Требуется герой!

— Вот это... — Тиль задохнулся, одновременно пытаясь найти подходящие слова, и будучи не в силах произнести хотя бы звук. Он хорошо знал Старую Ратушу. Здание было заброшено уже давным-давно, и городская ребятня привыкла считать его своей вотчиной. Тиль несколько десятков раз забирался туда с друзьями: разглядывал старинные фрески, с годами проступившие сквозь более современные слои красок, изумлялся чудовищным рожам с выпученными глазами, а также героям — по всей видимости, это были герои. Высокие и одетые в причудливую пёструю одежду, они стояли посреди толпы, выделяясь одухотворёнными лицами и мечами в каждой из четырёх рук. Третий глаз на лбу тоже, мягко говоря, удивлял. У некоторых героев глаз был ярко-синим, у других — фиолетовым. Было несколько красноглазых, но их ребятня после оживлённого диспута, включавшего в себя вопли и разбитые носы, всё же отнесла к злодеям. Росписи были лишь изнутри: снаружи ратуша казалась обычным неказистым зданием, сложенным из серого, потемневшего от времени кирпича. Крышу давно уже перестали перекрывать, и она почти полностью обвалилась, о чём Тиль не раз сожалел — дожди и снега сильно повредили фрески на четвёртом этаже. А там, судя по обилию четырёхруких силуэтов, явно было что-то интересное. Впрочем, сейчас мерзкое словцо «было» касалось всей Ратуши — на её месте дымилась яма. Кажись, глубокая. И совершенно точно широкая. По крайней мере, здание ухнуло в неё целиком, включая остатки ограды. Если бы Тиль не сидел на этой дурацкой зубастой шевелящейся штуке с копытами, он бы обязательно заглянул в огромный провал. Но как слезть с мерина, не упав и не угодив под щёлкающие по мостовой подковы? А вот у графа таких проблем не было — спрыгнул, как с заборчика какого-нибудь, и, улыбаясь во все тридцать два зуба, сообщил, пялясь не на дыру в земле, а куда-то вбок: — Понимаю, кузина. Такое зрелище и впрямь стоит вашего смеха. Вы меня для этого сюда позвали? — Разумеется, — женский голос был сух, и всё же подозрительно подрагивал. То ли его обладательница готовилась расхохотаться, то ли зарыдать, то ли всё сразу. — Именно такой приказ я и отдала: каждый, кто найдёт графа Ардайла, обязан приволочь его ко мне за ухо. А для пущего веселья — именно сюда. Кажется, пункт насчёт уха проигнорировали, надо будет поставить на вид. Женщине, с которой разговаривал граф, можно было дать на вид и двадцать лет, и пятьдесят. А может, сто пятьдесят: Тиль слыхал, что есть такие зелья, которые останавливают старение, оставляя человека таким, каким он был, когда начинал их принимать. Правда, один флакон такого зелья стоил, по словам вожака, как средней руки замок в хлебной провинции. Тиль понятия не имел, сколько это, но догадывался, что до лысых демонов дорого. Иные за всю жизнь столько накрасть не могли. Была ли женщина красивой? Тиль не слишком разбирался в красоте, но почему-то засомневался. Вот запоминающейся — это да, это запросто. Наверняка воительница — лёгкий доспех не скрывал слишком широких для женщины плеч, да и меч в дорогих ножнах был пригнан к бедру так ладно, что сразу становилось ясно: он здесь не для выпендрёжа. На руках красовались перчатки из мягкой кожи, но Тиль мог зуб дать, что руки под ними в мозолях от оружия. На лице не было ни грана косметики: высокие скулы, брови вразлёт — такие явно больше привыкли хмуриться, нежели приподниматься в жеманном изумлении — хищный ястребиный нос, крепко сжатые, чуть обветренные губы... А вот глаза сходу выдавали, что эта женщина с графом родня — такие же серо-зелёные, переменчивые, чуть приподнятые к вискам. Графу такие глаза шли, а на лице незнакомки выглядели, как на инквизиторе кружевные труселя, причём на башке, поверх форменного капюшона. Вообще ей ни к чему были такие глаза с длиннючими ресницами. А вот выражение у них было подходящим — суровым таким, непреклонным. Сразу видно, что госпожа едва сдерживается, чтобы графу не выдать родственного подзатыльника, а то и несколько. Потому что и впрямь за дурака волновалась, но показывать это совсем невместно — и граф её засмеёт, и собственная свита втихаря начнёт перешёптываться да потаённые смыслы искать. Дураки и есть дураки. — Кузина, да вы изволили