Формула счастья

Ноябрьский ветер дул Ханджи прямо лицо, отчего пряди её неровно подстриженной чёлки лезли девушке в глаза. Зое пожалела, что потеряла любимую резинку для волос. Она подозревала, что лишилась ещё и нескольких прядей, за которые дёрнули так, что у девушки до сих пор болел затылок. Голова Ханджи в принципе раскалывалась от всего происходящего. Зое казалось, что она просто упадёт, но Леви, бежавший впереди, держал её за руку так крепко, что у девушки просто не было возможности упасть. Ханджи плохо соображала из-за стресса и усталости, но всё же попыталась понять, куда они вообще бегут, а главное зачем? Аккерман нёсся с такой скоростью, что Ханджи уже стало страшно за него. Зое не видела ничего кроме затылка Леви, но даже так могла угадать выражение его лица - распахнутые, пустые глаза, сжатые, тонкие губы. Резкие черты парня в моменты злобы заострялись ещё сильнее. – Леви, я... Не могу больше, – жалобным тоном простонала Ханджи. Аккерман затормозил, бросил на неё виноватый взгляд, после чего замедлился, и они зашагали по дороге. – Куда ты так рванул? – устало спросила девушка. Она огляделась и сделала вывод, что они оказались на окраине города. – Я не знаю, – растерянно произнёс Леви, который всё ещё плохо понимал, что он вообще творит. – Просто хотел увести тебя подальше от них. Не хотелось, чтобы он тебе навредил. – добавил парень. – Да брось, он бы за нами не побежал. Им плевать, даже если меня машина собьёт. Они просто возьмут нового ребёнка, более покладистого и удобного. Им нужна послушная кукла, которую они будут всем показывать, только и всего. Увы, я под эти критерии не подхожу. – Зое печально вздохнула и усмехнулась, поджав обветрившиеся, искусанные губы. – Мне жаль, – сочувственно произнёс Леви. – Давай передохнём, – Ханджи вздохнула и опустилась на траву. – Зачем мы вообще забежали так далеко? Как теперь домой возвращаться? – Ты хочешь вернуться домой? К этим ублюдкам? – Аккерман сел рядом с девушкой и взглянул ей в глаза. Ему не хотелось, чтобы Ханджи возвращалась туда, где ей угрожает опасность. – А ты что собрался делать? Хочешь романтично сбежать вдвоём? Ты без меня плохих романов о школьниках начитался? – девушка ухмыльнулась. – Мне казалось, импульсивные поступки не в твоём характере. – Да, но и терпеть мудачество по отношению к себе совсем не в твоём характере, – парировал Аккерман. – Я понимаю твои возмущения, но, живя с этими двумя, я могу ходить в школу, а после поступить в университет, тогда цель моей жизни осуществится, – пробормотала Ханджи. Ей очень не хотелось затрагивать эту малоприятную тему, особенно когда её виски трещали по швам. – Ты правда думаешь, что все мы рождены для великих целей? – Леви усмехнулся и посмотрел на небо, сквозь которое уже начали проклёвываться звёзды. – А ты так видимо не думаешь? – Зое вскинула бровь и поглядела на парня. – Забудь, – Леви очень не хотелось говорить, что он думал на самом деле. – Ты выдернул меня из дома посреди ночи – явно же поговорить хотел. Если будешь играть в молчаливого мальчика, я тебя тресну. – процедила Зое. – Ты только не обижайся, может, кто-то вроде тебя и правда рождён для мировых свершений, но большинство из нас просто следствие того, что у кого-то не нашлось денег на гондоны или на аборт. Или того, что какой-то ублюдок изнасиловал пятнадцатилетнюю девчонку. И эта пятнадцатилетняя девчонка, которая сама ещё была ребёнком, в итоге становится твоей матерью, – Леви почувствовал, как по его щеке скатилась слеза, и услышал, как Ханджи надрывисто ахнула. – Неужели ты нашёл отца? – дрожащими губами пролепетала Зое, боясь дотронуться до плеча парня. Ханджи впервые в жизни не знала, что сказать и как поддержать Леви. – Я встретил деда. Он приставил мне ствол к башке и сказал, что Кенни убил отца, после того, как тот изнасиловал маму и не дал денег на аборт. В итоге Кенни загремел в тюрьму, а мама родила меня. О каких великих целях может идти речь, если само твоё существование – одна большая ошибка? – Аккерман желчно усмехнулся и перевёл взгляд на Ханджи, которая лишь хлопала ресницами, пытаясь осмыслить услышанное. Леви не знал, зачем он на неё смотрел и чего он от неё хотел. Аккерман понимал, что выглядит жалким