Неизменное

— Что это за место? - Негромко спросил Дилюк, наклоняясь к Дайнслефу. Они сидели в каком-то заведении, куда пришли по решению Дайнслейфа — Это таверна. — С ледяным спокойствием отвечал Дайнслейф. Он, как и его спутники, сидел в надвинутом на лицо капюшоне длинного тёмного плаща. Паймон же пряталась под плащом Путешественника. Место, где они оказались, могло быть обычной таверной на границе Сумеру и Мондштадта, если бы не одно маленькое несовпадение — Дилюк, как винный магнат, был в курсе всех близлежащих таверн. Винокурня "Рассвет" пользовалась спросом во всех уголках континента, так что Рангвидр выучил названия каждой из них и пользовался их наличием для того, чтобы выслеживать Фатуи и истреблять орден Бездны. Да и, как ни странно, даже проведя три года в самопровозглашённом "изгнании", Дилюк не разу не был в этой таверне. — Я вижу, что это таверна. — Теперь Дилюк понимал, откуда Альберих получил свою звёздную привычку, выводившую аловолосого из себя. — Я хочу понять, что это за заведение, ведь мы явно здесь не чтобы выпить? — Вы весьма наблюдательны, мастер Рангвидр. Но, всё же, мы здесь для того, чтобы выпить, ведь кому, как не вам знать, как сильно алкоголь развязывает язык разным личностям? - Усмехнувшись, проговорил Дайнслейф. Путешественник и Дилюк сначала опешили, но после разъяснения кивнули и вновь упёрли взгляды в столешницу. - Мне одну Огненную воду с сиропом из волчьих ягод! - Негромко крикнул Дайнслейф, привлекая внимание бармена. Тот был либо бывшим, либо нынешним Похитителем сокровищ - его выдавали шрамы на лице, характерная шляпа и печать серебряного ворона, приколотая к карману куртки. - Как хотите. - Усмехнулся тот, развернулся к пыльному деревянному шкафу, что был наполовину заполнен бутылями алкоголя, и подхватил одну из них за горлышко. - Дело в Ордене Бездны? - Максимально тихо спросил Дилюк, обращаясь к Дайнслейфу. Люстра, начинённая свечами, мирно качалась над ними. Тот кивнул. - Верно. Принца Кэйю они используют как оружие, а контроль над ним имеет какой-то предмет. - Пыль, лежащая толстой коркой на всех поверхностях таверны, уже собиралась на его холодно-блондинистых волосах. — Значит ли это, что я смогу что-то узнать о моём близнеце, Дайн? - Задумчиво спросил Путешественник, уставившись куда-то в шкаф за барменом. Паймон, необычно тихая для самой себя, усиленно закивала головой. У Дилюка даже сложилось ощущение что её крошечная голова сейчас оторвётся если она продолжит так усиленно ей махать. - Я не уверен. Но если тебе интересно именно моё мнение, я считаю, что культиватор что мы искали, и то, что сейчас находится у меня, гораздо более важное дело для Ордена, чем наследный принц, которого, судя по всему, легко контролировать. Его Величество, и по совместительству отец Его Высочества, явно имеет над ним какой-то контроль и не даст ему ничего сделать до прибытия Чтецов Бездны, что проведут сделку, и у Ордена Бездны появится ещё одно страшное оружие. - Дайнслейф выдохнул и замолчал, заметив приближение бармена. Тот, в свою очередь, поставил перед посетителем бокал и удалился. - Но вы так и не объяснили, если то, что произошло с капитаном Альберихом - следствие проклятия, то почему оно проявилось только сейчас? - Дилюк нервно сверлил глазами бокал Дайнслейфа. В слегка сероватом стекле булькала прозрачная жидкость. Фиолетовый сироп яркими подтеками распространялся в ней. - Всё просто. - Проговорил явно утомлённый таким количеством вопросов Дайнслейф. Он вальяжно прокрутил бокал по кругу и постучав по стеклу, продолжил. - Сила проклятья была увеличена, а значит, скорость его распространения увеличилась. Как в этом напитке: сейчас фиолетовая жидкость распространяется медленно, лишь какие-то всплески, но, как, например, в случае Его Высочества - контакты с Бездной заставляют жидкость ускорится. Если мы приложим силу - Дайнслейф покрутил палочку торчащую из напитка по кругу. - То жидкость перемешается полностью. Растворится в крови, впитается в плоть. И ничего сделать уже будет нельзя. Проклятие проявляется всегда в глазу. У существ Бездны, полностью проглоченных её Тьмой, могут отсутствовать глаза или остаться только