Требуется герой!

Этьен Агнаман Ронан Морк, граф Ардайл, скучал уже давно. Скука была его вечной спутницей — надо отметить, спутницей крайне унылой, но временами показывающей свою силу и власть. В такие дни Этьена не радовало ничего. Наряды казались нелепыми и аляповатыми, еда пресной, дорогие вина — безвкусной кислятиной, а любовники и любовницы в постели не умели ровным счётом ничего и лишь раздражали. Да и гости вечеринок могли изрекать исключительно банальности или пошлятину. Или банальную пошлятину, что ещё хуже. Тем не менее, Этьен решил закатить пирушку — хотя бы ради того, чтобы вдоволь поиздеваться над теми, кто решится принять приглашение. А таких точно будет много: братец-герцог изволили высказаться на тему странных лиц, обижающих младшенького. Герцога Моркайского в столице побаивались, и пускай Этьен терпеть не мог амплуа младшего братишки, оберегаемого от малейшего дуновения ветерка, но при случае беззастенчиво им пользовался. В конце концов, можно же сделать приятное дражайшему брату! Празднество обещало быть нелепым, гости — тупыми и разнузданными, а пирушка — ничем не отличающейся от прочих. Этьен начал скучать уже за несколько часов до её начала. Однако чего он никак не мог предвидеть, так это прихода незваных гостей. Скука с позором сдала свои позиции и трусливо бежала. Этьен жалел лишь об одном: что не может последовать её примеру. Но бежать было некуда. Заносчивость сыграла с графом Ардайлом злую шутку: он не вышел встречать гостей, поручив это обременительное занятие слугам, а сам удобно расположился в банкетном зале, велев приглашённым шлюхам исполнить лучший танец на столе, на который они только способны. Следовало признать, что способны эти парни и девицы оказались на многое: Этьен даже на пару мгновений перестал скучать. Такие таланты не должны были остаться без достойного вознаграждения. Этьен как раз собирался велеть слугам принести серебро, специально для таких случаев припасённое, как вдруг окна, жалобно зазвенев, разбились на множество осколков, и из пустых оконных проёмов полезли разномастные демоны. Битое стекло отродьям Гибельной Бездны оказалось нипочём; охранные заклятья — тоже. Последнее, впрочем, ничуть не удивляло: чары предназначались не для защиты от демонов, а для отпугивания обычных воров-домушников. Чтобы ставить на дом в мирной столице Нильхорга заклинания помощнее, нужно быть параноиком! — Жалость-то какая, что я не он, — пробормотал Этьен себе под нос, широким взмахом ладони вызывая ледяную стрелу. Сквозь визг гостей и утробные завывания демонов его слова никто, само собой, не расслышал. Жалость к себе охватила графа Ардайла с новой силой. Ну почему, почему ему не разрешили даже поскучать по-человечески? — А ещё неплохо бы привести сюда героя, — бормотал он, швыряя в демонов теми заклятьями, которые удавалось припомнить. — Может, эти скоты на него бы отвлеклись... Боевым магом Этьен никогда не был. Маги-воители стриглись очень коротко, чтобы их волосы не загорелись от случайного заклятья, носили безобразную броню и редко когда обходились без шрамов — хорошо, если не на лице, а на каком-нибудь месте, которое можно прикрыть. Совершенно неподходящее занятие для щёголя и любителя прекрасного, каковым граф Ардайл справедливо себя почитал. А вот исцеление — другое дело, так что Этьен сосредоточился на целительстве. Окружающие считали, будто всё дело в смерти родителей графа — они погибли в результате загадочной болезни, когда мальчику не было и восьми лет. Возможно, с гримаской признавал граф Ардайл, слухи эти не лишены оснований. Но сам он предпочитал думать, что ему просто нравится убирать искажения и возвращать гармонию всему живому. Так или иначе, с боевыми заклятьями Этьен дело иметь не любил. Но это не означало, что он не прошёл базового курса. Сейчас Этьен почти против воли отдал дань уважения суровому наставнику, вдолбившему ему в голову основы боевых чар. Надо признать, что и лечебные заклятья пришлись кстати. Сияние