Проект «И»

Командир Якоренко сидел за столом в своём громадном, тёмном и пустом кабинете в своей обыкновенной позе - уткнувшись носом в плоский замок из сплетённых пальцев - и смотрел на мерцающий голубым полупрозрачный проекционный дисплей, который его в большинстве случаев не интересовал ни на йоту. Отчёт службы внутренней безопасности МОЗГ, принесённый ему не далее чем пять минут назад его заместителем Сергеем Дроздовым, он ждал с нетерпением уже примерно пять дней, на протяжении которых он и составлялся. Отчёт был специально заказан лично Геннадием и должен был содержать информацию о поведении пилотов в виде кратких текстовых досье и прилагающихся видеоматериалов. У генерал-лейтенанта была и иная цель получения отчёта, кроме как просто удостовериться в правильности представлений о поведении пилотов - ради этого он даже отложил отъезд оных в лагерь, который он уже одобрил. Его несколько беспокоил инцидент с «негаданно-нежданно» проснувшимся в ходе испытаний ИС-03 Бардиэлем. Слишком всё хорошо складывается. Субъект Р-2 умер, да к тому же ещё и без трупа и души… Да ещё и Горшкова, которая отдала официальный сигнал к старту операции «Бардиэль» - значит, и этот подрыв ИС-00 был ей продуман… Ладно, всё равно на место Р-2 заступит специально выбранная им Мария Кириллова, Шестой Ребёнок. Причём на место как четвёртого пилота - Никаноров всё равно будет долго восстанавливаться - так и на место ушедшей пассии Семёна. Как же легко управлять людьми, давя на любовь, особенно, если эти люди - подростки, у которых кровь бурлит, а ум молчит!.. Итак, сказал он себе. Вернёмся к отчёту. Вот и первый видеофайл. Видимо, оператор засел на крыше здания, соседнего со школой, и снимает её плоскую крышу. На ней стоит юноша - Семёна в нём практически невозможно узнать: этот мальчик одет в чёрные спортивные штаны и чёрную же кофту с капюшоном, надвинутым на самые глаза. «Видимо, траур», - решил про себя командир. «Интересно, зачем ему быть на крыше школы?..» Но думать над ответом на этот, безусловно, небезынтересный вопрос ему было некогда: над головой мальчика громко прострекотало что-то летающее. Оператор даже резко сменил ракурс, чтобы, не теряя из виду юношу, запечатлеть и летающий объект. Им оказался так называемый мухолёт - странное летательное средство, используемое Фумеем Хацунэ для перелётов на небольшие расстояния. Геннадий немного содрогнулся. Хоть он и старался как можно дальше отодвинуться от человеческих чувств, но Хацунэ выводил его из себя всеми возможными способами. Даже этот летучий мотоцикл с трепыхающимися крылышками несколько злил командира. Итак. На переднем седле мухолёта сидел Фумей собственной персоной, а с места заднего стрелка… только что кто-то спрыгнул. Летательный аппарат шёл очень низко над крышей, метрах всего в полутора над ней, так что девушка не могла повредить своих ног, столь экстравагантным образом высаживаясь в городе. Это была Маша Кириллова, ранее упоминавшийся Шестой Ребёнок. Якоренко-старший влепил в лицо ладонь: и кто позволил этому долговязому умнику доставить нового пилота из аэропорта?.. Наверняка его идиотская придумка с этим приземлением. Мухолёт резко взмыл в голубое небо, а Маша, приземляясь, сбила Семёна с ног. Тому, видимо, было настолько плевать на всё происходящее, что он не слышал громоподобного стрёкота моторов прямо над его головой. Девушка отряхнулась, подала шатену руку и, глуповато ухмыльнувшись, пробормотала: - Sorry. - Аска Лэнгли? - без тени эмоций загробным голосом спросил Семён, вставая без помощи Маши. - Нет. Маша Кириллова, - улыбнулась девушка ещё шире. - А тебя как зовут? - Семён Якоренко. Чем обязан?.. - Ну… Я - новый пилот. - Она показала мальчику карточку-удостоверение. - А вам не кажется, - продолжал Семён всё тем же загробным голосом, который довольно сильно отличался от его обычного тона, - что новых пилотов обычно присылают на замену старым? - Нет. Константина и Алису прислали сразу, не дожидаясь потерь. - Ну, так знайте. Два дня назад в бою умерла Первая. Вы - Шестая, я так понял? - Д… Да. - Вот то-то. - Мальчик хмыкнул - нельзя было различить, улыбается ли он там, под капюшоном, или нет. - Удачи вам… я полагаю. - Слушай, Семён, а… Ты ведь тот самый, знаменитый Третий? - Да. Именно так. - Отлично! - Маша едва не запорхала в воздухе - видимо, от радости. - Такая честь! Да и просто… Слыхала, ты просто хороший человек. Приятно будет с тобой работать. Заодно и с другими пилотами познакомлюсь. Из них всех только Константина знаю, видела его в Дандарате, на экскурсию нас туда возили. - Никаноров в госпитале, заращивает переломы после инцидента с ИС-Ноль-Три. С остальными - пожалуйста. - Ясно. С Алисой ещё хочется познакомиться. Раиску жаль, конечно, но жизнь-то на месте не стоит! Смерть происходит лишь для обновления! - Это истинно лишь в том случае, если говорится о смерти старых людей. А Первой было всего четырнадцать. Зачем обновлять? Состариться не успело… Если всем этим управляет что-то сверхъестественное, то оно рубит бессмысленно и беспощадно. Похоже на «новаторов» первых пятилеток, которые стремились уничтожить даже ещё не успевшие состариться и эффективные методы просто потому, что они «старые» и есть новые, «передовые». - Вон ты куда загнул. - Маша наклонила голову по-птичьи и потеребила подол своей клетчатой юбочки. Килтом это не назвать, покрой не тот, но клетчатый рисунок тартана свидетельствовал о происхождении девушки из одного из трёх кланов, составляющих основу шотландской диаспоры в постколониальной Индии - какого, ни Семён, ни Геннадий не знали. - Давай потом. Тема интересная, я запомню. Но не сейчас. - Как вам угодно. - Мальчик хмыкнул и, дёрнув плечами, поправил кофту. - Ну, коли познакомились… - Девушка ещё раз потеребила подол, после чего нешироко раскинула руки. - Иди сюда. - А какие у меня есть веские основания вас обнимать? - скептически спросил Семён. Геннадий был готов поспорить, что его сын сейчас щурит один глаз и кривит губы в странной саркастической гримасе. - Ну… Я всегда обнимаю новых сослуживцев. - И как давно у вас эта традиция? - Уже две минуты. - Порядочный срок, должен отметить. Когда я ставлю цель выработать привычку или традицию, у меня не хватает терпения даже на двадцать секунд. - Это «да»? Или «нет»? Семён ничего не ответил. Просто шагнул к Маше и первым обхватил её стан. Девушка улыбнулась и обняла его в ответ. Так они простояли секунд тридцать, после чего Семён отстранился и повернулся, наконец, лицом к камере. Капюшон не был надвинут на глаза, и было видно, что смотрит юноша прямо в камеру. Во взгляде его читалось: «Ну? И как прикажете это понимать? У меня девушка умерла, а вы мне тут какую-то прислали и насильно влюбляете. Стыдно, господа, очень стыдно…» Маша тем временем с этаким победным видом выпростала из нагрудного кармана угловатые солнцезащитные очки и надела их. Они были словно склеены из двух очень длинных пластмассовых треугольников, вершины которых далеко отстояли от её лица. Нельзя сказать, что эти очки убавили ей крутизны - напротив, значительно её повысили. - Пойдём тогда. Не