Я знаю, кто ты

И вот наступает завтра, то самое завтра, в котором Нурлан впервые за долгое время просыпается в своей постели один, в котором никто не готовит ему завтрак, а вечером не встречает с ужином, не рассказывает о мало интересных событиях дня, не отвлекает от мыслей о… Да какая разница о чём или о ком! Просто не отвлекает от мыслей. И Нур чувствует себя… хорошо. Вернувшись домой вечером, он даже с благодарностью и уважением думает о невесте, которая приняла такое мудрое решение: не изводить их обоих истериками, а дать каждому возможность прислушаться к собственным желаниям и потребностям. Потому что сейчас Сабуров понимает, что ему действительно нужна эта возможность. Не понимает только, почему она ему вдруг понадобилась и почему он так свободно чувствует себя вдали от Дианы. Но думать об этом и копаться в себе в поисках ответа мужчина не хочет, ему достаточно того, что находиться в этой ситуации ему вполне комфортно. Так зачем усложнять всё самоанализом? Пока время не такое позднее, Нурлан звонит своей девушке, которая долго не берёт трубку, но всё же отвечает ровным тоном, в котором, однако, мелькает искорка торжества: — Слушаю. — Привет! Как твои дела? — Привет. У меня всё в полном порядке. Сидим вот с Маришкой, выбираем, в каком районе лучше снять квартиру. — Считаешь, что уже пора? — Ну я же не знаю, насколько затянется у нас пауза. — Хм… Ты только вчера уехала… Ладно, я, собственно, потому и звоню. Хочу сказать, что готов помогать тебе во всём, ты можешь обращаться ко мне в любое время с любым вопросом или проблемой, я всегда буду рядом. В смысле, да, нам обоим нужно время, чтобы подумать, но это не значит, что мы будем игнорировать существование друг друга всё это время. Я прошу тебя рассчитывать на меня. — Подожди-подожди… Эээ… Время подумать? В смысле? — Ну… ты же сама говоришь о паузе в отношениях. Я о том же. — То есть тебе нужна пауза?! — Да, я думаю, это правда подходящее решение и… — Ты что, охуел?! Я собрала вещи и уехала, а ты говоришь, что тебе нужно время подумать?! Я думала, ты меня любишь! Тебе вообще насрать на меня, да?! Да пошёл ты! Не смей мне звонить! Вызов сброшен. Попытка перезвонить девушке не возымела успеха. — Ну заебись, блять! — Говорит Сабуров сам себе, убирая телефон и понимая, что дозваниваться нет смысла. Можно попытаться через несколько дней, тогда Диана, скорее всего, уже возьмёт трубку, но вот станет ли нормально разговаривать? Конечно, она ожидала услышать другие слова, и сейчас испытывает обиду, злость, разочарование… Но уйти было её собственным решением, а теперь Нур понимает, что решением ещё и удачным. Он хочет отдохнуть. Потом, скорее всего, он вернёт её, это же его любимая женщина, его невеста… Но пусть это будет потом. Вскоре Нурлан делится этими событиями с Лёшей, который искренне обеспокоен разладом в отношениях друга. Но брюнет убеждает его, что беспокоиться не о чем, что Сабуров чувствует себя прекрасно и всё произошедшее его совсем не напрягает. Что его напрягает, так это то, что Алексей снова отказывается от предложения встретиться на неделе, потому что уже запланировал встречу «сам знаешь с кем, Нур». В следующий раз, когда казах перехватывает друга в перерыве между съёмками и зовёт повеселиться вместе этим вечером, Щербаков также отказывает, говоря, что и вовсе уезжает уже через час по известным делам. Нур не выдерживает: — Опять к своему пидорасу?! Светловолосый удивлённо смотрит в ответ, не совсем понимая, чем вызвана эта агрессия: — Может, не будешь орать на весь коридор? — Прости, не ору. Но