***
Сумерки охватили город, солнце уже давно ушло за горизонт. Холодный, пробирающий до костей, ветер бьёт в окровавленное измученное лицо. Бруно уходит прочь, расцарапывая босые ноги. Голова ужасно болит, будто раскалывается напополам ровно по центру черепа, заканчиваясь "разломом" где-то на затылке. Редкие седые волоски окрасились кровью. Уставшее тело медленно исчезало из виду, уходя прочь от отвратительно-милых домиков и людских глаз. Переступив порог цивилизации и зайдя на территорию леса возле реки, Бруно медленно сел на холодную землю, облокотившись о старое дерево, размашистые корни которого впивались в сырую плодородную почву. Миллионы мыслей крутились в его повреждённом разуме, и лишь одна имела честь быть озвученной: — Недолго длилось наше счастье… Он безусловно понимал, что его непременно найдут, но, вполне возможно, тайно желал быть найденным. Однако, сейчас это бы стоило ему жизни. Ведь он самый настоящий преступник, испортивший жизнь маленькой девочки. Бруно был позорно изгнан из этой жизни, в то время как душа изнемогала от несправедливости, а тело — от большой потери крови.***
Глупо было предполагать, что её несчастный возлюбленный также, как и в прошлый раз, останется в стенах дома, поэтому Мирабель оставила какие-либо попытки поговорить с ним. — Бруно!!! — девушка выбежала из дома, как только это стало возможно. Лишь Касита была на её стороне, но было слишком поздно. — БРУНО! ГДЕ ТЫ?! — Слёзы лились из глаз, отдавая солью во рту. Голос срывался и хрипел от переполняющих эмоций. Пустые, словно напуганные, улицы, темнеющее небо над горизонтом и маленькие кровоточащие руки, утирающие слёзы. Мирабель стремительно бежала сквозь тёмные заросли. Острые ветви деревьев царапали кожу и нежные заплаканные щёки. — Бруно! Бруно!!! — Душераздирающий крик отражался эхом, но единственным ответом ей было лишь тихое отдалённое журчание реки. Тем временем где-то сзади начинали слышаться голоса родных. Именно эти люди сейчас казались самыми ужасными и лицемерными на всём белом свете.***
— Что ты сейчас чувствуешь? — молвил голос где-то за спиной. — Ничего... Я ничего не чувствую. — А как же боль, разочарование и чувство немыслимого предательства? — прозвучал вопрос с небольшой, едва слышимой, насмешкой. — Ничего... Лишь понимающее молчание на долю секунды стало частью тишины и растворилось в ней. Нарен достал небольшой чемоданчик, который по праву можно было назвать рабочим чемоданом колдуна. Или что-то в таком духе. Как только он распахнулся, ударил приятный запах полыни и чего-то сладковато-цветочного. — Сколько же с вами проблем. Чёртовы Мадригали... Сначала Альма, а теперь ты с пробитой головой! Хотя… — Мужчина аккуратно приподнял голову Бруно, ощупывая затылок и верхнюю часть головы. — Череп не проломлен, уже хорошо! Осторожно расположив тело мужчины на корнях большого могучего дерева, Нарен прошёл к великой реке, что положила начало всему городу Энканто, и набрал воды в небольшую металлическую фляжку, которая, вероятно, когда-то принадлежала кому-то из завоевателей. — Поистине волшебное место, — произнёс он и в тёмных глазах вспыхнули миллиарды звёзд. — Жаль, что я не ушёл с остальными… Он вглядывался в иссиня-чёрное холодное полотно небесного пространства, и в его бессмертной душе неожиданно вспыхнуло слабое отдалённое чувство тоски. Нарен невероятно скучал по дому. Но, по всей видимости, его домом было вовсе не старое ветхое здание на сгоревшей земле, а та самая звёздная бесконечность, по которой он так сильно тосковал. Обречённо вздохнув, он вернулся к полумёртвому «другу», попутно вытирая края тёмной мантии от речной воды и грязи. Его глубокий взгляд остановился на обессиленном теле, голова которого лежала меж двух отростков корня. — Не думаю, что тебе удобно, но предоставлять шикарные апартаменты у меня нет времени, — тихо произнёс он, аккуратно достав из открытого чемоданчика небольшой пузырёк со смесью лечебных трав. Мужчина взял фляжку с водой и высыпал в неё содержимое. Смешав необходимые ингредиенты, Нарен начертал на лбу Бруно неизвестный знак, что издалека был похож на перевёрнутую рыбу. — Защитит сила рода