***
Цзян Чэн представлял себе несколько сценариев, как они будут спасать его брата и сестру. Были и страшные кошмары о том, что в пещере они найдут лишь их растерзанные трупы, и опасения, что их могли схватить Вэни, что когда они доберутся до пещеры, обнаружат, что она пуста. Было и некоторое самодовольство от осознания того, что его высокомерный брат и самодовольная невестка зависят от него в спасении их жизней. Все это сменилось раздражением и жгучим чувством ревности, когда он понял, что этим двоим приписывают убийство легендарного зверя, да еще и без мечей. Он почти слышал, как мать насмехается над ним, называя его некомпетентным и ругая за то, что он не остался, чтобы убить зверя. Он чувствовал безразличие отца, который хвалил и суетился вокруг Вэй Усяня, полностью игнорируя все, что сделал Цзян Чэн. Несправедливость ситуации грозила захлестнуть Цзян Чэна горькими мыслями и… Тяжелая рука опустилась на его плечо, и рядом раздался хрипловатый голос Не Минцзюэ. — Ты хорошо справился, Ваньинь. Цзян Чэн растерянно моргнул. — Я не убивал зверя.- произнес он, надеясь, что Да-гэ не услышал обиды в его голосе. — Нет, но ведь ты вывел из воды наследников и учеников орденов, не так ли? — Не Минцзюэ заметил: — Есть слава в убийстве такого зверя, как СюаньУ, но истинная честь — это отказ от славы ради защиты людей, находящихся под твоей опекой. Ты показал истинное лидерство, когда поставил жизнь учеников выше своей потребности в славе. Цзян Чэн потерял дар речи. Разве не такого одобрения он всегда ждал от своих родителей? Неужели им было так трудно сказать эти слова, когда Не Минцзюэ мог произнести их так естественно? Однако Цзян Чэн не почувствовал никакого удовлетворения от комплимента. Он покинул пещеру только потому, что считал это лучшим способом помочь Вэй Усяню и Лань Ванцзи. Если бы он знал, что они получат по заслугам за уничтожение СюаньУ, он бы, наверное, тоже постарался остаться. Цзян Чэн не был благородным и бескорыстным лидером, каким его считал Не Минцзюэ. Но, возможно, он мог бы им стать. Если это было то, что требовалось, чтобы стать равным своим заклятым братьям, то Цзян Чэн мог попытаться стать лучше. Может быть… В любом случае, когда они наконец нашли Лань Ванцзи и Вэй Усяня, это было совсем не то, чего они ожидали. На значительном расстоянии от пещеры была выпущена сигнальная ракета, и Не Минцзюэ с Цзян Чэном поняли, что это, должно быть, их пропавшие брат и сестра. Когда они добрались до той части леса, то обнаружили их под деревом: Вэй Усянь лежал на коленях Лань Ванцзи, рассказывая ей какую-то комичную историю из своего детства, а она кормила его лесными ягодами, и выглядели они как обычная пара на пикнике, а не как люди, буквально только что вырвавшиеся из пасти смерти. — Вы, должно быть, шутите.- произнес Цзян Чэн сквозь стиснутые зубы. Вэй Усянь резко вздохнул и сел. — Цзян Чэн, ты как всегда не вовремя.- сказал он, закатив глаза. Лань Ванцзи выглядела совершенно невозмутимо и поприветствовала их, не вставая с места. — Мы видели СюаньУ, кто-нибудь из вас ранен? — спросил Не Минцзюэ, оценивая их обоих взглядом. Выражение лица Вэй Усяня стало мрачным, когда его взгляд переместился на ногу Лань Ванцзи. — Лань Чжань, — мягко сказал он, поддерживая ее за руки, — ты можешь встать? Лань Ванцзи кивнула и встала без протеста, прислонившись к Вэй Усяню. Не Минцзюэ почувствовал непреодолимую ярость, когда заметил, как Лань Ванцзи вздрогнула от боли. — Ты не должна использовать духовную энергию, пока тебе больно.- Не Минцзюэ сказал: — Твоя подруга — врач, не так ли? Я отведу тебя к Вэнь-гунян на Бася. — Все в порядке, Чифэнь-цзюнь, — вмешался Вэй Усянь, прежде чем Лань Ванцзи успела отказаться, — Бичэнь послушает меня, я полечу с Лань Чжань обратно в деревню Вэнь. — Мн.- Лань Ванцзи согласилась улыбаясь Вэй Усяню. Не Минцзюэ поднял бровь глядя на них обоих, а затем в отчаянии покачал головой. — Хорошо. Ваньинь, оставайся с ними, а я пойду вперед и проверю, свободен ли путь. Жди моего сигнала, прежде чем начинать.- приказал Не Минцзюэ. — Летите низко, чтобы деревья могли вас спрятать. Временный меч должен позволить тебе пролететь это короткое расстояние, Ваньинь. Как только Не Минцзюэ ушел, Вэй Усянь повернулся к Лань Ванцзи с невинным выражением лица. — Ты знаешь, что мой меч не такой большой, как его сабля, но я все равно достойный противник для ежедневного спарринга. Не так ли, Лань Чжань? — спросил он. Лань Ванцзи сузила глаза, заметив озорство в глазах мужа. — Ты уже знаешь, что мне нравятся дуэли с тобой.- сказала она, — Это хорошо. Иначе моя Лань Чжань захочет выйти замуж за Чифэнь-цзюня и будет каждый день с ним дуэлировать. Тогда мне пришлось бы вызвать Чифэнь-цзюня на смертельную дуэль.- произнес Вэй Усянь, надувшись. Лань Ванцзи бросила смертоноснный взгляд в сторону Цзян Чэна, который ответил ей тем же. — Не смотри на меня, это Хуайсан сказал ему.- Он нахмурился и пошел прочь, в равной степени раздраженный и позабавленый их выходками. Эти двое иногда вели себя как дети. — Лань Чжань, ты все еще не ответила. Нравится ли тебе Не Минцзюэ? — услышал он слова Вэй Усяня где-то позади себя. Вслед за этим раздался испуганный крик Вэй Усяня, и Цзян Чэн побежал обратно к дереву, под которым он их оставил, вытащив временный меч. — Что случилось, почему ты кричишь? — потребовал он, оглядываясь по сторонам в поисках какой-нибудь угрозы. Вэй Усянь прижимал руку к груди и смотрел на Лань Ванцзи с напускным предательством в глазах. Лань Ванцзи решительно смотрела вперед, ее уши покраснели. Цзян Чэн вдруг понял, что совершенно не хочет знать, что между ними произошло. — Цзян Чэн! Я женился на хулиганке! — ныл Вэй Усянь, накидываясь на Цзян Чэна. — Ты сам навлек это на себя.- с насмешкой сказал Цзян Чэн, спихивая с себя брата. Лань Ванцзи все еще выглядела раздраженной, упрямо игнорируя их обоих. — Вы оба позоритесь.- заявил Цзян Чэн. — Ты маленький сопляк! — Вэй Усянь кричал, гоняясь за ним вокруг дерева несколько раз, прежде чем повалить его на землю. Лань Ванцзи пыталась выглядеть раздраженной, но на самом деле она все еще чувствовала эйфорию от признания Вэй Усяня в любви к ней и не могла долго скрывать своего счастья. Цзян Чэн и Вэй Усянь приостановились во время драки, когда услышали тихий, звонкий смех. Вэй Усянь поймал взгляд Лань Ванцзи и ответил на ее смех своей улыбкой.***
Как было оговорено ранее, Не Минцзюэ и Цзян Чэн были в курсе всего, что касалось Вэнь Цин и ее семьи, а также «Ночных цветов». (Не Хуайсан был настойчивым ублюдком, и это имя прилипло к нему. Лань Ванцзи нехотя признает многим позже, что это было хорошее имя). Убедившись, что их друзья в безопасности, братья Не вернулись в Нечистую Юдоль, а Цзян Чэн остался еще на день. — Я была там, когда тебе сломали ногу, Лань Ванцзи.- произнесла Вэнь Цин, хотя её слова совершенно не впечатлили. — Не думай, что сможешь обмануть меня, думая, что с тобой все в порядке. Под пристальным взглядом подруги, мужа и брата Лань Ванцзи не оставалось ничего другого, как признать, что ей нужен отдых для выздоровления. Вэнь Цин не разрешила ей летать на дальние расстояния по крайней мере в течение месяца, поэтому Цзян Чэн вернулся на Пристань Лотоса, чтобы сообщить родителям о ситуации, но как можно более туманно. Вэй Усянь категорически отказался уезжать без жены, поэтому Цзян Чэн вернулся один. Лань Сичэнь уже полностью исцелился и готовился вернуть свой орден. С информацией, которую добывали «Ночные цветы», и внутренними знаниями, которые были у Вэнь Цин, Лань Сичэнь был более уверен в своих шансах на победу в войне против Вэнь Жоханя. — Мы должны найти способ убедить остальной мир совершенствования, что Вэнь-гунян и ее люди всегда были на нашей стороне.- сказал Лань Сичэнь. Они сидели вокруг кровати Лань Ванцзи и обсуждали свои дальнейшие действия. Лань Ванцзи и Вэнь Цин обменялись многозначительными взглядами, Вэнь Цин кивнула и пошла к своему столу, чтобы принести документ. — У нас есть решение.- сказала Лань Ванцзи, когда Вэнь Цин передала документ Лань Сичэню. Он слегка нахмурился, глядя на сестру, и открыв документ, не сумев скрыть своего удивления, когда прочитал, что в нем было. — Когда? — спросил он, пораженный. — В день моей свадьбы. — ответила Лань Ванцзи, улыбаясь Вэнь Цин. — Я тоже был потрясен, Цзэу-цзюнь. Лань Чжань, Шицзе, Ло Цинъян и Вэнь Цин теперь заклятые сестры, и они не удосужились рассказать нам об этом.- произнёс Вэй Усянь с насмешливой грустью: — Вэнь Да-цзе, ты такая же жестокая, как моя Лань Чжань. — Заклятые сестры.- повторил Лань Сичэнь, продолжая читать документ. — Прости меня за то, что я скрыла это от тебя, Да-да.- Лань Ванцзи сказал: — Но я думаю, что теперь у ордена Лань будет больше оснований поручиться за Да-цзе. Эр-цзе и Сань-цзе также смогут заставить Цзинь Цзысюаня поддержать нашу старшую сестру.- Вэнь Цин, Цзян Яньли и Мянь-Мянь теперь называли друг друга правильно. Их план состоял в том, чтобы заручиться поддержкой Вэнь Цин, чтобы ее приняли в качестве лидера ордена Вэнь, когда кланы объединятся для войны. Таким образом, это будет война против Вэнь Жоханя и его последователей, а не против ордена Вэнь в целом, что позволит пощадить невинных членов, которые поддерживали Вэнь Жоханя только потому, что у них не было выбора. — Если Цзян-гунян сможет заставить Цзинь поддержать Вэнь-гунян, то это облегчит наше дело. Я уверен, что Ваньинь и Да-гэ доверятся нашему решению, так что все четыре великие ордена поддержат Вэнь-гунян.- размышлял Лань Сичэнь. — Сомневаюсь, что Цзинь Гуаншань сможет чем-то помочь. — произнёс Вэй Усянь, недовольно сморщив нос. — Нет. Чтобы рассчитывать на помощь цзиньцев, нам нужен Цзинь Цзысюань во главе. — сказала Вэнь Цин. — Мэн Яо считает, что сможет обеспечить это, как только закончит свою работу в Цишань.- Лань Ванцзи сказала брату. — А-Яо весьма изобретателен.- сказал Лань Сичэнь с нежной улыбкой. Затем он нахмурился, вспомнив кое-что: — Я обещал помочь ему добиться расположения отца, но теперь он работает над тем, чтобы сместить его? — Он лишь хочет сделать то, что необходимо для победы в войне и восстановления мира.