ты ведь к нему, да? — Да. Только я не понимаю, какие у тебя с этим проблемы. — Нет проблем, Лёш! Просто он меня заебал! Каждый раз, когда я хочу с тобой потусить, ты всегда уже, блять, занят! Ты тоже меня заебал! — Так, блять! Давай-ка ты не пизди! Мы часто видимся и постоянно тусим вместе! Но ты меня извини, конечно, с физиологией моей мне что прикажешь делать? — Лёшенька, блять, ты не умрёшь от того, что не будешь трахаться со своим… блять… партнёром каждый день! — Да ты уебался, что ли?! Я с тобой вижусь чаще, чем с ним, блять! А твоё мозгоёбство уж никак не сойдёт за полноценный трах! — Идеально для тебя, по-моему, нет? Я ебу тебе мозг, а с другой стороны тебя ебёт моя же, блять, копия! — Да какого хуя?! Я хуй знает, что там перемешалось в твоей башке, но слушать тебя больше не собираюсь! У тебя у самого, по ходу, недотрах после ухода Дианы! — Да иди ты на хуй, Лёх! — Да иди ты сам на хуй! Щербаков в раздражении обходит Нура, задевая плечом, и уходит в другой конец пустого коридора. Сабуров, не менее раздражённый, следует за ним, то есть не совсем за ним, он отправляется в студию, где скоро возобновятся съёмки. В конце рабочего дня, когда Алексей уже уехал, Нурлан, будто назло другу, собирает целую компанию их общих знакомых, с которыми отправляется в клуб. Там он демонстративно веселится, пьёт, громко смеётся и наслаждается непринуждённой атмосферой. Правда, кому и что он демонстрирует — непонятно даже ему самому. Лёхи-то здесь нет. Зато есть злость на него. Как только Сабуров отвлекается от разговоров и шума или остаётся один на один с собой в туалете, его разум сразу же атакуют мысли: «Какого хуя он ебётся с этим пидором?! Ладно бы просто с пидором, с моей копией, блять!!!» Брюнет постепенно закипает, чему очень даже способствует алкоголь, которого постепенно в крови становится всё больше. Нурлану быстро становятся неинтересны разговоры друзей, танцы и музыка, его душу и разум поглощает ярость. Ярость из-за того, что этот проклятый Щербаков снова уехал к ещё более проклятому BMW-шнику и занимается там с ним всякой хуйнёй! Это при том, что Сабуров-то знает, кому на самом деле принадлежит Алексей и с кем на самом деле он хочет проводить эти жаркие вечера и ночи. «Он мой изначально! Всегда так было! Думает, что может вот так ебаться с этим пидором?! И ещё и в известность меня ставить! Вот уж хуй тебе, Лёшенька! Я покажу тебе, кто хозяин ситуации!» Пьяный, злой и решительный, Нурлан выходит из клуба на свежий воздух. Закуривает сигарету, а заодно достаёт из кармана телефон, моментально вызывая абонента под именем Алексей Щербаков. Гудки идут долго, ответа нет. Не срываясь с прежней волны настроя, казах тут же звонит снова. На этот раз длинные гудки прерываются Лёшиным голосом: — Да, блять, что?! За долю секунды Сабуров ловит в этом запыхавшемся голосе раздражение, нетерпение и возбуждение. Сбившееся дыхание в трубке почти сбивает брюнета с намеченной тактики поведения, но он быстро собирается с мыслями, отвечая: — Чем занимаешься? — Чего, блять?! Ты звонишь спросить, чем я занимаюсь? Нур, ёбаный в рот, давай по делу! Нурлан не помнит, что собирался говорить, голос друга, захлёбывающегося воздухом, совершенно сбивает с толку. — Нет никакого дела, Лёх! Мы так хуёво разошлись сегодня… я в клубе… подумал, что… — Подумал, что хуёво разошлись? Да, хуёво твоими стараниями. Что ещё? — Блять, ты вообще не можешь говорить нормально?! — Не могу! Я вообще не могу сейчас говорить! Если ты разродишься уже и скажешь, нахуя звонишь, буду очень признателен! — Звоню сказать