Проект «И»

Генерал-лейтенант Якоренко рвал на себе волосы от ярости. В переносном смысле, конечно - почти никогда он не давал волю физическим проявлениям эмоций, и окружающим он представал незыблемой скалой, хладным камнем, глухим к чужим чувствам. Но, тем не менее, Геннадий клокотал от злости, да так клокотал, что, казалось, ещё малюсенькая капелька - и он сбросит с себя «каменный панцирь», взревёт не своим голосом и совершит пару кругов бегом по потолку собственного кабинета. Причины для такой ярости были более чем вескими. Пока он вёл переговоры с главой вьетнамского отдела МОЗГ о перспективе строительства Исполинов-Ноль-Пять и Ноль-Шесть, а также о достройке Ноль-Четвёртого, с ним пытался связаться Двадцать Пятый отдел, но безуспешно - телефоны - а уж тем более, компьютеры - не ловили сеть. Когда же, наконец, «двадцать пятым» удалось наладить контакт с генерал-лейтенантом, тот получил крепкую выволочку от председателя правления этого отдела за то, что в штаб-квартире МОЗГ якобы с его молчаливого согласия происходят вещи, угрожающие безопасности граждан и планомерному исполнению Проекта. «Рамиэль», его пилот Игрек, рассказы про другие миры и его хозяина, по описанию так похожего на него, на генерал-лейтенанта… Всё это, конечно, небезынтересно - боевую мощь октаэдрического летательного аппарата можно было бы использовать в качестве фактора сдерживания или даже чего-то более наступательного - он не жалел тех миллионов, которые его заместитель угрохал на обустройство базы для этого чуда инженерной мысли. Беспокоило его другое: Проект действительно оказывался под угрозой… …Но не из-за Игрека, который, кстати, при ближайшем рассмотрении оказался до жути похожим на самого Геннадия, точней, на ту его версию, которая лет двадцать назад училась в институте - не хватало только очков и извечного синяка под глазом, который, как известно, или был, или должен был появиться в считанные часы. А из-за родного сына, младшего лейтенанта Семёна Якоренко. Тот всегда откаблучивал что-то такое, что ставило его отца в сколько-нибудь трудное положение. Однажды он нарушил прямой приказ к отступлению, и генерал-лейтенанту пришлось преть на заседании трибунала, а уж в его отсутствие… Нет, конечно, подростковая влюблённость - вещь непредсказуемая, так было во все времена и будет во веки веков. Но почему не, к примеру, Тимирязева, староста его класса? Почему не кто-нибудь из других девушек в его окружении? Не-е-ет, вот ведь… Как специально: нашёл самую неприметную, которую-то и видел до школы всего раз или два… А то, что он этим весь Сценарий на уши ставит, ему вообще до лампочки. Хотя… По логике вещей, ему этот Сценарий не должен быть известен вообще, сам факт его существования должен быть сокрыт от чужих глаз. Или, может быть, потому и творит его сын свои дела, что знает о Сценарии? Нет-нет, это слишком маловероятно. Ждать дальше было нельзя: последствия могли стать необратимыми. При таком стечении обстоятельств уместен лишь один выход: убить Анастасову. Но тогда хлопот не оберёшься, особенно с Семёном, который пронюхает об этом раньше всех. В таком случае их необходимо изолировать друг от друга. Да, именно изолировать. Пока последствия действительно не стали угрожающе необратимыми. Он уже разговаривал с Раисой не далее как четверть часа назад, и спрашивал её об отношениях с его сыном. Та довольно правдоподобно и складно доложила, что делает всё это лишь для того, чтобы ему, товарищу генерал-лейтенанту, было легче контролировать своего сына. Но по огоньку - даже не огоньку, а его тени, слабой искорке того, что можно было бы назвать задним умыслом - он догадался: ещё самую капельку, дня три - и прости-прощай, Сценарий… Точней, Раиса. Но ничего, её он возьмёт под строгий надзор, а Семён… Семён вскоре, по расчётам командира Якоренко, должен начисто забыть о своей пассии. Через сутки или двое в Волгоград-Три должны прибыть два субъекта и два объекта. Субъекты - пилот Исполина-Ноль-Два и агент по особым делам. Объекты - сам Исполин-Ноль-Два и кое-что ещё, что играет ключевую роль в Сценарии и находится в чемоданчике под мышкой агента. А на первого субъекта - точней, первую - он возлагал особые надежды. Ведь с Семёном и Раисой как всё произошло, как думал командующий? «Она его за муки полюбила, а он её - за состраданье к ним»… Только наоборот, конечно же. У той, что должна прибыть, мук предостаточно, а может статься, что и больше, чем у синевласой пассии Семёна. И это, конечно, от проницательных глаз его сына не ускользнёт. Он подсознательно потянется ей помогать, и свернёт с пути своего… Даже если дойдёт до статьи сто девятнадцатой - Геннадий не против, он даже готов лично всё замять, если потребуется. Да-а, думал генерал-лейтенант. Всё складывается как нельзя лучше… …Оливково-зелёный Ми-39, хрипло сопя своими парными двигателями, медленно разрезал морской воздух. Внутри душного салона, пахнущего не то ржавчиной, не то свежей краской - лично для меня эти запахи почти неразличимы - сидели капитан Горшкова и трое детей. Первым был Семён, которому до лампочки были Исполин-Ноль-Два и его пилот, которых на двух десятках военных кораблей перевозили в Волгоград-Три из далёкой Германии - к этой эскадре, собственно, и направлялся вертолёт. Вторым был его лучший друг - Толька Никаноров, которого вообще больше интересовала Марта, а третьим - его ещё один друг, Колька Каховский, который был готов душу продать за то, чтобы хоть одним глазком посмотреть на настоящую военную технику, а на Исполинов - в особенности. Поэтому в вертолёте он не отнимал от лица видеокамеры и старательно записывал всё, что видит. За «тридцать девятым» метрах в пятидесяти столь же медленно тащился Ми-10 - низенький, плоскодонный, на несоразмерно длинных «ногах», похожих на ходули. Между этими лапищами к плоскому дну вертолёта был подвешен огромного размера ящик. Предназначение его было неясно. Наконец, вертолёты, глуша двигатели, приземлились на два разных авианосца. «Тридцать девятый» грузно опустился на палубу «Адмирала Горшкова» (Марта не преминула отпустить пару-другую шуточек по этому поводу), а транспортник с контейнером, гулко звеня складываемыми лопастями несущего винта, сел на «Варяга». Семён вышел из вертолёта, немного потоптался на нагретом солнцем металле взлётной палубы авианосца, вдохнул прохладный йодистый морской