один. В моём случае спасает другое проклятие. В случае Его Высочества, дело в другом. Как я и говорил, королевская семья - не чистокровные Каенриа'хцы. Поэтому они с трудом, но выживают, не становясь монстрами сразу же. Хиличурлами быть обречён не только мой народ, но и всё другие, когда-то проклятые Селестией народы. - Но получается... - Дилюк сглотнул и незрячими глазами уставился в столешницу. - Проклятие нельзя снять? - Рангвидр не хотел поднимать голову, боясь увидеть молчаливое подтверждение своей догадки в лице Дайнслейфа. - Вы сами говорили, что готовы отправиться за принцем Кэйей в любом случае. - Даже не видя лица Дайнслейфа, Дилюк ощущал его силу, что через слова вбивала его в землю. - Проклятие нельзя снять, и я живое доказательство этому. Даже если сейчас вытащить принца, то через полгода - год, в лучшем случае, всё повторится и тогда вам придётся убить его. Вы всё ещё уверены в том, что можете и хотите помочь? - Я... - Дилюк до хруста сжал кулаки и решительно поднял голову. - Я знаю, что смогу спасти его. Даже если он проживёт в спокойствии недолго, но всё же он будет счастлив. - Вы готовы отказаться от своих мечт о счастливом исходе и, если что-то пойдёт не так, умереть? - Дайнслейф звучал и грозно, и сожалеюще-печально. Дилюка поражала его способность видеть его насквозь, но одновременно с этим и нестерпимо раздражала. Он и сам прекрасно понимал, что даже если он скажет, что смотрит на ситуацию абсолютно реалистично, всё равно не сможет смириться и будет до последнего бороться с правдой. - Да. - Дилюк пробормотал это максимально неуверенно и тихо, но Дайнслейф, как видно, довольный и этим результатом, кивнул Рангвидру и поднялся с места. - Оставайтесь на месте. - Бросил он и направился к фигуре в плаще, только что вплывшей в таверну. Их диалог Дилюк не расслышал, но как видно план Дайнслейфа, каким бы он не был, шёл как по маслу. Фигура кивнула и уже через несколько секунд оказалась за столом в углу таверны. Дайнслейф присоединился к ней и махнул рукой в сторону своих спутников. Дилюк встал и направился к столу, обгоняя Путешественника, что было легко, ведь Паймон мешала идти быстро, путаясь в полах плаща. - Это мои спутники. - Представил подошедших Дайнслейф, небрежно махнув на них рукой. - И так, продолжу свою речь: мы здесь чтобы предложить Вам одну интересную сделку, от которой Вы не сможете отказаться. - Что же это за сделка? - Насмешливо-хриплым голосом произнесла тёмная фигура. Судя по голосу. это была сущность Бездны. - Я предлагаю Вам точное местонахождение человека, что вставляет вам палки в колёса - Дайнслейфа. - Мужчина замолчал, давая предложению настояться в воздухе и найти отклик в голове собеседника. - А В­ы даёте мне информацию о полководце Бездны. - Исключено. - Фигура отпрянула назад, будто желая вжаться в земляную стену, покрытую плесенью и высовывающимися из неё корешками. - Вы уверены в этом? Дайнслейф наверняка знает о вашем плане и может попытаться помешать вам. Разве он не причинил вам столько вреда своими выходками? - Продолжал рекламировать своё предложение собеседник. - Слишком маленькая вероятность того, что вы действительно исполните это. Да и местоположение не имеет цены. - Сдалась сущность в углу. - А если я приведу к вам его? Или поймаю сам? Тогда вы расскажете мне всё, что я попрошу? - Голос Дайнслейфа звучал удовлетворённо. Он провёл рукой по деревянному столу и задумчиво постучал по нему. - Эта сделка звучит выгодней для Ордена...Да, я уверен, они будут рады... - Оживилось существо. Оно потянуло руку и схватив своего собеседника за его конечность, сильно потрясла. - Сколько вам нужно времени на его поимку? - До завтрашнего заката. - Кивнул Дайнслейф. Он освободил свою руку из плена чуть более резко чем стоило бы, и теперь разглядывал царапины, оставшиеся от длинных черных когтей монстра. - Встречу назначаю здесь, но наверху. На ближайшей поляне. Фигура в плаще кивнула и поднялась с места. Сейчас Дилюк разглядел в нём пухленького мага Бездны. Тот уже подплыл к барной стойке и что-то заказал, по-свойски общаясь с барменом. - Нам пора. - Произнёс Дайнслейф, поднимаясь с места и с резким скрипом двигая