Вэнь Цин сидела на ступеньках своего жилища с чашкой тёплого чая в руках и в накинутой на плечи лёгкой накидке, которая защищала от холодного горного воздуха. Было так странно находиться здесь. Учитывая, что ей пришлось пережить в последнее время, трудно сказать, что она была счастлива. Столкновение с людьми, которые убили ее семью и Вэй Усяня, вызвало так много воспоминаний и боли. Кошмары не давали ей спать, и ее терпение и вежливость к людям стремились к нулю, ну, исключая семью.
— Привет, — поздоровалась Ло Цинъян, усаживаясь рядом с ней со своей чашкой чая. — Опять кошмары?
Вэнь Цин кивнула своей новой подруге, чьё присутствие удивительным образом успокаивающе сказывалось на ней.
Эта девушка была по-настоящему справедливой и сильной, хотя ее верность ордену Цзинь можно было бы поставить под вопрос. Целительница вспомнила, что когда-то она оставила орден, пытаясь защитить Вэй Усяня. Это было больше, чем сделал Цзян Чэн и его клан.
— Угу, — кивнула она, — иногда бывает. Ты тоже не можешь уснуть? Заварить успокаивающий чай?
Дева Ло рассмеялась. Вэнь Цин понравилось, как она смеётся.
— Тебе нравится помогать, да?
— Я целитель. Это часть работы.
Покачав головой и улыбнувшись, её собеседница откинулась назад, опираясь на локти.
— Нет. Дело не только в этом. Я встречала целителей, которые без предварительной оплаты даже не взглянут на вас. Ты видишь нуждающегося и помогаешь.
Вэнь Цин уставилась на остывающую чашку в своих руках.
— Не обижайся, но меня не удивляет, что в ордене Цзинь такие целители.
— Я не говорила, что это целители Цзинь, — собеседница подалась вперед и толкнула Вэнь Цин в плечо. — Но ты права. Большинство целителей ордена Цзинь ужасны. Хотя, большая часть ордена Цзинь такая же. — она зажала рот рукой, ее темные глаза расширились. — Пожалуйста, не говори никому, что я это сказала.
Вэнь Цин фыркнула.
— Не волнуйся, не расскажу.
Некоторое время они сидели молча — восхитительная роскошь, которая редко выпадала ей в прошлой жизни.
— Почему ты в ордене Вэнь? — спросила дева Ло, поразив ее своим вопросом.
— Вэнь — это моя семья, я выросла в нём. А ты? Почему ты с орденом Цзинь?
Девушка со стоном опустила голову.
— Честно? Я не знаю. Должно быть, это из-за Цзинь Цзысюаня. Мы подружились давным-давно, а новых друзей он заводить не умеет. К тому же, куда мне идти? Как только покидаешь орден, все остальные начинают смотреть на тебя как на предателя, не заслуживающего доверия.
— Ты могла бы стать бродячим заклинателем, — предложила Вэнь Цин, глядя на тонкие пальцы подруги. Тонкие, но сильные — руки человека, занимающегося своим делом.
— Ха-ха, — она убрала с лица прядь волос. — Я, пожалуй, могла бы. Но если я это сделаю, значит я сдалась? Разве нет возможности что-то изменить изнутри?
Её слова заставили Вэнь Цин вздрогнуть. Она закрыла глаза, почувствовав внутри обжигающую боль.
— Я тоже когда-то так думала. Считала, что должна исцелять людей и не лезть в дела ордена. Это не моё дело, других.
— И?
Она пожала плечами.
— Я ошибалась.
Дева Ло положила руку на её запястье.
— Мне жаль.
Вэнь Цин смотрела чужую руку, касавшуюся ее, отчего кожу покалывало. Всё было по-другому. Она не знала, что делать дальше. Чужое сочувствие причиняло боль. Обычно, она не допускала такого близкого контакта, но сейчас оценила это выражение искренней поддержки.
— Ой, извините, — выдохнул тихий, напряженный голос.
Их головы повернулись к говорящей.
— Я… я не хотела прерывать, — сказала Цзян Яньли, ее лицо было бледным, а глаза покраснели. Она всхлипнула и достала платок. — Я просто… я хотела подышать свежим воздухом.
— Присядь с нами, — предложила Ло Цинъян, похлопав по месту рядом — С тобой все в порядке?
Дева Цзян опустилась на ступеньку, вытирая лицо белой тканью. Вэнь Цин промолчала. Слишком много резких комментариев грозило вылиться наружу.
— М-м-м. Я не знаю. — она смущённо хихикнула. — Я… о, это просто семейные дела, вот и всё.
— Семья — это нелегко, — с гримасой сказала дева Ло. — Ну, у меня нет семьи, но я наблюдала за некоторыми со стороны, и у меня есть боевые братья и сестры. Хотя, боевые братья и сестры в ордене Цзинь не похожи на боевых братьев и сестер где-либо еще. Это более иерархично, чем что-либо еще. Я бы никогда не назвала никого из них своим братом, как ты называешь Вэй Усяня.
Цзян Яньли впала в уныние, из её глаз снова потекли слезы.
