинально поправила Гермиона. Драко зло стиснул зубы. — То, что ты видел в конце, — гриффиндорка прикусила губу. — Это может быть империус. Или вообще тень кого-то, кто заставляет её, а может, это всё вообще не так, ведь я не видела, и… — Я думал в классической версии ты уверена, что Пэнси чистое зло, а я пытаюсь тебя переубедить, — язвительно выплюнул Драко. — С чего вдруг мы поменялись местами? Снова твоя святость. Гермиона покраснела. Драко спохватился, поняв, что был слишком груб. — Да, извини, — она высвободила руку из его руки. — Тебе лучше знать, что ты видел. Драко закатил глаза. — Грейнджер… — Отдай пожалуйста мои туфли. Он молча протянул их девушке. Она уперлась ладошкой в стену, и аккуратно натянула каблуки. Волосы выбились из-за плеча и волнами спускались вниз. Она была прекрасна в этот момент. — Думаю, стоит поговорить с ней, — неуверенно начала Грейнджер. — Чтобы выяснить, осознаёт ли она, что делает. Драко хмыкнул и посмотрел куда-то за спину гриффиндорки, в темноту коридора. Он не мог выдержать сочувствия в её тёплых глазах. — Если за ней стоят псы… — Драко сделал удар на первое слово. — Раскрыв её, мы рискуем жизнями. И её жизнью в том числе. Гермиона кивнула. — В любом случае надо как-то. как-то… — Убрать её? — Драко буквально слышал, как у него крошатся зубы между стиснутыми челюстями. — Нейтрализовать, — тихо поправила Гермиона. Драко промолчал. — Нам пора на вечеринку, — заметил он, бросив взгляд на часы. — Она должна быть там. Я поговорю с Блейзом, пора раскрыть ему весь этот пиздец. — Хорошо. Ты можешь подождать здесь несколько минут и зайти после меня? — Грейнджер уже шагала по коридору, бросая фразу через плечо. — Чтобы никто не знал, что мы были вместе. Злость, бесконтрольная, неподавляемая, мерзкой змеей обвила ребра Драко. Он смотрел на силуэт Грейнджер, ускользающей от него по коридору, впитывал каждый взмах её волос и думал — пусть, пусть они все знают. Пусть. — Конечно. Она бросила на него последний тихий взгляд и скрылась за поворотом. Холодный камень неприятно врезался в лоб шершавой поверхностью, когда Драко прислонился к стене. Он представлял, как нелепо, почти по-детски выглядит со стороны, стоя полностью в чёрном посреди коридора и уперевшись головой в стену, но ему было все равно. Рой мыслей в голове сводил его с ума. Ни одну из этих мыслей он услышать не мог. Рука в кармане нащупала проклятый мешочек. Драко с силой дёрнул за шнурок. Палец обжегся о тонкую ткань. Малфой знал, что напьется сегодня. Он не был уверен, что хотел этого, но саднящее горло требовало львиной доли огневиски. Лишь бы унять всё, что было внутри. Залить, подавить, истоптать. Пэнси — шпион? Она пыталась убить его? Как она могла быть под империусом, если противостояла даже зельям сна без сновидений? — Драко Малфой, — выдернул его из мыслей знакомый голос. — Что с тобой? Драко почти услышал, как у него скрипнули кости, когда он повернул шею. Полумна Лавгуд стояла в свете луны, почти белая, отрешённая. — Да, — Драко собрался. — Что ты тут делаешь? Полумна посмотрела куда-то сквозь Драко. Он в очередной раз подумал, что она навевает на него тоску и беспокойство. Отрешённая, непохожая, почти прозрачная — она была слишком белым пятном во всем коридоре, во всем Хогвартсе, во всем магическом мире. — Брожу, — откликнулась она. — Почему ты не на вечеринке? Смешавшись, Драко покосился на поворот, за которым несколько минут назад скрылась Грейнджер. Или сколько времени уже успело пройти? Сколько он подпирал лбом стену? Словно весь Хогвартс навалился на него. — А ты? — Я… — Полумна сделала шаг, но не вперёд, как любой человек, а в сторону. — Я не люблю толпу. — Конечно же, — процедил Драко. — Что ж, я пойду. Он сдержанно кивнул, показывая всем своим видом, что разговор окончен, и даже сделал несколько шагов, но внезапный вопрос пронзил его и заставил обернуться. — Она уже там? Драко осознал, что, услышав «она», он сразу начинает думать об одном единственном человеке. — Кто? — Малфой изобразил на лице непонимание. — Гермиона, — откликнулась Луна, словно это было само собой разумеющееся, и они вели самый бытовой разговор. Драко бросил цепкий, внимательный взгляд на когтевранку. — С каких пор ты разговариваешь? — внезапно заметил он. — Я думал, ты не можешь прийти в себя после проклятья. Луна, с лёгкостью, которой Малфой не ожидал от неё, забралась на широкий подоконник с голыми ногами. — Не знаю, — она пожала плечами. — Не быть вовне — этой мой выбор. Иногда, по ночам, я от него отказываюсь. Мешочек напомнил о себе, пощекотав бедро через шерстяную ткань брюк. — Лавгуд, — позвал Драко, не уверенный, что диалог может привести хоть к чему-то дельному. — Ты помнишь о нашем разговоре в больничном крыле? Полумна смотрела куда-то вдаль, за окно, вне досягаемости взора Драко. Лунный свет освещал её профиль, от чего казалось, что её и без того белые волосы буквально светились в темноте. — Лавгуд, — вкрадчиво повторил Малфой, припоминая наставления отца о том, что с психически нестабильными людьми лучше быть мягким и обходительным, чем жестким и повышающим голос. Драко повторял это про себя, слушая в собственном доме пытки через стену. — Я не помню ничего после Сладкого Королевства, — отрешенно отозвалась Полумна. — Совсем. Слизеринец кивнул, не ожидая ничего другого. В таких вопросах никогда нельзя было полагаться на простой разговор, который расставит все точки над i. — Даже новые воспоминания… Они приходят медленно, — Полумна прикоснулась большим и указательным пальцами к стеклу и мягко, не отрывая пальцы, нарисовала что-то неразборчивое, прозрачное. — Я помню вторник. И немного сегодняшнего дня. А ты? Драко смешался. Ему уже не терпелось уйти прочь, закончив этот нелепый и ненужный для себя диалог. — Я всё помню, — сдержанно ответил он. — Лавгуд, я не буду тебя жалеть. Полумна странно на