***
Бруно проснулся первым, а значит у него было достаточно времени насладиться этой тишиной и спокойствием в его душе при виде сладко спящей рядом Мирабель. Тем не менее, он аккуратно встал с кровати, накрыв племянницу одеялом. Он накинул поверх синей рубашки своё старое пончо, оставленное на стуле и на всякий случай захватил лезвие, спрятанное на полке между книг. Борясь с сильным желанием провалиться сквозь землю, вспоминая прошлую ночь, Бруно судорожно вздохнул и нежно поцеловал девушку в носик. Проследовав к двери, он как можно тише открыл её, выходя в коридор. Мысли продолжали заполнять голову, а руки предательски тряслись. Он тихо прошёл на кухню и выпил немного воды, прежде чем взять несколько булочек, чтобы покормить крыс. Бруно всё ещё чувствует вину за то, что произошло вчера. Прислушиваясь к каждому шороху, он приблизился к большой картине, которая висела в коридоре, отодвинул её в сторону и прошёл внутрь стены. Разумеется, он мог воспользоваться потайным ходом в его новой комнате, но для этого пришлось бы слишком сильно шуметь, а значит разбудить его Мирабель, чего он хотел делать меньше всего. Ему просто нужно было исчезнуть. Совсем ненадолго, всего-навсего немного подумать и перебрать в голове все "за" и "против".***
Сидя в старом кресле, которое было решено оставить там, он находился в полупустом помещении, и только тихое шуршание его маленьких голодных друзей возвращало Бруно в реальность. — Это ведь, неправильно, а? Как считаешь? — обратился он к одной из маленьких серых крыс. — Хотя у кого я спрашиваю, ты вообще со своей тётей был! — посмеялся мужчина, заправляя локон за ухо. Внезапно он затих и вновь ушёл в собственные мысли. Нежные губы Мирабель, что так сладко и чувственно касались его этой ночью. Маленькие руки на его лице согревали и дарили чувство покоя. Тогда он хотел, чтобы это никогда не заканчивалось... — Отвратительно... — прошептал Бруно, открывая глаза, словно всё ещё чувствуя нежные поцелуи на своей шее. — Я сам себе противен... Дышать Закатав левый рукав драгоценной рубашки, он сжал в правой руке острое лезвие, наслаждаясь его холодом. Он, недолго думая, прижал его к тонкому запястью, на котором и без того было огромное количество шрамов, что накладывались друг на друга беспорядочными узорами. — Не говорите ничего Антонио, пожалуйста, он ещё слишком мал... — говоря это, он глядел на маленьких крыс, что издали тихий писк согласия и скрылись в темноте, не желая снова быть свидетелями чего-то столь ужасного. Чувствовать Наконец рука, что ненадолго перестала трястись, медленно погружала металлическое лезвие в нежную податливую плоть, наполняя тело холодным теплом. Человек знающий - поймёт, что именно имеется ввиду. Желать – Дьявол... — Его трясло. Сильно трясло, но это чувство на удивление приятно. Не договорив, мужчина зажмурил глаза и тяжело задышал, ожесточённо сделав ещё несколько резких и глубоких надрезов, разрывая тонкую кожу и задевая прозрачные синие венки. Наконец, отбросив лезвие, он закрыл глаза, желая прочувствовать пульсирующую боль, нарастающую в его хрупком теле. Бруно наказывал себя. Наказывал за всё: за съеденный кусочек булочки, за то, что посмел избавиться от еды, которой он не заслуживал, за то, что перепугал всю семью. За то, что посмел любить Мирабель... Крупные капли приземлялись на пол с характерным звуком. Это так... красиво. Удивительно, как густая тёмная и всё ещё тёплая кровь стекает сначала по тонкому запястью, а затем по старой ткани зелёного пончо. Закрыв глаза и тяжело дыша, он чувствовал, как острая боль пронзила его тело. Падающая тёмно-красная капля вновь издала тихий звук. Опустив голову и, наконец, открыв глаза, Бруно с ужасом осознал что, должно быть, немного переборщил. Самую малость. Кровь хлестала из его тонкого запястья, и мужчина буквально мог видеть свои вены. Бордовая жидкость стекала по руке, впитываясь в светлую ткань одежды. Было больно, чертовски больно. "Это единственное, чего я заслуживаю", – пронеслось в его помутнённом разуме. — Моя девочка... Моя маленькая девочка, – с сожалением шептал мужчина.***