— Члены семьи поддерживают друг-друга. — внезапно устало произнесла Вэнь Цин. — Все поддерживают каждого, один поддерживает всех. Они относятся друг к другу с добротой и честностью. Семья слушает, помогает и защищает. Иногда приходится наказывать, особенно младших братьев и сестер, но этого нельзя делать из зависти и допускать жестокость. Этому меня научили мои родители и остальные члены моей семьи.
— У тебя замечательная семья, — улыбнулась Ло Цинъян.
— Так и есть. Дафань Вэнь. Они моя семья, и я буду защищать их ценой своей жизни, даже от остальной части моего ордена, — ответила она резче, чем хотела.
Цзян Яньли опустила голову.
— Мне пора идти, — полушёпотом сказала она. — Мне просто нужно поспать. Утром все образуется.
Это прозвучало неубедительно. Вэнь Цин оставила госпожу Цзян. Может быть, ее слова дойдут до нее и откроют ей глаза, а может быть, и нет. В любом случае, Усянь должен был освободиться от клана Цзян.
***
Пока Вэй Ин обсуждал с Не Хуайсаном талисманы и украшения, Ванцзи помогал своему брату убирать чайные принадлежности. Эти простые домашние действия помогли ему собраться с мыслями.
— Это настоящая команда, — сказал Сичэнь, вытирая чашки.
— Мгм, — сказал Ванцзи, убирая. — Хорошо.
— Ты доверяешь Хуайсану? — спросил его брат в замешательстве.
Ванцзи встретился с ним взглядом, глядя в глаза, которые всегда успокаивали его в детстве.
— Наследник ордена Не, как мы узнали, хитрее, чем кажется. За ним стоит внимательно наблюдать. Вэй Ин понимает его лучше, чем кто-либо. Он видит ложь и праведность.
Сичэнь убрал последнюю чашку, поправив посуду на полке.
— Я больше не знаю, чему доверять. Я не знаю, кому доверять.
Медленно вздохнув, Ванцзи сделал знак своему брату и вывел его наружу. Они подошли к перилам в дальнем конце крыльца.
— Мы выросли в изоляции, — начал он, наблюдая, как ветер играет с ветвями деревьев, окружающих дом. — Нам дали правила, но не объяснили, не научили, как эти правила помогут нам во внешнем мире. Ты лучше маневрировал в политике с помощью дипломатии. Мы оба думали, что правила обезопасят нас, но они научили нас не думать самостоятельно, не задавать вопросов, даже когда у нас были сомнения. Мы оба в какой-то степени поверили тому, что видели на поверхности.
— Но ты видел доброту и великодушие Вэй Усяня. Я не видел тьмы в Мэн Яо.
— Он озадачил меня. Меня сбили с толку собственные чувства. Я оказался между тем, во что я старался верить, и той правдой, которую узнал. Я не понял и не спросил. У меня проблемы со словами.
Сюнчжан негромко рассмеялся.
— Ты лучше разбираешься в словах, чем думаешь.
— Вэй Ин помог мне обрести голос.
Сичэнь кивнул.
— Он был добр к тебе. — он ухватился за перила обеими руками, как будто боялся не удержаться. — Я когда-то думал, что он был единственной твоей ошибкой. Я был неправ, не так ли?
— Мгм, — ответил Ванцзи, мысли о муже вызвали мягкую улыбку на его губах. — Он лучшее, что у меня есть. Нет ошибки. Моя боль, мои страдания не были его виной.
Сичэнь положил руку ему на плечо.
— Я рад за вас. Я действительно рад.
— Сюнчжан, нам надо поддерживать друг друга.
***
После того, как Сичэнь, словно блуждающий в ночи призрак, отправился к себе, из Цзинши вышел Не Хуайсан. Он потянулся, щелчком раскрыл веер и медленно взмахнул им перед собой.
У Ванцзи возникло безрассудное желание вырвать эту штуку из рук и растоптать ее. Он так устал от лжи и притворства. Честность, казалось, ничего не значила для некоторых, и это причиняло боль.
— Лань-сюн, твой взгляд пугает меня, — заныл наследник Не, скрываясь за веером.
— Мой брат и Вэй Усянь под запретом.
Взмахи на мгновение прекратились.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Мои брат и муж не пешки в твоих интригах. Ты нравишься Вэй Ину, он считает тебя другом.
— Разве я не твой друг, Лань-сюн?
— Нет.
Бывший глава ордена вздрогнул.
— Лань Ванцзи, ты убиваешь меня.
Ванцзи положил руку на дверь.
— Не обязательно. Просто помни, что я сказал, и все будет хорошо.
С этими словами он оставил юного интригана и вошел в дом к своему мужу.
***
Цзян Чэн уставился на пустую кровать, стоящую напротив. Вэй Усянь так и не вернулся, даже суп из корней лотоса и свиных ребрышек не привлёк его. Как он мог? На кого он теперь будет рассчитывать? Он уткнулся головой в подушку и заплакал.
Да, у него скверный характер, но это не значит, что ему было всё равно. Раньше это никогда не беспокоило его да-шисюна. Что изменилось? От обиды он зарыдал громче.
Его сестра плакала. Ее а-Сянь заставил ее плакать, когда они поняли, что он не придет. А-Сянь — ласковое имя горечью звучало в его голове — вот что она получила за заботу об уличной крысе. Вот что они оба получают за то, что не слушают свою мать.
