Не верю.

      Неделю спустя я направляюсь на кладбище - сказать Антону, что больше не могу с ним видеться; тёплый осенний денёк ведёт меня по извилистым дорожкам парка, а я высматриваю Антона среди деревьев, за каждым поворотом.       Вероятно, он подумает, что я очень странный тип, раз явился к нему лишь затем, чтобы сказать, что отныне буду его игнорировать. В смысле, что я вообще ему скажу?       «Эй, если в следующий раз столкнёшься со мной возле могилы моей мертвой девушки, не жди, что я стану с тобой здороваться».       Возвожу глаза к небу. Хотя чего уж там: примерно это я и собираюсь сказать Антону, ибо считаю, что обязан поступить так ради памяти о Алене.       Мои мысли плавно переходят на ссору с мамой, случившуюся на прошлой неделе, и на сердце ложится тяжелый ком из разочарования и чувства вины.       В последнее время мама твердила одно и то же, как заезженная пластинка. «Ты должен двигаться вперёд. Перестань жить прошлым».       Я пытался поговорить об этом с Серёжей во время утренних пробежек-прогулок, на которые мы теперь выходим каждую пятницу, но все бесполезно. Серёжа говорит, что я не живу прошлым, а просто храню память о ней. И сама, и Серёжа постоянно говорят, что мне надо делать и что мне следует исцелиться, но не дают никаких конкретных советов, как этого достичь.       Делаю глубокий вдох, стараясь избавиться от ощущения, что загнан в ловушку, застрял где-то между Аленой, Серёжей и мамой, не в силах пересечь стартовую черту.       Краем глаза замечаю рубашку в желтую и белую полоску: полосы настолько тонкие, что сливаются, и на первый взгляд рубашка кажется просто светло-желтой.       Антон.       Он стоит возле большого вишневого дерева, его чуть кудрявые волосы слегка колышутся на ветру.       Я смотрю, как он осторожно тянется и срывает с дерева веточку; что-то в его движениях кажется мне знакомым, хотя я едва его знаю. Антон нюхает россыпь маленьких розовых цветов, распустившихся на конце веточки, на его лице отражается глубокая задумчивость.       Гадаю, что он делает, потом напоминаю себе, зачем я здесь. Возможно, стоит оставить все на волю случая. Антон ещё не заметил меня. Поворачиваюсь, чтобы уйти.       -Ты решил больше со мной не видеться, - раздаётся голос у меня за спиной. Оборачиваюсь и вижу, что Антон пристально смотрит на меня, выражение глубокой задумчивости исчезло с его лица.       Молчу. Как он?.. А впрочем, неважно.       Опускаю глаза, смотрю на веточку вишневого дерева в руках парня, предпочитая не отвечать на его вопрос.       -Что означают эти цветы?       -А чего хотелось бы тебе? Какое значение ты ждёшь? - она спрашивает, вертя веточку в руках.       Такой поворот беседы застаёт меня врасплох. Антон первый человек за долгое время, который спрашивает меня о чём-то подобном.       «Новое начало». Я едва успеваю удержать в себе эти слова, не дать им сорваться с языка, но ответ внезапно возникает прямо передо мной. Мне хочется найти путь вперёд, двигаясь по которому я буду знать, что поступаю правильно. Вслух я говорю:       -Не… не знаю.       На этом следовало бы свернуть разговор и попрощаться.       Вот только я не могу. По глазам видно, что Антон не купился на жалкую отговорку. Его взгляд приковывает меня к месту, зелень в его глазах того же цвета, что трава, растущая на берегу пруда. На любимом берегу Антона.       -Я хочу… - начинаю я, глядя, как цветы вишни начинают мелко дрожать. Несколько лепестков падают на землю.       Скажи это.       Нет, не могу. Потому что в лице Антона есть нечто такое, что я искал все это время. Нечто, не имеющее название, но понятное всем.       -Я хочу… иметь друга, - говорю я, и собственные слова меня удивляют. - Кого-то, кто не знал меня до всего этого. Кого-то, с кем я могу быть самим собой, таким, каким становлюсь сейчас, а не тем, кем был раньше. Таким, каким я хочу стать.       -Мы все этого хотим, разве нет? - говорит Антони кивает. Так обычно кивает человек, услышав именно то, что ожидал услышать.       И все же я должен провести черту. Ради себя. Ради Алёны.       -Но это все, что я могу. Только дружба.       Антон прикусывает губки кивает. Его плечи слегка опускаются, будто от облегчения. Словно для неё это тоже желанный компромисс.       -Определенно. Только дружба, ничего более.       Он светлеет лицом и протягивает мне веточку вишни, а я принимаю ее с легким смешком. Спрашиваю:       -Итак… Что они означают на самом деле?       -Цветы вишни? Они означают возрождение, новое начало, - отвечает Антон.       От его слов у меня по рукам ползут мурашки. Очередное дуновение ветра срывает с дерева над нами лепестки вишни, потом обрывает несколько лепестков с веточки, которую держу я в руке. Глаза Антона сияют, он улыбается мне сквозь дождь розовых и белых лепестков, а солнечный свет искрится в кронах деревьев.