целительной звезды — довольно слабенькие чары для снятия порчи, которые Этьен выучил из-за красивого фиолетового сияния и отсутствия побочных эффектов для больных — оказалось на удивление полезным: демонов просто разрывало на части. Теперь Этьен вспомнил: кто-то рассказывал ему, что заклятье древнее. Может, в старину его использовали совсем не для лечения? Нынче-то не выяснишь, после стольких чисток, устроенных Великой Палатой инквизиции. Старые книги посжигали, знающих людей — тоже... Умирать ужасно не хотелось. Он ведь ещё столько всего не сделал! Например... э-э-э... не все вина попробовал! А ещё... ещё... хм. Что же он не сделал-то? Удивительно пустая и глупая жизнь получилась. Очередная рычащая тварь решила попробовать плоти графа на вкус. Отмахнувшись от неё, Этьен осознал: он ещё не поубивал кучу демонов! Да, похоже, ради этого придётся постараться, но всё цель! На ближайшие пару часов так точно. — Я... не сказал брату, что он, конечно, тот ещё зануда, но в целом у кучи народа есть родня куда хуже! Красношкурый зверогад взорвался, рассыпав ошмётки плоти по столу и находящимся там яствам. — Я не высмеял всех тех жрецов, которых хотел! И с инквизиторами не разругался всласть! Туша демона взметнулась в воздух, вышибла дверь и, судя по звуку, врезалась в каменную стену. — И с Её Величеством кузиной я не договорил! На самом деле Её Величество приходилась Этьену, скорее, двоюродной прабабкой, но какая, ко всем богам, разница? Выглядела королева отнюдь не на свои двести сколько-то там лет. Этьен бился с демонами отчаянно — так отчаянно, как только мог. В глубине души он понимал, что всё глупо и бессмысленно. Он не герой и никогда им не станет, сколько бы стараний сейчас ни приложил. Ну вот нету в нём ничего героического! Не выросло за столько лет, и вряд ли отрастёт за оставшееся время. И где носит проклятых героев, когда они так нужны? Похоже, существует портал в некий параллельный мир, где герои совершают свои героические похождения, и вход в этот мир закрыт для прочих. Потом герои возвращаются, травят байки в тавернах, набивают брюхо и вновь исчезают — до следующего похода в кабак. Однако стоит в реальном мире случиться настоящим неприятностям, как любой мало-мальски путёвый герой считает своим долгом запрыгнуть куда-нибудь подальше. Скажем, туда, где подвигов придётся совершать поменьше... От горестных раздумий о судьбах мира и бессовестности героев Этьена отвлёк слуга в изрядно потрёпанной, прожжённой в нескольких местах рубашке. На вид — совсем мальчишка: вряд ли минуло семнадцать вёсен. Слуга крутился между столами не хуже заправского танцора, умудряясь одновременно и уворачиваться от демонов, и наносить им какой-никакой вред. На миг Этьену даже стало почти стыдно: вон, даже сопляк не стенает, а очищает мир от нечисти. Но угрызения совести быстро прошли. Слуги — они для того и созданы, чтобы работать, а граф по определению является существом нежным и трепетным, не привыкшим ко вторжению в его жизнь дурно пахнущих демонов. Удовлетворённый этим выводом, Этьен уничтожил очередное мерзопакостное отродье Бездны. Мальчишка тоже времени зря не терял. Этьен и глазом моргнуть не успел, как глупый слуга вляпался в схватку с заведомо превосходящим противником. Вот где их нанимают, таких шустрых и дурных? На то, чтобы упокоить донимавшего мальчишку демона, ушли почти все силы. Но Этьен не жалел. Во-первых, всё равно настолько огромную орду захватчиков не перебьёшь, а во-вторых... совесть всё-таки царапала нежную графскую душу. Если уж глупый пацан нашёл в себе мужество встретиться с опасностью лицом к лицу, то потомку многочисленных героев, упомянутых в родовых летописях, все боги разом велели не отставать. И пускай обычно Этьен чихал на всех богов разом, но перед смертью как-то не хотелось обчихивать тех, кто, возможно, вскорости начнёт старательно взвешивать твои несомненные грехи и сомнительные добродетели. Интересно, когда это он успел стать