Ласка и хорек

Holding On — Empathy Test

      Закатные краски расцветили весь Хогвартс в багряные и розоватые тона. Лето уже потихоньку брало права в свои нарядные ладони у весны. Тут и там в закоулках, раскрашенных алым, ютились парочки, от подоконников доносился дружеский смех. Хогвартс, кажется, сам распускался подобно бутону розы, проснувшейся после зимней стужи. Но у Рона, цепляющегося за руку Гермионы, кружилась голова от всех этих красок. Пошатываясь, он то и дело испуганно ловил глазами багряные отблески на стенах, так напоминающие ему кровавые брызги. Капли на белом кафеле. Светлые глаза на красном.       Тряхнув головой, будто пытаясь выбить из нее тревожные видения, Рон уставился на руку подруги, крепко сжимающую его ладонь. Гермиона — такая яркая, родная, ее пальцы всегда оставались теплыми, даже в январские морозы. Сейчас, вдыхая запах волос девушки, сжимая эту маленькую, но твердую, хваткую ладонь, Рон постепенно приходил в себя. Она всегда показывала свою силу перед лицом трудностей, сносила невзгоды с гордо поднятой головой. Они с Гарри никогда не могли оценить ее по достоинству. Гермиона всегда была будто бы на ступеньку выше: мудрее, дальновиднее, но чем они были похожи, так это стремлением постоять за близких людей, помочь в беде, рискнуть, порой даже ценой собственных интересов. Вот и сейчас, вместо того чтобы готовиться к предстоящим экзаменам, эта невероятная девушка шла в неизвестность, уверенно держа Рона за руку, как бы говоря: «Я рядом, ты знаешь, что я поддержу тебя даже в самой дрянной ситуации».       И какого черта он весь дрожит как хлипкий листок на ветру? Почему Гермиона его ведет, готовится вступать в бой, защищать, а он плетется как побитый пес? Ну нет, так дело не пойдет. Расправив плечи, Рон ускоряет шаг и ровняется с подругой. Гермиона же, одобрительно блеснув глазами из-под непослушных локонов, сильнее сжимает ладонь.       Так, рука в руке, похожие на два метеора в закатном небе, они неслись по коридорам Хогвартса, каждый по-своему готовящийся к тому, что суждено им пережить в один из последних вечеров весны.       У лазарета они на секунду притормозили и переглянулись. Увидев в глазах друг друга что-то важное, понятное без слов, они одновременно взялись за ручку двери. Та, под напором уверенности пышущей от друзей, с легкостью поддалась. Неосознанно продолжая держаться за руки, будто чувствуя в этом дополнительную силу, Рон с Гермионой ворвались в больничное крыло. Казалось, они были готовы увидеть за дверью по меньшей мере весь Визенгамот с Хвосторогой в придачу.       Больничное крыло тоже не обошла весенняя лихорадка. Алые полосы узкими копьями тянулись из окон по полу, доходили до противоположной стены и уже начинали взбираться по ней вверх. Создавалось гротескное ощущение, будто друзья вбежали в огромную красную клетку. Дезориентированные своими ожиданиями и причудливой картиной, ребята вертели головами, будто ожидая какого-то подвоха.       — Мило смотритесь, — раздался хриплый голос из дальнего угла помещения, — влетели сюда как герои-любовники за ручку, — каркающий смешок.       — Тихо ты! — громким шепотом поспешил остановить его Рон, быстро пересекая больничное крыло.       Гермиона же сначала напуганная голосом, вдруг разрезавшим абсолютную тишину, отставала от друга лишь на пару шагов.       — Что ты успел наговорить? Где Амбридж, твой отец, Помф… — тут же продолжила она за Роном и, выглянув из-за спины остановившегося друга, не смогла договорить.       Всегда аристократично бледная кожа Малфоя вся была в цветущих гематомах, будто продолжающих палитру закатного неба. Синеватый нос, желтеющий синяк под глазом, красная полоса поперек рассеченной брови, страшные темные следы пальцев на шее. Тут и там была нанесена восстанавливающая мазь, пластырь закрывал пол скулы слизеринца.       Прижав руку ко рту, Гермиона с ужасом подумала, как должно быть жутко выглядел Малфой, когда Рон только привел того в лазарет, раз даже сейчас у нее перехватило дыхание. Сделав вид, что откашливается, она поспешила вернуть, выпорхнувшие из головы, подобно напуганным птичкам, мысли.       — Отвечай! — резко, на выдохе кинул Рон, в упор смотря на Малфоя.       