думаю, что ты всё время проводишь на школьной крыше? - Правильно думаете. - Семён со странным выражением лица - не угрюмо-задолбанная гримаса, но и не улыбка - подал девушке руку. Та с лёгким кивком приняла её. - Давай на «ты», ладно? - Они уже подошли к лестнице, ведущей вниз, и разговор было слышно плохо. - Как угодно. На этом видеофайл кончался. Геннадий усмехнулся, закрывая программу-плеер, и отметил про себя, что его сын, несмотря на горе утраты, вполне добровольно тянется к Маше. Может быть, он видит в ней Раису? Да нет, ничего схожего. Тем не менее, замена золотой рыбки уже начала происходить, и это не может не радовать… Следующий видеофайл отражал события следующего дня - воскресенья. Всего в отчёте записей было три - именно на столько дней Геннадий и отложил отправление пилотов и Фумея в лагерь. Да-да, замначальника научного отдела он тоже отправит туда. Тем более, что есть на это прямая причина: лагерю нужен комендант. А послать более некого. На персонал самого «Совёнка» полагаться нельзя - тем более что районные власти поспешили «зачистить» лагерь перед приездом туда пилотов. Дескать, дети едут туда с целью психологической реабилитации, поэтому их нельзя трогать ни под каким видом - даже радиоэфир держать в строжайшей тишине. Итак. Оператор, словно снайпер, устроился в пустой квартире дома, стоящего напротив того, в котором жила Марта. Окон в её квартире было всего два - одно смотрело в спальню, видимо, принадлежащую Алисе, а второе было составной частью балкона, с которого можно было попасть в кухню-гостиную. Увеличение и качество записи было достаточным, чтобы без труда разглядеть происходящее - благо окно на балкон в гостиной было панорамным - и даже слышать звук без того, чтобы прибегать к помощи специалиста для чтения по губам или иных шпионских штучек высокого полёта. За столом сидел Семён - в кофте с надвинутым на глаза капюшоном, спиной к окну. Видимо, он «дышал в пальцы» - будто насмехался над Геннадием, для которого такая - или приблизительно такая - поза стала частью жизни. На диване сидит майор Горшкова и, видимо, смотрит телевизор с баночкой «жидкого хлеба» в руке. Алисы дома нет - видимо, гуляет где-то со своим седовласым кавалером. Ничего, пускай погуляет напоследок. Попрощается. Командир не мог не отметить проницательность этого Нечистого в человеческом теле - он только обдумывал возможность устранить его как угрозу после отъезда пилотов, а красноглазый уже всё понял и сам подал прошение об отставке и запросил разрешение на отъезд в Новый Бостон к внезапно обнаружившимся родственникам. Генерал-лейтенант Якоренко не замедлил послать утвердительный ответ на оба ходатайства. Оттуда, из полузатопленной Америки, Бережок ни на что не способен повлиять. А то ещё патроны на него тратить, или ещё чего помощнее… Раздался стук в дверь. Марта поставила банку древнейшего напитка на стол - Семёну прямо под локоть, но тот ничего, видимо, не заметил - и пошла открывать. - Бр-р-р-р, ну и холод! - Горшкова быстро вошла обратно в гостиную, за ней, ёжась - явно картинно - проследовал Фумей. - Что-то я не помню, чтобы я ставил у тебя кондиционер. - С такими жильцами и кондиционеров не надо, - со смешком кивнула девушка в сторону Семёна. - Его сиятельство Горе Утраты изволит выхолаживать пространство вокруг своей персоны, дабы чувствовали мы, что за ужас творится в его душе. - Правильно. Чтоб жизнь мёдом не казалась. - Фумей глубокомысленно воздел палец к небесам - точней, к потолку. - Доброго дня тебе, Фумей. Прости, что не поприветствовал сразу. - Семён откинул капюшон и встал из-за стола. Он пытался казаться жизнерадостным, но у него это плохо получалось. - И ты будь здоров. - Фумей ободряюще улыбнулся. - Я тебя прекрасно понимаю, но… Тебе стоит сходить развеяться. Попрощайся с городом, что ли - уезжаем через два дня. Начальство, чёрт бы его побрал, отложило. - А на кой ляд мне прощаться с Волгоградом-Три? - Семён повернулся к окну и уставился в камеру безучастным взором, сложив руки за спиной. Он скользил взглядом по округе, но нет-нет, да и посмотрит в объектив. «Просто совпадение», - решил про себя Геннадий. Юноша некоторое время помолчал, после чего продолжил: - Этот город - даже не город. И даже не крепость. Так, фикция. Зачем было строить целый мегаполис? Отдать его на заклание Нечистым? В нём должно было жить пять миллионов человек, а сейчас на поверхности находится едва ли за полторы тысячи. Большая часть рабочих МОЗГ ночуют в Бункере, а остальные - это военные, которые обретаются в заградительных кругах. Мне кажется, что здесь происходит съёмка плохого американского или японского боевика - вроде тех, что про Годзиллу. Город рушится, гражданские умирают, трое подростков героически спасают мир, не упуская возможности уничтожить пару десятков важных частей инфраструктуры крепости. Главное - «экшОн», чтобы на экране что-то взрывалось, двигалось, падало и сверкало. - Семён специально произнёс слово «экшен» неправильно - видимо, чтобы показать своё отношение к подобного рода произведениям синематографа. - Ты только что описал весь сериал «Экзорцист», - хихикнул Фумей. - Ты, кстати, как? Вроде смотрел его, да? Уже за двадцать серий перевалило. Всего планируется их около тридцати. - Откуда знаешь? - Откуда, откуда… Я писал половину сценария и подготовил трёхмерные модели персонажей, Нечисти и машин! - То есть, это всё - компьютерная графика? Я думал, фильм игровой. - Нет. Всё - чистый си-джи-ай с ног до головы. Не применялись даже комбинированные съёмки. Все в отделе ахают - дескать, передовая технология, мы вырываемся вперёд, да здравствует советская мультипликация! Пф-ф-ф, там, откуда я пришёл, это практикуется в качестве школьных проектов. - Ну, да… Я однажды видел, как Колян пытался создать в трёхмерном редакторе Шамшеля после моей битвы с ним, но у него плохо получалось. - Семён не поворачивался к собеседнику, но Фумей, похоже, не считал это чем-то неприличным. - Кстати, у меня уже есть все тридцать серий, их просто пока не все показывают по телевизору. В лагере посмотрим. - О, спасибо. - Юноша, казалось, повеселел и даже повернулся к майору. - Будет чем развлечь себя долгими осенними вечерами. - Кстати, об отъезде в лагерь. - Марта сочла нужным вклиниться в разговор. - Вы же вернётесь где-то в январе, так? А как быть с учёбой, с экзаменами? - Марта, какие экзамены?.. Конец мира на носу, а ты об учёбе. - Да. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Да и Ленин говорил, что наша главная задача - учиться, учиться и учиться… - …коммунизму, - закончил Семён. - Именно так и звучала его фраза. - Марта Ильинична, не волнуйтесь, насчёт учёбы всё будет в шоколаде. Я гарантирую это. - Фумей подкрутил несуществующий ус. - Вот тебе я склонна доверять. Не то что этим подросткам. Им бы побольше занятий прогуливать - они даже сами конец света могут устроить, лишь бы в школу не ходить. Семён хотел было возразить, но тут в дверь постучали. - Я открою, - буркнул юноша и ушёл вглубь коридора. Оттуда спустя пару секунд послышался глухой шёпот: «Ты чего? - Да вот… - Ладно. Коли уж пришла, заходи…» В гостиную вошёл Семён, а за ним Маша Кириллова, прямо-таки лучащаяся позитивом. -Не виноватый я. Она сама пришла. Подорвала дверь нитроглицериновой шашкой и угрожала мне ножом. Синеглазая прыснула. - Не знала, что ты умеешь шутить. По тебе такого не скажешь. - В грязи поживёшь - поневоле запачкаешься, - развёл руками шатен. - Тэ-эк-с. А кто вы, с позволения сказать, такая? - спросил Фумей. - Как «кто»? - удивлённо воззрилась на него девушка. - Вы ж меня из аэропорта в город доставили! Я прямо к Семёну на крышу с вашего же мухолёта спрыгнула! - Точно. Старею, видать - память уж не та. - Майор виновато осклабился. - Ладно, проехали. Господа, вы позволите у вас умыкнуть пилота Якоренко на часок-другой? Погоды стоят… Какие? - Предсказанные, - кивнула Марта. Она помолчала, взяла со стола оставленную там банку пива и, совершенно не стесняясь детей, отхлебнула из неё приличный объём. - Умыкай, ему всё одно делать нечего. Хотя б развеяться. Ему через день из города в лагерь уезжать, а он даже и не чешется. - Вот и славно. - Маша улыбнулась, вежливо, но цепко схватила юношу за запястье и вытащила его в подъезд прежде, чем он успел высказать своё согласие или несогласие. Видеозапись прервалась картинкой настроечной таблицы - видимо так, со вкусом, составитель отчёта отобразил переход от одного фрагмента записи к другому. Ну, или кто-то из отдела внутренней безопасности только-только освоил программу для монтажа и показывает свои новоприобретённые навыки везде, где только может. Объектив камеры теперь захватывал городской парк - зелёный, но чахлый и небольшой - слишком маленький для единственного парка в огромном, пусть и пустом, городе. Вид был с большой высоты - видимо, съёмка велась с дрона. Через пять секунд, когда Геннадий уже поневоле вспомнил вступительную заставку с летящим четыре минуты подряд пёрышком, быстрым и резким движением камера спикировала вниз, давая вид спереди и слегка сверху на молодую пару. Приём прямо-таки кинематографический. Обработка? Явно нет. Видимо, пилот дрона тоже решил показать своё мастерство. Уж не тот ли это сотрудник, что сделал такую «интересную» монтажную склейку? В любом случае, командира интересует не красота переходов, а содержание записи. Итак. Дрон, медленно двигаясь назад, захватывал в объектив камеры, как уже было сказано, гуляющих по парку парня и девушку. В них невозможно было не узнать Бережка и фон Бисмарк. Седовласый держал рыжую немку под руку. Они не спеша шагали по дорожке, отсутствующими взглядами скользя по окружающему их пространству. Казалось, они даже друг другом не очень заинтересованы. Ну что ж, их дело, каждый человек проводит время со своей второй половинкой по-разному. В парке было тихо - казалось, никто и ничто, кроме этих двоих, не гуляло по его дорожкам. Даже ветер не шевелил листву деревьев, даже птицы не пели, несмотря на тёплый ясный день. Словно само время остановилось. И тут из-за угла, только что попавшего в поле зрения камеры, вышли ещё двое - явно Семён и Маша, на прошлой записи вышедшие на прогулку. Девушка обхватывала сгибом локтя шею парня самым что ни есть фамильярным образом, несмотря на то что их знакомство длится всего полусутки. Маша, нарушая всякие нормы приличия, свистнула в два пальца, привлекая внимание впереди идущих Алисы и Бережка. Те обернулись, не выказывая каких-либо признаков неприятия происходящего. - О, братуха, привет. - Седовласый протянул руку Семёну. - И тебя туда же, Костян. - Шатен с размаху влепил свою пятерню в его подставленную ладонь и резким движением поднял руку сначала вверх, потом столь же резко опустил. Видимо, такое у них рукопожатие. - А кто это с тобой? Так, просто интересно. - Рыжая пытливо уставилась на синеглазую. - Разрешите отрекомендоваться: Мария Кириллова, Шестой Ребёнок. Прибыла вчера на замену почившей Первой. - Довольно бесполезный ход со стороны начальства. Нуль-Нулевой уничтожен с концами, значит, и пилот не нужен. - Я приписана к другому Исполину. Он сейчас в достройке. - Знакомая картина, - усмехнулся красноглазый. - Кстати, Семён, ты как с ней познакомился-то? Мы тебя вчера нигде не видели. - Так… Вышел на школьную крышу, а она прямо на меня как упадёт! Не самый приятный опыт, знаете ли. - В смысле «вышел на крышу»? В школе же занятия отменили! - А вот так. Я чутка припоздал, подёргал ручку - заперто. А я позавчера на крыше, в оранжерее, забыл плеер. Ну вот, вернулся через пожарную лестницу, а потом она на меня свалилась. Буквально как снег на голову. - Эгей! Хватит говорить так, будто меня здесь нет! - Маша, видимо, слегка обиделась. - Хорошо. - Слу-ушай… Я тебя где-то видел. - Константин смотрел сквозь Машу, напряжённо что-то вспоминая. - Да меня на экскурсию в Дандарат возили вместе с другим персоналом, так там и виделись. Года три назад это было. - Да, припоминаю. - Красноглазый возвёл очи горе, видимо, погружаясь в воспоминания. - В Дандарате было хоть какое-то подобие жизни. А тут… - Да. - Семён кивнул. - Город пустеет день ото дня. Слышите? Ни птиц, ни индустриальных шумов. Будто никогда здесь никого не было. - Ага. Выходишь утром на балкон, а такое ощущение, будто ты одна во всём мире. - Немка поёжилась. - Ещё смутное ощущение, будто этот город нигде не кончается, а продолжается во все стороны без границ… - Да-да. А потом просыпаюсь я и начинаю жарить яичницу, и магическим образом это ощущение пропадает. - Шатен хихикнул, и у него это получилось даже более-менее натурально. - Знаете, что? - Красноглазый вновь заговорил. - Если опустить почти полное отсутствие разумной жизни в этом городе… Мне кажется, что здесь происходят события антиутопического фильма в жанре «киберпанк». - А что за жанр? - Маша впервые за долгое время вклинилась в разговор. - Его описал один американский писатель всего четырьмя словами: «High tech, low life», что примерно переводится как «Жизнь - беда, машины - хоть куда». В том смысле, что это прямая противоположность старым добрым советским представлениям о светлом будущем, приходящим с развитием технологий. Напротив, в произведениях описывается нищета, социальные конфликты и борьба с жёсткой системой. - Ух ты. Наверно, у нас это запрещено - идеологически неверные представления, как-никак! - хихикнула Алиса. - Ты неправа. Даже в Союзе сняли такой фильм. - Интересно, что за фильм? - Семён слегка удивлённо поднял бровь. - Ты удивишься. «Кин-дза-дза!». - Это киберпанк?! - Ну да. Его не запретили просто потому, что ничего не поняли. - А докажи, что киберпанк. - Маша взяла очки-треугольники, что висели у неё на воротнике, зацепленные за него дужкой, но надевать не стала. - Ну, «жизнь - беда» - это и так ясно. Полубессмысленное разделение на чатлан и пацаков, угнетение одних другими и наоборот… А «машины хоть куда» - тоже, несмотря на ржавость. Транклюкаторы - явно лазерное оружие… Геннадий поневоле вспомнил изящный лазерный пистолет, похожий на немецкий маузер времён Первой мировой войны, который был при той девчонке, Икс - он лично его осматривал до и после анализа. - …Управление гравитацией, когда-то развитая система