осторожным? Видать, подцепил от какой-нибудь из шлюх, точно постыдную заразу. Когда в дверь полезли демоны, Этьен приготовился продать жизнь как можно дороже, но у мальчишки, похоже, имелись свои планы. Он ухватил графа Ардайла за руку и потянул за собой. Совсем, что ли, спятил? — И куда это мы? — на бегу поинтересовался Этьен. В ответ получил пожатие плечами и вспылил: — Нет, так не пойдёт! Драпать без цели — бессмысленно... Мальчишка вздохнул и на одном дыхании протараторил: — Сиреневая гостиная, коридор, подвалы, винный погреб, пятая бочка во втором ряду слева. Подумал секунду и добавил: — Ходу, вашество, ходу! А то догонят, хотя и полудохлые они какие-то. Этьен глубокомысленно кивнул. Полудохлость демонов он и сам уже отметил. Сражайся эти твари в полную силу — давно бы победили. Граф Ардайл был всего лишь потомком героев. Сам он геройствовать не умел. Парень рядом, кажется, тоже не горел желанием устраивать героическую потасовку с демонами. Этьен вполне понимал и разделял его чувства. — Погоди-ка немного... Створки маленькой двери, выходящей в коридорчик, захлопнулись и, повинуясь мановению руки Этьена, стали единым целым. Чей-то острый светло-коричневый рог тут же пробился сквозь древесину и застрял в ней. Оставаться и выяснять, чей именно, граф Ардайл совершенно не желал. — Теперь можно и ходу. Сиреневая гостиная вон там. Дважды повторять не пришлось: мальчишка-слуга помчался с такой скоростью, что лишь пятки засверкали. Этьен тоже прибавил шагу. Позади демоны самозабвенно разрушали дверь, но защитные амулеты, сработавшие по хозяйскому приказу, должны были задержать их хоть ненадолго. То же самое Этьен планировал сотворить и со входом в Сиреневую гостиную. Если, конечно, хватит сил. Сейчас граф Ардайл ощущал себя наполовину слепым и глухим, хорошо ещё, что не полупарализованным. Он давно уже не опустошал свои магические резервы так всерьёз. Говоря по правде, последний раз случился ещё в детстве, когда отец и мать внезапно заболели, а маленького Этьена отправили вниз, в подвал, и заперли там. Тогда он отчаянно пытался пробиться сквозь мощные защиты, окружившие подземное укрытие, и полностью истощил и без того невеликий запас сил. Когда охотники на демонов пришли в запертый особняк, чтобы очистить его от скверны, они обнаружили младшего из Морков — теперь уже наследника титула Ардайлов — живым и относительно целым, однако восстанавливать магический потенциал Этьену пришлось почти год. Он не желал повторения той истории. Но был ли у него выбор? До чего же мерзко вновь ощущать себя маленьким, слабым и больным! Хорошо ещё, мальчишка-слуга не догадывался о терзающих графа мрачных раздумьях. Он резво шлёпал полуразвалившимися ботинками по полу (и почему управляющий не выдал стервецу нормальную обувь? Сейчас, конечно, некому и нечего выговаривать, но если все останутся живы — ох и получат старшие слуги взбучку!), крутил головой по сторонам и остановился возле нужной двери. За ручку, однако, не взялся — перевёл взгляд на графа: — Ну где вы там, вашество? Интересно, и как пацан догадался, что вход в гостиную зачарован? Этьен без лишних разговоров шагнул вперёд и распахнул дверь. Мальчишка сквозь зубы выдохнул что-то неприличное, но явно восторженное, и граф Ардайл вновь ощутил мимолётную симпатию к парню: Сиреневую гостиную планировал и меблировал он сам. Ну ладно, ещё в этом участвовала пара десятков слуг и некоторое количество мастеровых, но каждый предмет здесь прошёл через руки Этьена, был им отобран и одобрен. Одно из немногих мест в этом доме, которое граф Ардайл искренне любил. Было очень сложно найти сиреневые обои такого оттенка, чтоб не казались ни тусклыми, ни чересчур крикливыми. А ковёр вообще ткали на заказ, равно как и несколько гобеленов: вообще, в таких оттенках обычно вышивали дурацкие пасторали, но Этьен заказал морские пейзажи, и лучшие мастерицы королевства озолотились, справившись с заказом. Шёлковые занавеси на окнах были снежно-белыми, и по ним на