Я нахожу тебя в каждом потерянном слове,
В каждом затмении кровавой луны
И сердцем надеюсь, что скоро
Снова будем вместе мы.
Я тысячу раз умираю,
Оживая в твоих руках.
Не плачь, моя милая, помни:
Сегодня приду я во снах.
***
— Отныне, ты никогда не покинешь стены дома, — отец был серьёзен как никогда. — И больше ни слова про этого извращенца. — Он не извращенец! — парировала Мирабель, сдерживая слёзы. Руки быстро вытирали грязные колени и лицо. — ЗАТКНИСЬ! — Внезапный удар по стене заставил вздрогнуть, и где-то на первом этаже треснула стена бедной Каситы. — Замолчи. — Пап, пожалуйста… — Ты позволила этому произойти, нужно отвечать за свои поступки, — с явной гримасой неприязни за лице, твёрдо сказал Агустин. Мирабель дрожала, сжимая смуглые ладони, что ненадолго помогало успокоиться. Очки на переносице предательски давили, вызывая слабую боль, в то время как тело и разум начинал охватывать внезапный приступ паники. Ей хотелось лишь закрыть глаза и вновь оказаться в тепле родных рук. Спустя бесконечное количество порицательных речей отец, наконец, исчез и Мирабель осталась совсем одна. Сегодня знаменательный день. День, когда её жизнь была полностью разрушена. В ней больше не было любви и нежности, ровным счётом, как и постоянного страха быть пойманным, потому что бояться уже нечего. Перед глазами мелькали воспоминания сегодняшнего дня: плачущая мама, злой отец и её дорогой Бруно, что уже давно был готов принять наказание за своё ужасное преступление. «Думаю, мне следует забрать его вещи, пока их не выбросили», — разумная мысль пришла в голову юной девушки, когда паника немного отступила. Мирабель с опаской вышла из комнаты, её шаги были тихими как никогда раньше. Осторожно пробравшись в комнату дяди, она спокойно выдохнула. — Боже… — В первую очередь её взгляд, наполненный ужасом, упал на ужасные следы крови на полу и стене. — Что же с тобой сделали?! — Слёзы предательски полились из покрасневших глаз, сердцебиение стало быстрым и беспорядочным. Паника? Тревога? Господи, я не знаю, что с этим делать. Юная девушка опустилась вниз по стене, захлёбываясь собственными слезами и зажимая рот рукой, чтобы никто её не услышал. Кроме одного человека, который сейчас, должно быть, проклинает себя. По крайней мере, она надеялась на это. Маленькая ручка потянулась к небольшой лужице крови, пачкая в ней указательный палец, что вызвало ещё большую реакцию слабой психики. Истерика продолжала душить и убивать так медленно и мучительно, насколько это возможно. — Чёртов Бог, почему ты это сделал?! — Душераздирающий крик отражался эхом, и теперь было абсолютно плевать, слышит ли её кто-то или нет. Больше не существовало абсолютно ничего. Больше нет смерти и скорби, лишь холодная пустота где-то в грудной клетке, в которой ещё совсем недавно распускался алый бутон чистой любви.***
— Знал бы ты, сколько раз мне хотелось умереть за все эти чёртовы 76 лет! Я не хочу жить вечно. Я вообще не хочу жить, Бруно! Смерть - это самый прекрасный дар человечеству, абсолютное спокойствие, словно на огромном лавандовом поле. Поэтому цени это, ведь ты - смертен, друг мой. И не вздумай умирать раньше времени. Ты всё ещё нужен ей, идиот.***
Слёзы капали на поверхность стола, когда девушка собирала все книги и записи в одну стопку. На обложке одной из книг красовалась надпись «Половая психопатия», что привлекло внимание юной Мирабель. Открыв книгу на месте, где лежала импровизированная закладка — листочек бумаги, она тихо прочитала вслух: «Инцест». Спустя пару минут она, наконец, поняла, что это такое и почему её возлюбленный был так заинтересован именно в этой странице. — Ты явно знаешь об этом больше, чем я. — Вывод был сделан, но, несмотря на все попытки отвлечься, её душевное состояние оставляло желать лучшего. Мысли в голове спутались и совершили массовое самоубийство. Единственным символом её надежды была лишь прекрасная бабочка на синей рубашке, которую та забрала в первую очередь. Ей оставалось лишь верить, что её обладатель ещё жив. — У тебя не так уж и много вещей, да? — Она ярко улыбалась сквозь плач, глядя на полупустую полку в шкафу. — Мне стоит забрать только самое важное. — С этими словами Мирабель снова подошла к столу, доставая из небольшого ящика мешочек с картами Таро и второй мешочек фиолетового цвета с какими-то камушками. — Должно быть, это тоже что-то важное. Утерев уставшие глаза с покрасневшими белками, девушка проследовала к кровати со светлой и немного смятой постелью и рухнула в невидимые объятия любимых рук, накрываясь одеялом. — Если ты жив, дай знать об этом, а если нет… Боже... — Мирабель закрыла глаза ладонями. — Надеюсь, что тебя похоронят.