- успокаивающе произнесла Лань Ванцзи. По правде говоря, она ни капли не доверяла Мэн Яо, у этого человека явно не было бескорыстных намерений. Но она не могла отрицать, что он был талантлив и эффективен, снабжая их жизненно важной информацией, которая позволила семье Вэнь Цин оставаться вне поля зрения Вэнь Жоханя. У Лань Ванцзи было ощущение, что Мэн Яо пытается отомстить отцу за то, что тот бросил его, если верить исследованиям Не Хуайсана. В любом случае, Лань Ванцзи знала, что с этим человеком нужно быть настороже. Когда Лань Сичэнь ушёл, Лань Ванцзи оставалось только лечиться. Сражение с легендарным зверем спустя всего несколько часов после того, как у нее была сломана кость, нанесло значительный урон ее ноге, и на заживление потребовалось больше времени, несмотря на ее крепкий костяк. В то же время Вэй Усяню было очень весело общаться с Вэнями, ходить с Вэнь Си-шу за выпивкой и слушать рассказы Вэнь Гун-гуна. Особенно ему нравилось помогать Вэнь Попо с ее внуком А-Юанем, пока ее дочь была на работе. При всем этом он не переставал быть рядом с Лань Ванцзи, если она испытывала хоть малейший дискомфорт. Однажды, когда Вэй Усянь помогал Вэням по хозяйству, Лань Ванцзи вместе с Вэнь Цин просматривала счета. Они составляли карту, на которой были указаны места расположения каждого из «Ночных цветов», когда услышали громкие звуки из соседней комнаты, где мать А-Юаня Вэнь Фэй помогала смешивать лекарства. Похоже, она о чем-то спорила со своей матерью. Вэнь Цин только вздохнула, когда Лань Ванцзи бросила на нее вопросительный взгляд. — Моя кузина Вэнь Фэй. Полагаю, нет смысла держать это в тайне, она и не скрывает этого. — Что случилось? — спросила Лань Ванцзи. — Вэнь Фэй… никогда не хотела детей.- начала издалека Вэнь Цин. Лань Ванцзи нахмурилась, она понимала, что значит не хотеть детей, она и сама не могла представить, что у нее будут дети, пока не обрела любовь и надежду на будущее с Вэй Усянем. Но у Вэнь Фэй уже был А-Юань, как же сейчас можно было сомневаться в ее отношении к детям? Если только у нее не было права голоса… Вэнь Цин, должно быть, заметила мрачное направление ее мыслей и быстро произнесла. — Все не так. Вэнь Фэй и ее муж были глубоко влюблены друг в друга. Они оба планировали странствовать по миру и не думали, что такая жизнь подходит для ребенка. Около полугода назад муж Вэнь Фэй был убит по приказу Вэнь Жоханя за попытку покинуть орден. В то время Вэнь Фэй была так убита горем, что не заметила, что беременна, пока не стало слишком поздно для безопасного прерывания беременности. — И теперь она не хочет А-Юаня? — гневно спросила Лань Ванцзи. — Все не так просто, — сказала Вэнь Цин, прикусив губу, — А-Фэй любит своего сына, поэтому она считает, что он будет счастливее с тем, кто действительно сможет о нём позаботиться. Пока она была беременна, одна бездетная пара из нашей расширенной семьи хотела усыновить А-Юаня после его рождения, но им обоим пришлось уехать из Цзяньнань до его рождения, и они не могут вернуться. — Но А-Юань — ее сын. Как она может спокойно позволить кому-то другому воспитывать его? — спросила Лань Ванцзи, все еще не понимая. Как может быть лучше для ребенка, чтобы он остался с кем-то, кто не его мать? Вэнь Цин вздохнула: — Это именно то, о чем спорят А-Фэй и Попо. Сначала я тоже не была с этим согласна, но после того, как я узнала, почему А-Фэй так поступает, я поняла, почему она желает этого. Если она считает, что для А-Юаня лучше держаться подальше от нее, то я ее поддерживаю, и если понадобится, я сама буду воспитывать этого ребенка. Лань Ванцзи нахмурилась, все еще не в силах осознать это. Но если Вэнь Цин так убеждена, значит, у нее есть на то причины. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Вэнь Фэй с плачущим А-Юанем на руках. Лань Ванцзи встречала ее раньше, она обычно помогала в комнате лекарей, смешивая лекарства и записывая свитки для Вэнь Цин. У Вэнь Фэй был буйный характер, она всегда с удовольствием болтала с теми, кто был рядом с ней, и её даже не беспокоил замкнутый характер Лань Ванцзи. В этом отношении она была похожа на Вэй Усяня, но с в десять раз большей энергией и еще более жизнерадостная. За все время знакомства Лань Ванцзи никогда не видела, чтобы Вэнь Фэй вела себя подобным образом. Она практически впихнула ребенка на руки Вэнь Цин с раздраженным выражением лица и, не оглядываясь, вышла из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. Больше всего Лань Ванцзи удивило то, что Вэнь Цин выглядела совершенно невозмутимой, словно ожидала такого развития событий. Учитывая поведение Вэнь Фэй и то, как Вэнь Цин понимала ее, Лань Ванцзи пришла в голову одна идея. Может быть, она и не врач, но она достаточно хорошо разбиралась в искусстве врачевания, чтобы знать, что болезни не ограничиваются только телом, но и разумом. На самом деле душевные болезни труднее поддаются лечению, потому что их трудно обнаружить, и она знала, что к ним нельзя относиться легкомысленно. Правило клана Лань, запрещающее чрезмерные эмоции, в конце концов, не было безосновательным, оно было основано на теории, что чрезмерные эмоции могут нанести вред телу. Хотя Лань Ванцзи узнала, что подавление эмоций также может нанести вред, она считала, что у Вэнь Фэй есть какая-то проблема, из-за которой ее эмоции находятся в состоянии беспорядка. — Теперь ты понимаешь? — спросила Вэнь Цин, качая плачущего ребенка на руках. Лань Ванцзи некоторое время наблюдала за плачем А-Юаня, напуганного шумом, прежде чем он постепенно успокоился и погрузился в изнурительную дремоту. Она переместилась в кровати, освободив место для Вэнь Цин, чтобы та могла сесть рядом с ней. — У А-Фэй иногда возникают проблемы с контролем гнева. Из-за этого она может наброситься на любого человека, независимо от того, кто он и что он сделал. Большую часть времени она энергична и весела, но иногда она не может встать с постели и отказывается с кем-либо разговаривать.- Вэнь Цин объяснила: — Это стало еще хуже с тех пор, как ее мужа убили люди нашего дяди, прямо у нее на глазах. Она никогда не хотела быть матерью, а теперь боится, что ее болезнь усложнит жизнь А-Юаня. Причины Вэнь Фэя были серьёзными. Лань Ванцзи злилась за А-Юаня, потому что знала, каково это — быть брошенной родителями, ведь ее отец оставил детей на попечение дяди и не потрудился принять участие в их воспитании. Однако, как бы Лань Цижэнь ни был неподготовлен, он сделал все возможное, чтобы жизнь Лань Сичэня и Лань Ванцзи была спокойной и стабильной. Действительно ли их жизнь была бы такой спокойной, если бы их воспитывал убитый горем отец? А в ситуации Вэнь Фэй ее болезнь была полностью вне ее контроля. Вэнь Фэй не была жестокой, она делала все возможное, чтобы найти подходящий дом для своего сына, а не просто бросила его на попечение ближайшего родственника. — Не пожалеет ли она об этом, когда он подрастет? — Лань Ванцзи тихо спросила: — Независимо от причины, она все еще его мать. Вэнь Цин погладила пальцами голову А-Юаня, успокаивая его, когда он дергался во сне. — А-Фэй однажды сказала, что с радостью отдала бы свою жизнь, чтобы защитить А-Юаня, но как только она решила, что его будет воспитывать кто-то другой, она перестала считать его своим сыном. Обе девушки некоторое время молчали, наблюдая за спящим А-Юанем. Ребенок некоторое время возился на руках у Вэнь Цин, и Лань Ванцзи задумалась, может ли месячный ребенок видеть сны. Если он видит сны, то она надеялась, что они будут счастливыми и наполненными всем, что только может пожелать новорожденный. Дверь открылась, и Вэнь Нин вошёл внутрь с тревожным выражением лица. — А-Цзе, А-Фей не успокаивается.- сказал он. Вэнь Цин не выглядела слишком удивленной этим. Она осторожно передала А-Юаня на руки Лань Ванцзи и попросила Вэнь Нина отнести ее к их кузине. Оставшись наедине с ребенком, Лань Ванцзи погрузилась в раздумья. Конечно, это был не первый раз, когда она держала его на руках: с тех пор как она осталась в комнате, чтобы вылечить ногу, они с Вэй Усянем провели много вечеров, ухаживая за малышом. Она влюбилась в то, как Вэй Усянь воркует над А-Юанем. Это было странно, Вэй Усянь проводил много времени с детьми, но когда он смотрел на А-Юаня, то чувствовалось это по-другому. Даже сейчас ей казалось, что она впервые держит А-Юаня на руках. Часть её желала, чтобы Вэнь Цин была занята на некоторое время, чтобы она могла подержать А-Юаня подольше и… Ох. Ох! Лань Ванцзи смотрела на ребенка в своих руках с новым пониманием, и ей казалось, что ее сердце перестраивается, освобождая место для этого крошечного малыша, который вдруг показался ей одним из самых особенных людей в этом мире. Почти против ее воли каждый инстинкт в ее теле кричал «мой!». Когда Вэнь Цин вернулась в комнату Лань Ванцзи с Вэнь Фэй, обеим женщинам было достаточно одного взгляда на то, как Лань Ванцзи смотрит на А-Юаня, совершенно не замечая их присутствия, чтобы понять, что ребенок нашел свою мать. Вэнь Фэй была в восторге. Учитывая растущую напряженность вокруг них, она знала, что жизнь Вэнь больше не будет легкой, не говоря уже о том, что она предпочла бы, чтобы А-Юань был как можно дальше от глаз Вэнь Жоханя. Если Второй Нефрит Лань, женщина, известная своей праведностью и состраданием, будет воспитывать ребенка, которого Вэнь Фэй принесла в этот мир, то большего она и просить не могла. Вэнь Нину не потребовалось много времени, чтобы вернуть Вэй Усяня с того места, где он играл. Он побежал обратно в медицинское крыло, беспокоясь, что с его женой что-то случилось, но Вэнь Цин остановила его прежде, чем он успел войти внутрь. Она объяснила ему ситуацию и то, что было на уме у его жены, подготовив его перед тем, как он войдет внутрь. Вэй Усяню достаточно было взглянуть на Лань Ванцзи, держащую А-Юаня, чтобы понять, что он не видел ничего подобного раньше. Казалось, она напевала какую-то песенку под нос, Вэй Усяню понадобилось мгновение, чтобы понять, что это «Вансянь». А-Юань улыбался ей, протягивая вверх свой маленький кулачок, чтобы сжать один из пальцев Лань Ванцзи. Он не знал, что внутри человека может поместиться столько любви, он чувствовал себя так, словно скоро лопнет, переполненный нею. Медленно он подошел к жене и сыну — своему сыну! — и сел рядом с ними на кровать. — Ты уверена в этом Лань Чжань? — Я уже люблю его. — Добро пожаловать в семью, Лань Юань.- мягко сказал Вэй Усянь, поглаживая костяшками пальцев пухлые щечки А-Юаня. Лань Ванцзи покачала головой, нахмурившись. — Вэй Юань.- сказала она, Вэй Усянь моргнул. — Но Лань Чжань, все наши дети должны быть наследниками Лань, это часть нашего брачного контракта. — Контракты могут меняться, Да-да поймет.- произнесла Лань Ванцзи: — У нас есть несколько двоюродных братьев, чтобы продолжить фамилию Лань, у семьи Вэй есть только ты. Вэй Усянь поцеловал лоб Лань Ванцзи, переполненный эмоциями. — Хорошо, — прошептал он, — Лань Чжань мудрее меня, так что давай сделаем так, как она говорит. Вэй Усянь почувствовал, что его за руку слегка дернули, и рассмеялся, увидев причину этого. — Лань Чжань, он действительно мой сын. Он пытается стянуть ленточку на моем запястье! И вот так семья Вэй стала немного больше. Это принесло мир и надежду Вэй Усяню, который уже давно считал, что его фамилия умрет вместе с ним.***