стул. Его спутники быстро подскочили со своих мест и последовали за ним. Трухлявая дверь с ржавой ручкой со скрипом поддалась и отворилась. Пропустив парочку похитителей Сокровищ внутрь, странники поднялись наверх. Оглянувшись назад Дилюк разглядел чем была таверна, в которой он только что находился. Это был ничем не примечательный холм с дверью, поросшей мхом и лианами, из-за чего её было тяжело разглядеть. Вокруг же шумела флора промежуточного участка между Сумеру и Мондштадтом. Низенькие лиственные деревья сменялись гибкими элеокарпусами, а ветви переплетались, создавая ковер из солнца и древа. Солнце уже клонилось к западу, а где-то вышине звенел крик красного коршуна. - Нам стоит разбить лагерь где-то неподалёку. - Спохватился Путешественник. Паймон наконец смогла вылететь из-под плаща и теперь с благоговением вдыхала свежий воздух. Девочка слишком долго сидела на месте, да ещё и совсем не разговаривала. - Это хорошая идея. - Кивнул Дайнслейф, пристально уставившись в чащу. - Но не здесь. Слишком близко, да и место чересчур открытое. Пока они добрались до своего будущего лагеря уже начало темнеть. Собрав немного хвороста, до того, как выпадет роса, и соорудив кострище, вокруг которого они теперь сидели, все слегка расслабились. Тепло пьяняще разливалось по телу, заставляя откинулся на траву и заснуть. Дилюк поднял голову: костёр негромко трещал, пуская в небо яркие искры. Путешественник и Паймон спали, мирно посапывая, а Дайнслейф дремал, скрестив руки на груди. Казалось, одно движение, шорох или слово может пробудить его. Из-за жара костра лица спутников Дилюка искажались, расплывались, будто воск на свечах. Дилюк сел, скрестив ноги и немного порывшись в походной сумке, наконец нашёл то, что никак не мог прочитать за последние несколько вечеров. Дневник Кэйи тихонько лежал на дне сумки уже третий день. Первый день был неудачным для чтения, хотя бы из-за присутствия Дайнслейфа. Тот прожигал Дилюка взглядом, будто зная, что это за книга. Второй день закончился остановкой на каком-то постоялом дворе. Казалось бы, хорошая возможность, но Дилюк почти сразу заснул. А на утро, оставив лошадь хозяину, они отправились сюда, к этой таверне. Правда зашли через другой вход, но это было не существенно. Дилюк открыл дневник. Титульный лист был изрисовал разными Альберихами. Маленькая каракуля, издалека напоминавшая лошадь была нарисована в тот момент, когда синеволосый ждал его с экзамена в Ордо Фавониус. А этот сделан, когда им было по шестнадцать. Простые толстые линии свивались клубком в лица. У них было не много общего с их прототипами, но они так и кричали об этом. Последний же нарисован совсем недавно: карандаш не был растёрт и вымыт временем. Рисунок представлял из себя птицу. Изящные крылья, тонкая шея и всполохи пламени в оперении - всё говорило о том, что это Феникс. Рассвет. - О чем же думал...? - Задумчиво пробормотал Дилюк, поглаживая страницу. Что-то звякнуло в голове и Дилюк понял, что он может узнать, чем было обусловлено желание Альбериха изобразить именно Феникса. Перелистнув книгу страниц на двенадцать, Дилюк нашёл нужную дату. За день до его восемнадцатилетия. Альберих писал о подготовке к празднику, о волнениях Крепуса, о Дилюке и о своём подарке. Нынешний Дилюк скрипнул зубами - он так его и не вручил. Тридцатого апреля записи не было, что и логично. Всё вещи Альбериха остались в поместье. Дилюк никогда и не думал об этом, но, по сути, Альбериху пришлось выживать ещё несколько дней на улицах Мондштадта без моры в кармане, без одежды и еды. А вот третьего мая есть запись. Размазанная и несколько раз переписанная, неряшливо и с помарками. "Прошло два дня с того момента, как ты покинул город, Дилюк. Я не успел тебе ничего рассказать, а жаль. Не знаю, когда ты вернёшься и вернёшься ли. Я вознёс молитвы Барбатосу и Мурате, чтобы они присмотрели за тобой. Может, хоть кто-то меня услышит. Забавно, не правда ли? Тот, чей народ был истреблён божествами, просит у них помощи. Дело вот в чем. Я не договорил тогда - я не шпионил. Да, отец приказал мне это делать, но разве ты не помнишь? Я никогда не вынюхивал ничего. Даже в Ордо я пошёл только из-за