воздух и, удовлетворённо шмыгнув носом - всё-таки, единственным морем, которое он видел в жизни, был грязно-серый и невразумительный Финский залив, да и тот с набережных, а тут - открытое Чёрное море, поневоле благоговеешь перед величественным простором! - огляделся. Вокруг расстилалась бескрайняя гладь серовато-синих вод, где-то вдалеке соединяющаяся со светлым небом с редкими волокнистыми облаками у горизонта. На небольшом отдалении от двух громаднейших авианосцев шли крейсера, эсминцы и несколько «Дельфинов» - сторожевых катеров ГДР. «Жалко, Раисы здесь нет», - с лёгкой грустью подумал Семён. - «Она, поди, тоже ни разу в жизни моря не видела. То-то бы она обрадовалась…» В дозволенных пределах по авианосцу можно было прогуливаться - тем более, что и самолётов на палубе не было. В углу полётной палубы стояло смешное летательное средство, напоминающее смесь мотоцикла и механической мухи. Тем не менее, Семён нимало не сомневался, что эта штуковина способна к полёту, и полёту дальнему, мощному и долгому. Верней всего, нужен этот забавный аппарат для разведки и корректировки огня - в самом деле, кому в нынешний век энергетических барьеров и великанских рыцарей с рогами во лбу могут навредить два пулемёта Гатлинга? Наконец, вышли все остальные. Марта повела мальчиков через взлётную палубу и коридоры надстройки-«острова» на маленький открытый мостик, предназначенный для нахождения там человека и техники оптической связи - флажков или прожекторов (на тот случай, если радио выйдет из строя). У поручней стояла рыжеволосая девушка лет четырнадцати на вид. Два относительно длинных - до плеч, а может, и ниже - хвоста её волос были заколоты ярко-алыми элементами синхронизационной гарнитуры - сразу понятно, пилот Исполина-Ноль-Два. Её лицо выражало неприкрытое и нагловатое превосходство над окружающим миром: дескать, я - пилот, а вы все, собственно, кто вообще? Семён заметил это пренебрежение ко всему сущему и усмехнулся: во-первых, он сам - пилот, а значит, теоретически, ровня ей, а во-вторых, её отношение к миру в целом и к нему в частности не заботит от слова «совсем». Остальные мальчики смотрели на неё… Оценивающе. А она с тем же выражением лица и взгляда разглядывала их. Так и продолжалась бы эта игра в гляделки, если бы не случайный - а может статься, что и нет… кто знает? - порыв ветра, на секунду предоставивший взгляду парней то, что им видеть, мягко говоря, не пристало. Рыжая отнеслась к этому совершенно спокойно. Правда, за этим последовала совершенно неожиданная реакция: все трое парней получили по звонкой пощёчине. Верней, получили двое, а Семён быстрым движением выпростал руку из-за спины и схватил тоненькое запястье, когда ладонь девушки была в паре миллиметров от его щеки. - Ты чего? - возмутилась она, силясь выдернуть руку из захвата. - А чего вы? - Семён прищурился, «сканируя» собеседницу. - А… Думал, бесплатно тут тебе всё показывают? Считай, заплатил, да ещё и со скидкой! - А я не подписывался смотреть на что-либо. - «Да и было бы на что смотреть…» - насмешливо пронеслось у него в голове. - Согласен, - отозвался Толька, потирая ударенную щёку. - Ладно. - Девушка расслабила руку. Семён разжал пальцы, ожидая предательского удара другой рукой - были, были на его памяти прецеденты - которого, к его удивлению, не последовало. - Мир? - Она протянула ту руку, которой совсем недавно раздавала оплеухи. Левую. - Мир. - Семён пожал её тонкую загорелую ладошку, хотя сам он был правшой. Немного погодя его примеру последовали и его побитые приятели. - Так. - Марта, наконец, вклинилась в «беседу». - Разве так знакомятся с будущими… сослуживцами, одноклассниками, друзьями, в конце концов? Представься хоть! - О’кей. - Она улыбнулась, нимало не стыдясь своего поведения в предыдущие пять минут. - Алиса-Гертруда фон Бисмарк, Второй Ребёнок. - Очень приятно. Семён Якоренко. - Юноша в привычной манере изобразил поклон в виде лёгкого кивка головой. - Анатолий Никаноров. - Николай Каховский. - А чем, позвольте поинтересоваться, вызвана наша встреча при столь небезынтересных обстоятельствах? - Как вы уже, наверное, догадались, все эти обороты так и сочились фирменным Семёновым ехидством. - Was sind Sie, ein Narr?! - возопила девушка. Только сейчас младший лейтенант Якоренко понял, что по-русски Алиса говорит с едва заметным акцентом. - Не видишь, что ли? - Она постучала пальцем по элементу синхронизационной гарнитуры, которым был заколот её правый хвост - такие имели право носить только пилоты Исполинов. Да и титул «Второго Ребёнка» тоже был весьма красноречив. - А у меня в таком случае вопрос: кто тогда ты? - На слово «ты» она особенно сильно нажала и со скепсисом посмотрела на Семёна. Тот молча достал из нагрудного кармана карточку-удостоверение: на ней на русском, немецком и китайском языках сообщалось, кто он такой и где служит. Немка, сощурив глаза, вчиталась в карточку и стояла так довольно долго. Наконец, увидев надпись «Pilot der NE-01», она, поджав губки, кивнула. Сочтя, таким образом, Семёна собеседником, достойным себя, Алиса продолжила разговор уже с ним. Марта отвела его товарищей вглубь корабля, к жилым каютам - а то капитан судна уже начал ругаться в интерком и сожалеть, что «ввязался в эту кабалу» и «допустил к себе на борт этот чёртов детский сад». - Ну? - Она стояла у поручней, Семён - тоже, но не опираясь на стальные перекладины, а сложив руки за спиной. - Что «ну»? - Он продолжил не обращать на неё никакого внимания. Как в детдоме, он запихал себя под многослойную броню цинизма и пренебрежения к миру. - Was sind Sie, ein Narr? - Та-а-ак, считал он про себя. Хоть немецкого он не знал, но кое-какие обрывки фраз он понимал. Дурак дважды за менее, чем пять минут. Неплохо для начала разговора. - Как живётся хоть? В эпицентре-то проблем? - Нормально. - Он угрюмо усмехнулся. Ага, «нормально»… Когда на твоих плечах лежит ответственность за сохранность города и, как говорит Марта, всего человечества, а ещё и за жизнь и развитие определённой особы женского пола, поживёшь тут нормально. Да и население запугано до чёртиков: города, считай, и нет - все дрожат по убежищам или работают под землёй, в Бункере. - А у вас? - Весьма недурственно. …Люков в стене, разделяющей мостик и надстройку-«остров», было два. Через один вошёл Семён. Второй же в этот самый момент медленно