Месяц, который они провели в деревне Вэнь, был самым спокойным с момента их свадьбы, и Лань Ванцзи и Вэй Усянь чувствовали грусть по поводу отъезда, хотя ни один из них не признался в этом вслух. — Я буду держаться подальше, тебе не нужно об этом беспокоиться. — Вэнь Фэй сказала Лань Ванцзи, помогая ей упаковать вещи А-Юаня. Лань Ванцзи поджала губы, обдумывая ее слова. Она действительно не хотела конкуренции в роли матери А-Юаня, но было совершенно очевидно, что Вэнь Фэй не заинтересована в этом титуле, несмотря на ее глубокую заботу об А-Юане. Действительно ли ей будет вредно участвовать в жизни А-Юаня? — Если вы захотите увидеть его, вы можете приехать и остаться с нами на столько, на сколько захотите.- произнесла Лань Ванцзи: — У А-Юаня может быть еще одна тетя. Слезы сквозь улыбку Вэнь Фэй стали доказательством того, что она приняла правильное решение. Вэнь Фэй уехала путешествовать по миру, как она всегда хотела, пообещав навещать ее при любой возможности. Вэнь Попо собиралась отправиться в Пристань Лотоса вместе с ними, чтобы помочь новоиспеченым родителям с А-Юанем. Цзян Яньли было отправлено письмо, чтобы она объяснила ситуацию остальным Цзяням до того, как они прибудут на Пристань Лотоса. Естественно, Юй-фурэн не очень хорошо восприняла новость об усыновлении А-Юаня. Не помогло и то, что новость о том, что у Лань Ванцзи и Вэй Усяня есть ребенок, уже распространилась, и люди предполагали, что Лань Ванцзи, возможно, была тайно беременна все это время. Ради безопасности А-Юаня Лань Ванцзи и Вэй Усянь не подтверждали и не опровергали эти слухи. — Где ты подобрал это отродье? — прогремела Юй-фурэн, как только они вошли в Пристань Лотоса. — Он наш сын.- спокойно ответила Лань Ванцзи, не давая Вэй Усяню возможности высказаться. — Сын?! Ты принимаешь меня за дуру, Лань Ванцзи? — спросила Юй-фурэн. Затем она повернулась к Вэй Усяню и закричала: — Только потому, что мы приняли тебя, ты думаешь, что имеешь право приводить в наш орден любую уличную крысу? Вэй Усянь напрягся, его кулаки крепко сжались. Однако он ничего не ответил Юй-фурэн. Лань Ванцзи посмотрела на Цзян Фэнмяня и Цзян Чэна, которые молча стояли в стороне и не мешали Юй Цзыюань выплескивать свою ярость. Только Цзян Яньли попыталась прервать ее, но ее остановил Вэй Усянь, который покачал головой показывая, чтобы она не вмешивалась. Лань Ванцзи бросила на Цзян Фэнмяня разочарованный взгляд, удовлетворенная тем, как он неловко потоптался с места. Его молчание раздражало её больше, чем слова Юй Цзыюань. — Вы не обязаны предоставлять нашему сыну место в вашем ордене, Вэй Юань будет учеником ордена Лань, как и было оговорено в условиях моего брака.- сказала Лань Ванцзи, чувствуя себя оправданной, глядя на то, как раздуваются ноздри Юй Цзыюань при словах «Вэй Юань». Она продолжила, прежде чем ее успели перебить: — До тех пор, если вы не хотите, чтобы А-Юань жил здесь, мы будем уважать ваши желания. Сказав это, Лань Ванцзи повернулась к Вэй Усяню, который кивнул ей, полностью поддерживая ее выбор. Неважно, насколько Вэй Усянь был предан этому ордену, он в мгновение ока покинул бы его ради их сына, и Лань Ванцзи знала это. Повернувшись к Цзян Фэнмяню, они поклонились, и Вэй Усянь произнёс: — Цзян-цзюнчжу, пожалуйста, дайте нам разрешение уйти. — Что? — воскликнул Цзян Чэн, в голосе его звучало негодование: — Уйти? Что ты имеешь в виду? — А-Сянь, не будь поспешным. Я уверен, что Сань-Нянь не имела в виду ничего подобного.- успокаивающе сказал Цзян Фэнмянь, бросив многозначительный взгляд на жену. Юй Цзыюань выглядела убийственно. — Вы наглые дети! — прорычала она: — Вы пытаетесь шантажировать меня? Отлично! Оставьте ребенка себе и делайте, что хотите. А ты, мальчишка, — она указала на Вэй Усяня, — запомни, что ты должен этому ордену. С этими словами Юй Цзыюань выбежала со двора и направилась в свое крыло. Цзян Чэн бросил на Вэй Усяня взгляд полный гнева и тоже ушел. Цзян Фэнмянь устало вздохнул и полусерьезно поздравил новоиспеченных родителей, после чего тоже ушёл. — Он прекрасен! — воскликнула Цзян Яньли, приняв ребенка из рук Лань Ванцзи. — Я так рада за вас обоих. Вы оба, должно быть, устали от путешествия, идите в свою комнату и отдохните, пока я провожу время с моим племянником. Цзян Яньли забрала А-Юаня и Вэнь Попо с собой, оставив Лань Ванцзи и Вэй Усяня наедине, впервые с тех пор, как они признались друг другу в своих чувствах. Вэй Усянь знал, что им предстоит многое решить в будущем, ему также нужно было найти Цзян Чэна и образумить его. Кроме того, он планировал следующий шаг в предстоящей войне и, возможно, планировал усилить оборону вокруг Пристани Лотоса. Эти мысли отошли на второй план, когда он подумал о том, как восхитительно выглядит Лань Ванцзи, когда злится, и он более не мог сосредоточиться ни на чем другом. — И так, каждый день…- Вэй Усянь не успел закончить фразу, как Лань Ванцзи утащила его в их комнату, где они пробыли до ужина.***
На первый взгляд, жизнь шла своим чередом. Лань Ванцзи и Вэй Усянь занимались своими повседневными делами, к которым добавлялась работа по воспитанию сына, который рос здоровым и живым ребенком. Сиси плакала, когда впервые увидела Лань Ванцзи после столь долгого отсутствия, суетилась вокруг её ноги и проклинала Вэнь Чао, его отца, их предков и их пса. За один этот разговор знание Лань Ванцзи ругательных слов увеличилось в геометрической прогрессии. Цзян Чэн и Вэй Усянь уладили конфликт между собой, буквально избив друг друга до полусмерти, после чего поговорили по душам. — Мы — два героя Юньмэна, я всегда буду рядом с тобой и помогу тебе возглавить твой орден. — Сказал Вэй Усянь Цзян Чэну: — Но я теперь отец, и мой сын всегда будет на первом месте. Сначала Цзян Чэну было горько от этого, но как человек, знающий, каково это — иметь безразличного отца, он постепенно понял и зауважал выбор Вэй Усяня. Возможно, помогло то, что он почти не бывал дома, постоянно путешествуя со своими заклятыми братьями на тренировках. Юй-фурэн разрешила, потому что была рада, что ее сын изучает техники и других кланов, не говоря уже о том, что Цзян Чэн заметно улучшался. Хотя это улучшение было связано скорее с тем, что он больше не тренировался под осуждением матери и безразличием отца. Правда, эти тренировки были не тренировками, а тайными миссиями. Вэнь Цин снабдила «Ночные цветы» легким наркотиком, который можно было подмешивать в алкоголь. От него человек пьянел сильнее обычного, достаточно, чтобы обезвредить его при нападении, но не настолько сильно, чтобы солдаты заметили что-то неладное. Каждый раз, когда патруль Вэнь размещался в ордене за пределами Цишань, они либо вызывали женщин из местных борделей для развлечений, либо требовали дополнительных слуг для приготовления пищи и других нужд. «Ночные цветы», размещенные в этих местах, могли легко проскользнуть туда и подмешать наркотик. Затем они использовали талисман, который придумал Вэй Усянь, чтобы узнать, какие именно защитные системы и массивы установлены на наблюдательнных пунктах. Как только эта информация была отправлена Вэнь Цин, она передавала ее Лань Сичэню, который прибывал с солдатами на пункт, чтобы захватить Вэнь и вернуть себе землю. За три месяца Лань Сичэнь, Не Минцзюэ и Цзян Чэн совершили несколько набегов на наблюдательнные пункты по всему миру совершенствования, освободив почти 200 из 1000 малых орденов, находившихся под властью Вэнь Жоханя. Несколько из этих орденов присягнули на верность почитаемой триаде, как их теперь называли. По словам Вэнь Цин, Вэнь Жохань сходил с ума от гнева, поскольку не понимал, как он постепенно теряет контроль над своими землями. Другой важной проблемой было заручиться поддержкой Вэнь Цин. Чтобы укрепить доверие к Вэнь Цин и ее клану в мире совершенствования, необходимо было разорвать связи с Вэнь Жоханем до объявления полномасштабной войны. Победа или поражение, Вэнь Цин уже была готова к дезертирству, но время для этого должно было быть подходящим, иначе она могла оказаться в опасности, не успев обзавестись достойными союзниками. Пока что Лань Сичэнь и, соответственно, Не Минцзюэ будут поддерживать ее. Пока руководство не перейдет к Цзян Чэну, они могли быть уверены, что Цзян Фэнмянь сохранит нейтралитет. Единственная угроза откровенной оппозиции исходила от Цзинь Гуаншаня, который, если отбросить его отказ принимать чью-либо сторону до тех пор, пока победа не станет неминуемой, абсолютно не поддерживал женщину у власти. Решением, конечно же, было избавиться от подлого ублюдка. Цзинь Цзысюань был достаточно умен, чтобы заметить приближающуюся войну, и был расстроен бездействием отца. Цзян Яньли увидела в этом возможность раскрыть часть работы, которую они выполняли, а Мэн Яо посылал письма, чтобы убедить брата, и Цзинь Цзысюань наконец согласился, что ему нужно свергнуть отца и получить контроль над орденом. Именно тогда Лань Ванцзи узнала, что Мянь-Мянь была занята в башне Карпа. Неудивительно, что большинство служанок в башне Карпа ненавидели Цзинь Гуаншаня, но были бессильны выступить против него. Будучи сама бывшей служанкой, Мянь-Мянь смогла наладить контакт с этими женщинами и завоевать их доверие, пообещав достать