tokyo misery

Сейшу никогда не верил в родственные души. Даже когда Акане врывалась к нему в комнату и болтала о том, что она встретила свою родственную душу, однако никогда не говорила кто это такие и как они себя ведут. Только глаза закатывала и смущалась, сбегая обратно в свою комнату. Сейшу не верил во всю эту чепуху, пока однажды не встретил Коко в библиотеке их школы. Пару минут разговора и ему показалось, что он понял это. Узнал, каково это, когда встречаешь своего соулмейта. Они виделись каждый день в библиотеке около пары недель, наверное, не только потому что хотели учиться. Делали уроки, читали — пытались — свои любимые книжки и подолгу болтали, удивляясь тому, как много у них общих интересов и как похожи их шутки. Сейшу не заметил, как выучил все его привычки: как Хаджиме любил морщить нос, когда материал особенно сложный; как держал страничку книги ещё задолго до её перелистывания; как косился на него, в надежде, что Сейшу его не видит; как покупал одну и ту же газировку — любимую пепси черри; как ходил рядом с его классом после уроков, оправдывая это тем, что оказался рядом случайно; как облизывал губы и покусывал их, когда особенно зачитывался. Сейшу большую часть времени просто сидел и изучал его, стараясь отложить в памяти, как можно больше деталей. Ему нравилось, когда они начинали синхронно смеяться, когда встречались взглядом при чтении или говорили одни и те же мысли вслух, а после — смотрели друг на друга горящими глазами и улыбались. Хаджиме всегда всего этого смущался особенно сильно. Время было к закрытию, они сидели спрятавшись за стеллажами в тёплом оранжевом свете закатного солнца и Сейшу вдруг вспомнил слова Акане о соулмейтах и с деловитым видом позвал Коко, который вместо чтения на самом-то деле просто смотрел на белые пробелы между строчками, думая о том, каким золотом отливали волосы Инуи на солнце и как сильно он хотел их коснуться. — Ты знаешь, кто такие родственные души? — спросил Сейшу, складывая руки на столе и кладя на них свою голову. Лучики солнца попадали на его зелёные глаза, делая их практически прозрачными. — Однажды читал о таком в… Где-то, — поправил себя Хаджиме, стараясь не выдать себя тем, что любитель почитать мангу в жанре романтика. — А ты когда-нибудь встречал свою родственную душу? — Инуи легко улыбнулся, сдерживая себя, чтобы не коснуться его напряженной руки кончиками пальцев. — Думаю, что… — Хаджиме посмотрел в глаза Сейшу и запнулся. — Встречал. Инуи удивлённо округлил глаза и испытал странный трепет где-то в груди. — Расскажешь, каково это? — он потянулся своей бледной рукой к его, но так и не осмелился коснуться. Прикрыл глаза, постукивая пальцами по деревянной поверхности и улыбался, представляя алый румянец Коко от всех этих его двусмысленных выкидонов. — Это… — Хаджиме испытывал микроинфаркты, каждый раз, когда Инуи делал это. И из раза в раз он надеялся, что однажды он его, в итоге, коснётся. Его рука беззвучно потянулась навстречу, оказываясь в паре миллиметров от его пальцев. Коконой смотрел на закрытые веки Сейшу, на подрагивающие в улыбке губы, на барабанящие по столу изящные пальцы, на его веснушчатое лицо и золотистые волосы. — Когда мыслишь с кем-то в унисон, — начал он, в паре миллиметров от его руки проводя своей. — Когда знаешь все привычки, — Хаджиме закусил губу и выдохнул, удивляясь своей смелости. — Когда вы смеётесь вместе без причины и одинаково громко, — наклонился к Инуи, оказываясь в паре сантиметров, старался дышать как можно тише. — Когда создаётся ощущение, что ты знаешь этого человека