нытиком, пусть и не в глазах Ханджи, которую он снова втянул в неприятности, но в своих собственных. Зое теперь вынуждена сидеть здесь среди ночи и слушать его причитания. Правда она, по-видимому, сама собиралась сбежать из дома, потому что родители запретили им общаться. Леви вдруг подумал, что если эта девчонка готова на такое ради него, может его существование не такое уж и ошибочное? В конце концов, Аккерман любил её. – Может обстоятельства твоего зачатия были не самыми благополучными. Но всё же они не определяют твоё будущее, – Зое осторожно нарушила гнетущую тишину, – Ведь ты не должен нести ответственность за проступки своего отца, решения мамы или дяди. – девушка отважилась положить свою маленькую ладонь на плечо Аккермана. – Я никогда не питал иллюзий по поводу того, кем был мой отец. Но всё-таки хотелось верить, что он не такой конченый, каким мог бы быть, а в итоге, – Леви вновь стало тошно при мыслях об отце. – Но мама ведь тебя любит, я это видела. Я знаю, что такое родительская любовь, иначе уже бы давно с ума сошла. Так что поговори с мамой, – Ханджи осторожно погладила парня по дрожащему, взмокшему плечу. – Она так меня любит, что никогда не скажет правду. А что в башке у Кенни, хрен поймёшь. Удивительно, как он до сих пор меня не придушил. Я же для него ходячее напоминание об изнасилованной сестре. – Леви догадывался, что это Кенни мог настаивать на аборте. Аккерман понимал его и уже не злился. В конце концов, это было бы самым разумным решением. Но если дядя воспринимал парня лишь как результат неудачного аборта, зачем тогда заботился о нём всё это время? Парень вдруг вспомнил, как однажды сбежал из садика домой, и по дороге за ним в очередной раз увязались какие-то отморозки. Маленький Леви бежал так быстро, что перепрыгнул через забор и все колени ободрал. Когда мальчик пришёл домой, там сидел Кенни и пил водку. Леви рассказал дяде, что случилось. Мальчик до смерти испугался, что его снова побьют, и его просто трясло от страха. Аккерман до сих пор помнил тот презрительный взгляд, которым Кенни его одарил, а после плеснул водкой ему на колени. Леви конечно старался не заплакать, чтобы не опозориться окончательно, но в итоге разрыдался навзрыд. Эти слёзы были следствием не содранных коленок, а той несправедливости, с которой он сталкивался каждый день своей жизни. Тогда Кенни спросил племянника, как он вообще собирается жить, если рыдает из-за такой «херни», после чего повёл его на детскую площадку, где подсадил мальчика на самый высокий турник, с которого тот сам бы слезть не смог, и сказал подтягиваться до тех пор, пока свалится от усталости. Леви уже не помнил, сколько раз он подтянулся, но, когда у него не осталось сил, и мальчик начал соскальзывать, Кенни его подхватил и повёл домой. Такие "тренировки" продолжались до тех пор, пока Аккерман не стал достаточно силён, чтобы его можно было спокойно выпускать на улицу с уверенностью, что тот сможет дать отпор кому угодно. Чего именно добивался Кенни, он конечно не узнает. Вероятнее всего дядя просто взращивал нового защитника для сестры, учитывая, что сам он с этой ролью не справился. Но, как бы то ни было, все эти издевательства, сделали из Аккермана человека. – Твои отношения с дядей - ваше личное дело, но позволь мне кое-что сказать. Я не знаю наверняка, суждено ли мне или тебе стать великими, но это не так уж и важно, если есть человек, который просто радуется тому, что ты есть. Раз уж на то пошло, я рада, что ты существуешь. Очень рада. – произнесла Ханджи и положила ладонь на щеку Леви, чтобы тот посмотрел на неё. В ответ Аккерман провёл рукой по её взлохматившимся волосам. – Этот урод часто тебя бьёт? – спросил Леви и взглянул девушке в глаза в надежде узнать правду. Он достал из кармана платок и попытался вытереть с щеки девушки грязь, в которую та упала, когда вырывалась. – До такого дошло впервые, – призналась Зое. – Хотя словесные унижения с его стороны просто не перечислить. – Неужели тебе некуда пойти? У тебя что, совсем не осталось родственников, раз ты живёшь с этими ублюдками? – спросил Леви. Аккермана раздражала вся несправедливость, которая свалилась на Ханджи. Ещё сильнее его угнетало то, что он никак не мог ей