него посмотрела. Словно мысль о жалости и не приходила ей в голову. — Твое выздоровление зависит только от тебя. Помфри, Мунго, книги, упражнения для памяти, укрепляющие зелья — делай хоть что-то, кроме шатания по замку в ночи. Он повернулся в туфлях и сделал несколько шагов, когда его догнал голос. — С чего ты взял, что я хочу помнить? Драко замедлился на долю секунды, неосознанно сбавив шаг. Скосив глаза, он увидел, что Лавгуд так и стоит, рисуя что-то на оконном стекле. — Ты никогда не хотел ничего забыть, Драко Малфой? Презрительный взгляд отца. Больно ударившее его под дых древко метлы. «Слабо» по истории магии на третьем курсе. Болезнь матери. Змеиный шепот Волдеморта. Взгляд Дамблдора на Астрономической башне. Крик Грейнджер, корчащейся под Беллатрисой. Смерть отца. — Нет. Поворот уже близко, а Лавгуд далеко. Её дурацкие вопросы не достанут его, всего пара шагов, лестница и он будет в выручай-комнате. — Главное, не забыть её. Да? Драко ускорил шаг и почти бегом сбежал с лестницы. Его пугала эта непонятная, наблюдательная, почти инопланетная когтевранка. Но гораздо больше его пугал ответ, стучащий в висках. Да.***
Гермиона нигде не могла отыскать Пэнси. Её взгляд хаотично шарил по всей гостиной, натыкаясь на странные танцы редких пуффендуйцев, перешептывание когтерванцев и взгляд Захарии Смита, обнимающей её плечи. Невилл нервно переминался с ноги на ногу и рассказывал, что Полумна почти поправилась, но окончательно от него отдалилась. — Я думал, ну, понимаешь… — он замялся и глотнул слишком много сомнительной темной жидкости, плещущейся в стакане. — Что это всё сделает нас ближе. Что она начнёт… видеть меня. — Я уверена, что она видит тебя, Невилл, — ровным голосом отвечала Гермиона, не уверенная, что отвечает впопад. — Дай ей время. Долгопупс вздохнул. — Просто я… Я нашел её, понимаешь? — он снова глотнул жидкость, поморщился и с отвращением оттолкнул от себя стакан, стукнувшийся донышком о деревянную поверхность стола. — И мне хочется, чтобы она тоже… нашла меня. Мне хочется успокоиться. Что-то шевельнулось внутри Гермионы, когда эти слова затронули уголки её глаз. Но она сморгнула их, и повернула голову к Гарри. — Я не вижу её. Они сидели на небольшом диванчике в глубине Выручай-комнаты. Невилл жалобно жался к самому краюшку, Гарри сидел развалившись, пытаясь всем своим видом изобразить расслабленность, а Гермиона облокачивалась о подлокотник. Тройка гриффиндорцев выглядела напряженной, словно над ними должна была вот-вот разверзнуться туча. — Ты про Паркинсон или про Джинни? — мрачно поинтересовался Гарри, и хлебнул огневиски. Джинни не появлялась на вечеринке. Это было не похоже на неё, и Гермиона немного жалела, что не успела забежать к ней до того, как увиделась с Драко. Однако, она заметила, что Блейза в Выручай-комнате тоже не было. «Может, и к лучшему, что я не зашла», — заметила про себя Гермиона, вспомнив красное белье на полу их гостиной. У двери мелькнула светлая макушка. Уверенная походка, из ниоткуда взявшийся бокал, перстень, в котором отразился язычок пламени из камина. Гермиона знала, что даже если бы не увидела этого всего, то всем нутром почувствовала бы, что он здесь. Платиновые волосы взметнулись, когда их хозяин одним опрокидыванием бокала выпил все содержимое и лёгким покачиванием наполнил его снова. Драко снова был в пределах её досягаемости, и низ живота предательски заныл. Она уже успела осушить два бокала шампанского, и немного хмельная голова отказывалась мыслить логически. Ей хотелось прижаться к нему всем телом, чтобы почувствовать каждую его клеточку через ткань тонкого платья. Он вновь и вновь осушал бокал. Моргнув, Гермиона осознала, что так и не ответила Гарри. — Пэнси. Мне это не нравится. Гарри кивнул и быстро встал с дивана. — Я попробую найти её. — Думаешь, она бродит по коридорам Хогвартса в ожидании, что её поймает Гарри Поттер? — поинтересовалась Гермиона. — Кто знает, — сухо ответил Гарри и пошел прямиком в небольшую толпу. Гермиона вздохнула и соскользнула с подлокотника на место Гарри. Её платье предательски задралось, обнажив добрую часть бедра. Она почувствовала, что это не укрылось от взгляда Драко. Быстро вскинув взгляд, она увидела его ледяные глаза и приподнятую бровь. «Поправь», — одними губами произнёс он. Гермиона послушно одернула платье. — А по-моему так тоже было хорошо. Захария Смит опустился на подлокотник, на котором считанные секунды назад сидела Гермиона. Та моментально занервничала, увидев, что Драко все ещё не отвел взгляд. — Только если для маггловского стриптиза, — нервно улыбнулась она. — Как твои дела, Захария? Он выглядел как обычно. Рубашка, которая была ему маловата, яркая футболка с принтом, синие джинсы и конверсы. На руке красовался коричневый кожаный браслет. Захария растрепал свои волосы, чтобы поправить причёску, но ничего не изменилось. — Знаешь, Гермиона, бывало и лучше, — честно признался он. — Но, казалось бы, мы живы, а что ещё нужно, неправда ли? Гермиона внимательно посмотрела на Захарию. Он осунулся. Скулы ярко выступали на лице, а карие глаза беспокойно бегали на бледной коже. — Правда, — согласилась она. — Как твои успехи на тренировках? Губы Захарии искривила странная усмешка. Он посмотрел прямо на Гермиону, и ей почему-то стало его жаль. — Ты сама все видишь, — он пожал плечами. — Я точно не вхожу в сильнейших. — Но ты и не являешься слабым, — горячо заспорила гриффиндорка. — Гермиона, — мягко оборвал её Захария. — Мы оба знаем, что мне может помочь лишь удача. В чем-то он был прав. Он был галантен и обаятелен, всегда шутил и умел быть рядом, отлично работал в команде и первым приходил на помощь. Но он был откровенно плох в дуэлях. Захария медленно двигался, и так же медленно реагировал. Он пропускал заклинания и посылал их мимо цели. Несколько раз Грюм предлагал ему отправиться