открылся, и из него вышел… Человек неопределённой внешности и возраста. Выправка у него была явно военная, а одежда - самая что ни на есть штатская: мятая сорочка и обтрёпанные джинсы. Он стоял у поручней, спиной к Семёну и Алисе, так что лицо его они разглядеть не могли. Внимание юноши привлекли некоторые особенности во внешности этого человека. На его голове была зеленовато-серого цвета каска, из тех, что называют «штальхельмами» - такие в стародавние времена носили немецкие солдаты. Но не это было самым странным. Левая рука его была окована металлом. Видимо, протез. Да ещё какой протез - он этой рукой орудовал не хуже здоровой правой, а не оставлял беспомощно висеть вдоль тела - Семён увидел это, когда этот человек достал из кармана не то блокнот, не то брошюрку и начал её быстро-быстро перелистывать, словно силясь что-то найти на её страницах. Он довольно скоро остановился, прочитал интересующие его сведения и сунул книжонку обратно в карман джинсов. Ну, мало ли, где человек искалечился и вылечился. Не его это дело, подумал Семён. Лучше он продолжит «светскую беседу» со своей будущей сослуживицей. - А у вас случайно родственников в Аргентине нет? - будто невзначай спросил он, ожидая ответного оскорбления или даже удара. - Да, есть. - Она как-то скисла и слегка даже перестала быть такой надменной. По меньшей мере, внешне. - Только он не тамошний, а из Европы переехал. П-папочка… - последнее слово она то ли со злобой, то ли с отвращением выплюнула сквозь зубы. - Хм. Ясно. - Семён решил этой темы больше не касаться. Семейные проблемы - это очень личное, можно сказать, святое. Поэтому он сменил тему. - А кто это во-о-он там, не знаете? - Он? - Она кивнула головой в сторону человека с протезом. Он тем временем отошёл от поручней и куда-то направился. Видимо, к ним, но ясно этого видно не было. - Провожатый мой. Фумеем звать. Очень хороший и весёлый человек. - Характер общительный. Женат, - услышал Семён хрипловатый баритон у себя над ухом. Юноша стоял лицом к морю и могучему ракетному крейсеру - то был, кажется, «Адмирал Ушаков», но полной уверенности у Семёна в этом не было - рассекающему волны метрах в двухстах от «Горшкова», поэтому не заметил, как к нему подошли. Он обернулся и увидел Фумея. На глазах его были чёрные очки-полумаска, так что разглядеть их - глаза, то есть - не представлялось возможным. Нижняя же часть его лица особого интереса для Семёна не представляла. - Вы пока… хы… развлекайтесь, мальчики. А я схожу по одному делу. - Алиса зевнула и направилась к надстройке, по дороге бормоча: «Скука смертная»… - Ну, Семён, как у вас там жизнь на Старице Волжской? - Да так. Служим, бьёмся, живём через силу. - Младший лейтенант чувствовал в этом Фумее какую-то свойскую жилку. Будто всегда был рядом с ним, общался, творил какие-то каверзы… Видел в нём не старшего, а равного себе. - А откуда вы меня по имени знаете? - Ну ты загнул. Ты - знаменитость, парень! О тебе трезвонят на весь цивилизованный мир! И… Давай на «ты», ладно? - О’кей. - Семён был не против. - Должен сказать, ты положительно отличаешься от Алиски. - Чем же? - со скептической ноткой отозвалась «знаменитость», хотя эта мысль Семёну льстила. - Да много чем. Ты, к примеру, насколько я вижу, тактично относишься к чужим проблемам, если даже они на виду. Алиска, как только меня увидела, так сразу начала выспрашивать: где руку потерял? А ты явно заметил то, что у меня протез, но говорить не стал… - Ну вот, теперь ты меня заинтересовал. - Семён окончательно решил для себя, что с Фумеем наедине можно вести себя, как человек, а не закупоривать себя в традиционный панцирь для общения с агрессивным внешним миром. - Но спрашивать не буду. - Хы-ы… Молодец, поддел старика. - Фумей усмехнулся. Потом хлопнул себя по лбу протезированной рукой, но попал, естественно, по лобной пластине штальхельма, тихо зашипел от боли (Семён выяснил ещё две вещи: во-первых, Фумей - левша, а во-вторых, его протез обладает чувствительностью - поистине чудо инженерной мысли). - Я же не представился-то по-человечески. - Он снял левой рукой каску, обнажив непослушные и блестящие от пота чёрные волосы. - Майор Особых Войск Союза ССР Хацунэ Фумей. - А… Фумей - это?.. - Имя. Хацунэ - фамилия. - Он снова надел каску. - Ясно. - Семёна отчего-то совершенно не смущало то, что человек с японским или китайским именем безукоризненно говорит на русском языке и служит в Особых Войсках. Чему тут удивляться, если на этом же самом корабле в Волгоград-Три едет немка, почти безупречно говорящая на русском языке и тоже собирающаяся служить в Особых Войсках - пилоты Исполинов относились именно к этому роду советских войск. - Слушай. А не твой ли это командир в рубке ошивается? Такая молоденькая, симпатичная, в красной куртке. - Капитан Горшкова? - Хех. Наверное, она. Горшкова на «Горшкове»… Человек и пароход, чего и говорить… Ну вот. Суть вопроса в чём? Она ко мне неровно дышит. У меня глаз намётанный, можешь мне верить. А для меня это острый вопрос - я ведь действительно женат, и все эти возможные интрижки мне совершенно ни к чему. - А я-то тут каким боком? - Ну-у… У вас, у молодых, головы светлые, незамутнённые… - Так прямо и скажи ей, что женат, и этим всё сказано. - Ответ был самым банальным и самым логичным. - Не-е-ет. Представь себе, что ты… к примеру… взломал городское радио и во всеуслышание объявил, какая девушка тебе нравится. Представил? - Ага. - По спине Семёна побежали мурашки, и юноша поёжился, прогоняя их. - Бр-р-р. - Вот то-то! Ой… - На палубу ступила Алиса. Фумей прокашлялся - видимо этой рыжей особе он разговоры такого рода не доверял. Семён с ним полностью был согласен - есть и у сильной, и у прекрасной половины человечества такие области, которые следует обсуждать кулуарно и без привлечения собеседников или слушателей противоположного пола. - Так вот, товарищ младший лейтенант, - продолжил майор уже громче, - сообщите капитану всё то, что я вас попросил ей передать. - Он, видимо, подмигнул - под маской этого видно не было, но резкое движение лицевых мышц свидетельствовало о подмигивании. Семён кивнул. - Ну, как дела, народ? - Алиса подошла к поручням и встала ногами на нижнюю перекладину и слегка перегнулась через верхнюю. - Великолепно. - Фумей едва заметно согнулся в лёгком поклоне, после чего отошёл - дескать, воркуйте, голубки, я вам