пошутить? Воистину, сегодняшний день нужно будет занести в какие-нибудь храмовые анналы. Или вас демоны покусали? Вы как себя чувствуете? Тиль внезапно вспомнил, где видел эту женщину — а может, подсказал приведший их оруженосец, когда соскочил со своей кобылы, встал на одно колено и низко склонил голову. Это лицо было отчеканено на всех монетах. Ну да, в профиль. И живописец — или кто он там, живомонетчик? — немного королеву приукрасил. Совсем слегка, не до такой степени, чтобы сходства было не заметить. Кажется, тоже надо на колени бухнуться. Ну и как это сделать, когда сидишь на мерине? Тиль попытался аккуратно накрениться набок, но добился лишь того, что потянул за повод, и мерин развернулся, достаточно резво потопав куда-то прочь с площади. Вот тупая скотина! Тиль дёрнул поводья — мерин припустил ещё быстрей. Да как же его остановить-то?! — Эй, ты куда? Кузина, я на минутку... — граф совершенно бесцеремонно оставил королеву (ну да, ему-то можно!) и помчался за Тилем. Догнал, уцепился за уздечку. — Ты что-то забыл на рынке? — Енто вы меня, вашество, забыли, оставили на демоне верхом, — прошипел Тиль, едва сдерживаясь. Все вокруг глазели на них с графом, не скрывая дурацких ухмылок. — Может, снимете, да я пойду себе на все четыре стороны? — Не дури, никуда ты не пойдёшь. В столице голодно, и непонятно, насколько велика опасность, — граф говорил негромко, умиротворяюще, успокаивая лошадь и глядя на Тиля снизу вверх — почему-то это заставляло гнев утихнуть куда лучше, чем слова. — Ты прав, я сглупил. Давай помогу слезть. — Поверить не могу, — вельможа, невесть как оказавшийся слева, даже не дал себе труда понизить голос и скрыть насмешку. — Наш драгоценный граф Ардайл извиняется? Да ещё, похоже, перед простолюдином! — Это потому, маркиз, что ваша сообразительность никогда не догонит вашу же наблюдательность. Если в вашей голове чудом появится хотя бы треть мозгов этого мальчика, мне несложно будет даже опуститься перед вами на колени. Но увы: сим роскошным представлением никому и никогда не грозит насладиться, — тон графа изменился, стал ленивым и надменным; тягучим, точно еловая смола. Когда Тиль служил в доме, он часто слышал, как егойшество так разговаривает. Потом, со всеми их мытарствами, подзабылось: с Тилем граф болтал... да обнаковенно болтал! Как с человеком. Ну, иногда не обходилось без фанаберий, так вельможа ведь! А сейчас вернулось, и Тиль против воли сжался, но и заалел щеками, принимая руку, которая помогала слезть с демонова отродья. Приятно, когда у тебя есть заступник, пускай даже такая вот ехидина вельможная! Маркиз окинул их негодующим взглядом, но заткнулся. А граф приобнял Тиля за плечи и мягко его развернул. — Кузина, этот человек спас мне жизнь, причём не единожды, сражался со мной вместе, а потом терпел меня четверо суток подряд. Кормил, обогревал, развлекал, причём так, что даже тебе бы понравилось — пристойным образом! Рекомендую — мой слуга Тиль. Тиль, это Её Величество. Ну ты, наверное, уже догадался. Вот теперь колени всерьёз ослабели, так и норовя подогнуться. Тиль попытался было изогнуться в поклоне, но рука графа оказалась на диво крепкой, и не пускала. В итоге вышло чтой-то совсем непристойное, вихляние задом, а не поклон. Сплошное непотребство. Тиль покраснел бы ещё сильней, если б было, куда ещё. — Я рада, Этьен, что тебе удалось познакомиться с приличным человеком, — внезапно серьёзно сказала королева, и от изумления Тиль даже вскинул глаза — на секунду, хотел было снова потупиться, но сцепился глазами с Её Величеством, да так и замер — ни вздохнуть, ни пошевелиться. Королева глядела пристально и серьёзно. Насмешки во взгляде не было. Скорее, она изучала Тиля, как, бывало, вожак рассматривал новичка — а ну-кось, на что годен? И уже ну никак нельзя в такой ситуации было опустить глаза, спрятаться за показушным почтением, да и почтение из показушного мигом превратилось во всамделишное. — Благодарю тебя за твои деяния, Тиль. Если бы что-то случилось с этим чудовищем, я бы огорчилась, хоть он и не верит. — Ага... — язык заплетался, точно после стакана вина, и вот таким заплетающимся языком Тиль всё же выговорил: — Я не стою... ентого вот, Ваше Величество. Мне