***
Для Айзавы Шоты это был обычный рабочий день. Он выпил очередную кружку крепкого кофе, проверяя бездарные работы учеников, посмотрел на часы. Кажется, пора на патруль. Сегодня он поспит на несколько часов меньше, если вообще успеет это сделать. Время близилось к девяти, солнце почти село за горизонт, когда на крыше одного из зданий мужчина увидел человека. Невысокий, с растрёпанными волосами, которые выглядели так, будто их неровно обстригли или подожгли. Про-герой не смог сдержать дрожь, что пробежала по его спине, когда он понял, что это ребёнок… Совсем еще малыш. Лет десять, не больше. Айзава летит с крыши на крышу, стараясь своим шарфом как можно быстрее хвататься за всё новые выступы. Он уже приближался, когда увидел, что ребёнок поднимает ногу для последнего шага. В этот момент герой прыгает и прямо в полёте кидает одну часть своего захватывающего оружия в сторону мальчика. И ловит его. Успел. Схватил. Он выдыхает и приземляется со своей ношей на крышу, откуда только что спрыгнул ребёнок. Мужчину всё ещё бьет крупная дрожь, а холодный пот стекает по спине. Всё-таки, несмотря на сотни операций, эта была самой страшной. Всё ещё и руками, и своим оружием прижимая малыша к груди, Айзава оглядывается. Недалеко от края стоит пара тёмных кроссовок: красных или, быть может, коричневых. А рядом лежит яркий жёлтый рюкзак. И тут герой почувствовал, что не только он дрожит. Ребёнок заходится в рыданиях, стараясь не всхлипывать в голос. «Его спасли. Это шанс? Шанс на новую жизнь? Неужели ему всё-таки есть место и в этой жиз-» — Малыш, как ты? — Айзава освобождает мальчика от своего шарфа и немного хмурится, когда видит, что ребёнок прихрамывает, да и весь он выглядит помятым. — Сейчас нам надо немного пройтись. Хорошо? — прервал мужчина его панические мысли. Мальчик поднимает свои большие зелёные глаза, сверкающие от слёз, и тихо кивает, не произнося ни слова. — Можешь называть меня Айзавой. — И-из-зуку, — всё ещё икая и хлюпая носом, произносит ребенок. —Ты можешь сам идти, Изуку? — Н-наверное, — мальчик опустил голову, смотря на свои ранения. Сотриголова подходит к нему и опускается на корточки, заглядывая в лицо и аккуратно беря его маленькие ладошки в свои мозолистые пальцы: — Если не можешь, то ничего страшного, я понесу, хорошо? — Изуку кивает. — Отлично, тогда забирайся ко мне на спину. Он протягивает мальчику его обувь и рюкзак. Тот надевает их, болезненно морщась. Мужчина отворачивается от ребёнка, дожидаясь, когда плечи обхватят дрожащие руки, подхватывает его под коленки и, используя ленты захвата, опускается вместе с охнувшим мальчиком на землю. Когда они уже прилично отошли, Изуку не выдерживает и задает вопрос: — Айзава-сан, а вы подпольный герой Сотриголова? — мужчина оборачивается, кидая удивлённый взгляд, но не останавливается. — Откуда ты меня знаешь? Сам же сказал, что я подпольный герой, а значит — в прессе не свечусь. Да и сам я СМИ недолюбливаю. — Я ваш фанат, сэр! — от волнения зеленоволосый даже перестал заикаться. — Вы очень крутой! — Хех, спасибо Изуку. — Айзава приподнял уголок губ. — Кстати, а фамилия у тебя есть? — М-мид-дория, но з-зовите меня просто Из-зуку, — он поднимает глаза на мужчину, что его спас. — П-пожалуйста. — Хорошо, «мистер-проблемное-дитя». Изуку возится, нервно покусывая губы и не решаясь задать вопрос, но потом собирается, коротко выдыхает и осмеливается: —Айзава-сан, м-могу ли я задать вопрос? — это не должно было удивлять мужчину, учитывая, что его узнали. Он умён и наблюдателен, поэтому любопытство — понятная закономерность. — Конечно, «мистер-проблемное-дитя» — и, наверное, его сердце не должно болеть из-за этого тихого голоса, но он ничего не может поделать с горечью, что заполняла всё его естество. — Человек без причуды… он… может стать г-героем? — боже, эти слова делают ещё больнее, но собственный ответ успокаивает и сердце, и, он надеется, ребёнка. — Не причуда определяет героя, а его душа. Пока у тебя есть геройский дух, не имеет значения, какая у тебя причуда и есть ли она. Тихий вздох вырывается из уст ребёнка, тонкие плечи вздрагивают, а дрожащая маленькая рука отрывается от плеча мужчины и пытается заглушить рыдания. Айзава ждёт, иногда поглядывая на ребёнка краем глаза, и продолжает идти. Он не Заши, не умеет он детей успокаивать. Мальчик плачет ещё несколько минут, а одежда мужчины промокла от его слёз, но никто из них всё ещё не заговаривает. Ребёнок возвращает руку на плечо героя, утыкается к нему в плечо и, всё ещё дрожащим голосом, выдыхает тихое «спасибо».***
Наомаса Тсукаучи уже заканчивал свой рабочий день. Он был уставшим и потрёпанным. Кажется, сегодня было слишком много нарушителей спокойствия… Все думают, что с появлением героев полиция уже не нужна. Как же — ведь всю работу выполняют про, пока полицейские поедают целыми днями пончики, впустую торча на рабочем месте. Однако это далеко не так. Герои разбираются только с глобальными проблемами, где полиция не может справиться своими силами или не успевает. Большинство героев из топа даже никогда толком не работала с чем-то больше, чем физически сильный злодей. А вот наркоторговцами, маньяками и другими менее яркими личностями занимаются подпольные герои и полиция. А сегодня был особенно суматошный день. Все мелкие говнюки, что обычно выходили только ночью, решили испортить его смену. Кажется, Наомаса даже не ел ничего, что уж говорить об отдыхе. А ведь ещё заполнять кучу бумаг. Что может сделать этот день ещё хуже? Наверное, ничего. У офицера вырвался усталый вздох, когда дверь в его кабинет открылась, а в проёме показался старый друг. Сотриголова был как раз одним из тех подпольных героев, что тесно сотрудничали с полицией, благодаря чему они, кстати, и познакомились. Приглядевшись, Тсукаучи заметил, что за спиной у мужчины висит ребенок, кажется, лет… одиннадцати?.. Малыш был невысоким и очень худым, кажется, там не было даже намёка на мышцы и жир, а его тёмно-зелёные волосы были похожи на брокколи. Он прятал лицо в оружии Шоты, хотя покрасневшие кончики ушей выдавали его с головой. А на руках мальчика и лице (которое по цвету могло соревноваться с помидором) виднелись свежие ожоги. Ожоги, как от взрывов. — Кхм, Айзава, кого ты привел? Черноволосый мужчина опустил ребёнка на стул перед офицером, стараясь не сильно тревожить замеченные раны, и уселся на соседний. Он со вздохом потёр уставшие глаза и поправил спадающие ему на плечи и закрывающие лицо волосы, прежде чем заговорить. — Это Изуку Мидория и я только что снял его с крыши. Наомаса Тсукаучи только что понял, что его день стал, кажется, ещё хуже. — Так. А теперь по порядку… — на выдохе выпалил Тсукаучи.