Он не заметил замешательства подруги, все внимание сосредоточив на хорьке.       В Роне, как и всегда в присутствии врага, уже поднималась волна гнева. Опять этот надменный взгляд: даже возвышаясь над Малфоем, он с отвращением признавал, что на него смотрят сверху вниз.       — Что, Грейнджер, прискорбное зрелище? — дернул уголком губ блондин. — Не хочешь признавать, что это твой дружок сделал? Правда глаза колет? — уже во весь рот криво улыбался тот.       — Ты зубы нам не заговаривай, тянешь время, хорек? Ждешь пока прибегут твои спасители? — перегибался к нему через прутья кровати разъяренный Рон.       — Стой! — испуганная злостью друга, Гермиона инстинктивно вцепилась в ткань мантии на спине друга. — Мы пришли поговорить, — с нажимом произнесла она.       — Гермиона? — ошарашенно выдохнул Рон, уловив тревожные нотки в ее голосе.       Обернувшись, он успел увидеть ее растерянный взгляд, который та поспешила скрыть за каштановыми ресницами.       — Смотри, Уизли, тебя уже подружка боится. Не ровен час, растеряешь всех друзей, если это ничтожество можно так назвать.       Рон было хотел податься вперед, но рука Гермионы по-прежнему крепко сжимала ткань на спине.       — Кстати, а где же Поттер? — лукавые искорки на секунду промелькнули в глазах Малфоя.       — Не твое собачье дело, — отчеканил Рон, сдерживаясь только ради подруги, — не заставляй меня еще раз повторять вопрос, а то…! — почти прорычал он.       — Угрожаешь? — хриплый смешок. — Опять ты не понимаешь, Уизли, что не в том находишься положении, чтобы мне угрожать, — развел Малфой руками, которые были покрыты синяками.       — Все равно скоро станет ясно, каков твой план, но не кажется ли тебе, что мы можем не полностью понять замысел? Не увидеть всей гениальности? — наконец собралась Гермиона и решила надавить на самолюбие Малфоя.       — Что ты..? — еще более сбитый с толку, Рон уставился на подругу.       — Правда, Рон, если твои дни уже сочтены, разве перед этим ты не хочешь узнать в полной мере все, что тебя ожидает? — незаметно с силой потянула девушка его за рукав, намекая на то, чтобы он подыграл.       — Мм… да, наверно, — так и не понял ее Рон, но решил довериться умной подруге — да, Малфой, пожалуй, с тебя хватит. Это ведь что-то грандиозное? Ты ведь захотел поплатиться за...? — обвел он рукой лицо Малфоя и постарался изобразить сочувствие, хотя получилось только скривиться.       Драко внимательно наблюдал за игрой двух актеров погорелого театра, не прерывая их сбивчивых реплик. От него не скрылся и маневр Грейнджер с рукавом и недоумение Рона. До сих пор Малфой сдерживался, из любопытства слушая этих двоих, но кашляющий смех все же прорвался наружу после перекошенного лица Уизли.       Друзья замерли в оцепенении, уставившись на слизеринца, а тот, посмотрев на них, еще громче засмеялся. Кажется, они впервые слышали искренний смех Малфоя. Такой звонкий, под стать его высокому голосу. В жизни он намерено менял интонации, чтобы казаться внушительнее своим дружкам, и даже публичный смех отличался ровным, выверенным звучанием. Сейчас же Малфой чуть слезами не заливался.       — …вы бы видели свои лица! — переводя дыхание смотрел он на них исподлобья.       В его взгляде плясали смешинки. Был ли виной тому пережитый стресс после драки или гротескность ситуации: эти алые копья, закинутые солнцем в окна, но Малфой, казалось… выглядел иначе и вел себя по-другому. Более раскрепощенно, по-настоящему, что ли.       — Так ты не хочешь рассказывать? — наивно спросил Рон, единственный здесь еще не потерявший шаткие надежды услышать хоть что-то.       Он потерянно переводил взгляд с застывшей подруги на непривычно подвижного, маркого Малфоя. Какого черта тот веселится?       Тем временем, закатные полосы, успевшие стать темно-багряными, уже достигли потолка. Воображаемая клетка захлопнулась.       — Я ничего не говорил. Никому. — Легко бросил Малфой и откинулся на подушки.       Солнце, долго играя красками в начале вечера, в противовес этому медленному цветению, спешило поскорее спрятать палитру до следующего раза в конце. Стремительно начинало темнеть. В клетке прибавилось контрастных тонов.