домой. Упрямству Смита можно было лишь позавидовать — он не только оставался, но и задерживался после каждой из тренировок на дополнительные занятия. — Она не помешает нам всем, — горьковато заметила Гермиона, цепляясь за ножку бокала шампанского. — Смотри. Она показала глубокий шрам на запястье. Это было единственное, что не смогла залечить Помфри после сражения с Пожирателями. — Красивый, — соврал Смит. Гермиона тихо засмеялась. — Я горжусь им. Он знак того, что я выжила. Глаза Захарии блеснули в полумраке. Гермионе показалось, что он смотрит на её губы. — Надеюсь, и у меня будет такой. Невилл поерзал на диване, и дурацкий звук разрезал их разговор. Гермиона скосила глаза на гриффиндорца, который в очередной раз тяжело вздохнул. — Как твой отец, Захария? — решила перевести тему Гермиона и сразу же об этом пожалела. Смит издал то ли смешок, то ли сдавленный всхлип. Он утопил этот звук в огневиски. — Плохо. Гриффиндорка скосила глаза, но не заметила Драко в комнате. Он ушел или скрылся в одном из тёмных углов? Девушка тряхнула головой. — Мне очень жаль, — её тёплая ладонь приободряюще легла на плечо Захарии. — Как я могу тебе помочь? Смущенная улыбка коснулась уголков губ пуффендуйца. Гермионе показалось, что он вмиг немного приободрился. — Ты уже помогаешь. Отчетливый кашель раздался так близко, что Гермиона подпрыгнула и отдернула руку от Захарии. Драко, нанизывающий их обоих на свой острый взгляд, навис над ними. — Я не хочу портить вашу идиллию, — слишком сладко протянул он. — Но Грейнджер, на пару слов. — Она занята, — возмущённо отозвался Захария. — Отвали, Малфой. Гермиона медленно прикрыла глаза. Этот разговор не мог закончиться хоть каким-то положительным исходом. — Смит, — с таким презрением выплюнул Малфой, что уши у Гермионы загорели. — Ты же Смит, да? Или Браун? Джонс? Я не запоминаю эту вереницу обыкновенных фамилий самых обыкновенных людей. — Смит, — зло процедил Захария в ответ, но Драко уже перебил его. — Впрочем, мне плевать. Как и на всё, что ты скажешь дальше и что сказал до этого. Грейнджер, на пару слов. Иначе я начну говорить здесь. Гермиона поспешно поднялась с дивана, опасаясь, что Драко может выдать слишком много, плескаясь в своей ярости. Она бросила быстрый виноватый взгляд на погасшего Захарию. — Прости, — сказала она, напоследок прикоснувшись к его ладони. Он слабо улыбнулся в ответ. Они отошли в самый дальний угол комнаты, который едва освещался факелами и камином. — Какого Годрика ты себе позволяешь? — взорвалась Гермиона шепотом. — Это ненормально, что… — Это ненормально, что ты трогаешь Смита, — прошипел Драко в ответ. — Грейнджер, ты что, до сих пор не поняла? Его глаза странно сверкнули в темноте. Она стояла почти впритык к нему, поэтому ей приходилось задирать голову, чтобы нормально видеть Драко. К её удивлению, в его взгляде не было ни капли высокомерия. — Чего? — переспросила она, стараясь не потерять злобу в голосе. Их тела были очень близко, и Гермиона едва сдерживалась, чтобы не сделать аккуратного движение ногой, из-за которого пальцы Драко зацепились бы за край её платья. — Ты — моя. Гермиона задохнулась от захлестнувших её чувств. Ярость, желание, возмущение, детское, почти неадекватное чувство счастья, влюблённости, восторга и несправедливости. — Я тебе не вещь. Она сжала руки в кулаки, надеясь, что ногти, вонзившиеся в ладони, немного поубавят пыл её эмоций. Это не помогало. — Не вещь, — не мигая согласился Драко. — Но ты моя. И никто не смеет к тебе прикасаться кроме меня. — Он не трогал меня. — Но он хотел этого. Гермиона зло цокнула языком. — Я сама… я сама заговорила с ним. — Это неправда, — спокойно ответил Драко. — Я видел, что это он к тебе подошел. Он вообще все время рядом с тобой трется. Если тебя это устраивает — пожалуйста, пусть хоть поет серенады в твою честь. Но никогда не прикасайся к нему. И никогда не позволяй никому так прикасаться к тебе. Кроме меня. Его прохладная ладонь медленно поползла по её бедру вверх. — Драко, — вся ярость Гермионы мигом улетучилась. — Нас могут увидеть. Рука, уже приподнявшая шелк платья, остановилась. Гермиона почувствовала, что сказала что-то не то. В воздухе словно раздался сухой хлопок. — О, конечно, — глаза Драко снова блеснули, и Гермиона наконец догадалась, что он пьян. — Вдруг кто-нибудь догадается, неправда ли, Грейнджер? По её шее пробежали мурашки. — О чем ты, Драко? В его руке снова из ниоткуда появился бокал, который он моментально осушил. — А ты не понимаешь, о чем я? — переспросил он, слегка взболтнув бокалом, в котором снова появилась янтарная жидкость. — Ты так боишься, что о нас узнают, Грейнджер. Иногда мне кажется, что ты боишься этого больше, чем Волдеморта. Грохот разорвал комнату. Тяжелая деревянная дверь слетела с петель, пролетела несколько метров и упала на пол. Испуганная Парвати Патил еле успела отпрыгнуть в сторону. Первой мыслью Гермионы было, что произнесенное Драко имя вызвало к ним Пожирателей. Старая привычка, незабытый страх — несмотря на то, что Тома Реддла давно не было в живых, и они были в Хогвартсе. Ужас остался. — Вы, шайка алкоголиков, — рявкнул Грюм, возникший посреди столба пыли, поднятой рухнувшей дверью. — Сворачивайте свой вечерок. На рассвете мы идем на задание. Гермиона испуганно оглянулась на Драко. Тот вперил взгляд в Грозного Глаза, словно никого, кроме него в комнате не было. — Выпейте это, — одним взмахом посоха Грюм послал каждому по двум склянкам зелий. — Отрезвляющее и зелье сна без сновидений. Каждому из вас, — он презрительно окинул всех вращающимся глазом, — я советую выспаться. Пренебрежение этим советом может стоить вам жизни. Живо по спальням! Гермиона снова оглянулась на Драко. Он словно в миг протрезвел без любых зелий. Малфой посмотрел ей прямо в глаза и едва заметно, приободряюще кивнул. «Всё будет хорошо». Такой