***

      Позже, вернувшись домой, я снимаю куртку и нахожу приставший к рукаву лепесток вишни. Отлепляю его от ткани и кладу на ладонь. Этот цвет неизменно напоминает мне о Алене: на студенческом балу она была в платье такого же розового цвета. Ранее, когда мы с Антоном сидели под вишневым деревом, я сказал ей об этом, а он задумчиво кивнул.       Его сестра тоже любила этот оттенок розового, вот почему Антон остановился под той вишней.       До сего момента я хранил все воспоминания о Алене в себе, но после разговора с Антоном вспоминать о Алене стало не так больно. Впереди за несколько месяцев. немного успокоился.       Совсем не так я представлял себе свою сегодняшнюю встречу с Антоном.       Сбрасываю ботинки и со стоном заползаю в кровать, натягиваю одеяло на голову. Чувствую слабость, как будто я предал Алёну ради возможности почувствовать себя лучше, но теперь вина захлестывает меня целиком, как случалось раньше.       Огорчённо вздыхаю, перекатываюсь на другой бок. Я уже не понимаю, что правильно, а что - нет.       Я больше ничего не знаю.       Смотрю в темноту под одеялом, плотнее в него закутываюсь. Не знаю, сколько проходит времени, но в конце концов я просыпаюсь от телефонного звонка; сумерки за окошком моей спальни сменились ночной мглой.       С трудом подняв руку, хлопаю ладонью по прикроватной тумбочке, пока мои пальцы не нащупывают телефон - наверняка звонит Серёжа.       Смотрю на экран, но он, к моему удивлению темен. Нет сообщений о входящих звонках, однако звон не прекращается. Если это не мой мобильный, то откуда идёт сигнал?       Сажусь, пытаясь определить источник звука.       В моей комнате нет стационарного телефона, он есть только наверху, а в мобильном мамы установлена другая мелодия звонка. И все же где-то, совсем рядом, звонит телефон.       Меня окатывает волна ужаса: взгляд падает на сумочку Алёны, лежащую на письменном столе. Не может быть. Подхожу к столу, сердце оглушительно колотится в груди. Звук определенно исходит из сумочки. Резким движением открываю ее. На дне лежит мобильный Алёны, заключённый в блестящий синий чехол, на экране мигают слова «НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР». Телефон звонит. Это невозможно. Мобильный Алёны всегда был разряжен, так каким образом он не разрядился за несколько месяцев?       Телефон звонит.       Опасливо протягиваю руку, нажимаю на зелёную кнопку и прикладываю телефон к уху.       -Алло?       В трубке раздаётся шипение и треск, какое-то жужжание и приглушённые голоса.       -Слы.. иш… меня?.. Не должен…       -Кто это? - спрашиваю, крепче прижимая телефон к уху, изо всех сил напрягаю слух. Но в трубке воцаряется тишина. Отнимаю телефон от уха: экран погас. Жму кнопку включения, но мобильный отказывается включаться, потому что батарея давно разряжена.       Быстро запрыгиваю обратно на кровать, вырываю шнур зарядки из своего телефона и подключаю мобильный Алёны к сети.       Подтаскивая к кровати стул, плюхаюсь на него и с замирание сердца наблюдаю, как на экране появляется изображение батарейки, в нижней части ее мигает красная полоса. Наклоняюсь над прикроватной тумбочкой, не сводя глаз с телефона. Кто же, черт возьми, звонил?       