серебряных волнах неслись серебряные парусники — разумеется, здесь не обошлось без магии, которую граф Ардайл накладывал лично. Столик, выточенный из белого мрамора, казался невесомым, а светло-сиреневые подушки, в нарочитом беспорядке разбросанные по расставленным там и сям креслам, делали обстановку уютной и вполне домашней. Некоторые умники считали, что Сиреневая гостиная больше подходит незамужней девице, нежели беспутному повесе. Таким глупцам со временем переставали приходить любезные приглашения в дом графа Ардайла, а если намёка не понимали, то Этьен попросту велел слугам вышвырнуть невеж. Кажется, если бы пыхтящий рядом мальчишка внезапно оказался потомком какого-нибудь прославленного рода, ему бы подобное обращение не грозило — он вполне проникся уютом Сиреневой гостиной. Одна только мысль о том, чтобы оставить это произведение искусства в лапах мерзавцев-демонов, заставила Этьена заскрипеть зубами. Слуга посмотрел удивлённо; пришлось махнуть рукой и изобразить на лице безмятежность. Сработало или нет — Этьен не знал, но мальчишка дёрнул плечом, отвернулся и буркнул: — Дальше напрямик, да, вашество? Этьен кивнул, затем сообразил, что его не видят, и буркнул: — Да. Только подожди немного... Он рассчитывал, что мальчишка начнёт возражать, хотя бы спросит, зачем именно они торчат у каждой двери, но тот вновь повернул голову, одарил графа неожиданно сочувственным взглядом и остался стоять неподвижно, пока Этьен наспех заколдовывал двери. Подозрительное всё-таки поведение. Надо разобраться, но потом, не когда погоня дышит в затылок. После того, как работа была сделана, Этьен тяжело покачнулся, опёрся о мраморный столик. Да уж, магии точно осталось с гулькин нос, а сил — и того меньше. Слуга покачал головой, вздохнул и подошёл поближе. В поле зрения оказалась рука с коротко стрижеными ногтями и парой царапин — парень явно повздорил с какой-то птицей. У старшего братца имелось несколько соколов, так что граф отличал отметины, оставленные клювами, от прочих. — Обопритесь давайте, вашество. Дольше тут торчать ну совсем никак. Невероятным усилием воли Этьен оторвался от столика. На душе было пусто и гадко. Действительно, пора уходить. Но до чего же неохота! Эта комната, эти рисунки... они в какой-то степени составляли его сущность. Мать в детстве пела ему песню о серебряных кораблях, плывущих по сиреневой воде. Почему до него дошло только сейчас? Почему он не подумал раньше? И теперь нужно оставить всё это... если, конечно, он хочет жить. Этьен хотел. — Комнату ещё восстановите, вашество, — донеслось сбоку едва слышное. — А жизнь никак. В точности отражение его собственных мыслей. Но откуда этот мальчишка знает?.. Да, он непрост, совсем непрост! — Поторопимся, — Этьен задыхался, по его лицу и спине градом катился пот, шёлковая рубаха насквозь промокла, а волосы слиплись. Просто ужасно. В приличном обществе за подобный вид не просто засмеют, а подвергнут полнейшему остракизму. Так что ему сильно повезло находиться сейчас в обществе насквозь неприличном. Шатаясь и опираясь на локоть парня, Этьен шёл по тёмному коридору (слуги явно экономили на освещении, вот ведь канальи! Ну что стоило не воровать, а попросить денег у хозяина особняка?), кое-как переступал через высокие порожки, а оставшуюся часть пути просто провисел на мальчишке. Впрочем, прохлада погребов, стаей холодных мурашек пробежавшая вдоль позвоночника, заставила графа более-менее прийти в себя. Слуга бесцеремонно сгрузил его на нижние ступеньки лестницы, повертел головой, затем довольно кивнул: — Ага, второй ряд, пятая слева. Речь, насколько понял Этьен, шла о бочках. Пятая слева во втором ряду была совсем рядом со стеной. Мальчишка зачем-то постучал по ней, пнул несколько раз, хмыкнул: — Ага, вон оно как... Примерился, поднатужился, сдавленно крякнул... Бочка отъехала в сторону — не откатилась, а именно что отъехала, плавно, словно на колёсиках или салазках. За ней виднелась тьма какого-то тайного прохода.