Все постепенно собрались на семейный завтрак, даже обеспокоенная Мирабель, которая проснулась в полном одиночестве. Все ждали лишь Бруно. И, казалось, будто каждый из них мысленно боялся, что тот снова исчез, однако мужчина вскоре появился, выходя из ванной на первом этаже. Его рука была перебинтована найденным в шкафчике бинтом, однако этого не было видно за плотной тканью рубашки. Зелёное пончо, испачканное последствиями его ошибок было оставлено где-то за стенами, рядом с небольшой лужицей крови. — Дядя Бруно! — воскликнула Мирабель. — Все уже собрались. Мужчина выглядел невероятно виноватым и, вместе с тем, удивительно привлекательным. Свободная рубашка хоть и прикрывала худое тело, но создавала чарующий образ, который, впрочем, был не заметен за пеленой вечной усталости. Наконец, он сел за стол под подозрительные взгляды Долорес и не смел смотреть ни на девушку напротив, ни на кого-то другого. — Как ты себя чувствуешь? — начала Джульетта. — Мы все волновались после вчерашнего... — О, эм, со мной всё хорошо, вчера Мирабель принесла мне твою булочку, не волнуйтесь. — он старался выглядеть как можно более расслабленно, вновь выдавая ложную улыбку. Однако, волнение было не только из-за физического состояния мужчины. — Брунито... — начала Альма, и сперва мужчина подумал, что она хочет извиниться, но этого не произошло. — То, что было все эти десять лет, уже прошло. — Это было единственным, что она смогла сказать, и Бруно успокоился. Но при этом волнения томились в её душе. "Неужели мой сын голодал в моём же доме так долго?" — эта мысль не выходила из головы. — Да, мама, ты права. — грустно улыбнулся тот, глядя на мать, а затем, переводя взгляд на свою тарелку, всеми силами стараясь не смотреть на Мирабель, сидящую напротив. Было принято решение съесть свою порцию во благо семьи. И, только когда кусочек пищи оказался во рту Бруно, все выдохнули с облегчением, но только он один понимал, что еда не задержится в его теле надолго. Ноющая боль в руке не давала покоя, а нарастающая тошнота вместе с голодом сводили с ума. С огромным усилием съев половину порции, он запил её большим количеством воды — так будет проще от неё избавиться. "Если я уйду в ванную прямо сейчас, это вызовет подозрения", — подумал он и решил просто дождаться конца завтрака, когда все разойдутся по комнатам. Так и случилось. Не теряя ни секунды, Бруно направился по коридору, открывая заветную дверь, несмотря на обеспокоенные взгляды Джульетты и Мирабель, что остались на кухне.***
— Где ты сегодня ночевала, милая? — спросила Джульетта, чем застала девушку врасплох. — На диване в комнате дяди. Сама не заметила, как уснула, — солгала она, с теплом вспоминая запах его кожи и мягкие поцелуи, наполненные совсем не родственной любовью. — Я дала ему твою булочку, когда он проснулся. — Хорошо, — успокоилась Джульетта. — Знаешь, у него всегда были проблемы, даже когда мы были детьми. Помню, мама часто оставляла его без ужина в качестве наказания, а потом... — Он решил наказывать себя сам... — с ужасом продолжила Мирабель.***
Посмотрев в зеркало после своего отвратительного ритуала, Бруно отвернулся, понимая, что изменил своим же словам и обещанию, что тот раз был самым последним. — Наверное, стоит привыкнуть это делать...***
Он вернулся в комнату, закрыв дверь на замок, принимая решение остаться там до конца дня.