всю свою жизнь, — он облизнул губы и одёрнул себя от своих же мыслей о том, как сильно хотел поцеловать дрожащие веки Сейшу. — Когда видишь в этом человеке частичку себя, — сердце Хаджиме бешено колотилось и он молился, чтобы Инуи не открыл глаза. — Когда думаешь только о том, что никогда не хочешь его терять и отпускать, — он залился румянцем, сдавил пальцами край стола и отстранился, ровно усаживаясь на своём месте. — И, на самом деле, много ещё чего можно добавить. Сейшу открыл глаза, смотря на взъерошенную челку Коко — потому что сам он закрылся книгой, стараясь скрыть своё смущение — и тихо рассмеялся. — Тогда я тоже встречал, — Хаджиме вопросительно взглянул на него из-под книги. — Думаю, что я ещё хочу касаться своей родственной души, — Инуи поднял руку, собирая ладонью солнечные лучи. — Постоянно касаться и сливаться, — добавил с улыбкой, отмечая для себя, каким милым был Коконой со своим этим ревностным и колючим взглядом на него. — И ещё обниматься и… — Инуи опустил руку, случайно проходя ей по запястью Хаджиме — отчего тот вздрогнул, покрываясь мурашками — и, отобрав у него книгу по финансовой грамотности, отложил её в сторону, привлекая к себе внимание. — И целовать, — Сейшу шуточно сложил губы трубочкой, прикрывая глаза. Он очень удивился, когда через пару мгновений почувствовал запах лёгкого парфюма Коко совсем рядом. Хаджиме поднялся с места и скорым шагом вышел из библиотеки. За своей газировкой, — подумал Инуи, так и не открывая глаза, стараясь справиться с бешеным сердцебиением и улыбался как безумец. Не заметил, как в потоке своих мыслей и мечтаний начал проваливаться в дремоту, издалека слыша совсем тихие шаги. До закрытия библиотеки оставалось ровно полчаса и Коко принялся беззвучно относить книги по полкам, собирая их вещи. Сейшу продолжал тихо вздыхать — что-то шепча в дремоте — и изредка дёргаться. Хаджиме не дочитал и параграфа за все их несколько часов нахождения в библиотеке. Зато он отложил в своей плёнке воспоминаний, как спал Сейшу и еле-еле касался его светлых волос, надеясь, что тот не проснётся. Инуи что-то промычал и приоткрыл губы, расплываясь в улыбке. Приблизившись к его лицу, Коко проверил, спал ли Сейшу и, убедившись в своих догадках, коснулся его губ своими, задерживаясь на несколько секунд прежде, чем с грохотом отстраниться. Вот я идиот, — думал он, не понимая, по какой причине он не смог сдержаться. Сейшу услышал грохот и нехотя разлепил глаза. В его животе порхало множество бабочек, отчего это вызывало у него щекотку по всеми телу, и он усмехнулся, протягивая свою руку к нервничающему и сидящему по струнке Коко, накрывая её своей и слабо сжимая. Поднял голову, чувствуя, как на щеке — из-за долгого лежания на руке — отпечаталась рубашка, потёр её рукой и вздохнул. Он всё чувствовал сквозь дремоту: и взгляд Хаджиме на себе, и его слабый запах парфюма, и его влажные искусанные губы на своих. Сейшу приблизился, как ни в чём не бывало, и обнял его за плечи, несильно сжимая их ладонями. В этот вечер они шли особенно медленно по домам, периодически касаясь рук друг друга и толкаясь плечами, совсем счастливо улыбаясь и смеясь в унисон. На улице уже достаточно стемнело, но в свете фонаря ещё можно было увидеть сияющие глаза Коко. И Инуи был уверен, что у него такие же, потому что- — Акане, я тоже встретил свою родственную душу, — вбежал Сейшу в её комнату — как она это делала стабильно несколько раз в месяц — и упал спиной на её кровать, мечтательно прикрывая глаза и обнимая себя руками, испытывая множество мурашек от вечерних воспоминаний.