простой, такой понятный взгляд. Гермиона схватила дрожащими руками зелья и направилась к выходу вместе со всеми остальными студентами. Когда она уже была в дверях, она услышала негромкий голос Грюма. — Малфой, останься. Выпей отрезвляющее сейчас. Сегодня ты обойдёшься без сна. Гермиона оглянулась через плечо, но за грозной фигурой Грюма не смогла разглядеть Драко. Судя по перестукиванию склянок, Драко выполнил указание Грюма. — Нам надо найти Поттера. У меня задание для вас обоих. Дверь, выбитая Грюмом за несколько минут до этого, бесшумно поднялась и так же бесшумно двигалась на свое прежнее место. Гермиона, пытавшаяся задержаться в дверях, отчетливо почувствовала, как магия требовательно толкает её в спину. — Ты возглавишь отряд. Грюм немного сместился, и Гермиона увидела Драко. Он стоял, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Прядь волос упала ему на лоб, а ворот рубашки неровно облегал его шею. Гермиона впервые видела Драко неидеальным, и невольно подумала, что таким он нравится ей ещё больше. — С этой секунды каждый, кто будет под твоим руководством, зависит от тебя. Ты это понимаешь? Магия больно щелкнула Гермиону по шее. Она успела поймать взгляд Драко, брошенный на неё через всю комнату. В следующий миг дверь встала в петли, огородив её от звуков и голосов комнаты. Но она знала, что он ответил.***
Ледяные капли затекали Гермионе за шиворот, и она ежилась, пытаясь сохранить крупицы тепла в теле. Она пыталась разглядеть что-то из-за спины Джинни, но еловые ветки закрывали весь обзор, да и туман не помогал ей в наблюдении. Она вытащила язычок ботинка, зажевавшийся внутрь. В этот раз её выбор предусмотрительно остановился не на кроссовках а на грубых, почти армейских ботинках на тракторной подошве. Она подумала, что даже в них едва будет доставать Драко до подбородка. Конечно же, она не выспалась. У неё даже не было ощущения, что она спала. Зелье отключило её как только она коснулась подушки головой, а затем включило, когда Люмос щелкнул её по носу. Задание. Она не успела переговорить с Гарри о Пэнси, но видела, что у него была ссадина на щеке и очень довольный возбужденный вид. Сама Пэнси, готовая, как с иголочки, стояла одной из первых на площадке перед Хогвартсом, когда они собрались в путь. Их разделили на три отряда. Над первым главенствовал Грюм. В его группе, на удивление Гермионы, были самые слабые студенты. Среди них виднелись Полумна, Невилл и Захария Смит. Она, Джинни, Рон и Лаванда были в отряде Гарри наравне с другими студентами, более успешными. Третий отряд возглавлял Драко. Там, среди прочих, за его плечами стояли Пэнси и Блейз. Драко не проявил ни одной эмоции за все утро. Они стояли на площадке, которую едва освещал рассвет, и холодный воздух кусал их за щеки. Даже когда Грюм объявил, что задание может быть смертельно опасным, на его лице не дрогнул ни один мускул. Гермиона позавидовала этой выдержке, почувствовав, как внутри неё органы сворачиваются и дробятся на маленькие кусочки. Она слишком хорошо помнила дыру у него в груди. Напоследок, перед тем, как схватиться за гладкий камешек, который Грюм сделал порталом, Гермиона бросила взгляд через плечо. Драко смотрел на неё, не отрываясь. Легкий кивок. Ей захотелось плакать. Они были в восточном Йоркшире, так близко к морю, что Гермиона чувствовала соль в воздухе. Мощные порывы ветра пытались забраться под её комбинезон. В глазах слезилось от холода. Сражение произошло значительно севернее, но ужас произошедшего несколько месяцев назад всё ещё витал в воздухе. Концентрация темной магии была столь сильна, что палочка Гермионы вибрировала. Она долетала сюда с ветром, закрадываясь в еловые ветви. Гермиона старалась не делать глубоких вдохов. — Там тренируются молодые псы, — гарканье Грюма было неуместным, почти кощунственным на рассвете, но от страха никто не поморщился. — Мы разделимся на три группы. Поттер будет в самой восточной части, Малфой в Северной. Я займу западную. Мы поймаем их в капкан в центре. — Мы точно знаем их координаты? — спросила Лаванда, прикрепляющая неизменные ножи к телу. — Здесь, — Грюм ткнул пальцем в точку на карте, мерцающей перед ними в воздухе. — Там ничего нет, сплошное поле. Псов отправляют туда каждый вторник по утрам, как на бойню. — Как они тренируются? Грюм то ли ухмыльнулся, то ли сдержал плевок. — Пытаясь забить друг друга до смерти. Гермиона поежилась. Пока со стороны Ордена нехватка была так сильна, что Полумна, едва осознающая происходящее, маячила за спиной Грозного Глаза, в рядах Пожирателей был такой избыток, что они перебивали друг друга. И что стало с миром? — Скорее всего, — Грюм с силой надавил на первое слово. «Никогда и ни в чем нельзя быть уверенными на все сто процентов», — пронеслась в голове у Гермионы мантра, которую Аластор вдалбливал им каждое занятие. — Они не знают о том, что мы в курсе их местонахождения. Но мы не можем быть уверены ни в чем на все сто процентов. Они всегда ждут. — Это не может быть ловушкой? — Забини пожевал губами. — Слишком очевидное место. Вращающийся глаз Грюма презрительно остановился на Блейзе. Второй даже не оторвался от карты. — Разве, Забини? Ты бы стал искать молодняк рядом с эпицентром бойни? Блейз промолчал. — Там так много темной магии, что это одновременно подпитывает молодых Псов, и сбивает нас с их следа. Следы сражения так разрушительны, что локаторы вспышек магии не могут засечь новые заклинания. Поэтому это почти идеальное место. Почти. Потому что теперь об этом месте знал Орден. Джинни обернулась на Гермиону. — Чисто, — произнесла она одними губами. Маленькая карта слабо мерцала между ними в воздухе. Такая была у каждого. — Двигаемся. Они бесшумно передвигались ближе к центру. Гарри разделил их по парам. Взяв себе в напарницу Пенелопу Кристалл (чем явно раздосадовал Рона, который не был в восторге от