не мешаю. - Да. - Семён кивнул ещё раз. - Ну вот. Продолжаем разговор. - Она почесала подбородок, словно выдумывая вопрос покаверзнее. - А где ты научился так драться? - Хы… Девять лет детдома - это вам не баран начихал. И не такое с человеком делается… - А-а-а-а… Ясно. - Она покивала - вроде бы как даже понимающе. - Ага. - Семён отвернулся и вновь уставился в голубую даль. Что-то привлекло его внимание. Он прищурился и подался вперёд. - Смотри. - Незаметно для себя он перешёл на «ты» с Алисой. Его палец указывал на воду где-то в полукилометре. Хотя ветер слабенький и пены на гребнях мелких волн не было, там, куда он смотрел, по воде шли буруны и барашки, а под ними неясно угадывалась громадная заострённая тень с длинным хвостом. - Ну? - Алиса перегнулась через поручень сильнее, скептически вглядываясь в тень под водой. - Чего, подлодки испугался? - Она заметила беспокойство на лице юноши. - Ты размеры-то сравни! Оно с авианосец будет. Не думаю, что такие огромные подлодки пригнали с Севера или Дальнего востока нам в охранение. Да и для вояк оно, похоже, чужое… И вправду: проревели три или четыре мощных ракетных залпа, по воде этаким сходящимся веером пошли пенные следы от набирающих скорость торпед… С «Варяга» была даже поднята палубная авиагруппа, и она тоже лупила по этому подводному объекту боеприпасами всех мастей. Сам же объект даже и не думал идти ко дну, выказывать признаков жизни или чего-то ещё. Бой его, казалось, совершенно не волновал: сквозь рябь на воде и гущу боя Семёну даже показалось, что огромный Левиафан - если это, конечно, был он - зевнул огромной пастью-чемоданом. - М-да… - Фумей чему-то усмехнулся. - Идите пока внутрь, там вас Горшкова проинструктирует. Здесь становится опасно. Я тоже уйду. - О’кей. - Алиса ловко спрыгнула с поручня, резко схватила Семёна за запястье - видимо, таким образом она припоминала юноше то, как он схватил её саму при первой встрече - и повела его вглубь надстройки. Тот не сопротивлялся. Только подумал: «Вот вернусь, обязательно Рае расскажу. Только пусть она не будет злиться и ревновать - ведь я к этой фон Бисмарк - или как её там вообще - ничего не испытываю». Он и сам не заметил, как очутился… В главной рубке корабля, на капитанском мостике. От раздумий его окончательно пробудил возглас Алисы: - Младший лейтенант Якоренко и обер-лейтенант фон Бисмарк по вашему приказу прибыли! - Эти слова адресовались Марте, стоящей у панорамных окон рубки. Рядом стоял капитан, разозлённый живучестью неопознанного объекта и словно не знающий, про что заворчать: про «детский сад на корабле» или про «чудовище». Толька и Колька стояли тут же: первый безучастно смотрел себе под ноги, второй с едва ли не поросячьим восторгом записывал на камеру жалкие потуги немецких и советских кораблей в области уничтожения объекта, который уже не висел под водой поодаль, а юлил и увёртывался, да так лихо, что любая подлодка позавидует. Он часто и прерывисто дышал и сопровождал действие своими комментариями вроде «так-так-так-так-так, во-о-от…» или «Эх, мазила! Давай, давай! Ух-х!» - Прибыли, значит? - Марта повернулась к ним. Ухмыльнулась, увидев, что Алиса держит Семёна за руку. - Раз прибыли - слушайте. С большой вероятностью то, что сейчас пытаются уничтожить наши ракетчики - Шестой Нечистый. - О Господи. Только этого мне не хватало. Ещё и Нечисть на мою голову! - Капитан разозлился окончательно. И не мудрено: самые ужасные предположения экипажа подтвердились, когда чудище с грацией, присущей громадным хищникам, выпрыгнуло из воды, подняв колоссальный фонтан брызг. Колька то ли восторженно, то ли испуганно взвизгнул, но снимать не перестал. Толька поглядел в иллюминатор и ужаснулся - уж на что был бравый парень! И было ведь отчего - уж даже если невозмутимого Семёна передёрнуло. Это была какая-то дикая помесь акулы, ската и каких-то древних монстров, какие рассекали моря и вымерли тысячи и миллионы лет тому назад. Громадная пасть-чемодан с откинутой вверх челюстью и длинными тонкими - и, видимо, ужасно острыми - зубами-спицами. Предлинный сплющенный с боков хвост с маленькой верхней и большой нижней лопастью, что изящно развевается позади чудовища. Белая спина и чёрное брюхо отражали солнечный свет, будто сделанные из глянцевитой резины. И это «чудо-юдо, рыба-кит» на взгляд действительно казалось размером с авианосец, а то и побольше. Несомненно, Нечистый. - Я водяной, я водяной, поговорил бы кто со мной… Семён обернулся. За его спиной стоял Фумей. Пальцы его протезированной руки держали ручку маленького и тоненького чемоданчика. Марта на полсекунды разомлела - Фумей был прав, она действительно к нему неровно дышит - но тут же собралась обратно. - Алиса, готовь Ноль-Второго и в бой. - Так! - Капитан грохнул кулаком по свободному участку на приборной панели. - Я не давал разрешения на запуски Исполина на борту этого корабля! Неизвестно, чем это вообще закончится… - Командование переходит ко мне, товарищ капитан второго ранга. - Марта, прищурив глаза, вглядывалась в гущу битвы. Ракеты и артиллерийский огонь всё ещё не причиняли Нечистому особого вреда. Человек за одним из компьютерных мест в рубке - видимо, связист - что-то пощёлкал на клавиатуре и проговорил: - Товарищ капитан, она права. Только что поступил приказ номер двести пятьдесят шесть. - Ладно. - Капитан всё ещё злился. - Командуйте. Только если вы угробите корабль - отвечать тоже вам. - Ясно. - Марта сложила руки на груди. - Итак, Алиса, действуй. Та хитро и нехорошо так ухмыльнулась. - Семён, пойдём. - Она, так и не отпустив его запястье, повела его какими-то коридорами к то ли туалету, то ли раздевалке. На приваренной к стене скамейке лежали несколько красных свёртков. - Надевай. - Она наконец отпустила его - Семён начал растирать занемевшее запястье - взяла со скамейки один свёрток и кинула другой мальчику. - Только меня подожди, тут всего одна раздевалка. Она вошла в ту комнатушку, у дверей которой они находились. Семён встряхнул свой свёрток. Тот с резиновым скрипом развернулся в контактный комбинезон. Явно женский. Через пару минут вышла Алиса. Алый с зелёной вставкой наверху груди комбинезон висел на ней складками. Лёгкое нажатие на кнопку в браслете, какой имелся на любом контактном комбинезоне - и красный балахон с шипением выходящего воздуха плотно обтянул тонкое тело