Где-то в Неваде...
Невада — просторное, бескрайнее место. В центре Невады находится Невада-Сити, сердце этого острова, а более, за границами этого города, растягивается пустошь — место отшельников и бандитов. А хотя.. можно ли считать это островом? Может, Невада — это весь мир? Кто знает, что сделал двигатель невероятности со всей планетой. Да никто и не пытался это выяснять, ведь и своих проблем предостаточно. А главная проблема этого места был один человек. Но так ли это на самом деле? Хэнк Дж. Уимблдон — самый жестокий и хладнокровный убийца. Не зря же против него создали целое агентство, верно? Но всея Невада превратилось в то, что мы видим сейчас, не из-за одного лишь наемника. Работодатели. Сложно сказать кем они являются, зачем явились на эту землю и чего хотят, но ничего хорошего они за собой не несут и это точно. Их считают за божество, за нечто большее, чем каких-то боссов, но что в итоге? Водят всеми как марионетками, иногда подергивая за ниточки. И все слушаются. Невада — это их игрушка, с которой интересно играть. И так будет продолжаться, пока их любимая игрушка не сломается. Но это все не касается агентства. Дело этих работяг подыхать пачками. Живут они в неведении. Да им и не нужно знать больше, чем в чём заключается их задача. А задача их проста: убить Хэнка Уимблдона и его сообщников. Но сколько бы эту падаль не убивали, он возвращается, и все продолжается. Не значит ли это, что все безумие бесконечно? Возможно. Могут ли сбежать сотрудники из A.A.H.W? Никак нет. Тот, кто предал агентство — предатель и таковым будет являться. Невада — просторное, бескрайнее место. Холодное и местами дождливое, особенно в некоторых районах Невада-Сити. Темное и выедающее глаза своим красным небом, к небосклону перетекая в черный цвет. Поистине прекрасное зрелище, не так ли? По крайней мере многие даже и не знали о каком-то другом виде здешнего мира. Им нет смысла этого знать, ведь он больше не приобретет прежний облик. Не будет яркого солнца, не будет чистого неба и белых облаков, не будет мягкой травы под ногами. Такова цена использования двигателя невероятности? Однотипные пейзажи уже давно приелись. Смотреть на них — тошно. Но кроме как смотреть в окно и слушать постукивание колес поезда, делать нечего. А спать не хочется от слова совсем. Вот и остается довольствоваться тем, что есть. Но Нил не жалуется. Повернувшись боком, он откидывается на жесткую спинку сиденья, лбом утыкаясь в стекло. Еле слышимое горячее дыхание солдата встречается со стеклом, делая его запотевшим. С каждым таким разом парень водил бессмысленно пальцем по запотевшей поверхности, вырисовывая не причудливые узоры. Как это все бесполезно, как все пусто и напрасно. Почему так? Ничего больше не хочется. Ему холодно и пусто. Отчего же все так? Ответа не будет. Тяжко вздохнув, грант закрывает глаз, складывая руки у себя на груди. ***
Прохлада приятно проходится по спине и обдувает открытую шею. Порывы ветра колыхают короткие волосы мужчины. Оперевшись руками о подобие железной ограды, Шер склонился, тяжко вздыхая и смотря на рельсы, а после на просторную пустошь, что стремительно быстро сменялась. Кажется дело близилось к вечеру, потому что становилось куда холоднее и темнее, чем в дневное время суток. Взглянув на линию горизонта, солдат хмыкнул. Черная полоса становилась обширнее, заполняя большее пространство небосклона. Приоткрыв рот, грант облизнул сухие губы. Язык прошелся по верхней губе, после по нижней и перешел на эмаль передних зубов. Верхняя челюсть слегка прикусила нижнюю губу. Руки полезли под пиджак, что-то выискивая во внутреннем кармане. Наконец вещица была найдена и аккуратно вынута из-под толщи одежды. Пачка сигарет. Лучше не знать, откуда он их достал. Открыв упаковку, он достал целую сигарету и зажигалку, что хранил прямо в упаковке. Да, а.