tokyo misery

— Кисаки, я для тебя такой же клоун, как и все они? — поджигает очередную сигарету Ханма, задавая вопрос в кромешную темноту. Ответа нет минуты Две Ханма успевает докурить до фильтра и брезгливо выбросить под ноги Кисаки, доставая новую. Почему-то ему волнительно от того, что он скажет (и скажет ли вообще). Потянулся в карман своей слишком легкой куртки для осени за зажигалкой- — А что, если да? — ухмыляется Тетта, показывая свой оскал. — Тогда пошёл ты на хуй, Кисаки, — брезгливо выплюнул он. Ему было неприятно, будто плевок в душу и Ханма только и смог, что огрызнуться. В кармане случайно из-за злости сломал пару сигарет пополам, из-за чего абсолютно вышел из себя. Кисаки смотрел на этот его нервяк со стороны, изучал, как и обычно. Тетта получал садистское удовольствие, когда его вечно скучающая и непробиваемая лошадка рвала и метала всё на своём пути от какой-то его несчастной фразы. Кисаки улыбнулся своим же мыслям и сравнениям. — Смешно тебе, да? — Шуджи срывается. Прокуренный гараж, где они ныкаются ото всех обсуждая всякие планы и подлянки, будто сжимается вдвое, стоило только Ханме подойти вплотную к Кисаки и заглянуть в холодные, хитрые глаза. — Смешно, я спрашиваю? — Шуджи толкает своего напарника к стене, сжимая горло своей огромной крепкой ладонью, той, где набито «Наказание». Иронично. — Тогда посмейся еще раз и я выбью из тебя эту дурь, — От чего именно Ханма был так взбешён он сам понять до конца не мог. То ли из-за сломанных сигарет, что раскрошились по всему карману и прилипали на пальцы, то ли из-за Тетты. Была абсолютно глупая надежда на то, что он — исключение для Кисаки? Шуджи хотел проехаться своим кулаком по чужой скуле — дабы он понял, как ему, на самом деле, больно слышать такое — но не мог, отчего ненавидел себя ещё больше. Рука всё ещё сжимала тонкую тёплую шею, он отчётливо ощущал чужой бешеный пульс кончиками пальцев. Тетта так и смотрел — прямо в глаза — проверяя на прочность, но ни в коем случае не боясь. Хватка чужой руки становилась сильнее, отчего Кисаки было тяжелее дышать. — Шуджи, остановись, — прохрипел Тетта, пытаясь дотянуться своей ладонью до чужого плеча, дабы оттолкнуть. Успев обхватить шею Ханмы своей ладонью, он провёл холодной, как лёд, рукой до уха, приводя своего напарника в чувства. — Ханма, ты… меня скоро… убьёшь, — Кисаки понимал, что он не может больше вдыхать воздух, отчего, прикрывает глаза, хватаясь рукой за чужое плечо. — Я ещё раз спрошу: я для тебя такой же клоун, как и остальные? — придвигаясь ближе к Кисаки и, не ослабляя хватку — отчего Тетта смог почувствовать чужое горячее дыхание на своих щеках и сигаретный запах, — спросил Ханма. Вид беззащитного Кисаки, который явно проигрывал ему в силе, отчего-то вызывал странный трепет внизу живота и паху. Поддавшись секундному моменту, Шуджи провёл носом вдоль чужой щеки, вдыхая запах дешевого хозяйственного мыла и табака, которым Тетта, наверное, пропах насквозь из-за него же. — Кисаки? — Ханму вело настолько, что он уже не понимал свои действия — крыша улетела с концами, оставив после себя только какое-то странное желание наказать Кисаки за его мысли о своём превосходстве над всеми. Коснувшись сухими губами чужого лба, Ханма осознал, что Кисаки еле дышит, отчего ослабил хватку и обхватил его лицо своими ладонями, поглаживая большими пальцами рядом с уголками рта Тетты. — Ты… Что творишь, Шуджи? — Кисаки пытался восстановить дыхание, не понимая, от чего именно он больше удивлён. От того, что его чуть не убил напарник или от того, что его этот же напарник целует его? — Ты меня чуть не убил, ты в курсе? — откашливается. — Решил на прощание ещё поцелуйчик оставить? — ухмыляется, так и брызгая своим ядом. — Мог хотя бы по-нормальному это сделать. Убить или поцеловать? Ханма, ни секунды не размышляя, с отервением поднимает чужой подбородок вверх и целует, проникая языком сразу же в чужой рот, удивляясь тому, что Тетта не противится, а поддаётся и активно ему отвечает, кусая его язык чуть ли не до крови. Но, вообще-то, Кисаки имел в виду… Он и сам не знал что. Его изначальная ложь и недавняя шутка вышли уже из-под контроля, выставив клоуном не только Шуджи, но и себя, в том числе. Цирк — Даже если и да… — продолжил он свою изначальную мысль. — То мы друг друга стоим, Ханма. Мы с тобой два главных шута, запомни это.