помочь. – Ну, у меня есть тётя в деревне. Так уж получилось, что мама после школы поступила в университет, а тётя вышла замуж в восемнадцать. Они не очень ладили в детстве, но, когда мамы не стало, тётя тут же забрала меня в деревню, хоть у неё и было трое своих детей. Я никогда не чувствовала себя чужой или обделённой вниманием, словно это и есть моя настоящая семья. Даже дядя относился ко мне, как к родной. – Ханджи улыбнулась и запрокинула голову вверх. – Правда в сельских школах образование, мягко говоря, не лучшее, да и били меня там знатно за то, что я городская. В общем, когда пришло время идти в десятый класс, тётя решила отдать меня в приёмную семью, чтобы я училась в гимназии и жила в городе. – Но как можно было отдать тебя этим двум уродам? – Леви непонимающе хлопнул глазами. – Такие люди умеют производить безупречное первое впечатление. Вероятнее всего, тётя думала, что отдаёт меня в хорошие руки. Она конечно звонит, присылает открытки по праздникам, но я до сих пор не могу отделаться от ощущения, что она просто захотела от меня избавиться. Я могу её понять, всё-таки я не её ребёнок, да и денег у них с дядей было не так уж много. Возможно, она просто хотела, чтобы моя мечта сбылась, и я смогла учиться в том же университете, что и мама. Мама вероятнее всего хотела бы этого. Я не знаю, что и думать. Впервые в жизни я чего-то не знаю, – Ханджи шмыгнула носом и вытерла слезу, катившуюся по щеке. Её мастерка и футболка тоже выпачкались, когда девушка упала. Но несмотря на это, Леви притянул Зое к себе и обнял за плечи. Такая высокая Ханджи на груди Аккермана выглядела настоящей дюймовочкой. – Ты пробовала с ней поговорить? – спросил Леви, поглаживая девушку по голове. – Раз уж она звонит, ей очевидно не всё равно. – Я знаю, – Зое подняла очки ко лбу и принялась вытирать слёзы. – Но я боюсь узнать, что в самом деле никогда не была им нужна. И я не уверена, смогу ли ей снова доверять. Мне больно от этого, – она шмыгнула носом. – Я боюсь, узнать правду. Впервые в жизни я чего-то боюсь, Леви. Понимаешь? – девушка посмотрела на Аккермана блестевшими глазами, ища у того поддержки. – Правда в самом деле нас ломает, но мы всё равно стремимся её отыскать, ведь без неё мы не будем свободны. – произнёс Леви, пытаясь подобрать подходящие слова. – Думаю, тебе следует с ними поговорить, но даже, если вы не помиритесь, то плевать. И на этих двух уродов тоже плевать. Я не позволю им над тобой издеваться. Никому не позволю, потому что я никогда тебя не брошу. Ведь твоё существование тоже важно для меня. На самом деле, твоё существование - это и есть смысл моей жизни. – проговорил Аккерман, гладя девушку по щеке. Он видел, как в её карих глазах отражаются звёзды, а распустившиеся пряди волос обрамляли её аккуратное лицо. Ханджи лежала у него на груди, и это делало Леви счастливым. – Кажется, я вывела новую формулу, – девушка перестала плакать и наконец улыбнулась. – Физическую или химическую? – поинтересовался Аккерман. – Не знаю, но, когда ты находишь того, кому ты важен настолько же, насколько и он тебе, ты становишься счастливым. Такая вот формула, – проговорила Зое и усмехнулась. – Узнаю четырёхглазую, – насмешливо произнёс Леви и улыбнулся. – Ты погляди, какие звёзды! – девушка задрала голову и поглядела на небо, после чего стянула с себя мастерку и кинула на траву. – Ты что задумала? – Аккерман недоверчиво вскинул бровь. – Ай, не надо! – Ханджи ухватила парня за руку и повалила на траву. – Осталось только клещей подцепить. – проворчал Леви, но Зое прервала его возмущения тем, что снова улеглась ему на грудь. – Да брось, что нам уже терять? Осталось только на звёзды смотреть! – сделала вывод девушка и устремила взгляд вверх. Леви не мог не признать, что самый отвратительный день в его жизни сменился самой красивой ночью, которую он когда-либо видел. И всё же для Аккермана она не шла ни в какое сравнение с красотой Ханджи. – Знаешь, Леви, если в этом мире существует что-то столь прекрасное, в нём определённо стоит жить, – произнесла девушка, глядя на светящиеся звёзды. – Ты согласен, Леви? – Да, ради такой красоты в самом деле стоит жить, – сказал Аккерман, который, в отличие от Ханджи, смотрел не на звёзды.