***
Возвращение к истокам.
— Ужасно, Брунито! Ты опять перепугал весь город. — прозвучал громкий голос матери, разрезая звенящую тишину. — Сегодня ты остаёшься без ужина. И он остался без ужина тем вечером, без завтрака следующим утром и без обеда в традиционные часы. Это не было наказанием Альмы, Бруно сам себя наказывал.***
— Дядя Бруно? — вернул его в реальность нежный голос Мирабель. — Да, я здесь… Знаешь, я, пожалуй, пойду, у меня… появились дела. — Они оба знали, что это неправда, однако тонкая фигура исчезла в глубине дома. В её душе поселилось некоторое беспокойство. Ведь, несмотря на то, что он уже около месяца находился в доме Мадригаль, вернувшись после стольких лет, Бруно было трудно общаться с родственниками напрямую, не делая вид, словно его не существует, словно он лишь тёмная тень в холодном мраке коридора или лучик света за семейным портретом. Однако мужчина не понимал, что обрёл своё место не только за семейным столом, но и в юном сердце Мирабель. Нельзя… Нельзя. Нельзя! — Так, нужно чем-то заняться, — пыталась отвлечься юная девушка, желая каждому проснувшемуся члену семьи Мадригаль доброго утра. — Доброе утро, мама! — улыбнулась она. — Помочь тебе с завтраком? — О, было бы хорошо, — тепло ответила Джульетта. — Вижу я не зря оставила вкусностей вчера вечером, — произнесла женщина, видя на столе тарелку с булочками и две чашки кофе, одна из которых так и осталась нетронутой. — С тобой кто-то был? — Да, дядя Бруно, правда он так ничего и не съел, сказал, что аппетита нет. — задумчиво ответила Мирабель. — Братишка Бруно опять не ест…***
Мирабель печально смотрела на пустое место за семейным столом напротив неё. Приготовленные el tamal были аккуратно уложены на тарелки. На кухне стоял удивительно приятный запах. Когда все закончили, девушка встала из-за стола, убрав свою тарелку и взяла порцию дяди, которую так и норовил съесть Камило. Учитывая, что башня была разрушена, да и жить в пещере не самое величайшее удовольствие в жизни, Бруно, с согласия матери, выбрал себе самую обычную комнату из нескольких свободных в доме Мадригаль. Раздался стук в дверь, отражающийся от белых стен комнаты, заставив мужчину, читающего за письменным столом под лёгкое освещение чуть приоткрытого окна, вздрогнуть. — Войдите! — прозвучал ответ Бруно, что так и не поднял головы, чтобы посмотреть на своего раннего гостя. — Твой завтрак, tio! — это была его sobrina, его vidaЕго Мирабель…
Она оставила тарелку на столе, рядом с которым стояла кровать с небрежно брошенной на неё зелёной руаной, направившись к окну и распахнув шторы, впуская больше света. В освещении солнца она могла в полной мере рассмотреть Бруно. Нельзя сказать, каким именно был её интерес: родственная забота или же нечто большее. Однако, одно она могла сказать точно: Бруно был слишком истощён. Внезапно, почувствовав и заметив на себе чужой взгляд, он инстинктивно и очень резко опустил рукава бордовой рубашки, скрывая из виду тонкие запястья, на которые девушка даже не успела посмотреть, переместив свой взгляд на ключицы. Внезапно она чуть покраснела, ненужные мысли прокрались в её юную голову и ей стало ужасно стыдно. — Прости, просто задумалась, — ответила Мирабель на немой вопрос Бруно. — Постарайся поесть, пожалуйста. Спустя несколько мгновений девушка вышла за дверь, оставив tio наедине со своими мыслями и гнетущей болью в сердце и животе. Он внимательно посмотрел на тарелку перед ним. Запах el tamal вызывал аппетит, а вместе с тем и сильную тошноту, что стала рефлексом после некоторых событий его и без того нелёгкой жизни. «Ты не достоин еды, ты ничего не сделал, чтобы заслужить. Это слишком много для такого как ты. Ты не стоишь и малой капли!» Спустя долгие время раздумий и внутренней борьбы, Бруно всё же попробовал совсем маленький кусочек, а за ним ещё и ещё. Казалось, он сам не может себя контролировать, стараясь насытиться за все эти десять лет одиночества и недоедания. Наконец, когда тот очнулся, тарелка была пуста, а желудок предательски сильно болел, определённо не готовый к такому количеству пищи. — Нет… Нет. Нет! Нет! — Бруно схватился за волосы, резко встав из-за письменного стола, уронив тем самым стул. — Нет, пожалуйста… — шептал он снова и снова, начиная трястись. Спустя некоторое время Бруно закрылся в ванной и казалось, провел там несколько вечностей.