их контракты в обмен на информацию. Цзинь Цзысюань лично получил контракты этих женщин, отпустив их, даже если они не могли предложить никакой помощи. Некоторые уходили сразу, но большинство оставались, впечатленные моральным обликом Цзинь Цзысюаня и надеясь, что под его руководством Ланьлин станет лучше. И вот Мянь-Мянь управляла информационной сетью в самом злобном логове гадюк, известном миру совершенствования. — Вот список имен, которые прислала Мянь-Мянь, — показала Цзян Яньли однажды Лань Ванцзи, — В этом ряду — сторонники Цзинь Гуаншаня среди руководителей мелких орденов и других чиновников, а в этом — сторонники А-Сюаня. Лань Ваньцзи помрачнела: сторонников Цзинь Цзысюаня было ничтожно мало по сравнению с Цзинь Гуаншанем. Мэн Яо послал весть Вэнь Цин, заявив, что у него есть планы, как разобраться с его отцом, и чтобы они оставили это ему. Лань Ванцзи не была уверена в этом, но Не Хуайсан успокоил ее, пообещав следить за действиями Мэн Яо, если он выйдет за рамки дозволенного. У Мянь-Мяня была замечательная идея, как финансировать «Ночные цветы», когда с деньгами было особенно туго — украсть дань, которую Цзинь Гуаншань отправил в Цишань. Золота не только хватило бы для поддержания их информационной сети в течение года, но это также могло бы усилить напряженность между Ланьлинь и Цишань, заставив Цзинь принять меры. Лань Ванцзи на удивление хорошо отнеслась к этой идее, хотя, вероятно, это было связано с ее ненавистью и отвращением к Цзинь Гуаншаню. Вэй Усянь развлекался, планируя ограбление, с удовольствием изготавливая талисманы и инструменты, которые должны были им помочь. Тем временем у Вэнь Цин появилась возможность заручиться поддержкой дочери Цинь-цзюнчжу, Цинь Су. Юная дева путешествовала, когда на ее свиту напали вэньские солдаты. К счастью, Вэнь Нин присутствовал в отряде для медицинской поддержки и, рискуя жизнью, спас Цинь Су, навсегда заслужив ее благодарность. Не Хуайсан согласился разузнать все, что сможет, о Цинь-цзюнчжу и о том, могут ли они рассчитывать на его поддержку после этого инцидента. Во время всего этого Вэй Усянь не покладая рук изобретал новые инструменты и улучшал оборону Пристани Лотоса. Лань Ванцзи могла сказать, что он был расстроен отсутствием меча и компенсировал это работой. К этому моменту Вэй Усянь стал довольно грозным в совершенствованнии без меча, полагаясь на талисманы и обереги. Единственным недостатком этого было то, что Лань Ванцзи всегда находила большой мозг Вэй Усяня неотразимым, но теперь, когда ей было позволено прикасаться, становилось все труднее держать руки при себе. В общем-то, не такой уж и большой недостаток, если быть честным. — Лань Чжань! Лань Цзе-цзе, прояви милосердие к своему бедному мужу. Душа желает, но плоть слаба, этот ничтожный не может сравниться с тобой в силе.- плакался Вэй Усянь. Лань Ванцзи не обращала на него внимания и продолжала объезжать его, Вэй Усянь извивался под ней, его руки были связаны над головой лентой. Насытившись, они лежали на кровати в объятьях друг друга, Вэй Усянь рассеянно играл с волосами Лань Ванцзи. — Я беспокоюсь, Лань Чжань.- мягко сказал Вэй Усянь. Лань Ванцзи нахмурилась и переместилась в его объятиях так, чтобы оказаться лицом к лицу с ним. — Почему? — спросила она. — Мы делаем так много, но будет ли этого достаточно против могущества Вэнь? — спросил он. — Мы должны стараться изо всех сил, что еще мы можем сделать? Выражение лица Вэй Усяня выглядело затравленным, словно он заново переживал какое-то ужасное воспоминание. Он протянул руку к лицу Лань Ванцзи, держа ее так, словно она была самой дорогой вещью на свете. — Когда эти ублюдки сломали тебе ногу, я никогда не чувствовал себя таким беспомощным, как в тот момент. Из всех совершенствующихся, которые участвовали в соревнованиях по стрельбе из лука в тот день, Вэнь Жохань выделил именно тебя. Я боюсь, что они сделают с тобой, если мы не будем готовы, Лань Чжань. Теперь Лань Ванцзи тоже боялась, но не за свое будущее, а за то, что может сделать Вэй Усянь. Он редко показывал свою уязвимость, и еще реже добровольно делился ею с ней. Если он был таким, значит, это пугало его гораздо больше, чем она могла предположить. Когда Вэй Усяню было страшно, он первым делом искал решение. Лань Ванцзи догадывалась, какое решение он может найти на этот раз. — Ты хочешь найти меч.- заявила она. — Возможно, это наш единственный шанс.- Сказал Вэй Усянь: — У нас все еще нет армии, а если и есть, то у Вэнь Жоханя под контролем более тысячи мелких орденов, как мы можем сравниться с ним численностью? Лань Ванцзи хотела отказаться, возразить и сказать, что это небезопасно, но у нее не было ответа на его вопрос. Если бы дело дошло до полномасштабной войны, они были бы совершенно не готовы. — Я не помню, где был зарыт меч.- сказала она. Это была не совсем ложь, хотя они оба знали, что она легко вспомнит, как только снова выйдет на лесную тропу. — Ничего страшного, я работаю над новым инструментом, который может нам помочь.- сказал Вэй Усянь, прекрасно понимая, к чему клонит его жена. Лань Ванцзи слушала, как Вэй Усянь объяснял свой проект компаса, указывающего на энергию негодования, и с благоговением понимала, что этот инструмент может произвести революцию в мире совершенствованния. Сколько жизней можно было бы спасти, если бы гражданские лица знали, что нужно избегать мест с энергией негодования, а совершенствующиеся могли бы сэкономить драгоценное время, выслеживая призраков и демонов? Вот только ее муж хотел использовать его для поиска демонического меча. — Я обещал, что не сделаю этого, не сказав тебе, Лань Чжань, — начал Вэй Усянь, — Но ты также обещала поддержать меня. Лань Ванцзи поджала губы, взвешивая варианты. Воспоминания о том, как она держала этот меч, заставляли ее содрогаться, и она совершенно не доверяла его силе. Но если сразу же пресечь все идеи Вэй Усяня, то он только сильнее захочет попробовать. — Начни с малого.- сказала она. — Хм? — Энергия меча слишком плотная, возможно, ты не сможешь ее использовать. Начни с малого, посмотрим, как это повлияет на твой темперамент. Вэй Усянь засиял, крепче обхватив ее руками. — Умно, я знал, что ты согласишься со мной, Лань Чжань. — Если я почувствую, что это негативно влияет на тебя, ты должен будешь немедленно прекратить.- твердо сказал Лань Ванцзи. — Лань Чжань… — У тебя теперь есть сын, — прервала его Лань Ванцзи. — Пожалуйста, помни об этом, прежде чем совершать необдуманные поступки. Вэй Усянь не смог бы возразить, даже если бы попытался, поэтому он согласился с условием Лань Ванцзи. К сожалению, у Вэй Усяня не было возможности проверить свои теории, так как Юй-фурэн отказалась выпустить его и Лань Ванцзи из Пристани Лотоса, так как они разозлили Вэнь Чао. Он по-прежнему часами изучал и строил предположения, основываясь на предыдущих записях о поведении энергии негодования. Когда они не пытались спасти мир, они проводили каждую свободную минуту с А-Юанем. Все в Пристани Лотоса быстро полюбили А-Юаня, даже Цзян Чэн стал гораздо менее раздражительным, когда держал ребенка на руках. Самым удивительным, пожалуй, было то, что Лань Ванцзи застала Юй-фурэн за тем, как она нежно качала колыбель А-Юаня, успокаивая его, когда тот плакал. Юй Цзыюань была сложной женщиной, и Лань Ванцзи не знала, сможет ли она когда-нибудь полностью понять ее. После всего хаоса, который устроили Лань Ванцзи и ее друзья, Вэням потребовалось некоторое время, чтобы нанести ответный удар. Через шесть месяцев после того, как они сбежали из пещеры, в двери Пристани Лотоса постучалась беда. Все они сидели за обеденным столом и ужинали, старшее поколение совершенно не замечало напряженности, царившей за порогом, в то время как младшее поколение было в предвкушении. Недавно Вэнь Цин была вызвана своим дядей, чтобы открыть надзорнный пункт в Илине, что нарушило осторожный поток общения, который они установили в прошлом году. Хотя Илин был ближе к Юньмэну, все равно было трудно отправлять зашифрованные сообщения без доверенных гонцов поблизости, и вот уже несколько недель Лань Ванцзи не получала вестей от своей старшей заклятой сестры. В тот вечер за ужином Цзян Фэнмянь читал некоторые из полученных им писем и весело хихикал, когда находил что-то необычное. — Есть что-нибудь интересное, Цзян-Шишу? — спросил Вэй Усянь. — Кто-то прислал мне стихи.- Произнес Цзян Фэнмянь: — Они не подписаны. — Почему бы тебе не зачитать его, А-Дие? — сказала Цзян Яньли. Цзян Фэнмянь кивнул и прочитала стихотворение. «Трижды солнце садится, Вдоль бескрайних рек юга. На четвертом восходе Огненный лотос расцветет». Юй Цзыюань усмехнулась. — Что это за чушь? — Возможно, попытка благодарного мирного жителя. Будь добра в своих суждениях Сань-Нянь.- снисходительно произнес Цзян Фэнмянь. Цзян Яньли и Лань Ванцзи обменялись взглядами, в которых был заключен целый разговор. — Цзян-цзюнчжу, могу я взглянуть на стих? — спросила Лань Ванцзи. Цзян Фэнмянь кивнул и передал ей стихотворение. К смятению всех сидящих за столом, Лань Ванцзи и Цзян Яньли прочли стихотворение с серьезностью, более подходящей для военного совета. Остальные не знали, что одно слово в стихотворении привлекло внимание Лань Ванцзи и Цзян Яньли. В стихотворении явно описывался Юньмэн, но называть здешние реки «безбрежными» было чересчур. Вместо обычного слова, обозначающего реку «Синь», в стихотворении использовалось довольно необычное слово — Ронг. То же слово было выгравировано на браслетах, которые все четыре девушки носили на запястьях. — Вэни прибудут на Пристань Лотоса через три ночи.- заключила Лань Ванцзи. Это заявление было подобно взрыву петарды за столом. Потребовалось несколько заверений от девушек, Вэй Усяня и даже Цзян Чэна, прежде чем Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянь поверили им, но девушки категорически отказались сообщить, кто послал информацию. У них было три дня, чтобы подготовить оборону вокруг Пристани Лотоса. Этого времени было недостаточно, чтобы послать весточку Лань Сичэню и попросить подкрепления, несомненно, Вэнь будет предупреждены о любой подозрительной активности, включая срочную переписку. Цзян Яньли немедленно отправили в Ланьлин под предлогом встречи с женихом, на самом же деле она ехала туда, чтобы попросить помощи у Цзинь Цзысюаня, а заодно увести ее от битвы. Лань Ванцзи подготовила сына, Вэнь Попо и Сиси к отправке в Облачные Глубины. Она никак не могла позволить А-Юаню остаться в Юньмэне в разгар возможной атаки. После этого было решено, что все младшие ученики и не совершенствующиеся члены клана будут отправлены, половина отправится в Цинхэ, а другая половина — в ГуСу. Гоу Фумэнь возглавляла свиту Цинхэ, но у них не было никого другого, чтобы отправиться в ГуСу. — Нет.