идеи работы с Лавандой), он двинулся вперед, распределив всех остальных по периметру клином. Джинни и Гермиона были в самом центре клина справа. Такое же место занимали Падма и Парвати Патил, но с другой стороны. Чувство раздражения от того, что Гарри оберегает их, дышало в затылки им обеим. Джинни не сказала ей про это ни слова, но Гермиона знала — Уизли понимает, что Поттер поставил их в самое безопасное место. Остальные были под большим ударом. Где-то позади них были Дин и Симус. — Стоп. Рядом послышалось шуршание. Гермиона мгновенно вскинула палочку и развернулась на сто восемьдесят градусов. Их с Джинни спины соприкоснулись. Гермиона чувствовала локоть Джинни своим локтем. — Чисто. Они продолжали двигаться бесшумно. Гермиону пугало и успокаивало одновременно, что она не видит спин Гарри и Пенелопы впереди. С одной стороны, она понятия не имела, что с ними происходит. С другой, это означало, что всё идет по их плану. Или нет? Карта замигала и погасла. — Это сигнал от Гарри, что мы должны оставаться здесь, — прошептала Гермиона. — Каве инимикум. Они скрылись за барьером, прячущим их от всего мира. Гермиона предпочла бы Дезюлиминационные чары — они требовали меньше магической энергии, но Грюм настаивал на барьерах. Дезюлиминация могла подвести в самый неподходящий момент. — Черт бы их побрал, — беззлобно, буднично произнесла Джинни. Она наконец выпрямилась во весь рост и хрустнула шеей. Гермиона внезапно осознала, что это их первый контакт с глазу на глаз с момента возвращения Джинни. — Как ты? Джинни развела руками. Она выглядела так, как обычно, но что-то в ней переменилось. Как будто глубокая тень залегла в самом её существовании. Взгляд Уизли был острый и горячий. Гермиона отчетливо почувствовала, как выдохнула облачко пара. — Я в порядке. Громкий хлопок раздался в воздухе и все смешалось. Мир качнулся, и внезапно Гермиона осознала, что лежит на траве. Взрыв, и ещё, и ещё. Барьер раскололся, едва успев перестать мерцать. Она встала и побежала. Она больше знала, чем видела, что Джинни бежит рядом. Во рту появился металлический привкус и на бегу, шмыгнув носом и по привычке вытерев его рукавом, Грейнджер увидела, что он окрасился красным. Впереди виднелись языки пламени. «Что горит, ведь здесь только поле?» — успела мелькнуть мысль, и в следующий момент Гермиону вновь сбило с ног. Она вскинула палочку и бросила заклинание в ту сторону, откуда прилетело в неё. Бой начался, пока она пыталась думать. Развернувшись и собрав добрую половину грязи с поля, Гермиона не собиралась вставать. «Если вы упали, не стоит первым делом вскакивать обратно. Они знают, где вы, они ждут. Лучше осмотритесь и оцените ситуацию». Ситуация была крайне хреновой. Псов было в разы больше, чем они ожидали. Судя по жалящим, режущим и обжигающим заклинаниям, здесь были не только новички. Горела небольшая рощица недалеко от самого поля боя. Гермиона, почему-то, почувствовала от этого боль. Само поле для тренировки Пожирателей представляло собой участок выжженной земли в пятьдесят квадратов. Неподалёку виднелся загон («Как для забоя», — Гермиона сплюнула кровь на землю), в котором, судя по всему, проводились спарринги. Прямо сейчас там мельтешило около десяти человек. За несколько секунд Гермиона успела выцепить взглядом Гарри, Рона, Лаванду и Джинни. Пенелопа Кристалл перемахнула через забор загона, взмахнув светлым хвостом. Оттолкнувшись от холодной земли, Гермиона встала, параллельно отправив три заклинания в воздух. Она не сдастся так просто в этот раз. Двое молодых пожирателей, одному из которых едва было шестнадцать, направили на неё палочки. У подростка были угри и злой, затравленный взгляд. Второй пожиратель странно обнажал зубы, словно пытаясь показать, что готов сожрать Гермиону живьем. Недолго думая, гриффиндорка метко отправила жалящее прямо ему в лицо, успев выставить перед собой второй подряд щит. Они не могли её достать. Пожиратель взвизгнул и завалился назад. Подросток испуганно на него оглянулся, а затем перевел ещё более злой взгляд на Гермиону. Девушка почувствовала жалость и страх. — Послушай, я… — она вскинула руку, собираясь сказать что-то о том, что у неё нет цели сражаться ради сражения, что добро и зло не всегда черные и белые, и, возможно, они могут ему помочь. А потом она почувствовала, как что-то резануло её под рёбрами. Он с такой лёгкостью, почти безобидно и играючи отправил в неё заклинание, что она едва заметила вспышку. Второе заклинание — она успела увернуться — и несколько прядей её волос срезало прямо в воздухе. Подросток не показал ни капли удовлетворения или самодовольства. Казалось, он просто видел перед собой цель. Казалось, палочка в его руках стала кинжалом. Гермиона выставила блок и параллельно шепнула заживляющее заклинание. Под ребрами горело, но она успела оценить, что порез был неглубокий. «Если бы твоих мозгов хватало на понимание, что в бою тебя никто жалеть не будет, обучать тебя было бы в разы проще. Пока ты безнадёжна». Злость подхлестнула Гермиону. Сколько ещё раз ей придется пройти этот урок? Взмах, подсечка, взмах. Подросток растянулся на земле. Она подошла к нему и наложила сильное обездвиживающее заклятье. — Я ведь почти тебя пожалела, — пробормотала она, но он её не услышал. Он лишь продолжал странно, затравлено на неё смотреть. Обернувшись, Гермиона увидела кашу из тел и лиц, в которой невозможно было что-то разобрать. В неё прилетали заклинания с разных сторон, некоторые она пропускала, — ухо в крови, кончики двух пальцев правой руки обожжены, колено разодрано и саднит, — некоторые отбивала, — два пожирателя упали, сбив друг друга, как кегли, какая-то дикая женщина, отдалено напоминающая Лейстрейндж, издала истошный вопль, получив ожог шеи, — и продолжала искать в толпе знакомые лица. Гарри сражался как всегда — упоительно, всем своим