тебя, а не из-за приказа скорее всего мёртвого человека. Я был ребёнком. Но в любом случае, виноват был я. Я выбрал не тот момент, чтобы рассказать тебе о таком. Ты бы не поступил так если бы я сказал это тебе позже, верно? Я не знаю. Но хочу верить, что так бы и было." Дилюк тяжело выдохнул, будто пытаясь выгнать весь воздух из своих лёгких. В тот момент он действительно был взбешён, испуган и сломлен. Альберих прав - он выбрал неподходящее время. Но мог ли Дилюк причинять им обоим такую боль? Мог ли ранить его в приступе своей ярости? Конечно же нет. Жаль, Рангвидр понял это куда позже ,чем стоило. Следующая страница была плотнее. Перевернув лист, Дилюк понял почему. С одной из сторон было прикреплено письмо. Пергаментная бумага слегка пожелтела и порвалась по краям. Судя по виду письмо было несколько раз смято, но после всё равно разглажено и аккуратно вклеено. Открепив послание от страницы, Дилюк рассмотрел его со всех сторон. Ни имени отправителя, ни имени получателя не было указано, но что-то подсказывало аловолосому, что письмо предназначалось ему. Развернув письмо, Дилюк уставился в буквы, которые при свете угасающего костра никак не хотелись собираться в предложения. "Дорогой Люк, С днём рождения тебя! Сможешь сегодня в одиннадцать вечера подняться к статуе Архонта, той, что на холме? Я хочу вручить тебе две вещи. Одна из них будет ждать тебя около статуи вместе со мной, а вторую я хочу предложить тебе сейчас. Я вручаю тебе моё сердце, до тех самых пор, покуда оно не остановилось. Вручаю его, потому что люблю тебя больше звёзд, вина, больше свободы и Мондштадта, больше, чем боюсь потерять тебя. Твой Кэйа P. S. Не забудь свою дурацкую шапочку. " Дилюк с трудом поборол кинуть письмо в огонь и кинуться следом за ним. Какой же идиотизм. Уши алели в ночной тьме, но ведь Дилюк их не видит, а значит они просто нагрелись от жара огня. Подняв лицо на встречу звёздам, Рангвидр предался мыслям. Последнее время Альберих действительно занимал все его мысли, но возможно это была просто забота? Дилюк не понимал. Тогда, четыре года назад, его юношеское сердце было полно чувств. И среди них было одно. То, что он никак не мог объяснить. И каждый раз он закрывал уши волосами, чтобы избежать удивлённо-смеющегося взгляда Альбериха. Он ловил себя на том, что останавливает свой взгляд на синеволосом слишком часто и слишком надолго. Он даже начал отращивать лавлок, совсем не заметный, выглядящий как неряшливая прядь, но охраняемый им больше всего. Он так и не дал себе его срезать. Покрутив на пальце уже сильно отросшую прядь, Дилюк ещё раз пробежался глазами по письму. Чувствует ли Альберих это и сейчас? Или же уже нет? А чувствует ли он это? Или просто хочет, но не может? Хотя бы на один вопрос Дилюк мог получить точный ответ. Он в спешке перелистнул страниц десять, а после и двадцать, пока не оказался на записи датируемой тридцатым апрелем этого года. Она гласила: "Дорогой Дилюк. Я ведь так писал в том письме, которое ты никогда не прочтешь, помнишь? Сегодня я сходил на могилу Крепуса. Положил цветы и прибрался там. А после зашёл в таверну. Ты очень мило болтал с Путешественником, и я был рад, что ты снова становишься таким как прежде. Правда, меня всё ещё затягивает в болото, которое я называю «отчаянье». Мне, скорее всего, недолго осталось. С такой увлечённостью мною со стороны Ордена Бездны, мне не удастся бегать от них слишком долго. Но они хотя бы мои фанаты, не так ли? В любом случае я хочу, чтобы ты знал. У меня всё ещё два подарка для тебя. И я уже оставил первый на барной стойке. Цветы – банальщина, но я знаю что тебе нравится трава-светяшка. И виноградный сок. А второй - это всё ещё моё сердце. Не думаю, что тебе оно нужно, но для меня это как ­будто необходимость. Будто я не смогу дышать если не скажу тебе это. Но я всё ещё люблю тебя. Больше вина, больше таверны, больше ветра, больше свободы, больше, чем Мондштадт, больше, чем боюсь умереть, больше чем боюсь потерять ТЕБЯ. Письмо, которое ты никогда не прочтёшь" Дилюк сглотнул. Его догадки подтвердились и теперь главный вопрос стоял за ним. Юноша остался один на один со своими мыслями в ночной мгле.