- твердо сказала Лань Ванцзи. — Лань Чжань, ты единственная, у кого остался меч. Остальные должны остаться позади и защищать Пристань Лотоса.- объяснил Вэй Усянь. — Один из них может пойти, я останусь. — Лань Чжань, ты одна достаточно сильна, чтобы защитить всю группу, которую ты сопровождаешь в ГуСу. Если мы пошлем кого-то другого, то нам придется послать больше одного мечника, а мы не можем сейчас расточительнно относиться к их количеству. В итоге Лань Ванцзи пришлось уступить, и она приготовилась отправиться в ГуСу, оставив своего мужа на милость Вэнь. — Не волнуйся, моя Лань Чжань, — сказал Вэй Усянь, прижимаясь поцелуем к ее лбу, — Пока море омывает песок, а на небе есть звезды, мы будем встречаться снова. Лань Ванцзи крепко поцеловала его, не позволяя ему покинуть их комнату, боясь, что этот маленький мир будет вырван из их рук. В конце концов ей пришлось отпустить его и приготовиться к отъезду. — Ты помнишь, что я говорила тебе о твоем долге? — Лань Ванцзи услышала, как Юй Цзыюань спрашивает её мужа, при подготовке к отъезду: — Это ты виноват в том, что на нас напали, ты будешь защищать главу ордена и наследника, даже если тебе придется отдать за это свою жизнь. Ты понял! На расстоянии Лань Ванцзи не могла видеть, какое выражение лица было у Вэй Усяня, но ее сердце наполнилось необъяснимым страхом, когда она услышала слова Юй Цзыюань. Ей очень хотелось вернуться и остаться рядом с Вэй Усянем, но у них было точное расписание, и ей нужно было уходить. Бросив последний взгляд на мужа, который поймал ее взгляд и ободряюще помахал рукой, Лань Ванцзи шагнула в лодку и уплыла под покровом темноты. Если боги реальны, то она молилась, чтобы Вэй Усянь был в безопасности, иначе даже небеса не смогут избежать ее гнева.***
Вэни прибыли на Пристань Лотоса и были встречены полупустым орденом и удвоенными защитными массивами. Цзян Чэн и Вэй Усянь оставались до конца, сдерживая атаки. В конце концов, план всегда заключался в том, чтобы эвакуировать как можно больше людей, даже если это означало оставить Пристань Лотоса. В конце концов, пока их люди выживали, орден всегда мог быть восстановлен. Юй Цзыюань была категорически против ухода из ордена, её гордость не позволяла ей отступить. Но ее золотое ядро было расплавлено, когда она пыталась защитить Цзян Чэна, а Цзян Фэнмянь был тяжело ранен, приняв удар за свою жену, и у них не было другого выбора, кроме как отступить. Вэнь Нин вовремя подоспел с лодкой и вывез бессознательного лидера ордена, а Цзян Чэн и Вэй Усянь отражали атаки, следуя позади. В итоге Пристань Лотоса была занята Вэнями, но это была пустая победа, так как потерь почти не было. Хотя Вэнь Жохань все еще доверял Вэнь Цин, он начал подозревать ее настолько, что послал своих людей в Илин, чтобы помочь ей в надзорном пункте. Именно поэтому Вэнь Нин привез Цзян в хижину в Илин, созданную специально для их укрытия. Беспокойство от созерцания бледных, бессознательных родителей и горе от потери ордена переросло в гнев, и Цзян Чэн набросился на Вэй Усяня. — Это все твоя вина! — прорычал он, выплевывая слова яда, которые, как он знал, резали сердце его брата. Вэй Усянь принял все это безропотно, не сказав ни слова в свою защиту, и только обнял Цзян Чэна, когда тот разрыдался. — Вэй Усянь, я…- попытался сказать Цзян Чэн, когда успокоился. Он не знал, зачем он все это сказал, он не мог поверить в ту язвительность, которой его кормила мать. Ему нужно было извиниться, но он не знал как. Цзян Чэн почти чувствовал разочарованный взгляд Лань Сичэня, если тот когда-нибудь узнает об этом. — Я.- Он попытался снова: — Я рад, что с тобой все в порядке. Вэй Усянь устало улыбнулся и похлопал его по плечу. — Конечно, рад. Мы вернем наш дом, Цзян Чэн, я обещаю. Вот это было то, на что Цзян Чэн мог ответить. — Мы уничтожим каждого проклятого пса Вэнь, который пытался отнять у нас наш орден. — Да. Но прежде чем мы сможем это сделать, нам нужно спрятаться. Я пойду с Вэнь Нином и принесу лекарство для Шишу, не уходи, пока мы не вернемся.- Серьёзно произнес Вэй Усянь и повернулся, чтобы уйти. — Вэй Усянь, — позвал Цзян Чэн, стиснув зубы и пытаясь выдавить из себя слова, — будь осторожен, хорошо? Твоя жена убьет меня, если я позволю тебе умереть. Вэй Усянь рассмеялся и вышел из хижины вместе с Вэнь Нином. Естественно, обстоятельства всегда были против них. Вэнь Чао прибыл в Илин, за ним последовал Вэнь Чжулю со своими людьми и даже эта злобная сука Ван Линьцзяо. Вэй Усянь и Вэнь Нин, спрятавшись за переулком, подслушали их разговор. — …найди наследника ордена Цзян и приведи его ко мне. — Приказал Вэнь Чао: — Я бы хотел посмотреть, как орден Цзян оправится, если их наследник останется без золотого ядра. К сожалению, они направлялись прямо к хижине. У Цзян Чэна не было меча, и если бы они вошли в хижину, то наверняка схватили бы его и расплавили его ядро. — Мне нужно отвлечь их.- сказал Вэй Усянь. — Вэй-гунцзи, нет. Отпустите меня, я придумаю какую-нибудь историю…- воскликнул Вэнь Нин. — Нет, твое присутствие не отвлечет их от хижины. Если я уйду, они обязательно последуют за мной. Кроме того, ты должен рассказать Вэнь Да-цзе, чтобы она перевела мою семью в более безопасное место.- Произнес Вэй Усянь. — Но… но они расплавят твое ядро. Или убьют тебя.- Вэнь Нин зашипел. Вэй Усянь вздохнул, уже приняв решение. — Вэнь Нин, ты можешь мне кое-что пообещать? — …да? — Никому не говори, как меня схватили. Если кто-то спросит, скажи, что Вэнь Чао нашел меня случайно. — Но почему…? — Пообещай мне Вэнь Цюнлинь! — сказал Вэй Усянь, его глаза потемнели. Вэнь Нин сглотнул и кивнул, с отчаянием наблюдая, как Вэй Усянь идет к своей погибели.***
Они расплавили его ядро, целая жизнь упорной работы исчезла в считанные секунды. Ему все еще нужно было увести их, отвлечь внимание от Цзян. Он приманил решения, прекрасно зная, что ничем хорошим это для него не закончится. Когда они стояли над курганами, он в сердцах извинился перед женой и сыном. — Подождите, — сказал Вэнь Чао, прежде чем его успели сбросить. Вэй Усянь понял, что привлекло внимание отвратительного ублюдка, и с новыми силами принялся бороться. В конце концов, это было бесполезно, так как Вэнь Чао снял белоснежную ленту, обернутую вокруг его запястья. — Скоро она будет моей.- Вэнь Чао насмехался: — С таким же успехом можно забрать это сейчас. Вэй Усянь перестал сопротивляться и посмотрел Вэнь Чао прямо в глаза. — Тебе лучше держать это в безопасности, потому что я вернусь за ним, ублюдок.- Он сказал опасным голосом: — А за то, что ты посмел даже подумать о том, чтобы прикоснуться к моей жене, я отрежу тебе руки, дюйм за дюймом. — Бросьте его сюда! — крикнул Вэнь Чао. С закрытыми глазами Вэй Усянь обнял темноту, падая.***
Вэй Усянь пропал, а Лань Ванцзи не могла дышать. Она полетела обратно в Юньмэн так быстро, как только могла, как только высадила учеников, только чтобы обнаружить, что дом занят Вэнями. Позже она воссоединилась с Цзянями, но ее мужа с ними не было. — Сань-гэ, где он? — Он пошел купить лекарства. Он должен был вернуться. — Ванцзи-мэй, у меня плохие новости, — сказала ей Вэнь Цин. — А-Нин видел, как Вэй Усяня схватил Вэнь Чао. Говорят, его бросили в курганы. Потребовались совместные усилия Цзян Чэна и Вэнь Цин и одна усыпляющая игла, чтобы остановить Лань Ванцзи от полета прямо в курганы. Вместе с Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянем все они отправились в Цинхэ, где Не Минцзюэ и Лань Сичэнь открыто объявили войну Вэнь Жоханю. Кампания «Аннигиляция солнца» официально началась, все ордена объединились для участия в войне. Вэнь Цин публично объявила о своем отступничестве от клана Вэнь Жоханя и присоединилась к военным действиям. Клятвенные братские отношения между четырьмя девушками стали известны, и при поддержке двух лидеров и двух наследников орденов ее моральный облик был подтвержден. В качестве последнего доказательства своей верности союзу Аннигилиции солнца Вэнь Цин предоставила подробную карту Безночного города. Примерно в это же время Цинь Су объявила о своем намерении выйти замуж за Вэнь Нина, влюбившись в него после того, как он спас ее. С относительно могущественным орденом, поддерживающим их брак, положение Вэнь Цин стало еще более прочным, и она стала считаться новым Вэнь-цзюнчжу, а союзники коллективно осудили позицию Вэнь Жоханя. Лань Ванцзи не смогла бы сделать вид, что ее все это сильно волнует, даже если бы попыталась. Она выходила в поле, сражалась, постоянно летала между ГуСу и Цинхэ, чтобы проведать сына, выполняла все свои обязанности и ни разу не отказалась от мысли найти мужа. Если бы только окружающие перестали вести себя так, будто Вэй Усянь уже мертв. Когда кто-то впервые предложил ей снять украшения с волос и надеть траурные одежды вдовы, она чуть не проткнула их мечом, пока брат не остановил ее. Вэй Усянь не был мертв, но она, похоже, была единственной, кто не отказался от него. — Ванцзи.- позвал Лань Сичэнь, когда они с Не Минцзюэ вошли в ее комнату, чтобы проведать ее. — Сюнчжан, Не-цзюнчжу.- Она жестко поприветствовала их, не обращая внимания на то, как они вздрогнули. Она уже год не обращалась к ним так официально, но она была раздражена и не хотела щадить их чувства. — Цзи-эр, мы не должны были предлагать этого сегодня. Мне очень жаль.- начал Не Минцзюэ. — Ты отменил спасательные операции. Он не умер.- горячо возразила Лань Ванцзи. Лань Сичэнь вздохнул. — Еще не было никого, кто выбрался бы из курганов живым. — Вэй Усянь — не никто.