существом. Джинни мелькала, как тень, и Гермиона видела лишь яркие вспышки оранжевого света от её палочки. Уизли использовала в основном заклинания огня. Дин Томас перелезал через те же перила, через которые недавно перемахнула Пенелопа. Он что-то истошно кричал, но во всей какофонии звуков, заклинаний, топота и криков было невозможно что-либо услышать. Симус Финниган поддерживал Рона, который рычал и плохо управлял палочкой левой рукой. Гермиона не могла найти взглядом Лаванду. Рыжие волосы Джинни взметнулись вверх. Её хвост растрепался, и Уизли, вскрикнув гортанно, нечеловеческим воплем, отправила в кого-то, видневшегося Гермионе просто тенью, столп искр. Пожиратель неловко согнулся и завалился навзничь. Грейнджер почувствовала, как от запаха сажи и пыли щиплет глаза. Она и её друзья внезапно стали убийцами. Гермиона отразила заклинание бледной пожирательницы. Она не видела её лица, мельтешило лишь светлое, почти белое пятно, на которой едва различались очерченные брови. Два, три, восемь заклинаний. Палочка была продолжением руки и пальцев Гермионы, и она благодарила Бога и Грюма, что не задумывается, прежде чем выпустить очередное заклинание. Противница пыталась приблизиться к Гермионе, но та держала дистанцию. Переступая мягко, осторожно, она дважды споткнулась о лежачие, безмолвные тела. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не опустить глаза. Она слишком боялась увидеть знакомое лицо. Пожирательница ловко пустила заклинание в ноги Гермионе, туда, где щит, как ты всегда, был слабее всего. Бледное лицо мелькнуло, и девушка ринулась к Гермионе, ударив её в грудь. Гриффиндорка изо всех сил вцепилась в палочку, но противница, оказавшаяся на удивление ловкой, уже впилась ей в запястье. — Поганая грязнокровка, — немного шепелявя и брызжа слюной, прошипела она, — Я убью тебя. Мы убьем вас всех. Ты и твои поганые дружочки… Вы первые в нашем списке. Гермиона с силой пнула её коленом в пах. Та явно не ожидала такого расклада и ойкнула, и этой секунды хватило, чтобы гриффиндорка повалила бледнолицую на землю. — Никто не убьёт меня, пока я не позволю. Гермиона вошла в состояние, которое не смогла бы описать, даже если бы ей были даны все слова мира. В её руке была зажата палочка, но она не была ей нужна. Гриффиндорка била пожирательницу по лицу голыми руками. За Билла, за Флер, за Римуса, за Снегга, за Дамблдора, за всех, всех, всех… и больше всего за себя. Кулаки стесались, костяшки болели, пожирательница перестала извиваться и рычать, а Гермиона все била и била. И била. И била. Когда лицо девушки перестало быть белым, и стало красным, Гермиона остановилась. Капюшон откинулся, но Грейнджер все равно не узнала лица. Его попросту не было видно. Она поднялась с колен, покрепче сжала в руках палочку и кинулась прочь. Она боялась повернуться и понять, что заставила пожирательницу замолчать навсегда. На поле боя было физически жарко. Пот струился по шее, попадал на раны, и их неприятно щипало. Костяшки пальцев гудели, и Гермиона периодически встряхивала кистью между заклинаниями, метко жалящими врагов. Она начала беспокоиться, что запястье в любой момент может дать сбой. Гермиона не видела ни Грюма с его отрядом, ни Драко. Смутно догадываясь, что они просто сражаются с другой стороны, Гермиона, тем не менее, отчаянно продолжала искать лицо Малфоя в толпе. И не находила. Ей пришла неуместная, по-детски глупая мысль, что если бы она могла выбирать отряд, она бы выбрала отряд Драко. Ей всегда было титанически спокойно, когда он был рядом. Он был огромной каменной скалой, ледяной глыбой, вселяющей уверенность. Отпугивающей любой страх. Сейчас же был сплошной огонь. Очередная вспышка, и языки магического пламени охватили весь отрезок загона. Горели перила, горели люди, горела сама земля. Гермиона услышала крик, и поняла, что кричит она. Лицо горело, кожа на щеках словно собиралась слезть в любую секунду. Повинуясь какому-то непонятному порыву, она бросилась прямо к огню. Её, как тряпичную куклу, схватили за шиворот и отбросили назад. — Включи мозги, Грейнджер! Грюм выглядел неважно. С одной стороны лица пузырился ожог, а уголок губы зиял запекшейся кровью. Гермиона не могла сказать наверняка, но ей показалось, что он хромает сильнее, чем обычно. — Мы уходим. Соберитесь отрядом и возвращайтесь назад. Гермиона почувствовала леденящий ужас. Где Драко? Как она может перенестись, не зная, где он и что с ним? Она упрямо мотнула головой, но Грюм этого уже не видел. — Пойдём, Гермиона, — Симус Финниган, измотанный и весь в какой-то грязи, дёрнул её за рукав. — Нам надо уходить. — Пенелопа и Дин, — залепетала она и запуталась в ногах. — Они там… Они… они горят! — Они мертвы, Гермиона. Эти слова витали словно где-то отдельно, в той части сознания гриффиндорки, которую было не достать. Она не могла даже вдуматься в значение этих слов, потому что боялась сойти с ума. — Идем, говорю. Финниган грубовато толкнул её. Гермиона послушно переставляла ноги, через каждые три шага выставляя новые и новые щиты. Симус тащил Рона, который был без сознания. Гермиона не решалась спросить и узнать, но Уизли периодически мычал, что давало девушке больше и больше сил на выставление новых щитов. Наконец, Симус отпустил Рона и тот плюхнулся прямо на землю. — Гарри велел ждать здесь. Джинни стрелой подлетела к ним, взявшаяся из ниоткуда, разгоряченная, с ссадиной во весь лоб. — Ждём Гарри, Парвати, Падму и Лаванду. — Что с ним? — Он без сознания. Судя по всему, правая рука сломана. Его вырубило взрывом. — Дышит, пульс есть. — Я знаю, что пульс есть, Уизли, я же не тупой… — Разве? Я видела, как ты… Раз за разом оборачиваясь на огонь, оставленный позади, Гермиона хаотично соображала, успеет ли она броситься назад, чтобы найти Драко. Она не видела никого из их отряда. Может быть, они уже перенеслись обратно в Хогвартс? Змейка