т.п нельзя было прикасаться к никотину и другим табачным изделиям, это поражает их организм. Но эта палочка здорово помогала расслабиться, но даже так нужно знать меру. Шер не докуривал сразу до конца всю сигарету, он тушил ее и оставлял на потом. Да, это глупость, да, так никто из здравомыслящих не делал, да, это было вредно, но тому все равно. И также было до лампочки на замечания инженеров, но после первого же упрека, он стал надежнее ныкаться. Фильтр сигареты быстро оказался во рту солдата. Закрывшись ладонями от ветра, послышался щелчок колесика зажигалки. Красивый огонек показался глазу, его теребило из стороны в сторону из-за ветра, но он оставался все таким же привлекательным, завораживающим и манящим. Сигарета затлела и дымок с приятным запахом, кажется, ментола, ударил в голову, заставив слегка улыбнуться. Зажигалка снова ушла в упаковку, а сама упаковка отправилась во внутренний карман. Шер перехватил сигарету двумя пальцами, делая первую затяжку. Выдох. Дым распространился по воздуху, а под напором ветра и вовсе растворился в пространстве. Прикрыв блаженно глаз, солдат шумно вдыхает носом прохладный воздух. Во рту сразу остается мятный привкус, с легкой горечью. Вторая затяжка заставляет закашляться. Нужно быть аккуратнее, это как игра с лезвием: в один момент надрежешь слишком глубоко и поплатишься. Он прикрывает рот рукой и пристально смотрит на тлеющую палочку. Слегка ею тряхнув, пепел падает и развеивается по воздуху. Тихо усмехнувшись, Шерман проводит рукой по своим коротким густым волосам и ненадолго прикрывает глаз, прислонив фильтр к своим губам. Очередная небольшая затяжка и тяжелый выдох. Сигарета небрежно тушится о перилла. Пачка вновь оказывается в руках и недокуренная сигаретка отправляется внутрь. Напоследок взглянув на пейзажи Невады, Шер заходит в закрытый вагон. Как там Нил? Он казался каким-то.. расстроенным что ли? После перевалочного пункта, где остались только они вдвоем из их отряда. Ехали они уже достаточно долго. За это время его постоянно хорошее и задорное настроение совсем иссякло. Что же с ним? Шер никогда его таким не видал. Он холоден, серьезен и совсем не весел. Где его старый приятель? Остается надеяться, что такое поведение только из-за дальней дороги. Им как-никак еще нужно будет отсидеться на той базе неделю. А там уже смогут вернуться всем составом обратно, так сказать в свои края. ***
Невада — поистине интересное место, где тебя может прикончить абсолютно любая вещь или тварь. И здесь будет всегда работать правило: либо ты, либо тебя. Невада — завораживающее место, по крайней мере для смотрящих с высока. Для тех, кто устроили для себя спектакль. Спектакль-трагедия, что обычно заканчивается смертью персонажей. И каждый, кто в нем участвует — умирает. Рано или поздно, но каждый в это трагедии умрет, дело времени. В Неваде выживают сильнейшие или те, кто хоть капельку умнее. Рассредоточение баз — дело, конечно, хорошее, но они остаются беззащитными, находясь далеко друг от друга. Нил ушел куда-то в себя, сжимая в ладони какую-то вещицу. Его переполняют плохие мысли, слишком много непонятных вопросов и рассуждений проносятся в голове. Почему он полностью погружается в какую-то бездну? Почему переживания, которых раньше не было, полностью захватывают его рассудок? Он тонет в этом болоте, захлебываясь и задыхаясь, и даже не пытается из него выбраться. Его плеча неожиданно дотрагиваются, отчего парень вздрагивает, резко раскрывая глаз. Он оборачивается, сразу замечая своего товарища. — Шер, мать твою.. Не делай так больше. — тихо прошипел парень, хватая руку друга. — Хах, а что не так? Я уж подумал ты спишь, хотел тебя на