- прохладно сказала Лань Ванцзи и вышла из комнаты. Вселенная явно не была склонна давать ей передышку, потому что она вошла прямо во время спора между Юй Цзыюань и Цзян Чэном. — …носить с собой этот меч. Травма отца не позволяет ему участвовать в войне. Ты теперь лидер, А-Чэн, ты не можешь выглядеть слабым перед своими подчиненными. Перестань хандрить из-за мертвого мальчика и приступи к выполнению своего долга…- Юй Цзыюань хватило благоразумия замолчать, когда она увидела стоящую перед ней Лань Ванцзи. Цзян Чэн видел, как выражение лица Лань Ванцзи колебалось между горем и гневом, заметил, насколько уязвимой она выглядела, и не мог не почувствовать обиду на мать. Она перешла черту, и даже он понимал это. Зная, что мать смотрит на него, Цзян Чэн намеренно поклонился Лань Ванцзи. — Саози, я принес меч твоего мужа. Лань Ванцзи молча взяла Суйбянь из рук Цзян Чэна, смутно помня, что Цзян Чэн и Цзинь Цзысюань возглавили рейд, чтобы вернуть украденные мечи, когда она проведывала А-Юаня в ГуСу. Прижимая Суйбянь к себе, она чувствовала присутствие духовной энергии Вэй Усяня, заключенной в мече. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не расплакаться в тот момент. — Я должен идти на собрание.- Цзян Чэн неловко пробормотал и оставил Юй Цзыюань и Лань Ванцзи одних во дворе. — Чего бы это ни стоило, он погиб, выполняя свой долг. Вы должны гордиться им.- отрывисто сказала Юй Цзыюань, и Лань Ванцзи почувствовала, как вспыхнул ее характер. С того дня, как она встретила эту женщину, она держала язык за зубами из уважения к старейшине, а позже потому, что знала, что Вэй Усянь расстроится, если она что-нибудь скажет. Но сейчас Лань Ванцзи потеряла всякую сдержанность и позволила своему гневу и ненависти вырваться наружу. Пока она не посмотрела на лицо Юй Цзыюань и не поняла, что та искренне не осознает своей вины. Это озадачило Лань Ванцзи больше, чем разозлило. — Мне жаль тебя.- сказала она ровным голосом. Юй Цзыюань выглядела разъяренной. — Ты жалеешь меня? Лань Ванцзи! — Ты — одна из сильнейших женщин своего поколения, единственная леди ордена, которая имеет равную власть с его лидером. Когда-то у тебя было грозное золотое ядро, уважаемая должность и двое прекрасных детей. Посмотри на заклятую сестру, с которой ты выросла, — она застряла в золотой клетке, не имея собственной силы, несмотря на столь же сильное ядро.- Лань Ванцзи глубоко вздохнула и продолжила, прежде чем Юй Цзыюань успела ее перебить: — И все же ты бросила все, что у тебя было, все, чего ты могла бы достичь, потому что была поглощена ревностью к другой женщине, которая жила своей жизнью, не уделяя тебе ни секунды. Разве тебе не стыдно? Неужели твоя гордость была важнее любви, которую ты могла бы разделить со своими детьми? Стоила ли твоя неуверенность в себе того, чтобы терроризировать ребенка-сироту, который хотел только любви? Стоило ли все это того? Юй Цзыюань осталась стоять во дворе, ошеломленно глядя вслед уходящей Лань Ванцзи. В тот вечер Цзян Яньли приехала в Цинхэ из Ланьлина, не в силах оставаться вдали от своих заклятых сестры и брата в такое опасное время. Она навестила свою мать из чувства долга и обнаружила, что Юй Цзыюань хочет поговорить с ней. — Я всегда ставила своих детей превыше всего, как эта нахалка могла сказать, что я поставила под угрозу свою любовь к тебе? — Почему-то в голосе матери не было привычного высокомерия, а была нехарактерная ранимость. Цзян Яньли почувствовала усталость. Вэй Усянь пропал или, возможно, погиб, и она не знала, как ей дальше удерживать семью вместе. Честно говоря, она и не думала, что хочет этого. Попытка сохранить мир стоила её Сянь-Сяню чувства собственной значимости, и она не хотела повторять эту ошибку. — Мы знаем, что ты любишь нас, А-Нянь, но мы также знаем, что твоя любовь проиграла твоей ненависти. Если бы твоя любовь была сильнее, ты бы никогда не пыталась натравить моих братьев друг на друга.- Цзян Яньли сказала мягко, но твердо, не оставляя места для сомнений. Юй Цзыюань второй раз за этот день потеряла дар речи, слова дочери не были грубыми, но все равно вонзились в нее, словно миллион мечей. Как она могла так подвести своих детей? Стоило ли это того? Юй Цзыюань потеряла свою суть, свой орден и, самое главное, уважение своих детей. Она лишь хотела сделать их счастливыми, но, похоже, они нашли свое счастье сами, без ее помощи. Правильно ли она поступила? — Сань-Нянь? — Цзян Фэнмяню пришлось трижды окликнуть ее, чтобы привлечь внимание, и о… Разве этот человек, который, как она была уверена, ненавидел ее, не получил почти смертельную травму, чтобы спасти ее? Юй Цзыюань должна была знать, почему. Если ее семью можно исправить, то начинать нужно отсюда. — Фэнмянь. Нам нужно поговорить.***
Обиженные духи затуманили его зрение, не позволяя увидеть ничего за пределами бесконечной темноты и ауры отчаяния, которая грозила задушить его. Здесь Вэй Усяню казалось, что он сам превратился в призрака: он не чувствовал ни голода, ни жажды, только жгучее желание мести, и оно грозило поглотить его. Духи без устали шептали ему в уши, и игнорировать их становилось все труднее и труднее. Но почему? Он хотел отомстить, ему нужна была сила, чтобы отомстить. Он мог поддаться жажде крови вокруг себя, потеряться в хаосе. Он мог, он мог… Сквозь вихрь духов Вэй Усянь увидел яркую луну, сиявшую высоко в небе, прорезавшую окружавшую его тьму. Когда лунные лучи достигли его зрения, Вэй Усянь почувствовал, что пропасть, в которую он был брошен, не так уж глубока, и вспомнил, почему он не мог позволить духам поглотить его рассудок. Сосредоточившись на луне, он почувствовал, как постоянное жужжание духов уходит на второй план, а Вэй Усяню вспомнились огненно-золотые глаза и бой на мечах на крыше. Он закрыл глаза и снова открыл их, он больше не тонул в неумолимом притяжении демонической энергии. Он был в озере, окруженном лотосами. Юньмэн! — Вэй Ин.- Ее голос звал над поверхностью воды. Конечно, Вэй Усянь и Лань Ванцзи гуляли по пирсу, когда Вэй Усянь прыгнул в озеро, чтобы достать лотосы для своей жены. Он оставался под водой, чтобы обмануть ее, заставить думать, что он утонул. — Вэй Ин! — Услышав ее настойчивый голос, Вэй Усянь вынырнул на поверхность и обрызгал Лань Ванцзи водой, смеясь над ее возмущенным шипением. — Ты боялась, что я уйду навсегда, Лань Чжань? Ты не избавишься от меня так просто. — Запомни свои слова. Вэй Усянь снова открыл глаза, вновь оказавшись в курганах, но воспоминания дали ему ясность в том, что поставлено на карту. Ему нужно было вернуться к ней, несмотря ни на что. Что же теперь позволит ему использовать энергию обиды? Когда ответ пришел к нему, Вэй Усяню захотелось ударить себя за то, что он не додумался до него раньше. Он был женат на гение в музыкальном искусстве, который регулярно использовал песни для общения с призраками. Как он мог не вспомнить, что Лань, при всем их неприятии его «безумных идей», были ближе всех к тому, чтобы когда-либо затаить обиду? И посмотрите, как ему повезло: у него как раз была с собой флейта, подаренная его удивительной женой. Вэй Усянь чуть не заплакал от счастья, когда почувствовал слабое присутствие духовной энергии Лань Ванцзи, вложенной в вырезанную ею флейту. — Лань Чжань, я вернусь к тебе. Я обещаю.***
Вэй Усяня не было уже почти три месяца, и Лань Ванцзи сходила с ума. В качестве последнего варианта она посреди ночи прилетела на гору Муси, чтобы отыскать меч. Использование энергии обиды могло быть единственным шансом спасти своего возлюбленного из этого злосчастного места. Но когда она пришла на место, где закопала меч, он исчез. Это могло означать только одно: Вэй Усянь жив, и ему удалось выбраться из курганов. Восторг Лань Ванцзи сменился беспокойством и гневом, когда она поняла, что ее муж не пришел к ней сразу после побега. Куда он мог деться? Затем она вспомнила, как некоторые солдаты Вэнь насмехались над ней по поводу угрозы Вэй Усяня, которую он произнес перед тем, как его бросили в курган, и поняла, что знает, где он находится. Он охотился на Вэнь Чао. — Сань-гэ, я пойду с тобой в надзорнный пункт Илина. — сказала Лань Ванцзи, как только увидела, что Цзян Чэн собирается отправиться на задание. Цзян Чэн выглядел смущенным, но позволил ей пойти. Она была права, Вэй Усянь был там, но она почти не могла поверить, что это ее Вэй Усянь. — Тебе повезло, что ты не потерял это, иначе я бы сделал с тобой кое-что похуже.- сказал Вэй Усянь, выхватывая ленту из-за рукава Вэнь Чао. Вэнь Чао корчился на полу, обе его руки превратились в искореженную плоть. То, что Вэй Усянь сделал с Вэнь Чао и Вэнь Чжулю, было не иначе как варварством, и он использовал ту самую флейту, которую вырезала для него Лань Ванцзи. У него даже было имя для нее — Чэньцин. Лань Ванцзи была в ужасе от поведения мужа, но он отказывался разговаривать с ней все время, пока они находились в Илине, и даже вернул меч Цзян Чэну в Цинхэ, сославшись на низкий уровень духовной энергии. Вэй Усянь продолжал избегать ее в Цинхэ, утверждая, что война важнее любых вопросов, которые могут у нее возникнуть. Он коротко поприветствовал Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюань, заверил свою шицзе, что с ним все в порядке, и был дипломатичен с Лань Сичэнем и Не Минцзюэ. Но даже слепой мог понять, что с Вэй Усянем что-то не так. К Лань Ванцзи он обращался только чтобы узнать как А-Юань, а потом избегал ее, когда она спрашивала что-нибудь о его совершенствовании. По утрам он исчезал в странное время, чтобы создать новые талисманы, используя обиду или выкапывая трупы, а ночи проводил в пьянстве, отказываясь приходить в комнату Лань Ванцзи и совершенно не позволяя ей играть для него песнь очищения. — Мне кажется, А-Нин что-то знает, но не говорит мне, — призналась Вэнь Цин, когда Лань Ванцзи поделилась с ней своими опасениями по поводу здоровья Вэй Усяня, — Он не может скрывать от меня секретов, но он чертовски предан Вэй Усяню и не хочет открывать рот. Лань Ванцзи было обидно, что Вэй Усянь доверил Вэнь Нину свой секрет, а не ей, но она старалась не показывать этого и поддерживала Вэй Усяня везде, где только могла. Между всеми своими обязанностями на войне, Лань Ванцзи находила время для изучения более сильных версий очищения и тренировалась по ночам. Однажды утром Цзян Чэн рассердился на Вэй Усяня за то, что тот напился, вместо того чтобы тренировать новых учеников перед боем, как и положено. Вэй Усянь всегда был довольно высокомерным, но если он наговаривал на Цзян Чэна, подрывая его авторитет на публике, значит, что-то было явно не так. Лань Ванцзи решила, что в этот момент ей лучше всего будет снять давление с Вэй Усяня. Поэтому, помимо всех своих и без того изнурительных обязанностей, Лань Ванцзи взяла на себя обучение новых учеников Цзян. Конечно, ее ядро было сильно, но в эти дни она все равно необычайно уставала. Только после того, как она чуть не потеряла сознание перед тем, как отправиться в очередной рейд, Вэнь Цин связала ей руки. — Ты работала без отдыха более трех месяцев, и теперь твое тело показывает последствия. Может быть, ты и сильная Лань Ванцзи, но ты все еще человек.