девушки. - Чего пялишься? Иди переодевайся! - Было бы на что пялиться-то… - хмыкнул Семён. Алиса вспыхнула - её лицо практически сравнялось по цвету с комбинезоном, что был на ней. Но Семён этого не видел - он уже вошёл в тесную раздевалку и закрыл дверь. По эстетическим соображениям эта форма ему претила. Во-первых, ярко-алый ему не шёл. Во-вторых, комбинезон, как уже было сказано, был явно женским. Где броневые вставки на груди, коленях и локтях? Нет их. Зато наличествовали кое-какие другие вставки в области груди, и это юношу малость смущало. - А мужского варианта не было? - слегка возмущённо спросил он. - Тебе в этом не по подиумам расхаживать. Идём. Она ухватила его уже за предплечье - за квадратную коробку браслета ведь хвататься неудобно - и повела его куда-то вниз. - Erwin! - окликнула она кого-то в темноте помещения, в котором они оказались. Кажется, это была палуба-ангар - от окружающего мрака веяло большим пространством. - Ja? - Tragen die Nephilim zum Aufzug und lass sie raus! - Jawohl. - Заверещал двигатель кран-балки, и что-то большое - явно не самолёт - подъехало к подъёмной платформе, на которой стояли Алиса и Семён. Опустилось. - Soll ich anfangen? Алиса потянула Семёна ближе к тому, что должно было подняться на взлётную палубу. - Ja, fang an. Басовито запыхтел мотор подъёмной платформы, и она резким толчком поднялась вверх, на свет. Семён закрылся от слепящего после темноты солнечного света. Когда его глаза привыкли, он едва не поздоровался с металлом взлётной палубы, к которой уже примкнула платформа подъёмника. На этой платформе на корточках сидел… ярко-красный, с белыми пятнами отдельных броневых плит, Исполин! То есть… Она хочет запихать его, Семёна, внутрь, вместе с собой?! Надо было раньше догадаться, когда она заставила его напялить этот дурацкий комбинезон… - Почему я? Кольку с собой взяла бы. Он был бы без памяти от счастья. - Во-первых, ты - пилот… - Девушка вскарабкалась по ребристому хребту Исполина, как по лестнице, к люку, закрывающему вход в то жерло, куда вставлялась контактная капсула, и открыла его. Белая капсула с резким шипением выдвинулась из гнезда и откинула крышку. - А он - нет. Во-вторых - у тебя боевой опыт. Двух Бесов завалил без подготовки… Хотя… - Её ставший было уважительным тон сменился презрением. - Тебе просто повезло. - Вот-вот! - ухватился юноша за спасительную ниточку. - Чистое везение. А опыта никакого нет. - На всякий случай. Одна голова - хорошо, две - лучше. Семён собрался было возразить, что если они вдвоём будут пилотировать одного Исполина, то синхронизационное отношение пробьёт полётную палубу, днище корабля, океанское дно и выйдет по ту сторону земного шара, а значит, и вся операция Нечистому под хвост, как этот самый Нечистый во время очередного лихого маневра так сильно толкнул авианосец под водой, что могучий корабль едва не потерял равновесие. Так что хочешь, не хочешь - а полезай в робота. - Ладно. - Крышки капсулы и люка, удерживающего её в гнезде, захлопнулись за его спиной. Алиса сидела в пилотском кресле за «рулём», Семён - верхом на выпуклом объекте за её спиной, который в шутку называли в определённых кругах «багажником». - Nephilim-Null-Zwei: Vorbereitung beginnen. Eintrittstopfen: LCL Befüllung beginnen, - быстро-быстро, как молитву, забормотала Алиса. Открылись несколько проекционных дисплеев, по ним побежал зелёный текст - может, отладочные сообщения, а может, что-то ещё… И высветилось несколько красных табличек - видимо, сообщений об ошибке или отказе систем. - Эх. - Рыжеволосая прошипела что-то нечленораздельное - верней всего, ругательство - и мотнула головой. - Ага. Вот и причина. - Она оглянулась на Семёна. - Ментальный шум. Машина не запустится при таких шумах! Не мешай. Не думай! Или думай, но на немецком! Легко сказать. Семён немецкого нигде не учил - знал только алфавит и пару обрывков фраз, но дальше этого не продвинулся. В голову ничего не лезло, кроме слов старого-престарого шлягера, который одно время играл из любого предмета, способного издавать звук: - Du… Du hast… - хрипло пробасил юноша, подражая голосу исполнителя этой песни. - О-о… - Алиса одобрительно ухмыльнулась. - Приятно видеть человека высокой культуры. Ладно, так уж и быть. Systemsprache auf Russisch umstellen. Надписи на экранах исчезли и заменились другим текстом - на сей раз на русском языке. - Исполин-Ноль-Два: начать подготовку. Контактная капсула: начать заполнение ЖКЖ! - вновь забормотала под нос девушка. Капсула быстро заполнилась вязкой, как глицерин, рыжеватой и терпко пахнущей кровью жидкостью, знакомой любому пилоту Исполина. Красные таблички исчезли. Побежали цифры на внутреннем таймере - пять минут автономной работы - какое подключение к сети в открытом море? - Что теперь? - Надо на «Варяг»… - Алиса приказала великану, в чьём чреве она и Семён находились, встать и оглядеться. Второй авианосец шёл километрах в двух от «Горшкова», сходу не прыгнуть. Но между ними были три или четыре других корабля. Юноша подумал, что можно было бы допрыгать до точки назначения по палубам этих судов, как по кочкам - на войне все средства хороши. - В корень зришь! - словно угадав его мысли, проговорила Алиса. Юноша вздрогнул - а ну как вдруг совместная синхронизация позволяет обращаться к мыслям напарника? Но, как он ни силился, он не смог вникнуть в суть странных пассов руками, которые девушка совершала перед собой. Это было похоже на плетение тончайшего кружева или на игру на многомерном органе. Как оказалось позже - она решала дифференциальное уравнение. На пальцах. - Так. - Она вновь повернулась к мальчику. - План такой: ты прыгаешь с установленной силой, я указываю, куда и как прыгать. Ясно? - Ага. - Всего четыре прыжка. Первый раз говорю, куда, чтоб ты сориентировался. Дальше я сама. Вон тот корабль. - Она тыкнула пальцем в средних размеров эсминец, идущий совсем рядом с авианосцем. - Есть. - Семён сосредоточился, представил, как собирает силы в ногах, запасая энергию, словно пружина… Прыжок! Несколько секунд Исполин неподвижно висел в воздухе - так, во всяком случае, казалось пилотам. Затем - удар и приземление на скрипящий под тысячетонной тяжестью корабль. Следующий прыжок на кормовую вертолётную площадку ракетного крейсера окончился плачевно для последнего: и так ослабший от битвы с «рыбиной», всё ещё неистовствовавшей