кровать перетащить. — задорно ответил мужчина, натягивая на лицо ухмылку. Взглянув в лицо Шера, солдат вздохнул, сжимая вещицу в руках, после незаметно убирая ее в карман. — Просто.. да плевать. Как грубо и холодно. Улыбка понемногу сползает с лица, но краешки губ все равно остаются натянутыми. Напарник подсаживается рядом, закидывая руку тому на плечи. — Хэй дружище, ну что ты такой? Давай споем, поднимем настроение. — Шер, давай обойдемся без этого, сейчас не до развлекаловки. Помнишь же, что нам командир говорил. — Нил, не будь таким серьезным, тебе это никогда не шло. Это должно быть присуще солдатам, но не тебе. Ну же, спой для меня, дружище. Нил хмыкает и смотрит прямо в глаз напротив. Неожиданно на лице этого парниши появляется улыбка, а глаз щурится, словно от радости. От этого зрелища что-то внутри колыхнуло. От улыбки хочется искренне улыбнуться в ответ, что Шер, собственно, и делает. — Нет. — солдат отрезает словно с языка. Так неожиданно и также холодно. В груди сейчас что-то съёжилось или разбилось, будто от неприязни. Нил встает с места и, взглянув еще раз на лицо товарища, проводит ладонью по его руке и выходит из вагона. Что ж, он решил полежать на его койке, бессмысленно пялясь в потолок. Губы сложились в тоненькую полосочку, а глаз сощурился, провожая взглядом отдаляющуюся фигуру. Ему нужно пару минут, чтобы смириться с этим. Тяжело вздохнув, Шер откидывается на спинку сиденья, утыкаясь затылком о холодное стекло, что уже давно запотело. «Это скоро закончится» — пронеслось в голове солдата, отчего уголки губ дернулись, слегка растягиваясь, образуя какую-то улыбку облегчения. Взгляд зацепился за мимо проходящего инженера. — Дружок, не хочешь спеть? — тихо выдавил из себя солдат, натягивая ухмылку. Инженер в свою очередь взглянул на солдата и, демонстративно сложив руки на груди, хмыкнул. — #111, если не ошибаюсь? — Ну, меня вообще-то зовут Шер. — шикнул в ответ солдат, недовольно щурясь. — Это не твое имя. Вы, солдаты, слишком много себе позволяете. Ах, ах, ваш командир совсем за вами не следит. Точно! Он же сам распоясался, совсем уже многое себе — инженер не успевает закончить свой поток мыслей, как слышится щелчок спускового крючка. Он зашел слишком далеко, а солдаты обычно этого не терпят. Тем более, когда какой-то левый инженер говорит подобное о твоем отряде, о твоих товарищах. — Что ж, мог просто сказать банальное «нет», — говорил Шерман, не опуская дуло пистолета. — а теперь кыш отсюда, не хочу тебя, такого зануду, больше видеть. И вот он один. Может почувствовать вновь этот приятный вкус никотина и запах ментола? Нет, не сегодня, не завтра, да и не послезавтра, его лимит исчерпан. Запрокинув голову вновь назад, солдат начал тупо разглядывать неприятный глазу потолок, пока пистолет скрывается обратно в кобуру. Невада — родимый дом для них всех и каким бы она ни была неприятным местом, они отсюда никуда не сбегут. За окном было уже достаточно темно, но здешние пейзажи до сих пор хорошо читались. Зато в вагоне становилось все холоднее, отчего по спине изредка пробегались мурашки. — Город.. накрыло одеялом, — тихо пропел солдат, разглядывая вдали горы. — Из холодной тучи, И его не стало… Как жаль, что солдату не позволено было взять с собой старину гитару. С ней всяко лучше. Не один с собой, а вместе с прекрасным звучанием. Но сейчас ее здесь нет. Как и его напарника. — Боли – много или мало, Было или будет, – Всем её хватало. — Шер, улыбнулся, выжидая небольшую паузу. — Если что-то случится – Значит, будем молиться-...! — солдата неожиданно прервали несильным потряхиванием и каким-то шумом, похожим на... шум вертолёта? Он поднялся с места, разворачиваясь лицом к выходу из вагона. Что происходит? Кажется, послышались шаги…