межпланетных и межзвёздных перелётов, неизвестные, но эффективные двигатели, управление звуком, эффективный способ изготовления водородного топлива из воды и обратно… Даже телепортация. Короче, если бы это всё не было насквозь проржавевшим, то обратная разработка плюканских приборов принесла бы нам много нового. - Если у меня есть два КЦ, то я имею право носить малиновые штаны. Тогда пацак передо мной должен два раза приседать, а чатланин - один. И эцилоппы меня по ночам бить не могут, - принялся вспоминать Семён. - Итак. У меня родился прекрасный план. - Константин заговорщически огляделся, явно заметил камеру на дроне и шутливо погрозил зрителю пальцем. - Короче. Покупаем в магазине по два коробка спичек на лицо, едем в Окта-Бункер, крадём «Рамиэль», находим карту - а там и на Плюк махнуть можно. - Постой-постой. Обладание контрафактным КЦ незаконно. Нас же по эцихам пересажают. - Не волнуйтесь. Всё устрою вот этими вот руками. - Бережок ободряюще ухмыльнулся. - Так, стоп. Господа. Вы на полном серьёзе обсуждаете возможность поднятия социального статуса путём перелёта на вымышленную планету?! Да вы с ума сошли! - Рыжая покрутила пальцем у виска. - Мы это прекрасно понимаем, - кивнул седовласый. - Просто прикалываемся, - закончил фразу Семён и расхохотался. Его примеру последовали и остальные. Дальше Геннадий не вслушивался в разговор четырёх подростков, которые просто прогуливались по пустому парку и общались, перескакивая с одной темы на другую. Ему важно было пронаблюдать за поведением сына. Неужели он докатился до таких диковатых вещей, как сочувствие? Возможно. Но сейчас идёт лишь, так сказать, ещё один эксперимент. Итак. Якоренко Семён Геннадьевич, семьдесят второго года рождения, во время разговоров играл роль мрачного генератора шуток, смеялся и прикалывался на любую тему, о которой бы ни шла беседа, но получалось у него ненатурально. Улыбка была вымученной, а глаза, когда он смотрел в камеру, выражали вселенскую тоску. Но когда он глядел на Машу, в них проблёскивала слабая искорка надежды и душевной теплоты. Надо же. Их знакомство длится только второй день, а юноша так быстро отошёл от траура по предыдущей пассии в пользу новоприбывшей? Интересное наблюдение… Третья видеозапись только подтвердила этот логический вывод. Она началась, как и предыдущая, с событий в квартире майора Горшковой. Семён вышел из своей клетушки, зевнул, потянулся, погладил подошедшего пингвина по макушке и, зайдя в туалет, чтобы умыться, встал к плите - готовить завтрак. Обычное утро обычного понедельника. Разве что вставать так рано не надо - командир Якоренко лично позаботился о том, чтобы пилотов за день до отъезда в лагерь сняли с занятий в школе. Проснулась Марта, что спала на диване, потянулась и, по-матерински потрепав юношу по голове - тот уже не имел столь траурного вида, как вчера - отправилась в ванную приводить свою встрёпанную шевелюру в порядок. Через некоторое время проснулась и рыжая немка. Затем все сели за стол, чтобы насладиться прекрасной, как и всегда, Семёновой яичницей с колбасой и грибами. - Я пойду соберу свои вещи. Завтра ведь отъезжаем, с утра. - Алиса встала и вновь направилась к себе. Семён тем временем молча встал из-за стола и направился прочь из квартиры, не задумавшись даже о том, чтобы помыть посуду после завтрака. - Ты куда? - попыталась остановить юношу Марта. - Собрался бы. Лоботряс… - А мне собирать нечего. У меня из скарба - только скрипка, телефон, плеер, «Собеседник», кружка и несколько комплектов штатской одежды. Всё уложено в сумку ещё вчера. Прогуляюсь, попрощаюсь с городом. - А как же твои философствования на тему того, что это не город, а симуляция, фикция? - Марта, всё проще! - Немка высунулась из своей комнаты. - Вспомни, что нас снова пятеро, и всё встанет на свои места. - Рыжая беззлобно, но лукаво захихикала. Марта с полсекунды подумала, уставившись в потолок, затем тоже засмеялась - до неё тоже дошло. Пока девушки пересмеивались, мальчик успешно покинул квартиру. Вновь Геннадий был вынужден «насладиться» прекрасной монтажной склейкой в виде слегка подрагивающего и подёрнутого снегом помех изображения настроечной таблицы. Ему показалось, что на полсекунды в углу промелькнула надпись: «Если вы это читаете, значит, вы…» Дальше следовало какое-то неразборчивое слово - видимо, ругательство. Уж не приложил ли Хацунэ руку к созданию этих отчётов? А хотя не всё ли равно? Из «Совёнка» ни он, ни пилоты не будут способны ни на что повлиять. Да, услать этого возмутителя спокойствия в отдалённый лагерь - отличная идея… Итак. Вновь на экране появилось изображение с камеры, подвешенной на дроне. Снова в объектив попала панорама городского парка. Ещё одно головокружительное пике - и на экране Маша Кириллова. Она смотрит в небо через свои очки-треугольники и, видимо, кого-то очень напряжённо ждёт. Наконец, в поле зрения камеры появился Семён. Он степенно, с каменным лицом, шёл в сторону девушки. Подошёл, улыбнулся, поздоровался, взял под руку и куда-то повёл. Камера последовала за ним. - Слушай… Я слыхал, ты из шотландской диаспоры в Индии, да? - Ну да. - А из какого клана? Я просто в тартанах не особо разбираюсь. - А! - Маша глянула вниз, на юбку. - Тартан клана МакКюнами. Ударение на «Ю». - В смысле «МакКюнами»? Ты же Кириллова! - Так я по папе Кириллова. А по маме - МакКюнами. Её папа, мой дедушка, очень не хотел, чтобы их национальная идентичность пропадала. Она и так-то пропала почти совсем. В Индии всего три клана: МакКюнами, МакГреи и О’Конноры. Их ещё в середине прошлого века свезли туда. Мы ж туда не за здорово живёшь переехали, а за провинности перед короной тропической лихорадкой страдать и алмазы рыть. - Небось, могущественные были кланы? - Да, одни из самых высоких во всей Шотландии - мне дед рассказывал, а ему - его дед. Его даже ещё на свете не было, когда их депортировали в Бенгалию. Они в двадцать седьмом году собрали армию и чего-то не поделили с королём Георгом - кажется, налоги не понравились… - Это было всего шестьдесят лет назад? Король Георг, говоришь… Пятый, что ли? - Нет, Четвёртый. Тысяча восемьсот двадцать седьмой год, я имею в виду. - А. Тогда понятно. Они шли ещё некоторое время. Геннадий посмотрел на ползунок проигрывателя, видневшийся внизу экрана. Записи идти довольно прилично - видимо, гулять они будут до самого вечера. Семён посмотрел на небо, словно невзначай скользнув взглядом по дрону, с которого производилось наблюдение, и заговорил вновь: - Знаешь Игрека и Икс? - Знаю, как не знать. Слыхала, что Игрека сначала засекретили с ног до головы, а как Икс прибыла, так их открыли миру. Только газеты на их счёт молчат, и телевизионщики притихли… - Да потому что они - иномирцы, а о происхождении никому не сообщают. Рассказать нечего, вот и молчат. - Иномирцы? Из параллельного измерения, что ли? - Вроде того. У них там история совершенно по другому пути пошла. Например, война с Германией кончилась на два года раньше. - Расскажи! - Маша сняла очки и умоляюще посмотрела своими синими глазами на юношу. Тот по-доброму улыбнулся и, поправив воротник