тебе, блять, чтобы ты до посинения занимался там своими ебаными делами! И можешь по-прежнему идти на хуй! Брюнет сбрасывает вызов и кипит от ярости. Ему совершенно не хочется думать, от чего он оторвал Щербакова, но он только об этом и думает. Нурлан готов спорить, что тот трахался. Только вот что в этом удивительного, ведь именно для этого Лёша поехал туда, а не остался здесь. Так что для казаха это не должно было стать неожиданностью, но, как оказалось, стало. Да ещё какой! Отвратительной, вызывающей гнев и бешенство, неожиданностью. И, нет-нет, вовсе не потому, что Алексей занимается пидорским сексом в принципе, а потому что он делает это с мерзким типом… с кем-то другим… ну то есть… не с Нурланом… А? Что? Сабуров, чуть ли не рыча на каждого на своём пути, возвращается в клуб и продолжает пить. Пьяные и уже слишком весёлые друзья вокруг не особо заостряют внимание на изменившемся настроении казаха, пары фраз о проблемах с невестой им вполне достаточно, чтобы больше не задавать вопросов. Через час Нур понимает, что от шума, алкоголя и проклятого Щербакова в его голове стало уж очень душно. Он покидает клуб в состоянии полной неудовлетворённости ситуацией, с чем ни на секунду не собирается мириться. Поэтому, уже сидя в собственной машине с нараспашку открытой дверью, он вновь берёт телефон и нажимает на последнее имя в списке вызовов. Гудки длятся вечность. Но и этой вечности, слава богу, есть конец, ознаменованный Лёшиным голосом: — Опять звонишь на хуй послать? Я и с первого раза понял, если что. — Лёша… прости… — Голос Сабурова уставший и искренний. — Пошёл я сам на хуй! Прости меня. — Бухущий, пиздец! — Лёш… ты простил? — Иди на хуй! — Окей… Теперь простил? — Хм, ну хуй с тобой, пьянчуга. — Приедешь? — Эээ… забрать тебя опять? Ты такой охуевший, конечно! — Лёш-Лёш-Лёш-Лёш-Лёш-Лёш-Лёш… — Всё-всё, блять, я понял! Адрес кидай, ебанат. Нурлан расплывается в улыбке, сбрасывает звонок и отправляет другу геолокацию. Через сорок минут они вместе едут в Лёхиной машине по направлению к дому Сабурова. — Ты кое-что выслушаешь. — Сердито говорит Алексей, как только они отъезжают. — Ты с какого-то хуя завёлся на студии и послал меня на хуй. Потом ты позвонил мне и послал меня на хуй. Потом ты позвонил мне снова и захотел, чтобы я забрал тебя бухущего в говно из клуба. И я уже не говорю о том, что ты опять же с какого-то хуя высказываешь мне свои недовольства по поводу моей личной жизни. Ты мне друг, Нур, но ты так охуел, что я готов тебе въебать! — Не надо, Лёш… Прости, если оторвал тебя от чего-то важного… — Ты прекрасно знаешь, от чего ты меня оторвал! — Прости-прости-прости… Я только к тебе могу обратиться с просьбой… эээ… довезти себя до дома… — Пьяный Нур чуть запинается в словах, поэтому говорит очень медленно, сидя на пассажирском сидении в пол-оборота к Лёше. — Это допустим! А на хуй посылать на ровном месте ты тоже только меня одного можешь? — Чщщщ, не ругайся… я извинился… — Тут Сабуров очень естественным жестом дотягивается рукой до бедра Щербакова и оставляет ладонь на нём. — Убери. — Всё ещё сердито, но уже спокойнее говорит Алексей. — Убери руку. — Да чего ты напрягся, я просто, чтобы ты успокоился и не злился, — руку не убирает. — Убери, я так вести не могу. Глаза Нурлана закрыты, а на губах появляется кошачья улыбка. Он медленно возвращает руку обратно, и больше они не разговаривают. Сабуров в сладком полудрёме думает о том, что теперь всё правильно: Лёша уехал от своего гадкого типа и приехал туда, где ему и место, а место ему здесь, рядом с Нурланом.