Глупая маленькая девочка.
***
— Итак, у меня есть две новости: плохая и… плохая, — сказал Нарен, закончив осмотр головы Бруно, прекратив, наконец, эту долгую речь о смысле жизни. — Ну что ж, тебе следует начать с плохой, — улыбнулся мужчина, поправляя волосы после стороннего вмешательства. — Итак, у тебя теперь на голове есть, вернее, будет небольшая... ладно, большая линия, на которой никогда не будут расти волосы. — Тааак. А ещё? — Бруно с недоверием аккуратно провёл по затылку. — Ещё я думаю, что Мирабель долго без тебя не протянет, поэтому нужно забирать её как можно скорее. В этой семье она не будет счастлива без тебя. — Она ведь как-то жила, не зная, что я вообще за человек. Я знаю, я сам это видел. О нет! — Бруно искал что-то в своих карманах. — Я потерял соль! Невероятно расстроенный, он откинулся на траву, подкладывая задний подол пончо под голову. — Не волнуйся, я дам тебе что-нибудь из своего, — успокоил его голос слева. — А, насчёт твоей благоверной, я уверен, что такой человек как ты, мой дорогой друг, способен изменить жизнь любого, с которым знаком, не говоря уже о маленькой девочке, которая узнала о любви лишь благодаря тебе. — Спокойная улыбка мужчины не оставляла никаких сомнений в его словах, но, тем не менее, они закрались в голову Бруно. — Но это ведь так неправильно… — Неправильно - ненавидеть человека из-за того, что тот не такой как все, — парировал Нарен, ложась на расстоянии вытянутой руки от своего друга. — Я её дядя, чёрт возьми! — слишком резко ответил мужчина. — Прости… Я не знаю, что мне делать. — Смотри: ты можешь либо исчезнуть и оставить её одну, либо, как бы сказать, украсть свою возлюбленную и жить долго и счастливо. Вернее, жить столько, сколько тебе осталось, — Нарен улыбнулся, совсем не подразумевая под своими словами ничего дурного. — От тебя так и веет добром и радостью. — О да, я знаю, — лучезарная улыбка осветила эту ужасную ночь. — Но, может быть, это и к лучшему? — с грустной надеждой произнёс Бруно. — Ты действительно думаешь, что после того, что было, она вот так просто всё забудет и пойдёт себе жить жизнь? Выйдет замуж и родит ребёнка? Честь уже не вернёшь, Бруно, а, насколько мне известно, мужчина, лишивший девушку невинности, должен взять её в жёны, независимо от обстоятельств. Видимо, вы совсем забыли обычаи своего народа. — Нарен почесал небольшую щетину, раздражённо вздыхая. — Как ты только ходишь с ней… — Ты говоришь словно старик, ты знал об этом? — Я старше тебя на двадцать шесть лет. Уверяю, я действительно старик и то, что моё тело не подверглось никаким изменениям не говорит о том, что я не изменился внутренне. В душе я - старый дед, которому пора на покой. — В ответ на это Бруно лишь тихо усмехнулся. — Как думаешь, я слишком стар для неё? Ей ведь даже шестнадцати нет. Что она будет делать, когда я умру? — Тревожный взгляд зелёных глаз устремился в небесную пустоту. — Хм, разница в тридцать пять лет довольно внушительна, но не чрезмерно. Любая пара может быть счастлива, Бруно. А насчёт старости… Не думай об этом. Ты проживёшь долгую жизнь, я уверен. Только пообещай, что я буду крёстным, если у вас родятся маленькие Мадригальчики. Но только названным, я не очень люблю церкви. — В ответ на это Бруно лишь рассмеялся. — Я, конечно, обещаю, но не думаю, что я вообще способен на то, чтобы завести ребёнка. Тем более, я читал про всякие уродства у детей, которые рождаются от кровных родственников, и это ужасно. — Бруно скривил лицо. — Ну а что, ты ещё не старый, а насчёт уродств… Хм, вы ведь не кровные брат с сестрой, поэтому всё не так страшно. И вообще, для человека, который совершил неудачную попытку самоубийства, а потом его не убили, ты ведёшь себя слишком активно. — Мужчина усмехнулся. — Я думаю, что я так реагирую на плохие вещи в моей жизни… И, вообще, я не пытался умереть! — Ну да, конечно. — Маг явно намекал, что не поверит в подобную чушь. — Хорошо, твоя взяла. — Бруно устало выдохнул. — Знаешь… Спасибо тебе. За всё, что ты сделал для меня и для нас в целом. — Не думай, что я делаю это потому, что невероятно добрый. Мне просто скучно. Спокойной ночи, — отрезал друг, резко отворачиваясь и накрываясь мантией. — И, всё-таки, я прав: ты очень добрый, Нарен. Ты хороший друг. Спокойной ночи. Головная боль, нервное истощение и потеря крови сделали своё дело и вскоре Бруно уснул, с головой проваливаясь в самые глубины своего подсознания.