- То, что она использовала её полное имя, показало, насколько Вэнь Цин была расстроена. В конце концов, все ее братья и сестры объединились против нее и заставили ее взять выходной на следующий день. Лань Ванцзи хотела было усмехнуться: кто же делает перерывы во время войны? Но спорить с семьей было невозможно, и ей пришлось уступить. Той ночью Лань Ванцзи проснулась, почувствовав присутствие посторонних в комнате. — Вэй Ин? — тихо позвала она. Вэй Усянь стоял на коленях рядом с ее кроватью и держал одну из её рук в своих. Только через мгновение она поняла, что он плачет. Словно очнувшись, она села на кровати и потянула его за собой. — Прости меня.- грубовато произнес Вэй Усянь. Под слабым лунным светом было видно, как изможденно выглядит ее возлюбленный. Ему действительно нужно было больше есть и спать. — За что? — спросила она. — Я не тот человек, с которым ты должна провести остаток своей жизни. Ты заслуживаешь лучшего, чем я. Лань Ванцзи замерла, чувствуя, как ее сердце разбивается на миллион кусочков. — Почему ты так говоришь? Вэй Усянь устало вздохнул и взял ее ладони в свои руки, изучая шрамы и мозоли на них. Он поцеловал каждый сантиметр ее ладоней, а затем прижал их к своей груди. После этого все быстро обострилось. Было ясно, что Вэй Усянь пришел поговорить с ней, но не успели они опомниться, как уже целовались и отчаянно хватались друг за друга. Это был первый раз, когда они были так близки после исчезновения Вэй Усяня, и Лань Ванцзи потеряла себя в объятиях мужа. На этот раз все было по-новому. Обычно Лань Ванцзи прижимала к себе Вэй Усяня и брала у него все, что хотела, но в этот раз Вэй Усянь зарычал, когда она попыталась раздеть его, одной рукой прижав ее руки к себе, а другой обездвижив ее ногами. Она не возражала, это было довольно привлекательно видеть, как он вот так берет всё в свои руки, она наслаждалась их борьбой за доминирование в течение нескольких минут. Но она не могла отрицать, что в его характере что-то изменилось, и это не могло не беспокоить ее. В ту ночь Лань Ванцзи кричала от удовольствия, а Вэй Усянь задавал почти зверский темп и брал все, что она ему давала. Когда они успокоились и уснули в привычной позе, она прижавшись к Вэй Усяню, он прошептал ей на ухо правду о своём ядре. Он так и не сказал ей всей правды, но Лань Ванцзи почувствовала ярость, от которой ей захотелось, чтобы Вэнь Чао был жив, чтобы она могла сама его зарубить. Это объясняло многие поступки ее мужа: почему он не носил с собой Суйбянь и полностью полагался на энергию обиды. Почему он не позволил Лань Ванцзи играть для него песни и почему боялся, что кто-нибудь узнает, насколько он уязвим без энергии обиды. Им нужен был план. Мянь-Мянь сказала Лань Ванцзи, что Цзинь Гуаншань уже проявляет интерес к совершенствованию Вэй Усяня, и ходит много слухов о том, что он слишком дерзок, раз отказался от меча. Пока что люди все еще хвалили его, поскольку победа казалась неизбежной с тех пор, как он вступил в войну, но надолго ли? Постоянное осуждение вокруг ничего не даст Вэй Усяню. Ей нужно… Вэй Усянь нежно потрепал ее по уху. — Я слышу, как твои мысли летят быстрее твоего меча. О чем думает моя жена? — Есть песни… — Лань Чжань, мы уже обсуждали это.- огрызнулся Вэй Усянь, садясь на кровати и отодвигаясь от нее. Лань Ванцзи одернула отвороты своего полуразорванного халата и села рядом с Вэй Усянем. — Это не песни для ядра, это песни для ума.- Она изучала эти песни, чтобы помочь Вэнь Фэй, но теперь они могли помочь Вэй Усяню успокоиться. — Ты думаешь, я схожу с ума, Лань Чжань? — Голос Вэй Усянь был мягким, но в нем слышалась горечь. Лань Ванцзи хмыкнула: — Ты всегда был сумасшедшим. Вэй Усянь издал изумленный смешок, впервые став похожим на человека, которым он был до своего исчезновения. — Хорошо, я разрешаю тебе играть эти песни. Но я не знаю, что мы можем сделать со слухами.- Вэй Усянь сказал: — Я не могу использовать меч и не хочу, чтобы кто-то узнал о моем ядре. Лань Ванцзи на мгновение задумалась. — Где меч из СюаньУ? Вэй Усянь выглядел удивленным. — Как ты узнала, что я взял его? — Я пошла искать его, так как думала, что он может помочь спасти тебя из курганов, но к тому времени, как я пришла, его уже не было. — Ты… ты собирался использовать энергию обиды? Для меня? — спросил Вэй Усянь, выглядя совершенно потрясенным. Сердце Лань Ванцзи оборвалось от такого выражения. Она не хотела, чтобы Вэй Усянь сомневался в том, на что она готова пойти ради него. — Возможно, ты можешь использовать этот меч. Скажи людям, что ты не используешь Суйбянь, так как нашел лучшую замену ей. Вэй Усянь надулся. — Не дай Суйбянь услышать это от тебя. Никакой меч не может быть лучше, чем она. — Вэй Ин. Вэй Усянь устало вздохнул. — Я не знаю, смогу ли я управлять мечом так же, как Лань Чжань. Я планировал превратить его в амулет. Лань Ванцзи покачала головой. — Когда я пыталась очистить меч, я почувствовала дух меча. Когда-то он принадлежал совершенствующемуся, а теперь превратился в инструмент для демонического совершенствования. Ты сам сказал, что и духовная энергия, и энергия обиды все еще остаются энергиями, так почему бы тебе не попробовать включить совершенствование меча, используя энергию обиды? Вэй Усянь погрузился в раздумья, затем оценивающе посмотрел на Лань Ванцзи. — …Я могу попробовать.- сказал он, выглядя все более взволнованным с каждой секундой. У него было такое же выражение лица, как и всегда, когда ему нужно было решить головоломку, и Лань Ванцзи знала, что все будет хорошо. На следующий день они отправились на поляну в лесу, подальше от посторонних глаз. Вэй Усянь достал меч из своего мешочка цянькунь, и они попробовали пройти через основные формы меча. На это ушло несколько часов, но к концу дня Вэй Усянь научился контролировать энергию недовольство меча. Лань Ванцзи была права, в форме меча было легче направлять негодование, так как присущий мечу дух становился сильнее, образуя связь с Вэй Усянем. Амулет было бы гораздо сложнее контролировать. Постепенно Вэй Усянь пришел к выводу, что использование энергии негодования наряду с духовной может создать баланс, который поможет уменьшить вредное воздействие на его тело. Каждый раз, когда он играл на Чэньцин в тандеме с гуцинем Ванцзи, их совместная музыка казалась мощнее, чем раньше. Враги стали бояться звуков флейты и гуциня, звучащих вместе. Помогали и песни, исцеляющие разум, которые Лань Ванцзи играла каждый вечер, он уже не был так склонен к гневу, как раньше. С тех пор как Вэй Усянь начал пользоваться стигийским мечом, люди вокруг замолчали. Его стали уважать еще больше, чем раньше. Вскоре они одержали победу над Вэнь Жоханем. О том, как два совершенствующих, один в красном, а другой в синем, в одиночку противостояли целой армии и вышли невредимыми, писали истории. Вдали от глаз тех, кто мог бы использовать его не по назначению, Вэй Усянь выпустил всю мощь стигийского меча. Он вонзил его в землю перед собой и выпустил ударную волну, которая пробудила все трупы в округе. Лань Ванцзи стояла рядом с ним, исполняя песню за песней, чтобы Вэй Усянь не поддался тьме, которой он владел. В конце концов Вэнь Жохань был убит Мэн Яо, и война подошла к концу.***
Вэнь Цин получила безоговорочную поддержку в качестве главы ордена Вэнь. Первым ее действием на посту главы ордена стало преобразование основного совершенствования ордена Вэнь в медицину, что позволило основать первый медицинский орден в мире совершенствования. Это еще больше развеяло сомнения тех, кто обвинял ее в попытке создать армию ради мести. На банкете в честь победы Не Минцзюэ лично отметил заслуги Вэй Усяня и его усилия в войне, присвоив ему титул «Бэйцзинь-цзюнь» — Мастер северной звезды. Этот титул был присвоен ему на основании строки из популярного военного трактата. — Того, кто осуществляет управление посредством своей добродетели, можно сравнить с северной полярной звездой, которая хранит свое место, и все звезды обращаются к ней. Именно Вэй Усянь даровал титул Лань Ванцзи. — МиньЮэ-гунян, — объявил он на банкете, — «Яркий лунный свет», распространяющий свет в самую темную ночь. Мянь-Мянь узнала о планах Цзинь Гуаншаня заставить Вэй Усяня выдать секреты техники совершенствования, желая заполучить эти силы для себя. Пора было раз и навсегда избавиться от этого ублюдка. Мэн Яо использовал информацию, полученную от Не Хуайсана, чтобы угрозами заставить Цзинь Гуаншаня уйти с поста и передать власть Цзинь Цзысюаню. Лань Ванцзи почувствовала отвращение, когда Вэнь Цин рассказала ей правду о происхождении Цинь Су. Подумать только, Цзинь Гуаншань не пощадил даже жену собственного друга! И из всех преступлений против женщин, которые совершил Цзинь Гуаншань, это, конечно же, имело реальные последствия. Ведь Цинь-фурэн была чужой женой, и это возмутило бы мир совершенствования больше, чем все остальные его преступления. Лицемеры! Вэнь Нин и Цинь Су поженились почти сразу после войны, чтобы защитить ее от последствий, если правда когда-нибудь всплывет наружу. Хотя, судя по тому, как Вэнь Нин был влюблен в свою жену, Лань Ванцзи подозревает, что они сделали бы это независимо от других причин. По словам Вэнь Цин, Мэн Яо собирался публично раскрыть новость, чтобы посадить Цзинь Гуаншаня в тюрьму, но она отговорила его, заставив подумать о Цинь-фурэн и Цинь Су, которых, несомненно, обвинят в действиях Цзинь Гуаншаня. Цинь Су, будучи доброй и сострадательной