под водой и получавшей редкие тычки торпедами, не причинявшими ей особого вреда, он треснул поперёк и разломился через мгновение после того, как Исполин перепрыгнул на следующий корабль. Семён прыгал, как заведённый. Он не особо вдумывался в более чем странные обстоятельства пилотирования. Было похоже на экстравагантную игру в классики… Наконец, Исполин-Ноль-Два твёрдо стоит на взлётной палубе тяжёлого авианесущего ракетного крейсера «Варяг». Прямо перед ним лежит тот самый ящик, что вёз Ми-10. Самого вертолёта на палубе не было - видимо, эвакуирован или утонул в гуще битвы. От великанских размеров короба тянулась кишка высоковольтного кабеля, оканчивающаяся характерной вилкой с тремя стрежнями и рукоятью. Алиса молниеносным движением схватила рукоятку, поднимая штекер с палубы, и рывком вставила её Исполину в пробел между броневыми плитами в спине. Коротко тявкнули сервоприводы защёлок, крепя вилку в розетке, бегущие на таймере красные цифры сменились светло-зелёным: «ПИТАНИЕ ОТ ВНЕШНЕГО ИСТОЧНИКА». - Аккумулятора хватит на час. - Девушка-пилот обернулась к Семёну и подмигнула ему. - Неплохо для начала. На взлётной палубе «Горшкова» тем временем стоял Фумей с чемоданом под мышкой и разговаривал с кем-то по мобильному телефону. - Гэн-доно! Драка с Нечистью не входила в мой контракт! - Майор Хацунэ. Не называйте меня так - тут вам не отдельный батальон двенадцать Сил Самообороны Японии, - хрипло пробасил телефон в ответ. - А так, если бы я не был готов к этому, я бы не разместил здесь Исполина и не доставил бы запасного пилота. Объект «Л» в сохранности? - Всё в ажуре… Гэннади-сама. - Последнее слово молодой майор процедил сквозь зубы, пропитав его изрядной долей иронии и неуважения. Но собеседник этого уже не слышал - от телефона шли лишь короткие и сердитые гудки. Фумей подошёл к тому самому аппарату, что напоминал смесь мотоцикла и мухи. Двумя пинками он сбросил крепления с шасси, рывком сел в седло, пара доведённых до автоматизма тычков в педали и рычаги - и две пары длинных и узких прозрачных крыльев слились в четыре мерцающих полукружия, а сам Фумей со своей «леталкой» и чемоданом с громким треском дизельных моторов взмыл в небо и унёсся за горизонт… А к «Варягу» тем временем на высокой скорости приближался Нечистый. Тот уже наполовину высунулся из воды и распахнул пасть-чемодан. Острые, часто посаженные зубы-спицы толщиной в руку вселяли вполне обоснованный страх, а глубокая темнота его отверстого безъязыкого зева никак не помогала этот страх рассеять. В глотке, если хорошо приглядеться, можно было увидеть сверкающий цветом красного вина серпик - то было его ядро. Алиса напряглась, а Исполин слегка присел и сжался, словно борец, готовясь к тяжёлой схватке. Но разве противник Исполину этот Левиафан?! Эта битва выглядела бы так, как если бы человек голыми руками пытался бы убить акулу. В самый неподходящий - хотя тут смотря для кого неподходящий - момент Нечистый выпрыгнул из воды и грузно плюхнулся на плоскую палубу. Игра в классики резко превратилась в «кошки-мышки», а точней, в «Нечистые-Исполинчики». Уж на что «Варяг» был больше и грузоподъёмнее «Горшкова», так и тот просел ниже ватерлинии и застонал всем телом, скрипя и прогибаясь под тысячами тонн корпускулярно-волнового мяса и костей. «Горшков», прыгни на него такая рыбка, чего доброго, пошёл бы ко дну. Алиса едва успела неловко отшагнуть от острого носа Нечистого, после чего Исполин и пилоты на секунду замерли в недоумённо-испуганном ступоре. Семёну отчего-то на ум пришло чеховское «за зебры его, за зебры!» и не успел он опомниться, как Исполин, подчинившись его мысли, как приказу, прыгнул внутрь одной из двух жаберных полостей Нечистого, похожих на воздухозаборники истребителя, а цепкими пальцами начал рвать её нежную розоватую внутренность. Нечистый сипло заревел от боли и, трепыхаясь, словно раненная рыба, выброшенная на прибрежный песок, стряхнул себя в воду. «Варяг» благодарно крякнул, освободившись от непосильного груза. Но аккумуляторный короб был закреплён на его палубе надёжно, и за уходящим в пучину красно-белым Исполином тянулся многокилометровый кабель… - Ну? - Алиса мрачно ухмылялась, вглядываясь в темноту на отображающих окружающую действительность стенках капсулы. Было темным-темно, как у негра в… то есть, простите, как у Нечистого в жаберной полости - тем более, что Исполин там и находился. - Что «ну»? - столь же мрачно ответствовал Семён, хотя уже раскаивался в своей идиотской мысли. Но время уже не вернуть, и из ситуации надо выходить… - Was sind Sie, ein Narr?! Кто тебя просил его за жабры хватать?! Идиот! - Немка оскалилась, привстала с кресла и, оборачиваясь, нехорошо так сверкнула глазами. Ещё чуть-чуть - и от Семёна остались бы, как говорится, рожки да ножки, а может быть, даже и их бы не было, но смертоубийство предотвратил внезапно пискнувший и заговоривший голосом Марты динамик: - Исполин-Ноль-Два! Говорит корабль Пять-Семь-Два, авианосец «Адмирал Горшков»! Говорит капитан Горшкова! - Определитесь для начала с полом и званием, а потом уже говорите… - мрачно хохотнул Семён. Даже в смертельной опасности он умудрялся оставаться циничным и хамоватым. - Семён, заткнись! - прошипела Алиса. - Ну-ну? - Так вот. Что хотела сказать… - Быстрее, а то сорвёмся! - Нечистый злился, Нечистому было больно, и он, не снижая скорости, бился и брыкался, зарывался в дно, силясь избавиться от зуда, боли и их источника. Боевую машину, сами понимаете, трясло нещадно, и единственным способом не утонуть была необходимость и возможность держаться за злосчастные «зебры», про которого Семёна чёрт дёрнул подумать. - Вот. У вас снаряжение типа «Б», то есть базовое. Вы не можете сражаться под водой. - Удружили, нечего сказать… - вставил Семён. - Уж извините. Но далеко он не уйдёт, кабель имеет ограниченную длину. Да и разорвать его ещё нужно постараться. Вы пока держитесь, а в нужный момент, когда он развернётся, откройте ему жерло пошире, мы туда два эсминца затолкаем, он рванёт… - У нас есть прог-нож. - Семён отметил про себя это новое словцо. - Почему бы просто не зайти к нему в рот и не взрезать ядро? - Тогда он потонет и вы с ним тоже. А так - есть надежда на взрывную волну. Задача понятна? - Всё ясно, капитан. - Алиса отключила звук - всё равно дальше ничего было не разобрать. Может, они вне зоны