не в тягость было. Он, ну, нормальный, когда всерьёз припечёт. — Стало быть, мне нужно время от времени припекать вас всерьёз, граф Ардайл, — с невозмутимым видом кивнула королева. Граф показушно застонал: — Тиль, как ты мог выдать все мои тайны!.. А вы, кузина, опять изволили пошутить — неужели всё же демоны добрались до вас? Но если всерьёз, — он отпустил Тиля, и тот смог бочком-бочком убраться из-под взгляда Её Величества, — то что произошло? Почему они на меня охотились? — А у самого тебя нет догадок на сей счёт? — королева говорила небрежно, даже с улыбкой, но Тиль нутром чуял: вопрос не праздный. Постановив держать ушки на макушке, он ещё немного отошёл, и так уж вышло, что оказался совсем рядом с ямой. Ну как тут не заглянуть? За спиной продолжали ругаться граф и Её Величество. То есть, конечно же, разговаривать, только Тилю всё чудилось, будто грызутся. Не всерьёз, примерно как коты, ежели поиграть решат. — Ни малейших догадок, кузина. А должны быть? — Не знаю... Надеялась, что есть. Мне бы стало намного легче, если б, к примеру, ты пригласил их на вечеринку или оскорбил, отказавшись с кем-нибудь из них переспать... Сначала Тилю показалось, будто он ошибся, прикидывая размеры ямы, и она не настолько глубоченная. Но нет, дырища в земле проколупалась знатная, настолько знатная, что ратуша ушла туда полностью, причём не развалилась, как он изначально предполагал, а именно погрузилась в землю. Вот умели же раньше строить! Пока граф категорически опротестовывал идеи королевы («...я, конечно, распущен и распутен, но не до такой же степени, чтобы кидаться на существо, у которого премиленькое личико в любой момент может превратиться в свиную харю!»), Тиль осторожно опустился на колени, затем вообще лёг на пузо и вытянул шею, сквозь крышу разглядывая остатки Ратуши. Кажись, фресок больше не увидать никому и никогда. Эх, вот это жалость! Тиль только собрался было погоревать, как вдруг осознал, что привычного твёрдого и надёжного пола на четвёртом этаже он тоже не видит. А то, что пронзило серый потёртый камень насквозь, включая даже первый этаж, где вместо полированного гранита использовалась мраморная плитка, теперь изрядно оцарапанная временем... Оно оплавило края точь-в-точь как на тех домах, мимо которых они с графом только что проезжали. — Договорились, дражайшая кузина, я навещу вас в любое удобное для болтовни время, раз уж так необходимо поговорить наедине. Как по мне, идея провальная, но не то чтоб я в ближайшее время был занят чем-то важным... Тиль! Ты что творишь? От неожиданности Тиль вздрогнул — из-под брюха вниз с шорохом поехала тонкая струйка пыли. Граф был уже рядом — аккурат возле левого тилева башмака. — Убиться решил, герой с дырой? Немедленно отхо... то есть, отползай! Сам попятишься или за ногу потянуть? — Не понимаю... — пробормотал Тиль, слишком уж занятый размышлениями, и оттого прекративший сердиться на графа почти мгновенно. — Какая буква в словосочетании «отползай немедленно» тебе непонятна, горе моё? — Да не, вашество... — бухтение графа более-менее вернуло Тиля к реальности, и от края ямы он отлез довольно шустро, извиваясь, точно змеюка. Поднялся, отряхивая пыль с колен и пуза, нахмурился: — Я понять не могу: ежели эта потомка богическая, ну, или как там её, пропалила ратушу насквозь, почему стены как есть провалились? Она ж, здания, в смысле, должна была внутрь сложиться, али наверху остаться, ежли дырка небольшая, али как? Магия-то ладно, а стены почему?.. — Стены? Какие стены? — недоумённо захлопал глазами граф. — Ратушные же... — начал было Тиль, но вновь услыхал сбоку голос королевы, тихий, и, может, потому настолько неожиданный, что тело подскочило само, попятилось, и чуть было не улетело к ратуше, ежели б граф, ругаясь, на чём свет стоит, не ухватил за руку и не дёрнул на себя. — Дырка? Богическая потомка? Может, объяснишь? — Э-э-э... — Тиль лихорадочно вспоминал объяснения графа насчёт правил хорошего тона: — Ваше Величество, я вниз посмотрел. Там крыша дырявая, но она от времени дырявая, это и раньше было. А вот дыра в полу — она новёхонькая. Честно говорю, я тут не далеча как об прошлом месяце бывал. Зачем он там «бывал», Тиль, само собой, умолчал. Совсем