Стой

      Муза не знала, сколько прошло времени с того самого момента, когда она в последний раз видела солнечный свет. В камере, которой она оказалась, было темно, пусто и отвратительно тихо. И эта тишина давила на неё. Когда-то давно было время, когда единственное, о чём она грезила, — тишина. Но оно давно прошло. Потонуло. Испарилось. Самоуничтожилось.       Она шмыгнула носом и вскинула голову, резко поднимаясь на ноги, когда дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял Ривен. Она немного склонила голову и прищурилась, изучая его. Муза не могла понять, что не так, но что-то в нём изменилось. В его глазах по-прежнему была всё та же ледяная глыба, что и раньше, но сейчас он выглядел так, словно это она пришла к нему. Словно это его сейчас будут допрашивать.       — Рассказывай, — выдохнул он, переступая порог. Муза лишь нахмурилась, будто не понимала.       — Что рассказывать?       — Всё, — произнёс он в ответ. — Почему ты ушла от них, чего хотела добиться. Где они все сейчас. Что затевают и так далее. Ну же. Я жду.       Дверь с громким хлопком позади него закрылась. Муза вскинула голову и вложила в свой взгляд столько высокомерия, сколько смогла. Она сделала несколько медленных шагов в его сторону и выдохнула ему в губы:       — Да иди ты к чёр-ту…       На его лице мелькнула тень. Он скривился, будто она сделала что-то мерзкое.       — Прекрати этот спектакль, — попросил Ривен. — Расскажи всё, что знаешь, и сможешь рассчитывать на мою благосклонность.       Она заметила, что у неё перехватило дыхание, когда ей стало не хватать воздуха, а когда она сделала вдох, лёгкие наполнились ароматом крови и смерти. Она знала, каким он может быть благосклонным.       — Я ничего не знаю.       Его взгляд потемнел, когда он шагнул к ней навстречу.       — Не знаешь? — выплюнул он.       — Нет, — подтвердила она. Муза вовсе не врала: она действительно знала лишь скудные сухие факты, да и те рассказывать не собиралась. Она не предательница. Она просто пытается всех спасти.       Но лицо Ривена, вопреки всем её ожиданиям, вдруг снова приобрело равнодушное выражение. Злость и раздражение стёрлись. Он легко пожал плечами, отступая от неё.       — Тогда ты не представляешь для меня никакого интереса.       Он развернулся и постучал о металлическую дверь кулаком. Через пару мгновений та распахнулась, впуская в небольшое помещение тусклый свет.       — Можете поразвлекаться с ней, — бросил Ривен кому-то снаружи. — Если начнёт болтать, доложите. Если продолжит молчать, избавьтесь от неё, как только закончите.       В её глазах отразился ужас. Она хотела остановить его, но он уже ушёл, а в камеру лениво вошли двое.

* * *

      Камень больно впился в лопатки, но Муза не заметила этого. Она бегала от одного похотливого взгляда к другому глазами, чувствуя поднимающуюся волну паники. Мозг вдруг воспроизвёл события, произошедшие месяцами ранее, когда Ривен пытался изнасиловать её. И она вмиг возненавидела его ещё сильнее. Тогда он убил часть неё. Сейчас он добивал её окончательно.       — Не бойся, малышка, — произнёс один из парней. — Иди к нам. Мы не обидим.       — Ты, поди, уже давно не девственница, — поддержал второй. — Не стоит ломаться.       Он чертовски ошибался.       Муза закусила щёку изнутри, чувствуя привкус крови, и выдохнула, собираясь с силами. В ней была магия. Она обернула всё вспять. Она вернула её. Она владела ей. И она должна воспользоваться ей.       Муза направила её мощным потоком в них, попыталась проделать тот же трюк, что когда-то проделала с Ривеном, но отчего-то ничего не получалось. Сколько бы она не взывала к ней, магия не откликалась. Неужели в ней по-прежнему были лишь остатки? Крупицы?       Муза не успела подумать об этом. Её вдруг резко оттолкнули к другой стене, дёрнув её ворот футболки вниз, разрывая его. Перед специалистами открылся обзор на молочную кожу, грудь, скрытую простым бюстгальтером.       Они ухмыльнулись.       — Кто первый?       — Моя очередь.       Она вскрикнула, когда грубые пальцы накрыли её грудь, проскальзывая под нижнее бельё, сжимая горошины сосков. В голову вдруг врезалась мысль, что её груди касался только Ривен, в той пещере, но он делал это почти невесомо, лишь поглаживая, будто успокаивая её. Эти же касания причиняли ей боль.       Из глаз брызнули слёзы, когда в джинсы забралась рука парня и накрыла её промежность, ведя по ней пальцами через ткань трусиков. Эти движения вызвали за собой волну отвращения. Захотелось закричать, но она продолжала лишь тихо всхлипывать, пока специалист не вырвал из её груди этот крик. Его пальцы резко, насухую, проникли в неё и принялись долбить её лоно.       — Узкая, Джей, — уведомил он другого.       — Всё-таки девственница? — нахмурился тот.       Специалист похотливо ухмыльнулся в ответ.       — Сейчас узнаю.       Муза распахнула глаза и шумно выдохнула, когда его пальцы перестали терзать её, но уже в следующую секунду забилась у стены, пытаясь оттолкнуть парня, смотря на то, как он расстёгивает свои джинсы.       Звук тишины разрезал хлопок пощёчины.       — Прекрати! — зарычал на неё парень. На его лице играли желваки, но она не видела этого из-за пелены слёз. Она лишь ощущала его руки на своей талии, стягивающие её джинсы вместе с нижним бельём. Почувствовала головку его члена на своих половых губах. Закрыла глаза и смирилась.       Может, это та самая цена, которую она должна заплатить за второй шанс?       Муза не знала этого и не хотела знать. Это было больно. Это было слишком больно. Словно её сжигали заживо.       Муза втянула носом воздух, готовясь почувствовать наполненность внизу живота, но парень медлил. Она не могла понять, почему, и медленно открыла глаза. С губ тут же сорвался новый крик. Она спешно натянула на бёдра бельё и отползла от двух парней подальше.       Весь пол был залит их кровью. В их стеклянных глазах читалась пустота. Их головы были наклонены под неправильным углом из-за перерезанных глоток.       Муза вскинула голову, оглядывая камеру. Но никого постороннего в ней не было. И — она знала — не могло быть. Но что-то произошло. Что-то, что помогло ей. И убило их. И она снова не знала, как к этому относиться, и вдруг подумала о том, что второй шанс вполне мог быть просто ошибкой. Чудовищной ошибкой, которую нужно исправить.