радиоконтакта, а может, Нечистый блокирует своим ППУ и без того плохую радиосвязь. - Ну, вот что, Семён. Затащил нас сюда - теперь вытаскивай. - М-да… - Что ты хочешь сказать этим «м-да»? - Я хочу сказать «м-да»… - Семён действительно пытался придумать, как можно было бы последовать плану Марты, но в такой тряске это было проблематично. Два раза он ударился о металлический потолок капсулы затылком - в пустой железной бочке он давно размозжил бы себе голову, но густой и вязкий ЖКЖ смягчал удары. Он некоторое время молчал и вдруг, придумав возможный выход, щёлкнул пальцами. Верней, попытался, но у него не получилось щёлкнуть - жидкость, наполняющая капсулу, не давала той свободы движениям, что воздух. Но Алиса, дующаяся в пилотском кресле, всё-таки обратила на юношу внимание. - Слушай. Нам сказали ему рот открыть. Так? - Ну? - Значит, надо встать как можно ближе к углу рта и там открывать. Закон рычага. Хоть труднее, зато угол будет больше. - Да? О’кей, тогда карабкайся, а я открою. - Нет, так не пойдёт. - Семён философски шмыгнул носом. - Was sind Sie, ein Narr?! Ты заварил кашу - тебе и расхлёбывать! - Мы же просто так ему рот не откроем. Предлагаю такой план: ты отвечаешь за руки, я - за ноги. О’кей? Алиса слушала, казалось даже, заинтригованно. Секунд пять молчала, потом с энтузиазмом кивнула. - О’кей. - Немка схватила рукоятки руля и, мрачно ухмыляясь, дёрнула их на себя. Исполин оттолкнулся от ребристых жабр и безвольно подплыл к внутренней - то есть ближней к телу - стенке полости. Чуть-чуть пройти наружу - и будет пасть. Со строением «рыбки» пилотам, можно сказать, повезло. Даже очень повезло. Если бы улыбочка этого Левиафана была более узкой хотя бы на десяток метров, то работать было бы много проблематичнее. Это жабры рыхлые, мягкие и ребристые, а кожа - твёрдая, упругая и скользкая, как гладкие камни. Ни единой зазубринки или ступеньки. Как бы Семён с Алисой тогда добирались до рта - одному Богу известно, да и то не факт. Исполин взялся руками за верхнюю губу, ногами встал на нижнюю и начал пытаться их раздвинуть. Оказалось, что эти губы были не мягкими кожистыми образованиями, а чем-то вроде костного панциря, составляющего единое целое с костями челюстей. Поэтому, конечно, задача открывания рта значительно упрощалась - ведь челюсти можно было просто взять и раздвинуть, приложив достаточную силу. Но сложность была в том, что сама челюсть была весом минимум в два раза больше, чем Исполин. Нельзя также забывать о том, что Нечистый с большой силой стискивает зубы и бьётся и извивается, пытаясь стряхнуть красного великана с себя. А так как Исполин висел в крайне неустойчивой позе, то вероятность провалить операцию, сорвавшись и утонув, повышалась во много раз. Немка что-то тихо прошипела про себя. Юноша с трудом расслышал, что она произнесла - это были знакомые слова проклятия из фильма «Джентльмены удачи»: «Пасть порву, моргалы выколю!». Пасть-то они ему порвут, а вот «моргал» не наблюдалось - «рыбка» была безглазая, но вполне ориентировалась на запах, слух и что-нибудь ещё, что человек осознать не в силах. Семён каким-то чувством - может, интуицией, а может, чем-то ещё - ощутил незаметное изменение в траектории движения «рыбки». До этого - да и сейчас - казалось, что Нечистый плывёт по прямой, но стало понятно: он поворачивает, пусть и радиус разворота у него очень большой. Видимо, кабель размотался на полную. Но тогда, теоретически, «Варяг» должен был пойти у Нечистого в хвосте, как на буксире. А, ладно. Разворачивается - значит, полдела сделано. - Видишь? Поворачивает. - Ага… - В глазах немки загорелся азарт. - Навались! Оба закряхтели и запыхтели, будто действительно напрягали свои руки и ноги в попытке поднять многотонную челюсть чёрно-белого Левиафана, хотя лишь представляли, как напрягаются. Или… Нет, ощущение напряжённости было: ведь велениям их мыслей подчиняется Исполин, а он-то уж точно чувствует напряжение своих великанских мускулов. А что испытывает боевая машина, то чувствует и пилот. Семён допустил в свой кряхтящий на все лады мозг лишь одну постороннюю мысль: «Если бы в этой заварушке оказались мы с Раисой, то справились бы гораздо быстрее и эффективнее. А то у меня нет ни малейшего желания синхронизироваться с этой… дамой». Ему казалось, что он сейчас в лучшем случае лопнет и с громким хлопком разорвётся на множество кусочков, а в худшем - облегчится прямо в чужой контактный комбинезон, что был на нём, когда почувствовал, что под его ногами нет опоры, а руки не чувствуют острого ребра в ладонях. Нечистый открыл рот! Видимо, смирился со своей участью быть сырьём для экзотического шашлыка, приготавливаемого на дизельном огне. Или ему просто надоел зуд у щеки, и он решил проглотить боевую машину вместе со всеми кибернетическими и биологическими потрохами, включая двух несчастных пилотов. Семён совершил гребок вниз и ухватился за нижнюю челюсть «рыбки», чтобы не утонуть. Алиса обернулась. Она одобрительно ухмылялась. - Хе… Открыл-таки ротик… - Ага. Сейчас влетит эсминец… - Он кашлянул. - Включи звук, будь добра. Эта тварь должна взорваться, и инструкции по выживанию в эпицентре взрыва нам, я думаю, не помешают… - Хорошо. - Она тыкнула пальцем в кнопку, и динамик начал сначала неразборчиво шипеть, затем говорить вполне внятно: - Исполин-Ноль-Два! Исполин-Ноль-Два! - Это Марта. - Меня слышно? - Да, слышно хорошо. - Отлично. Вы его развернули, да. Рот открыли? - Да! - Держитесь по левую его сторону. По нашим расчетам, взрывная волна вынесет вас прямо на нашу палубу. Задача ясна? - Ясна! - бодро гаркнула девушка и вновь заткнула динамик. Семёну стало не по себе. «Взрывная волна должна вынести», ага… Мало того, что они полагаются на такую трудноуправляемую и почти непредсказуемую вещь, как взрывная волна от разрушения двух мощных эсминцев, так и нахождение в эпицентре этого самого предстоящего взрыва как-то не сильно обнадёживает. Но иного пути нет, и надежда только на эту слабенькую ниточку - за кабель их явно не собираются вытаскивать, хотя могли бы… Алиса заставила Исполина повернуть голову в сторону, куда двигался Нечистый. Они уже находились слева от рыбины, что было уже хорошо - как бы они перебирались на другую его сторону, даже Богу неведомо. Его огромная пасть была открыта, но начала уже закрываться. И третье - с небольшим уклоном вниз