рубашки, принялся говорить, словно лектор или, скорее, скандинавский скальд: - В тридцатые годы в Японии происходил экономический кризис, и нужно было как-то вывести страну из удушающего её стазиса. Генерал Тодзё Хидэки и некоторые другие видные военачальники предлагали ввязаться в захватническую войну, но министр финансов Икари Синдзи уговорил императора Сёва не соваться в львиную пасть: «Мы не выдержим натиска ополчившегося на нас мира и погибнем. Быть может, погибнем как герои. Как известно, погибнуть как герой всяко лучше, чем выжить с позором. Но героизм на беду другим - это худший позор во всей жизни, который не смыть и внукам внуков наших внуков», - так он говорил. И оказался прав - в нашем мире император Хирохито не послушал мудрого совета и ввязался в войну, получив взамен огромные потери, два ядерных удара и позорное поражение. Но я отвлёкся… Итак. Император Хирохито резко вышел из Пакта Трёх Держав, что чуть не повлекло за собой военный переворот в стране, который был подавлен не без помощи Советского Союза, с которым министр Икари предложил сотрудничать в первую голову - гоминьдановский Китай тогда особых надежд не подавал. Начались обширные торговые, дипломатические и военные сношения с СССР, и обе страны извлекали выгоду из мира, пытающегося не захлебнуться в пучине Великой депрессии, которая требовала плановых экономик, а Европа, не умея их создать, отвечала созданием тоталитарных и националистических режимов. В сороковом году, когда немцы в рамках захвата Франции - это происходило уже после поражения в воздушной битве за Британию - напали на Гавр и подчистую уничтожили этот портовый город, советские флотоводцы провели японские авианосные соединения через Ледовитый океан и расквартировали корабли восточных союзников в северо-западном районе Северного моря, откуда в течение трёх лет палубные бомбардировщики империи Восходящего Солнца совершали налёты на главные промышленные и военные объекты Рейха вместе с нашими бомбардировщиками, предварительно размещёнными на авианосцах «Акаги» и «Сорю». В сорок втором году вермахт ощутил недостаток буквально всех ресурсов, необходимых для ведения войны - к тому времени война на территории СССР уже была в разгаре - и начал с позором убегать на запад. Спустя семь месяцев Рейх пал. Как и в нашей версии реальности, мир раскололся на два блока: социалистический Восток и капиталистический Запад. Но только силы теперь были неравны: Соединённые Штаты даже не успели, в сущности, повоевать и испытать ядерные бомбы, а война уже закончилась. У нас в мире как всё происходило? Американцы воевали на Тихоокеанском фронте, которого там не было - японцы-то были за антигитлеровскую коалицию, а не в составе Оси; а также они наживались на поставках оружия в Европу - а в нём союзники не нуждались, так как на их стороне была военная мощь Востока. В результате чего НАТО получилось слабое, но озлобленное. В пятьдесят восьмом году сын Синдзи, Генда, открыл затонувший в Тихом океане Красный Ковчег - космический корабль, кладезь технологий древних, более развитых цивилизаций - в общем, в его руки попал истинный клад. На мир посыпались такие открытия, как гравитационные двигатели, выработка энергии из аннигиляции, лекарство от большинства онкологических новообразований, новые технологии вычислений… Всего и не перечислить - да я и не вникал особо, а Игрек сам об этом знал не очень много. Таким образом, Америка и прочий загнивающий Запад чуть ли не в открытую воевали с Союзом и Японией за право монополизировать технологии древних - им-то самим никакой выгоды не досталось, а Америка всегда лелеяла себя идеей мирового господства… - Ого… То есть, есть всё-таки иные миры! Мы не одиноки во Вселенной! - Девушка мечтательно посмотрела в небо. - В мультивселенной, - поправил Семён. - Это не иная планета, а иная версия нашей планеты в другом мире. Как бы объяснить… Знаешь такого писателя - Владислава Крапивина? - Нет, к сожалению… - Попытаюсь объяснить. Я сам очень плохо понимаю, что именно происходит, но… Короче. Представь, что наше космическое пространство - лишь грань вселенского, бесконечного во времени и своём величии Кристалла, который есть сама Вселенная, который содержит в себе все мыслимые и немыслимые миры… - Грань - она же плоская! А космос - он трёхмерный! Даже четырёхмерный! Время - тоже вектор. - Представь, что наш четырёхмерный мир погружён в пятимерное - или вообще многомерное - многообразие. В совокупности с другими, подобными ему - да и не очень-то подобными - мирами. Они каким-то образом сообщаются друг с другом… Мы даже не подозреваем о том, что происходит там, за ребром Кристалла… Но Кристалл - он непостижим, быть может, он даже живой своей, особой жизнью… И иногда грани совмещаются, позволяя переходы из одного мира в другой. Миры, более-менее схожие с нашим - это Сопределье. Окрестности вершины, если так можно выразиться… Чем дальше от нас, тем менее похож мир на наш. И граней этих - бесконечное число. Я не знаю, является ли это правдой или нет, или это вымысел писателя - но соседние миры существуют, Игрек, Икс и их машины - тому прямое свидетельство. Вот и думаю: может, Крапивин действительно послал нам подсказку к тому, как устроена необъятная и непостижимая Вселенная?.. - Раз Вселенная такая сложная, то… Может, её кто-то создал? Слишком сложно, чтобы зародиться самостоятельно, не находишь?.. - Разумный замысел, думаешь?.. Слыхал я о такой теории. Но это не вяжется с концепцией Кристалла. Мне кажется, что если есть Бог - или кто-то вроде него - то этот Бог и есть сам Кристалл. Он, вернее всего, разумен и всемогущ сам по себе. Откуда он такой взялся - неизвестно. Откуда Бог взялся - тоже никто не знает. Быть может, Бог и есть сама Вселенная, чем бы она ни была?.. - Вот только почему Бог - или Вселенная - раз уж все из себя такие великие и всемогущие, столь несправедливы к нам? - Маша дёрнулась и начала смотреть куда-то вниз и в сторону - словно бы с отвращением. - В чём же несправедливость? - Люди по всему миру погибают почём зря. Никто не внемлет советам мудрых, повторяет ошибки прошлого, не желая учиться на них… А из-за этого страдают невинные. - Ну… Мне кажется, что тут подходит очень хорошая пословица: «на Бога надейся, а сам не плошай». Представь, что мир - это автодорога. Ты за рулём. И вместо того, чтобы смотреть за движением, рулить, остерегаться дураков на дороге и не стать такой же дурой, как они, ты бросаешь руль и педали и обращаешь взор к небесам: «О Всемогущий, ниспошли мне зелёный свет, поменяй знаки на те, что мне нравятся, огради меня от придурков и вообще поведи за меня машину! Ах да, ты самый классный и потрясный! Ну что, по рукам? Поведёшь?» - Не смешно. - Девушка серьёзно взглянула ему в глаза. - Мы, конечно, сами управляем своими жизнями, но есть случаи, когда мы неспособны ни на что повлиять. Скажи, чья вина в том, что моя мама погибла при столкновении правительственного микроавтобуса и электрички, которая ехала по путям, перекрытым для ремонта?! Виновников не нашли, потому что станции, с которой она отошла, на линии не