сомнения обвила шею Гермионы. — Заткнитесь! — рявкнула Лаванда, подбежавшая к ним. Она бросилась к Рону и приложила ухо к его груди. Затем ловко вытащила из нагрудного кармана несколько склянок. Одна из них была треснута. Девушка дала Рону несколько капель трех зелий и провела по шее, чтобы он сделал рефлекторный глоток. Только после этого она вскинула глаза на остальных. — Нас сдали. Кто-то знал, что мы будем здесь. Все промолчали. Это было очевидно. Грюм спланировал операцию максимально близко к самому исполнению. Они все спали от силы четыре часа и узнали, куда направляются лишь стоя у ворот Хогвартса. Пожиратели же были готовы. Их было больше, и они не были новичками. Те, кого можно было заподозрить в начальных этапах подготовки, без сожаления были отданы на убой более опытными Псами. Перед глазами Гермионы встал образ вспыхнувшего в миг загона. Она сморгнула слёзы. — Помогите! Гарри поддерживал Дина Томаса и нёс на руках Пенелопу. Вернее то, что от неё осталось. — Дин! — взвизгнула Лаванда. — Ты жив! Дин не ответил. Падма и Парвати, которая спотыкалась и держалась на ногах только благодаря сестре, появились спустя несколько минут. Гермиона отводила глаза от обугленной Пенелопы, но взгляд вновь и вновь цеплялся за то, что когда-то было лицом, обрамленным светлыми волосами. Она сложилась пополам и её вырвало. — Все готовы, — буркнул Гарри, вытащив из кармана платок с камешком. — На счёт три хватаемся. Всем удобно? Лаванда, держи Рона. Гермиона снова обернулась. Сердце билось где-то в глотке, не давая сделать вдох. Что ей делать? Она не может его оставить. Не может. — Раз… Что делать? Что, черт побери, ей делать? — Два… Она решает в одну секунду и протягивает пальцы к камню. Будь что будет. — Три. Все, ну, или почти все, кого она любила, на секунду замерцали и исчезли. Её отдернутые в последний момент пальцы замерли в воздухе. Решение было принято. Деваться было некуда. Она осталась одна.***
Гермиона решила обойти самое пекло по периметру. Она чувствовала, что на поле стоит антиаппарационный барьер. Если ей понадобится аппарировать, придется пройти добрый десяток километров пешком. Но сейчас Гермиона заставляла себя не думать об этом. Перед ней стояла четкая цель, и она слишком хорошо видела её перед собой, с изогнутыми в усмешке губах. Крики и заклинания доносились все реже. Гермиона хаотично соображала — если сражение ещё идет, значит, на поле кто-то есть. Грюм не мог перенестись, пока каждый не окажется в Хогвартсе. Значит, отряд Малфоя был ещё здесь?.. Гермиона перешла на бег. Она старалась двигаться бесшумно, и огибала поле вблизи деревьев. Несколько раз еловые ветви больно ударяли её по лицу, но она не останавливалась. Её гнал вперед безотчетный, почти животных страх, уверенность — если она остановится, это будет смерть. Под ребрами было тепло и мокро. Та рана, нанесенная ей мальчишкой-пожирателем, вновь начала кровоточить. Буркнув бесполезное заживляющее, она почувствовала, что оно не сработало. Шаг, и темная магия окутала её со всех сторон. Она вошла в территорию, которая должна была быть занята отрядом Драко. Воздух был настолько густой от темной магии, что Гермионе показалось, что она может намазать её на бутерброд. Дышать стало сложно. Задержав дыхание, она поднырнула под ветку и встала настолько близко к полю боя, насколько ели позволяли ей оставаться незамеченной. Куча фигур, куча мельтешения, куча одинаковых плащей. Сощурившись, Гермиона рассмотрела людей, торопящихся с поля. В темноте мелькнуло черное, как вороново крыло, каре. Недолго думая, она рванула к ним. Она бежала так быстро, как могла. В лёгких кололо, а глаза слезились, но она знала — это её последний шанс увидеть его. Её последний шанс попасть в Хогвартс, сохранив последние крупицы сил и сознания. По её ногам прилетело жалящее заклинание. Она вскрикнула и упала. — Сюда! Кто-то схватил её за волосы. И больно потянул назад. — Это же Грейнджер! — она не видела, кто говорит, но из его рта, прижавшейся к её волосам, сильно воняло. — Давно хотел попробовать эту штучку. — Вставай в очередь, Маркус, — зло хохотнул кто-то со стороны. — Сбил её я. — Разберемся. Её на всех хватит. Гермиона почувствовала, что вот сейчас в ней проснулся настоящий животный страх. Она с силой вскинула руку и наугад вонзила палочку. Судя по тому, как легко и мягко она вошла, она попала своему противнику прямо в открытый глаз. Он взревел нечеловеческим голосом, и её хватило на последний выдох. — Остолбеней! Его отбросило назад. Она сгруппировалась, чтобы встать, но на неё навалился другой Пожиратель. — А ты с характером, — гоготнул он. — Как приятно сбивать таких пташек. У него были темные, почти черные глаза и обвисшие щеки. В секунду он сжал ладонь Гермионы так, что она услышала хруст и свой хрип. Пальцы, державшие палочку, сломались. — Не бойся, — прошептал он, и от него несло такой тьмой, что она старалась не дышать. — Худшее впереди. Внезапно он обмяк и завалился на неё. Гермиона поняла, что близка к тому, чтобы разрыдаться. Она попыталась выползти из-под него, но не могла пошевелиться под огромной тушей. От него воняло потом, кровью и тьмой. — Грейнджер, Салазар тебя побери, что ты тут делаешь? Пэнси Паркинсон отлевитировала пса прочь и с отвращением встряхнула палочкой, позволив ему глупо свалиться лицом в землю. Она рывком подняла Гермиону, которая вмиг обмякла и попыталась вновь оказаться на земле. — Стой, ты, — рыкнула Пэнси. — Борись за жизнь всем своим существом. Умирать будешь в Хогвартсе. Она потащила её за собой. — Это… это ты его? — перевела дух Гермиона, кивая назад, на лежащего ничком пса. — Нет, мать Тереза, — отрезала Пэнси, и перехватив удивлённый взгляд Гермионы, устало добавила. — Да, я хорошо знаю маггловскую историю. Они поднырнули под еловые ветви перелеска с другой стороны от той, откуда Гермиона