Я жду, жду, но телефон отказывается заряжаться. Мои веки тяжелеют. Помню, как надоедал Алене, требуя, чтобы она купила новый телефон, такой, чтобы можно было нормально заряжать, но она так и не сподобилась. Итак, я сижу и жду.       Просыпаюсь как от толчка и понимаю, что опять лежу в кровати, с головой укрытый одеялом.       Я даже не помню, как снова лёг.       Ругая себя на чем свет стоит, перекатываюсь на бок и протягиваю руку к телефону Алёны, ощупываю тумбочку, осматриваю ее со всех сторон. Телефона нигде нет.       Неужели я отключил его от сети, будучи в полубессознательном состоянии?       Перегибаюсь через край кровати, оглядываю пол, и тут кровь приливает к моей голове, так что шрам отдаётся болью. Пометка на будущее: мой мозг ещё не готов к таким резким движениям.       На полу ничего нет.       В смысле, там валяется пачка печенья, а телефона нет.       Выбираюсь из постели, осматриваю письменный стол в поисках сумочки Алёны, но… ее там нет. Место, где она лежала вечером, пусто.       Бессмыслица какая-то.       Медленно поворачиваюсь к шкафу. Вообще-то, если подумать хорошенько, бессмыслица - это если бы сумочка действительно лежала на столе. Я не клал ее на стол, сумочка по-прежнему…       Открываю шкаф и сразу натыкаюсь взглядом на коробку, задвинутую в самый угол, туда, где она всегда и стояла.       Поднимаю крышку и вижу туфлю, диско-шар и…       Сумочку, в которой лежит телефон, его экран выключен, батарея разряжена.

***

      -Ничего этого на самом деле не было! Все у тебя в голове ! - пыхтит Серёжа на следующее утро, пытаясь угнаться за мной.       Перепуганный до смерти, я развил скорость, достойную спортсмена-марафонца, и это с моей-то недавно сломанной ногой.       Пока мы преодолевали первую милю, я рассказал Сереже про случай с телефоном, с трудом подбирая слова, чтобы описать произошедшую ночью чертовщину.       Серёжа всегда мыслил логически, возможно, он сможет мне помочь прояснить.       -Серж, я видел, как телефон звонит. Я слышал чей-то голос на том конце линии. Могу описать все в деталях. Все это совершенно не походило на сон.       Нога подгибается, и я резко останавливаюсь. Упираюсь ладонями в колени, силясь выровнять дыхание, перед глазами пляшут чёрные точки.       -Я не говорил, что тебе это приснилось, - замечает Серёжа, останавливаясь рядом со мной. - Но у тебя ведь была черепно-мозговая травма.       -Почему эти видения до сих пор продолжаются? Я соблюдаю все рекомендации врача. Принимаю таблетки, делаю упражнения для улучшения памяти, веду активный образ жизни. Но стоит мне только обернуться, как я вижу Алёну, - расстроенно говорю я. - Она ведь собиралась со мной порвать, а теперь не может оставить меня в покое?       Не знаю, кто из нас двоих больше потрясён этими словами. И как это я такое ляпнул?                         Серёжа просто смотрит на меня с нечитаемым выражением лица.       Во мне вновь вскипает чувство вины, но в глубине души я чувствую, что в моих словах есть истина. Алена сказала, что больше не хочет оставаться со мной, и все же, стоило мне хоть отчасти вздохнуть спокойно, как она появляется, мучает меня мигренями и приступами боли, воспоминаниями о той аварии. Возникает у меня перед глазами всякий раз, стоит мне подумать о будущем.       Я изо всех сил пытаюсь жить сам по себе, делаю то, чего хотела от меня Алена. Так почему же она не даёт мне спокойно жить?       -Вдруг это не пройдёт? - спрашиваю я, сердито протирая шрам. - Вдруг меня будут посещать видения и звуковые галлюцинации, пока я не сойду с ума? Мне так больно видеть ее, думать, что она все ещё здесь.       -Тебе больно? - фыркает Серёжа и смотрит на меня. - А тебе приходило в голову, что ты не единственный скорбишь по ней, Арс? - теперь я замечаю, как напряжены его плечи. - Я убить готов, лишь бы снова увидеть ее.       -Серж, я…       -Тебе хоть раз приходило в голову поинтересоваться, как у меня дела? Все др хорошо со мной? - спрашивает он. - Ты звонишь мне, только если у тебя проблемы, хочешь поговорить, только когда дело касается тебя.       Выслушивая его обвинения, я чувствую себя полным ничтожеством, и все же для Серёжи все несколько иначе. Это ведь я находился в машине тем роковым вечером. Именно я сидел за рулем, из-за меня моя девушка погибла в аварии.       Несколько секунд мы гневно смотрим друг на друга; из-за последних месяцев пошатнулась наша многолетняя дружба.       -Она была и моим другом, - тихо говорит Серёжа. - Для меня она тоже была особенной.       -Прости, Сереж. Я знаю, что так и было. - Делаю глубокий вдох и смотрю на беговые дорожки. - Я оказался паршивым другом. Я… не знаю, что делаю.       Серёжа пожимает плечами и длинно выдыхает.       -И я тоже, старина. Именно поэтому нам нужно держаться друг за друга. - Он хлопает меня по здоровому плечу. - Если кто и сводит тебя с ума, то это ты сам. Тебе приснился кошмар. Забудь.       Мне хочется сказать ему, что это не так-то просто, но вместо этого я говорю:       -Ладно. - Я не могу потерять ещё и Серёжу. - Идём. - Цепляю на лицо улыбку и киваю на беговые дорожки. - За нас никто эти круги не пробежит.              Позже, когда я принимаю душ, это происходит снова. Вот я стою под струями тёплой воды, а в следующую секунду вдруг оказываюсь под проливным ледяным дождем. Вокруг темно. Я вижу прямо перед собой лицо Алёны, ее волосы насквозь промокли. Кажется, мы стоим на парковке перед отелем.       Закрываю глаза, делаю глубокий вдох, а когда открываю, Алёны рядом нет. Остаётся только память о том вечере.       Когда я выхожу из душа и вытираю запотевшее зеркало в ванной, меня переносит в машину, мне кажется, что я протираю запотевшее лобовое стекло.       «Успокойся. Это все не по-настоящему».       Повторяю эти слова снова и снова, как советовал Дмитрий, пока головная боль не утихает.       Откидываю со лба длинные волосы, рассматриваю своё отражение в зеркале: рубец хорошо заживает, осталась только бледно-розовая полоса. Провожу по ней пальцем, убеждая себя, что мозг и сердце - это не кожа, им нужно больше времени, чтобы прийти в норму.       Только они никогда не заживут, если я буду считать свои галлюцинации реальностью. Думаю о моем разговоре с Антоном: впервые за несколько месяцев я смог поговорить о Алене. О настоящей Алене, а не о том фантоме, который раз за разом воспроизводит мне больной мозг. Так как же мне уговорить свой разум запомнить настоящую Алёну и выбросить из памяти ее призрак? Мое отражение не даёт мне ответа на этот вопрос.       Впрочем, кое-что я все же могу исправить.       Дергаю себя за волосы. Пора подстричься, а то у меня вид, будто я собираюсь пробоваться на роль в фильме про войну за независимость США, прямо вылитый кузен Джорджа Вашингтона.       Вот это был бы настоящий кошмар.