было, а сама электричка не значилась в списках железнодорожных составов! Последнего, кто перепрограммировал автоматику локомотива, не нашли! А в микроавтобусе погибли все! Взрыв был виден за два километра!.. И ты говоришь, что этого можно было избежать, просто следя за тем, что делаешь?! - Судя по сообщённым тобой фактам, явно противоречащим друг другу, это, скорее всего, не несчастный случай, а плохо замаскированное, но преднамеренное убийство. Сколько лет тому назад это было? - Четыре года. - Срок давности ещё не истёк… Была бы здесь Алиса, мы бы живо это дело раскрутили. Нашли бы убийцу, будь он даже сам Бог. - Не ёрничай! И так тошно… - А я не ёрничаю. Единственное, чем мы можем помочь - найти человека, повинного в смерти твоей мамы. Её саму, к сожалению, не вернуть никогда. Как и мою… - Ты тоже… сирота? - Ну да. Мама умерла, а через день отец сдал меня в детдом и уехал. Я там прокуковал девять лет, пока не был призван для службы сюда. - Ты расследовал её смерть? Из тебя, наверно, получится отличный детектив или даже прокурор - вон какие речи говоришь. - Расследовал. - Семён помрачнел. Взял ладонь девушки покрепче и продолжил: - И даже нашёл виновника. - Кто же он? - Хе… Очень неожиданный ответ открылся мне, когда я обследовал все известные мне факты. За девять лет место смертоубийства было основательно подчищено, но прошлое не изменить. И виновником её смерти является… Мой собственный отец. - Генерал-лейтенант Якоренко?! Он - убийца?! Геннадий тоже был ошеломлён. Этот юнец ничего не знает, а разглагольствует, да ещё о таких секретных вопросах! Да наплевать даже на секретность, это глубоко личное… Семён тем временем продолжал: - Скажем так… Это был акт преступной халатности, недопустимой ни в военной, ни в научной сфере человеческой деятельности. Моя мама участвовала в эксперименте, за который отвечал отец. И тот допустил её смерть… Это было как на той атомной электростанции, которую недавно построили в Кушке - это в Туркменской ССР. Она взорвалась на следующий день после запуска, потому что сотрудник нажал не те кнопки. Страшная трагедия из-за невнимательности. Генерал-лейтенант поставил видео на паузу и подождал некоторое время, чтобы успокоиться: дальше надо было продолжать хладнокровно и невозмутимо, но речь парня подняла в нём чувство вины - невидимый, но многосильный двигатель, который и заставил его ввязаться во всё то, что вменяют ему в вину члены Комитета Всеобщего Благоденствия, эти камешки… Может быть, он и следовал бы их Проекту, если бы Юлия не почила… Иным способом её просто невозможно вернуть, а смириться со смертью любимой жены он не мог и никогда не смог бы. Любовь теперь что - смертный грех, за который надо казнить?.. - Вот как-то так. Я так думаю, что в лагере займёмся расследованием инцидента, в котором погибла твоя мама. Даже на место ехать не надо - Фумей восстановит сцену трагедии прямо в лагере. Там и раскроем… - Ладно. Я всё равно уже смирилась. Прошлое есть прошлое… Его не поменять. Они ещё некоторое - довольно долгое - время гуляли по всему городу, разговаривали на самые разные темы - от того, какой был изнутри американский «Терминатор» (на этот вопрос Семён ответить не смог - внутри сошедшего с ума шагохода во время операции был не он, а Марта Горшкова) до особенностей быта шотландцев в колониальной и постколониальной Индии. А тем временем на пустеющий мегаполис опускался вечер. Семён и Маша вышли к набережной и сели на скамейку. Солнце садилось прямо за их спинами, и пустые небоскрёбы отбрасывали причудливо переплетающиеся полосатые тени на водную гладь Старицы Волжской. Юноша отчего-то погрустнел вновь и смотрел на камни брусчатки у себя под ногами. - Смотри, а что там за штука летает? - Маша пытливо посмотрела в объектив камеры и устремила палец в направлении дрона - получилось, что девушка сквозь экран упирает свой указующий перст прямо в Геннадия. - Ы? - Семён нехотя поднял голову и скептически посмотрел в камеру. - Да коптер обыкновенный. Какой-нибудь парень запускает и снимает город. Мы просто случайно попались ему. Не обращай внимания. - Ты чего опять туча тучей? - Девушка обернулась к угрюмому Семёну. - У меня есть тысяча и один повод грустить. Поверь мне, я видел некоторое дерьмо. Всякого говна я в жизни навидался. - То, что ты зашёл утром в туалет и посмотрел в унитаз - не считается! - Я же говорил - всякого говна я в жизни повидал. Я потерял мать, отца, девять лет жизни, девушку, в конце концов. Я лишён буквально всего. Повторюсь: всякого я в жизни повидал. И Нечисть, и Ангелов, и чёрта, и даже, может быть, самого Бога - я не знаю. Но гаже этой фигни не было ничего! - Он показал пальцем в камеру. - И я имею в виду не этот летательный аппарат, а того, кто сидит по ту сторону экрана и наблюдает! Больше делать ему нечего, как смотреть на то, как страдает его сын! - Думаешь, командир за нами наблюдает? - А то как же. В этом городе больше некому дроны запускать. Да и нельзя: весь город - военный объект. Даже муха не взлетит без лицензии. Я так просто сказал, чтобы тебя успокоить. И тут случилось неожиданное: юноша выхватил из кобуры свой ТТ и, прицелившись в камеру, выстрелил. Пуля просвистела мимо микрофона. Тот, кто управлял дроном, не на шутку перепугался - аппарат качнулся, картинка скакнула. - Помнишь, у нас позавчера был разговор? Про то, что смерть приходит для обновления? - Припоминаю. И? - Вот мы сегодня тоже говорили обо всяких вещах… Вспомнила ещё такую мудрость. Мы же в Индии живём, там всяких мудростей веками скапливалось. Прошлое, сколь бы прекрасным, или, напротив, ужасным, ни было - оно всего лишь прошлое. И нельзя тянуть его за собой постоянно. Прошлое нельзя забывать. На нём необходимо учиться. Вспоминать успехи и не повторять ошибок. Но ни в коем случае не тащить его за собой. Прошлое нельзя поменять. Можно - и нужно! - лишь менять будущее, совершая поступки в настоящем. Мне кажется, что мы оба тянем прошлое за собой. Только у тебя этот груз ещё более тяжкий, чем у меня. С тобой всякое происходило… - У Алиски ноша ещё тяжелее моей. Говорить не буду, это личное. Но… В целом ты права. - Семён некоторое время думал, потом поднял голову. Скорби и тоски в его глазах больше не было. - Так быстро? Ты серьёзно?.. - Ну… да. Я совершенно серьёзно. Такие мысли от такого человека очень быстро находят путь в сердце слушателя. - Что ты хотел этим сказать? - Знаешь… После смерти Раисы я долгое время не мог прийти в себя. Пытался даже совершить самоубийство, меня спасла лишь осечка. И не находилось человека, который мог бы меня как-то понять, я не знаю… По-английски это называется «soul mate». По-нашему - что-то вроде «родственной души». Мне думается, ты - та, кто идеально подходит под это определение. Маша покраснела и явно смутилась. Такого она не ожидала. Семён, пока она подбирала слова, украдкой показал в камеру дрона средний палец - дескать, не получилось у тебя, батя, разрушить мою жизнь! - Знаешь, Семён… - Она наконец подняла глаза. - Я этого никому не говорила, и… Это выглядит глупо и по-детски, но… Я увидела твою фотографию в новостях в