тебя от зла и нечисти, от крови и скорби. Луна мне свидетель и тьма покровитель.. Маг закрыл глаза, сложив руки на груди, и руна на лбу мужчины вспыхнула огненно-зелёным светом, освещая кромешную тьму. Через мгновение послышался громкий кашель. — О, ты проснулся! Я рад. — Нарен улыбнулся своей самой восхитительной улыбкой. — Уж было подумал, ты умрёшь у меня на руках. Я бы тебя убил, если бы ты посмел так сделать. — Где мы?.. — хриплым усталым голосом вопрошал Бруно. — Мы там, где всё началось. А теперь не задавай глупых вопросов и, будь добр, выпей это. Надеюсь, ты в состоянии сделать это сам, — попросил мужчина, протягивая флягу. Трясущиеся пальцы неумелым движением приняли странное «лекарство». Сделав пару глотков, Бруно чуть было не выплюнул всё на землю. — Нет-нет-нет. Ты должен выпить всё, — настойчиво сказал Нарен. Когда его просьба была исполнена, он, наконец, успокоился. — Ну вот и всё. Как себя чувствуешь? — Скверно. Но не смертельно, — с усталой натянутой улыбкой ответил Бруно. — Чудесно! А теперь расскажи мне, что случилось. Признаться, у меня с самого утра было плохое предчувствие, поэтому я хорошо подготовился, — с небольшой гордостью заявил целитель. — Думаю, мы с Мирабель больше никогда не увидимся… Я... Я не знаю, что делать дальше. Не знаю… — Бруно закрыл глаза руками, скрывая нахлынувшие слёзы. — Знаешь, я не умею успокаивать людей, но просто должен сказать, что ты ошибаешься, — маг положил руку на острое плечо, и его взгляд вновь устремился к далёким звёздам. — Вы с Мирабель словно… вот те две звёздочки! Видишь? — спросил Нарен, указывая на небо, и Бруно поднял взгляд. — Одна большая, но немного тусклая, а другая - чуть поменьше и яркая. Это вы. В твоих глазах умирают галактики, а в глазах Мирабель они только начинают свою жизнь. И тебе нужно сделать всё необходимое, чтобы они не погибли, не успев зародиться. — Ты прав. Чертовски прав. Но иногда ты говоришь такой бред! — Бруно тихо рассмеялся, и это был смех обречённого, который вот-вот исчезнет, оставив после себя лишь самое лучшее, не прося взамен ничего. — Твой отец говорил точно так же. — Вы были знакомы? — Он недоуменно уставился на мужчину. — Видимо, у тебя провалы в памяти из-за полученных травм, — с доброй насмешкой ответил Нарен, доставая из кармана изящную курительную трубку из тёмного дерева, небрежными привычными движениями набивая её табаком и поджигая. — Мы с Педро когда-то были друзьями. До тех пор, пока в нашей жизни не появилась твоя мама. Она была так прекрасна! Но, к сожалению, или к счастью, он встретил её первым. И всё. Закончилась эпоха. Мы окончательно перестали общаться: он начал свою недолгую жизнь любимого мужа и молодого отца. Несмотря на нашу небольшую вражду, известие о его смерти чуть было не убило меня. Ты немного похож на него характером. Такой же спокойный и добрый. Но ваше самое большое отличие в том, что ты изгой общества и закрытый в себе меланхолик. Не обессудь, — он закончил свою речь, затянувшись и выпуская сизое облачко дыма. — Будешь? — спросил Нарен. Бруно молча взял трубку с тлеющим табаком и сделал небольшую затяжку. Он не курил уже около 10 лет, поэтому обжигающее чувство пронзило его лёгкие. Но, несмотря на это, ему стало легче. Никотин ударил в голову, вызвав ощущение всепоглощающей эйфории. — А какой была мама? — неуверенно спросил мужчина, разрывая неловкое молчание. — А это я расскажу тебе после того, как мы разберёмся с твоей головой. Ты потерял много крови и, скорее всего, не ел длительное время. Поэтому старайся не вставать, лечить голодные обмороки я не умею, — улыбнулся Нарен и вновь потянулся к своей сумке. Бруно же в это время всё также апатично курил, прокручивая в голове события сегодняшнего дня. Он запомнит его на всю оставшуюся жизнь. День, когда его убили, когда он лишился своего единственного счастья Лишился своей Мирабель. Слёзы невольно заполнили покрасневшие глаза, а в сердце образовалась болезненная пустота. — Она была той самой истинной причиной, по которой я решил уйти... — Дьявола ради, только не плачь. Помни, если человеку ни разу не хотелось умереть из-за любви, то он никогда и не любил...