вышла и побежала к ним. Она хотела расцеловать Пэнси за то, что та носит каре. — У тебя есть заживляющее? Корнер сильно ранен, — Пэнси говорила вполголоса, но так невозмутимо, будто они шли по коридорам Хогвартса на урок травологии. — Этот идиот геройствовал и прикрывал меня. Единственное, о чем ему стоило беспокоиться, так это о собственной заднице. Гермиона молча отстегнула от плеча прикрепленную склянку и перебросила Пэнси. У неё была лишь одна цель — перебирать ногами. Наконец они подошли к большому дереву, за которым виднелся овраг. — Перелезай. Гермиона послушно перелезла через корни и съехала вниз. Вместе с ней вниз покатились камни. Она не знала, куда ведет её Пэнси. Она даже не знала, может ли идти так спокойно с ней рядом. Но даже если та была шпионом, то сейчас, здесь, в Йоркшире, это было неважно. Важно было лишь выжить. И увидеть Драко. Пэнси легко спрыгнула и позвала её за собой. Спустя несколько шагов, за большим камнем, она увидела отряд Малфоя. Драко среди них не было. Пэнси влила в глотку Корнеру зелье. Мэнди Броклхерст полусидела-полулежала в неудобной, какой-то сломанной позе, и держалась за бок. Она, не отрываясь, смотрела в одну точку. — Не нашла его? — спросил Блейз, не отвлекаясь от залечивания раны на ноге Сьюзен Боунс. — Нет. Я понятия не имею, где он и жив ли. Зато привела его красотку. Гермиона задохнулась. Она решила не встревать в разговор — так можно было узнать больше. — Я пойду с тобой. — Нет, — отрезала Пэнси. — Ты нужен здесь. Они тут все без тебя решат отправиться на тот свет. Судя по их виду, это было похоже на правду. — Мы можем попробовать аппарировать, — предложил Блейз неуверенно. Пэнси мотнула головой. — Ты не чувствуешь? Барьер, — она обвела воздух рукой. Блейз не ответил. — Почему ты здесь? — спросил он, и Гермиона поняла, что он обращается к ней. — Они… они все погибли? Его голос сел на последнем слове, и Гермионе захотелось отдать ему все свои воспоминания, все, что она видела за это ужасное утро, чтобы он знал, насколько Джинни была прекрасна. — Они уже в Хогвартсе. Все живы, только… только Пенелопа Кристалл погибла. В огне. Сгорела заживо. Плечи Блейза немного расслабились, и Гермиона почувствовала, что завидует ему. Он знал, что Джинни в безопасности. Что нужно было ещё? Даже если бы он умер прямо сейчас, он бы умер в покое за её жизнь. Гермиона на мгновение прикрыла глаза и медленно выдохнула. Пэнси кивнула. Известие о Пенелопе её не удивило. — Нам всем надо меньше геройствовать. И больше убивать, — просто сказала она. Она повернулась и отправилась назад, к склону и огромному дереву. Гермиона почувствовала отчаяние. Он где-то там… Что он там делает? Сражается бок о бок с Грюмом? Или бьется один? Или он в плену? Вдруг прямо сейчас огонь охватывает его со всех сторон? Гермиона упорно игнорировала мысль о том, что Драко мог быть уже мертв. — Пэнси, я хочу пойти с тобой! — Гермиона сделала несколько шагов за ней. — Сиди, Грейнджер. От тебя больше проблем, чем пользы, — отрезала Паркинсон. Гермиона почувствовала беспомощность. Все её руки были в крови, а на палочке растекалась мерзкая субстанция из глаза Пожирателя. Руки, шея, рёбра – все горело и саднило и молило о покое. Но сознание сопротивлялось всей боли и слабости и вновь и вновь толкало её вперед. Она не хотела и не могла сдаться. — Я не останусь здесь. Я пойду с тобой, хочешь ты этого или… — Салазар, забирайте этот ебаный камень и проваливайте отсюда, — голос Драко заставил их обеих подпрыгнуть от неожиданности. — Я остаюсь. Он спускался спиной, и, ловко спрыгнув, достал из кармана платок. Оборот через плечо. — Ты… Так мало, так много в его лице. Ни один мускул, как всегда, не дрогнул. Но взгляд… Глаза, затравленные и дикие, наконец нашли свою цель и обрели покой. Гермиона почувствовала, что сознание отпускает контроль над телом и больше не сдерживает слез. Они струились по её лицу. Боль, облегчение, непойми откуда взявшаяся обида. Он тут, он живой. Все тело взвыло от облегчения и от боли. Мир покачнулся и ей стало легче дышать, несмотря на державшуюся вокруг тьму. Растрепанный, с сажей на лице и глубоким порезом во всё плечо, Драко молча смотрел на неё во все глаза, словно боясь, что она растворится в воздухе. Это мгновение, казалось, длилось вечно, хотя шло считанные секунды. Убедившись, что гриффиндорка никуда не исчезла, Малфой сделал несколько широких шагов, вытянул руку, и с силой притянул её к себе за шею. Гермиона врезалась в его грудь и наконец заплакала по-настоящему. Его губы легко коснулись её волос. Он обнимал её так, что ей было больно. — Невероятно душещипательно, — резюмировала Пэнси. — Теперь мы можем отсюда свалить? Сейчас-то ты сможешь отправиться вместе с нами. Гермиона сильнее прижалась к нему. Осознание заполонило всё её существо. Он искал её. Двое сумасшедших, с двух сторон поля. Она искала его, рискуя расстаться с жизнью. Он искал её, обрекая себя на то же. И вот они стоят в объятиях друг друга, и вся эта битва, весь огонь и вся сажа в легких – всё стоит этого одного момента. Момента, ради которого стоит выживать и из раза в раз подниматься на ноги. Даже когда нет сил. Не выпуская Гермиону из рук, Драко подошел к своему отряду. — Все готовы? Переносимся на счёт три. Отряд слабо замычал в ответ. Девять человек, не считая Гермионы и Драко, протянули руки вперед. Дальше будет Хогвартс, и утро, и зелья, с которыми боль притупится, и новые тренировки, и новые сражения, и новая боль. Но пока - они протягивали руки к гладкому камешку в платке. И этого было достаточно. Утро распалилось, и тучи замерцали, подсвеченные прячущимся за ними солнцем. Драко начал отсчет. Гермиона, едва ухватив мысль о том, насколько этот отсчет отличается от того, который она слышала от Гарри час назад, зажмурилась. Внутри разлилось щекочущее тепло и она замерцала в его объятиях.