сети и, можно сказать, влюбилась… - Готов поспорить, не ты одна такая - со всего мира мне девушки пишут. Хотя о чём может вообще идти речь - меня жизнь побила. Я не фотогеничен, не красив. Это Костян у нас красавчик, каких поискать. - Да ну его. Вампир. Бледный как смерть, глаза красные, а сам седой, как старик. Ты не в пример лучше выглядишь. - Да нет, хватит льстить. - Не отнекивайся от комплиментов. Умей принимать их. - А я не отнекиваюсь. Я адекватно оцениваю свою внешность. - Ой, ладно. Так вот. О чём я говорила?.. А, вот. Как прибыла сюда и пообщалась с тобой, поняла, что не ошиблась с выбором. Ты умён и добр… - Я… - Теперь пришёл черёд Семёна смущаться, краснеть и глядеть в сторону. Маша продолжала: - Да. И я думаю, что будет правильно поступить следующим образом. Не держать чувства в себе, а объявить их тебе. Итак. Я люблю тебя, Семён, и… - Не продолжай. - Юноша смотрел на неё, криво ухмыляясь - действительно, выражение лица как у человека, повидавшего всякое в жизни и ожидавшего того, что события разовьются предсказанным образом. - Готов сказать тебе то же самое. Но не буду, потому что это, мне кажется, и так понятно. - Он встал со скамейки и подал девушке руку. Та приняла её и встала тоже. Оба подошли к парапету, отделяющему набережную от воды. Дрон отлетел так, чтобы захватывать в камеру их лица, при этом вися над самой водой. Некоторое время они смотрели вдаль - солнце уже почти село за западный холм, но невысокие горы на восточном берегу Старицы, едва виднеющиеся в синевато-зелёной дымке, ещё были освещены вечерней зарёй. Потом юноша как-то странно выдохнул и пробормотал: - Ну что ж, пришло время увидеть, какого цвета у тебя… хы… чакры. Пока Геннадий пытался понять, что именно его сын имел в виду, шатен резко придвинул Машу к себе и поцеловал. Прошло какое-то время - судя по ползунку проигрывателя, секунд тридцать. Юноша отстранился от девушки и, вновь достав пистолет, выстрелил в дрон. На сей раз он не промахнулся, и летательный аппарат с визгом ухнул вниз. Камера выключилась секундой позже, поэтому командир так и не узнал, что же именно случилось с коптером. Несмотря на потерю летательного аппарата (чует он, кого-то из отдела внутренней безопасности пинками выпрут из Бункера!), Геннадий в целом был удовлетворён результатами наблюдений. Всё идёт так, как нужно. Новая копия, субъект Р-3, уже почти готова. В том, что душа субъекта имеет именно те свойства, которые необходимы для выполнения Проекта, сомнений быть не может: ему достаточно бросить быстрый взгляд на спектрограмму Поля Полного Уничтожения, чтобы увидеть линии излучения, которые нужны… Двадцатое октября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года выдалось днём довольно погожим. Во дворе одного из многоквартирных домов на западной окраине Волгограда-Три стоял самый обыкновенный ярко-синий «Запорожец», какие в великом множестве разъезжают по дорогам великой советской страны. Его задняя крышка была откинута так, что создавалось впечатление, будто это и не машина, а железный бегемот, пытающийся сожрать человека. На деле же это был Фумей, копавшийся в двигателе многострадального автомобиля. Марта стояла рядом. - Я понимаю, что перед отъездом ты хочешь сделать мне приятное, но зачем? - Потом поймёшь, - глухо и в то же время звонко пробормотал «Запорожец» искажённым голосом Фумея - металлическая туша не давала звуку идти так, как он обычно идёт от человека к человеку. Наконец молодой майор выкарабкался из двигательного отсека машины, гулко захлопнул «пасть» и подошёл к Марте. Та держала в руке открытую банку пива и явно собиралась уничтожить её содержимое. - Слово «ром» и слово «смерть» для вас означают одно и то же, - наигранно строго заметил парень. - Если вы не бросите пить, то очень скоро умрёте. - Это не ром. Это пиво. - Марта улыбнулась и рассмеялась. - Посмотри получше. - Фумей выхватил банку и повернул её обратной стороной - там обычно пишут состав и срок годности - к девушке. Там вместо мелко набранных строчек было чётко и ярко выведено: «ROM». - Да-да. Read-only memory, - расшифровал Фумей и, взяв банку снова, странным образом сжал её. Марта сморщилась, ожидая пролития бесценного напитка на землю, но банка превратилась в плоскую карточку с надписью яркими буквами: «METROID FUSION, GAMEBOY ADVANCE». - Всё то пиво, что стоит у тебя в холодильнике - это особый, жидкостный формат хранения данных. Моя опытная разработка. - Правда, что ли? - Марта недоумённо захлопала глазами. - Нет, конечно. Я пошутил. - В руке Фумея вновь была злополучная жестяная банка с пивом. - Теперь - о более важных вещах. Не думаю, что пиво тебе потребуется в ближайшие минут пять. Дверь подъезда открылась, и из неё вышла Раиса - заспанная, но более-менее довольная жизнью. Она зевнула и спросила: - Где Семён? Выезжаем уже… - Скоро придёт, - ответил Фумей. - Я отослал его за продуктами. Сам на себе всего не унесу, а есть-то в лагере что-то надо. Загнётесь ведь на манной каше и рыбном супе. - Ну да. - Раиса скривилась, видимо, лишь оттого, что представила себе описанные майором блюда. - Итак. - Фумей вновь обратился к Марте. - Я, так сказать, хе-хе, подновил движок твоего орла. Теперь он может выдерживать более долгие поездки без дозаправки. Рядом с ручником есть небольшая рукоятка-тумблер. Не переключай её, пока к тебе на порог не зайдёт девушка с автоматом. - Это значит «никогда»? - Горшкова усмехнулась. - Никогда не говори «никогда», - философски усмехнулся Хацунэ. Потом резко посерьёзнел и сказал: - Согласись, если бы этот тумблер никогда не должен быть включён, зачем мне его делать? Глупо. Так что просто дождись девушки с автоматом, а там поймёшь, что к чему. - Ладно. - Она кивнула. - Семёна дождусь, Алиску с Костяном в парке подберём, его в аэропорт… А у меня «Запорожец» пятиместный. Ты-то как? - У меня свой транспорт, ты же знаешь, - ухмыльнулся Фумей. Он отошёл к кустам, что были посажены на газоне в середине двора, чем-то там пошевелил, и по ушам двух девушек ударил громкий мотоциклетный треск. Кусты пригнулись, листы полетели во все стороны, и в воздух горделиво поднялся мухолёт, неся на себе своего седока. Тот козырнул тремя пальцами, как скаут, и, совершив лихой разворот, улетел. Треск моторов ещё стоял в воздухе, когда к подъезду подошёл Семён. На плечах его висел холщовый рюкзак - видимо, набитый купленной провизией. В руке он держал спортивную сумку, в которую сложил свои пожитки - в ней они впервые оказались здесь, в ней этот город и покинут. Увидев Раису, юноша мгновенно забыл о тяжести, давившей на его плечи, лёгкими прыжками добежал до неё, крепко обнял и, не обращая внимания на стоящую рядом Марту, затараторил: - Рая, ты… Эх… В общем, я понимаю, что это для нашей же с тобой безопасности, но… Давай не будем больше оказываться в подобных обстоятельствах, а? Я знал, что Маша - это ты, но… Такое впечатление было, что ты действительно… того… умерла. - Он всхлипнул и нервно сглотнул. - Я даже подумывать начал, что тот вечер, после Бардиэля… Я подумал, что мне всё привиделось, а с пистолетом действительно случилась