Её Величеству ни к чему знать о той сделке, которую вожак провернул с Гнилым Жальтором из Замостья. Вот как есть ни к чему. — И, ну, похожа она, дыра эта, на ту пакость... — Тиль, не оглядываясь, махнул рукой туда, откуда, казалось, ещё пахло зажаренными до хруста демонами. — А егойшество... ну, граф, то бишь, мне изволили сказать, что таковское от богической потомки остаётся. — А, — очень внятно и, главное, к месту выдал граф. С мудрым, тудыть его, видом! — Так что я предположил, что потомка ента, она сюдыть прошла, и тут яму выпалила. Токмо понять не могу, как. Ну не должна была ратуша по-таковски себя вести! — Хм... — королева ещё раз глянула на Тиля — остро, точно кинжалом ткнула, — Возможно, ты прав. Граф, помогите. К ужасу Тиля (и придворных, которые шептались слишком уж громко) Её Величество ухватилась за протянутую графом руку и опустилась на колени — немного неуклюже, потому что кожаные накладки на доспешных штанах не слишком способствовали грациозности. Затем и вовсе учинила неслыханное: встала на четвереньки и заглянула в провал. — А ведь молодой человек прав, Этьен, — послышалось невозмутимейшее. — Помоги встать. Граф тоже держал морду, лишь глаза чутка расширились, и то ежели б Тиль рядом не стоял, так и не приметил бы. Судя по раздавшемуся кряхтению, королева явно была потяжельше пёрышка, и порхать не собиралась, а заместо этого опёрлась на руку помощника всем весом. Но испытание граф выдержал с честью. Ну и королеву, собственно, выдержал тоже. — Он прав, — повторила королева, уже поднявшись на ноги. Все при этом усиленно делали вид, будто ничего не произошло. Подумаешь, королева на карачках, да у нас эдакое кажный ясный день бывает! Ну или кажную пьянку... — Ещё одна загадка. Многовато загадок, Этьен, не находишь? — Дыкть енто, — с невозмутимым видом ответствовал граф. Тиль от неожиданности икнул; кто-то из придворных поперхнулся и надсадно закашлялся. Королева лишь головой покачала, а затем спросила: — Не думал послать парнишку к Тойтосу? Имя было знакомым, но вот раздери всё зверогад, ежели Тиль сейчас мог вспомнить, где именно его слыхал! Зато граф отреагировал спокойно: — На обучение? Да, подумывал, когда тут всё хоть немного успокоится. Обучение? О, вот оно! Вожак как-то говорил, что хочет отослать Тиля к жрецам ентого самого Тойтоса, чтоб те, значь, научили читать-писать и по всякому делу... По какому именно делу, вожак тогда говорить отказался, а переспрошать Тиль хотел, да подзабыл, завертелся с поручениями всяко-разными. Сталбыть, Тойтос — енто бог. Но не сильно известный: вон, Тиль впервые... ладно, во второй раз слышит. Не из тех, кому все напропалую молятся. Может, он добренький, забесплатно простой люд учит? Не, тогда б о нём слава гремела — куда там Шадлир, Госпоже Прекрасного, или Итахаю, Богу-Охотнику с оленьей башкой! Ну или учит, но понимает, что ежели прознают, так храмы от наплыва паствы лопнут, вот и держит в секрете собственную доброту. Ну или всё проще, и желающих обучаться ждёт какая ни то подстава. — Знаешь, я бы не стала ждать так долго... — задумчиво произнесла королева. — Времена нынче... он бы мог пригодиться. — Он. Мой. Слуга, — отчеканил граф. Тиль аж поразился прозвучавшим в голосе стальным ноткам. — Нет никого, кроме меня, кому он может пригодиться, кузина. — Всегда был эгоистичным ребёнком, — усмехнулась королева. — Ладно, не гляди так, не обижу. Отдохнёшь во дворце, поедешь в поместье или воспользуешься одним из королевских домов? Граф немного подумал: — Пожалуй, третье. Благодарю кузину за доброту. — Хорошо, как скажешь. Дом на Возницкой практически не пострадал, займёшь его. К герцогу Моркайскому твой дядя наверняка уже послал гонца, то же самое сделаю и я. Отдыхай, поговорим, как только я разберусь с первоочередными делами. — Самый мерзкий в плане архитектуры... — пробормотал граф, но всё же под строгим (притворно строгим, как подумал Тиль) взглядом поклонился и преувеличенно вежливо поблагодарил. Королева кивнула и отвернулась. К ней тут же подскочил какой-то толстяк в коричнево-бордовом камзоле и затараторил о разрушениях в Надвратном гарнизоне. — Пройдёмся, — граф потянул Тиля за рукав. — Тут недалеко. Оставалось лишь подчиниться.