душой, завоевала сердце Цзинь Гуанъяо после единственного разговора со своим сводным братом. Цзинь Гуанъяо передумал раскрывать тайну и поклялся защищать сестру изо всех сил. Лань Ванцзи по-прежнему не доверяла Мэн Яо, но с тех пор, как Цзинь Цзысюань отправил Цзинь Гуаншаня под домашний арест, он, казалось, успокоился. Братья действительно восстанавливали свои отношения, и после войны Цзинь Цзысюань поручился за то, что Цзинь Гуанъяо будет назначен Верховным заклинатилем. Уважение и власть, конечно, сдерживали любые убийственные намерения, но во избежание изменения ситуации, Не Хуайсан, подобно иволге, охотящейся за богомолом, постоянно следил за ним. Лань Сичэнь, Не Минцзюэ и Цзян Чэн, почитаемая триада, были названы лидерами кампании «Аннигиляция солнца». Мир совершенствующихся медленно, но верно возвращался к миру. Лань Ванцзи и Вэй Усянь прилетели в ГуСу сразу же, как только отпала необходимость в их присутствии в Цишань. Вэй Усянь был на седьмом небе от счастья, когда понял, что может использовать энергию обиды для имитации полёта стигийского меча. Они пропустили первый день рождения А-Юаня, поэтому устроили небольшой праздник втроем. Лань Ванцзи очень серьезно подошла к выбору благоприятных предметов для поздравления, разложив деревянный меч, ручки с кисточками, акупунктурные иглы в коробке и игрушечный серп. Вэй Усянь, будучи нахальным проказником, в последний момент добавил травяных бабочек. Естественно, А-Юань сразу же направился к игрушке, играя с ней. — Мой маленький расточитель, я так горжусь тобой.- Вэй Усянь смеялся, щекоча А-Юаня. Лань Ванцзи была обескуражена тем, что А-Юань выбрал в день рождения, и даже пожаловалась на это брату. — Ты подобрала бутылку масла чили, которая упала на пол, я не вижу, чтобы ты ела острую пищу.- сказал ей Лань Сичэнь, надувшись. Вскоре пришло время возвращаться в Пристань Лотоса, и Лань Ванцзи совершенно не хотелось уходить. Хотя люди там были приветливы и дружелюбны, но после свадьбы Цзян Яньли уехала в Ланьлин, и Лань Ванцзи казалось, что в «Лотосе» нет ничего, что заставляло бы их оставаться. И, как ни странно, Лань Ванцзи чувствовала, что Вэй Усянь разделяет ее чувства. Конечно, он никогда бы не сказал об этом вслух, но то, как Вэй Усянь избегал своих приемных родителей во время войны, говорило о его чувствах. В ночь перед отъездом в Юньмэн Лань Ванцзи с неугомонным А-Юанем на руках вышагивала по Цзинши, тихонько напевая ему. — Мама-мама! — лепетал А-Юань, его первое слово, которое он произнес в день своего запоздалого дня рождения. В тот же день он начал ходить. Вэй Усянь все еще дулся, что А-Юань не говорит «Баба». Вэй Усянь заканчивал складывать последние вещи и с мягкой улыбкой наблюдал за Лань Ванцзи и их сыном. Он подошел к ней и обнял ее сзади, строя смешные рожицы А-Юаню, чтобы рассмешить его. — Баба! — воскликнул А-Юань, а Вэй Усянь вскрикнул от радости, взял А-Юаня на руки и подбросил в воздух. — Посмотрите на нашего маленького гения, Лань Чжань! — воскликнул он, — Он заставит нас гордиться им. — Мн. Так и будет.- Произнесла Лань Ванцзи: — Если бы мы не усыновили его, у него, вероятно, не было бы шанса на совершенствование, поэтому он должен хорошо учиться. Выражение лица Вэй Усяня сменилось от ее слов, но он заставил себя улыбнуться. — Усердие — это основа ордена Лань, слышишь, А-Юань? — Не только усердие, он должен стать сильным.- сказала Лань Ванцзи. — Сильнейшим.- согласился Вэй Усянь. — Если в будущем у нас будут свои дети, А-Юань должен быть достаточно сильным, чтобы защитить их. — произнесла Лань Ванцзи. Вэй Усянь выглядел все более обеспокоенным ее словами. — Старшие братья и сестры всегда защищают своих братьев и сестер Лань Чжань. — Мн. Он должен защищать наших детей своей жизнью, так как это его долг. Если бы мы не усыновили его, его жизнь как Вэнь была бы нелегкой, поэтому он обязан нашей семье своей жизнью. Вэй Усянь на мгновение был потрясен, но потом к нему вернулось здравомыслие. Он знал свою жену лучше, чем самого себя, и она никогда бы не поверила в эти слова. — Что ты пытаешься доказать, Лань Чжань? Как можно требовать от ребенка, чтобы он отплатил за любовь жизнью? — спросил Вэй Усянь. — А если бы этого ребенка звали Вэй Ин? — возразила Лань Ванцзи. Вэй Усянь замолчал, не найдя ответа. — От одних только этих жестоких слов у меня чуть сердце не разорвалось, — сказала Лань Ванцзи, медленно подходя к Вэй Усяню и А-Юаню, — Как может ребенок заслуживать такой жизни? — Что ты прикажешь мне сделать, Лань Чжань? — устало спросил Вэй Усянь. — Давай уйдем.- прошептала Лань Ванцзи, положив голову ему на плечо: — Мы выполнили свои обязанности перед обоими орденами, давай жить свободной жизнью. — Бродить по миру, сражаясь со злом на своем пути. — размышлял Вэй Усянь. — Мн. А-Юань может учиться в Облачных Глубинах, когда подрастет, а до тех пор мы можем учить его самостоятельно. — Так же, нам понадобится осел. — Конечно. — А если мы построим хижину где-нибудь в уединенном и тихом месте, я буду выполнять всю тяжелую работу и заниматься сельским хозяйством. А Лань Чжань будет готовить для меня пряные блюда, когда я вернусь? — Я даже приготовлю суп из свиных ребрышек и лотоса. Вэй Усянь восхищенно рассмеялся. — Тебе придется помогать мне вытирать пот, когда мне будет жарко, и слушать мои жалобы на то, как тяжело заниматься сельским хозяйством. — Вэй Ин. — Мн? — Я люблю тебя.***
— Что значит, ты уезжаешь? — крикнул Цзян Чэн, когда Вэй Усянь сообщил ему новость. — Цзян Чэн… — Ты обещал! Мы должны были стать двумя героями Юньмэна. Ты обещал, что всегда будешь моим подчиненным и поможешь мне возглавить орден, но теперь ты уходишь? После всего, что мы для тебя сделали, ты так отплачиваешь нам? Вэй Усянь молчал, давая Цзян Чэну возможность избавиться от гнева, прежде чем заговорить. — В тот день в Илине Вэнь Чао хотел найти тебя и расплавить твое ядро. Я позволил захватить себя в плен, чтобы спасти тебя. Мой долг был оплачен. Лань Ванцзи не знала об этом, она потрясенно и печально смотрела на Вэй Усяня. Так вот что скрывал Вэнь Нин… — Ты… ты, — заикался Цзян Чэн, — зачем ты это делаешь? Твое ядро! Его больше нет, не так ли? Почему…? Вэй Усянь вздохнул. — Цзян Чэн, если ты хочешь, чтобы брат был рядом с тобой, я приду, когда ты позовешь. Но если тебе нужен подчиненный, который слушает все твои прихоти, то найди кого-нибудь другого. — Ты…! — А-Чэн, отпусти их. — Позвала Юй-фурэн, подойдя и встав перед Вэй Усянем. Они оба смотрели друг на друга несколько мгновений, между ними была целая история обид. — Я не буду извиняться за то, что поставила свою семью выше тебя, — начала Юй Цзыюань, — Но ты не ошибаешься, если хочешь уйти. Будь здоров.- Кивнув напоследок Лань Ванцзи, она повернулась и ушла. Вэй Усянь на мгновение ошеломленно посмотрел ей вслед и улыбнулся. — Мы вскоре навестим вас.- сказал он. Юй Цзыюань остановилась на своем пути и слегка обернулась. — Обязательно приезжайте в сезон цветения лотоса.- Сказала она: — Пусть твой сын тоже попробует те семена, которые ты так любишь.- Сказав это, она пошла прочь, не оборачиваясь. Вэй Усянь и Цзян Чэн к концу дня все обсудили и обнялись, Цзян Чэн пригрозил, что сломает ему ноги, если он в ближайшее время не привезет племянника в гости. Перед уходом Цзян Яньли попросила Вэй Усяня дать любезное имя ее будущему сыну. — Жулань. — сказал Вэй Усянь, улыбаясь Лань Ванцзи. Лань Сичэнь прислал Лань Ванцзи письмо, в котором рассказал о несчастной гибели их двоюродного брата во время войны. Он усыновлял их осиротевшего сына, Лань ЦзинъИ, который в будущем должен был стать наследником ордена Лань. Все женщины, которые помогали им во время войны, теперь нашли дом в ордене Вэнь Цин. Хотя сейчас они жили мирно, эти женщины были готовы выйти на поле боя, если потребуется их помощь. Еще долгие годы старшие мужчины будут трепетать при одном упоминании о «Ночных цветах», как и предсказывал Не Хуэйсан. Мянь-Мянь навсегда переехала в Цишань, помогая своей возлюбленной основать орден. Лань Ванцзи было больно осознавать, что в глазах мира совершенствования эти двое могут быть только заклятыми сестрами. Отношения к обрезанным рукавам едва ли были терпимы, тем более для двух женщин. Но и Мянь-Мянь, и Вэнь Цин говорили, что им плевать на весь мир, лишь бы быть вместе. Вэнь Цин планировала управлять орденом, пока он не станет стабильным, а затем передать бразды правления Вэнь Нину, Цинь Су и их будущему ребенку, после чего отправиться странствовать по миру с Мянь-Мянь. Пока они находились в Цишань, Лань Ванцзи изводила Вэй Усяня, пока тот не согласился дать Вэнь Цин проверить свои меридианы, чтобы убедиться, что с его здоровьем все в порядке. Вэнь Цин измерила его пульс, затем проверила его снова. Затем с помощью акупунктуры она проверила несколько точек меридиан на его теле, после чего снова проверила его пульс, выглядя совершенно озадаченной. — Поздравляю, ты взрастил демоническое ядро. — сказала она Вэй Усяню. Затем она повернулась к Лань Ванцзи и с недовольством спросила: — Где ты нашла этого смешного человека? Лань Ванцзи рассмеялась, не в силах сдержать радость. Теперь Вэй Усянь сможет заниматься с ней, не беспокоясь о сокращении срока своей жизни. Цзинь Цзысюань и Мэн Яо хорошо работали вместе, между ними не было вражды. Хотя, когда Цзинь Гуаншань умер от венерического заболевания, по слухам, никто и глазом не моргнул. Младший сводный брат Цзинь Цзысюаня Мо Сюань Юй оказался настоящим гением, проявив интерес к демоническому совершенствованию. Согласно письмам Цзян Яньли, мальчик боготворил Вэй Усяня. Через три года после войны Лань Ванцзи и Вэй Усянь все еще жили своей лучшей жизнью. Оставив А-Юаня в Цишань, чтобы провести время с Вэнь Фэй, пара путешествовала в районе Юэяна, когда наткнулась на интересную пару. — Я Сяо Синчэнь, ученик Баошань Саньжэнь. Это мой хороший друг Сун Цзычэнь из храма Байшу. Они хотели основать орден для простых людей, в котором не будет учитываться родословная. Вэй Усянь и Лань Ванцзи посмотрели друг на друга, оба думали об одном и том же. Они уже некоторое время бродили по миру в праздной свободе. Возможно, пришло время для следующего приключения. — Есть ли в вашем ордене место еще для двоих?