осечка. Умоляю. Не надо больше так! - Я тебя понимаю, Сём… Без подковырок или иронии, но… Что-то ты несильно проявлял эти чувства, когда… Как ты это назвал? - «Смотрел в чакры» или типа того… Раздалось сдавленное шипение пополам с фырканьем - Марта услышала и от смеха едва не поперхнулась пивом. Семён быстро поглядел на Горшкову и продолжил: - Тут… Я сейчас не пытаюсь тебе врать, пойми. Я вспоминал, что чувствовал в эти три дня, и понимаю: я изображал чувства. - Тебе понадобилось так много времени, чтобы понять? - Ты пойми… Для меня всё это было настолько сложно и убийственно-грустно, что на то, чтобы разобраться в себе на месте, времени не хватало. Я вёл двойную или даже тройную игру, а по ночам пытался понять, что делал. Сейчас это, наверно, звучит глупо или вне контекста, но это так. Понимаешь?.. - Да. - Она решительно выдохнула. - Согласна. В такие обстоятельства больше постараемся не попадать. Да и не попадём… И да. Сегодня я приму облик Маши в последний раз, гарантирую. Но вот это я оставлю. - Она достала из кармана очки-треугольники. - Не против? - Конечно нет. Тебе даже идёт… В городском парке тем временем происходил похожий разговор. Рыжая немка умоляюще смотрела в глаза Костяну довольно долгое время и, наконец, спросила: - Ну почему тебе надо уезжать?.. Я не хочу терять тебя. Я просто уже… не выживу, наверно… Зачем? Почему ты бросаешь меня?! - Нет, не бросаю. Я уже говорил тебе, и ничего не могу с этим поделать. - На его лице больше не было той безмятежной улыбочки, которая была его отличительной чертой наряду с бледностью, сединой и красными радужками глаз. - Но какова причина? - Ася, пойми. Я делаю это ради тебя самой. Я - как ни странно - тоже не хочу тебя потерять. Если я останусь, меня просто убьют и всё. - Ты же почти бессмертный!.. - Ключевое слово - «почти». И на меня есть управа. И там это прекрасно знают. Если я умру, то не смогу быть рядом с тобой. - Так езжай с нами!.. - Не могу. Лагерь меня не пропустит. Так что придётся вот так… - Как это «не пропустит»?.. - Вот так. Фумей вам всё объяснит, как прибудет. Даю слово чести, что очень скоро мы будем вместе. - Как скоро? - Алиса слабо улыбнулась. - Глазом моргнуть не успеешь. - Седовласый ободряюще улыбнулся. - Давай не будем о грустном. Ты свои вещи собрала? - Да давно, я их погрузила в машину Марты перед тем, как сюда прийти. О, а вот и они! - Парень и девушка шли по главной аллее, выходящей к широкой улице. В конце этой аллеи стоял «Запорожец» Марты, в котором уже сидели Семён и Раиса в облике Маши. До аэропорта путь был пройден в полном молчании. Процедуры досмотра, регистрации на рейс и прочая подобная волокита была проигнорирована - достаточно было показать ключ-карты сотрудников МОЗГ, как персонал аэропорта чуть ли не в поклонах сгибался. Пилоты и Марта шли по взлётному полю до самолёта, через десять минут отправляющегося в Новый Бостон. В это время буквально перед ними с громким треском, поднимая пыльный ветер, сел мухолёт. - Вот, провожающих привёз, - выдохнул Фумей, слезая. На месте переднего стрелка сидел лучащийся позитивом Колька Каховский, а сзади, держась за сошку дискового пулемёта закоченевшими от страха пальцами, сидела Аня Тимирязева. - Тольку привезти не смог, ему недели три восстанавливаться. Слезайте, господа пассажиры. Ой, позвольте вам помочь. - Он скользнул к Ане, протягивая ей руку. Та неуверенно приняла помощь и едва не осела на землю - видимо, у неё кружилась голова. Марта ухмыльнулась, но слегка укоризненно покачала головой. - Сёмыч, клёво, что у тебя такие товарищи! Он нас так вёз!.. - Колян подскочил к Семёну и принялся трясти ему руку. - То-то я вижу, как он вас болтал по воздуху. - Семён посмотрел на старосту, которая едва держала равновесие. - Спасибо, что согласились приехать. - Да я бы их привёз и так, без согласия, если надо было бы, - хмыкнул Хацунэ и прыснул в кулак. - Опыт есть… - Так. Костян, где твой борт? Вылет через семь минут, а ты ещё не сел на своё место. - Ещё две минуты ходу, и будем на месте, - кивнул седовласый. Алиса жалась к нему, отчаянно не желая отпускать за тридевять земель. …Они стояли у трапа, поднимающемуся к тёмному зеву входного люка белоснежного Ил-98. - Бывай, - сухо пробормотал Семён, сжимая прохладную бледную руку в своей ладони. - Удачи, - улыбнулась «Маша». - Счастливого пути. И Толя просил передать привет, - сказала Аня. Алиса ничего говорить не стала, просто крепко обняла красноглазого, зарывшись лицом в его рубашку. - Пока, друзья. Удачи вам и этому миру, - сказал Костян, будучи на полпути к входу в самолёт. - Ася… Помни: реальность - иллюзия, вселенная - голограмма. Скупай золото. Пока! Он резко изменился в лице, сконфузившись и растерявшись - словно не он сейчас сказал эти слова, а кто-то другой воспользовался его ртом. Фумей что-то неопределённо крякнул, но Костян уже отметился у бортпроводника и занял своё место. Ещё минут десять пешей прогулки по взлётному полю - и компания подошла к вертолёту Ми-39. На земле он казался гораздо более грузным и неповоротливым, чем в небе. У люка, ведущего в кабину, стоял Макс Харитонов и протирал очки. - О, товарищи пилоты! Добрый день. Товарищ Горшкова, приветствую, Фумей, здравствуй. - Он надел очки и улыбнулся. - Мухолёт уже погружен, вещи тоже. К взлёту готов. - Макс, что ты тут забыл? - вполне искренне удивился Фумей. - А кто, по-вашему, вертолёт поведёт? - Я. У меня есть лицензия пилота. - А кто его назад отгонит? - Не волнуйся, об этом я уже побеспокоился. - Фумей откинул люк кабины и нажал там какую-то кнопку, не забираясь полностью. Хвостовая аппарель вертолёта с низким гудением приводов опустилась вниз и мягко брякнула об асфальт. Друзья прощались столь же сердечно и скупо, как и в прошлый раз. Однако Марта прослезилась и крепко прижала Семёна к себе. Естественно, он был ниже её ростом, поэтому его голова оказалась несколько ниже плеч девушки. - Отпусти, пожалуйста, мне дышать трудно, - глухо попросил он, едва выдержав до конца речи Марты, в которой она говорила, что эти несколько месяцев жизни с ним и Алисой полностью перевернули её представление о жизни, о том, что она будет их всех ждать с нетерпением - в общем, почти все вещи, которые мать говорит ребёнку перед дальней дорогой. Юноша её отношение к нему ценил, но так и не почувствовал за это время к Марте той душевной теплоты, как к своей давно ушедшей маме… - Э-х-х, Семён, знал бы ты, сколько мужчин сейчас хотят оказаться на твоём месте, - меланхолично бормотнул Харитонов. Марта лукаво подмигнула очкарику, тот слегка смутился. - Значит, они не любят дышать, - мрачно хихикнул шатен и первым влез в вертолёт. Когда примеру Семёна последовали все остальные, Фумей влез в кабину пилота и, захлопнув люк, начал взлёт. Когда гул винтов стих где-то за горизонтом, Аня несколько раз быстро моргнула и спросила, будто ни к кому не обращаясь: - А это вообще нормально, что товарищ Хацунэ просто исчез за дверью, а вертолёт не взлетел? Даже винты не вращались… - Что-то тут нечисто, - кивнул Колька. А Марта и Харитонов только переглянулись с недоумением в глазах…