прямо на Нечистого неслись разогнанные до большой скорости, не успевшей погаснуть в вязкой толще воды, и затопляемые прямо на ходу эсминцы типа «Спокойный» в количестве двух штук. «Рыбка» начала пытаться захлопнуть пасть, но было уже поздно: тысячетонные корабли острыми носами плотно входили между отверстых челюстей, запирая рот в открытом состоянии и выламывая острые и страшные зубы Нечистого. Пилоты напряглись. Взрыв неминуемо должен был произойти - если не сейчас, то через секунду… Тело Нечистого в нескольких местах вздулось огромными шарами - его шкура сопротивлялась взрыву, но вскоре и она не выдержала. Сильнейшим образом грохнуло. Семёну заложило уши и застлало глаза жгуче-белой пеленой, вскоре растворившейся в ядовито-чёрной мгле. Сквозь нарастающий в ушах неприятно-металлический звон он ощущал, что несётся куда-то головой и спиной вперёд, но куда и зачем - не понимал… - …Семён! Семёныч! Ты как?! - Ы? - Юноша с каштановыми волосами совершил открытие века. Левого. Затем правого. В глаза резко бил свет направленной лампы. Видимо, он на койке корабельного лазарета. Над ним склонился и тормошил его за плечи Толька Никаноров. - Толян… Вы там как? - Семён прочухался окончательно, хотя в голове ещё неприятно перекатывались, зудя и скрежеща, ржавые шестерёнки. - Да мы за тебя беспокоились… Кроме некоторых. - Он отошёл от койки и сердито зыркнул куда-то в сторону. Семён перевёл взгляд туда и увидел Кольку Каховского. Тот пристыженно молчал и краснел. - А что он? - Да эта… Фон Бисмарк или как её там… - Толян потёр щёку. - Она нас обидела ни за что ни про что, а мы за неё, значит, беспокойся?! - Ну, мы-то по оплеухе заработали, а она там с Сёмычем, считай, умирала… - вставил очкастый. Семён заметил на его лбу след свежей царапины - во время старта машины он мельком заметил, что все стёкла в рубке «Горшкова» были выбиты от тряски, но Колян, следуя своему кредо оператора-любителя, не отходил от окон, вот и заработал себе осколочное ранение… А ведь военные корреспонденты даже умирают, оставляя потомкам бесценные плёнки… - Колян, заткнись! - Кстати, Алиска-то как? - спросил Семён. - О Боже, и ты в ту же степь! - Толька с досадой влепил себе в лицо ладонь. - Да жива-здорова ваша незабвенная. По палубе расхаживает, себя перед Мартой выпячивает… - Так. - Семён сел на койке. Шестерёнки в его голове перестали ржаво вертеться на своих скрипучих валах, давая ему вздохнуть спокойно. - Мне вставать и ходить можно? - Да, кстати. Приедем скоро. - Толян поёжился, но с улыбкой на лице - видимо, не очень хорошо переносил качку, или вообще не очень ему нравилось это путешествие. - В Старицу Волжскую войдём через три часа, ещё полчаса - и дома. - Колян кивнул, подтверждая его слова. - А на мой вопрос ответить можно? - Не знаю. Марта придёт, у неё спрашивай. - Лады… - Толян отошёл к своему другу и начал молча буравить его укоризненным взглядом. Семён огляделся и заметил на прикроватной тумбочке открытую книгу. Прочитал первые слова, за которые зацепился глаз: «Война - это путь обмана». Закрыл, прочёл на обложке тиснёные золотом слова: «Сунь-цзы. Искусство войны». Кто-то из членов экипажа читал во время болезни, наверное… Он задумался. Он ведь, несмотря на офицерское звание, солдат. И непосредственно воюет. Но кого он обманывает? Он совершенно бесхитростно сидит в роботе и лупцует Нечисть кулаками, ножами, пулями из автоматов и другими подручными средствами. Хотя… Эти слова не для солдата, а для полководца. Марта, как глава тактического отдела, по долгу службы обманывает глупых Нечистых, измышляя хитрые планы операций. Маргарита Кузнецова, глава научного отдела, просчитывает, как похитрее обмануть этих обделённых разумом, но не обиженных природой в силе чудовищ. А командир Якоренко, его отец? Что он вообще делает, помимо того, чтобы строить из себя величественный памятник самому себе, сидя в царственной позе за своим столом? Кого он обманывает? Никого? Тогда какой же он полководец? Или… Может, у него своя война? Тогда он творит какие-то свои дела, обманывая буквально всех. Нечистых, Марту, Игрека, Алису, весь остальной мир. А значит, и его и Раису тоже. Но в чём его обман? И что он пытается делать, скрываясь ото всех за неприступным барьером из дверей, брони, слоёв секретности и, подобно самому Семёну, собственной холодности? Надо взять это на заметку… - …Эге-ге-ей! Вставай и пляши от счастья! Скоро прибудем обратно! - Голос Марты отвлёк его от мрачных раздумий. Семён отложил книгу обратно на тумбочку и увидел Марту и Алису. Встал. Сам он был уже в той одежде, в которой прилетел на авианосец - то есть гимнастёрке, штанах и курточке с коротким рукавом. - Ты как? - Вот уж чего он не ожидал от рыжей немки, так это услышать в её голосе участие и заботу. Причём, насколько мог судить Семён, и то, и другое были вполне искренними. - Нормально. - А ты неплох. Мне с тобой понравилось работать. - Алиса улыбнулась шире и по-доброму, но с обычной хитринкой сверкнула своими голубыми глазами. - Ещё кое-что. - Марта значительно воздела палец к потолку. - Налаживай с Алисой отношения… Колька от удивления и обиды - та-а-ак, теперь всё ясно, хе-хе! - открыл рот, а Толька повторил свой давешний жест - впечатал в лицо пятерню. - …Дружеские, я имею в виду. А там уж - как сложится, так сложится. - Черноволосая подмигнула Семёну. Колька выдохнул с облегчением, а шатен мрачно вопросил, глядя на девушек исподлобья: - Это ещё с какого перепугу? - А с такого, что тебе теперь с ней во все бои выходить. - А это почему? - Это известие, казалось, слегка выбило рыжеволосую из колеи. - Приказ начальства. - Марта невинно развела руками - дескать, автор приказа не я, не у меня спрашивай. - Да и вообще. Пора выходить из панциря и становиться более социальным. Не всё же вам с Раиской в своём мирке сидеть… - Девушка в красной форме хихикнула. Амулет в виде греческого креста весело блеснул серебром, отражая свет лампы. Семён сжал зубы - нет, он свои отношения с синевласой ни от кого не скрывал, просто это был очень интимный вопрос - это напоминало «взлом городского радио», о котором он некоторое время назад разговаривал с Фумеем. А немка лишь мрачно ухмыльнулась. Ничего, словно говорило всё её существо, и не такие вершины покоряли. Наглость, как известно с древнейших времён, города берёт, а наглости и упорства немке не занимать…