У.П.С.(Oops)

- Спорим, что Мин Юнги – гей? – Прислонив руку к уху Чимина, проговаривает Чонгук. Закатив глаза, Чимин отстраняется от него и локтем сминает лист тетради за собой. Лекции там кот наплакал, потому что парень замучался выводить эти химические формулы, вечно путаясь в нужных буквах, а там уже и половина лекции продиктовано преподом и на доске, на которой только что было пару чисел, уже и свободного места для мела нет. Списать пропущенное у соседа Чонгука оказывается невозможным, потому что тот тоже ничего не записывал никогда. - От тебя толку никакого. – Возмущается Чимин. – Ни лекции, ни ручек, ни ластика даже, ни учебника, зато осведомлённость в ориентации Мина на сто баллов. И зачем я с тобой сижу? Чонгук закрытым ртом издает смешок с надутыми щеками. - Зато не скучно и смешно. - Тема гомосексуализма – как смешно. Откуда ты взял вообще? Потеряв интерес к лекции окончательно, Чимин лишь чертит узоры ручкой на краю тетрадки. - Ну, их видно сразу, - неуверенно отвечает Чонгук и суживает глаза в сторону Юнги, что сидит за второй партой другого ряда. Чимин хмыкает на его дедукционные навыки, качая головой. - Одет он обычно. Ходит обычно. Разговаривает обычно. Волосы… в них дело? Ну и что, что странного оттенка? – Рассуждает Пак, сам не понимая откуда все это знает. Решает скинуть все на беглый самоанализ своего одноклассника, ведь про других он тоже самое мог сказать. Мятный отлив прядей успокаивает глаза даже больше, чем собственные разноцветные ручки на столе, но тут же подрывая фантазию на раздумья, а какие же они были до. И почему именно этот цвет, гадает, отчего-то, Чимин. Знаете, а ведь он никому не скажет, как любит все контрастное, неординарное и непохожее - а глаза раскрываются, будто, только сейчас. Чимин, сделав глоток воздуха и глотая его, смакует на вкус, почему-то, мятное мороженое и мечтает о прохладном лете. Профиль одноклассника столь мягок со стороны, как и пастельный оттенок волос, что слегка уже смылся. И вот жаль, что мы все судим всегда книгу по обложке, даже не отрицайте, но Чимин ещё и не предполагает, как мороженое совершенно не сравнится с тем, что кроит в себе эта начинка "мятного экстази". - Вот именно - волосы. Зуб даю, что… - О чем базар? – Чимин и Чонгук получают оба тычок в спину от Хосока, лежащего грудью на столе, чтобы дотянуться до них. - Чонгук-и уверяет меня, что Мин Юнги – гей, а лучше бы зубрил «знак постоянства состава веществ». - Ну, у вас как обычно темы из одного места… - театрально отвечает Хосок. - Так я ему и говорю, - вникает Чонгук тут же в распри и поворачивается к другу, - постоянство состава Мина – голубое вещество. Хосок тут же ржёт, что слышно будет точно в коридоре. Обычно его смех заразителен и эмоционален настолько, что Чимин подхватывал слету, но сейчас он прячет лицо в ладони, будто показывая - он не с ними. Не с ними сидит, не с ними дружит, да и вообще не обсуждает эту тему. Но тут класс оборачивается на этот гогот, а препод замирает с учебником у доски, определяя, что может быть интереснее химии. Чимин тупит глазами в стол, но, отчего-то, бросает быстрый взгляд на спину Юнги. Тот, как ни в чем не бывало, продолжал что-то черкать у себя в тетради. - Чонгуку, Хосоку и Чимину, видимо, есть что рассказать всему классу? Они втроем синхронно замотали головами, краснея кто щеками, кто ушами. Чонгук и вовсе сидел на два фронта вполоборота к Хосоку и в сторону преподавателя, забыв даже выровняться. Чимин пихает его по ноге, и тот, наконец-то, садится нормально. Когда все утихает, Хосок вновь просовывается между ними. - Ну, так, как ты это узнал-то? - Боже ж, опять? – Шипит Чимин на них. - Да просто видно, нужно его спровоцировать. И тогда поймете, что я был прав, - твердит свое юный Шерлок Чон. - Вы заткнетесь оба, если я вам докажу, что это не так?! – Вскипев, Чимин буркает на них и с возмущением на лице осматривает. - Серьёзно? – Не верит Чонгук, смотря в шоке. – Ты че удумал? - Да потому что нельзя бросаться таким, не подумав. - Че такой святой? - А ты чего такой заинтересованный в его ориентации? Я щас специально пересяду к нему на другом уроке от тебя подальше… подозрительный ты больно. Чонгук чуть не свистит сквозь губы, смотря на друга. Хосок молчит, лишь глазами двигает от одного к другому и ожидает. - Ты че подумал, что я - гей и в нем заинтересован, что ли? – Положа руку на сердце, возмущается Чон. Хосок опять ржет, хлопая Гук-а по плечу, мол вот ты и спалился дружок. Чимин позволяет себе ухмыльнуться и поджать губы. - Вы придурки, что ли? – Щебечет Чонгук высоким голосом. – Друзья называется… - Чон Чонгук! – Резкий грохочущий голос на весь класс подрывает пятые точки абсолютно у всех учеников. – Быстро к доске, повыступаешь теперь тут. Понуро смерив друзей загнанным взглядом, он встает и идет к преподавателю. Сегодня точно не его денек. - Ты реально это сделаешь? Ну, сядешь к нему? – Шепчет тихо Хосок сзади. - Сяду, и ничего не произойдёт. – Твердо отвечает Чимин, кидая ручки в пенал.

***

Сесть то он сядет, потому что Юнги сидел постоянно один, а вот какой повод придумать? Ой, прости, я сяду с тобой, ладно, потому что хочу доказать своему другу, что он ошибается в твоей ориентации? Да и зачем Чимину это надо было говорить, судорожно сейчас думая, как поступить? Он мнется в коридоре все с тем же Чонгуком и Хосоком, осматривая бегающих учеников. Держать слово он любил – несомненно, но и ляпнуть без разбору тоже, только в противоположном смысле. Юнги, действительно, сидел один. Скорее даже не потому, что он был изгоем или каким-то забитым одноклассником, а просто потому, что держался особняком. Он общался со всеми, делился некоторыми новостями, просмотренными фильмами на этой неделе или музыкой, был обычным и нормальным, но сидел всегда на уроках один. Чимин не думал до этого момента почему это так, а сейчас, подходя к его парте, рассматривал все возможные варианты. Он встает напротив, смотря на него, но ничего, кроме как плюхнуться на стул рядом, не придумывает. Мин вздрагивает и осматривает его с ног до головы, а потом по сторонам, думая, что сам ошибся партой. Но, нет. - Не против? – Спрашивает Чимин, выгребая из рюкзака толстый учебник. - Нет, но… - не придумав остальные слова, Юнги просто прикусывает щеку изнутри и смотрит куда-то в сторону. Сейчас будет урок истории, поэтому Чимин не особо переживает, если пропустит немного материала. В этих числах и датах он точно не запутается, если потом дома прогонит все по новой самостоятельно. Он оборачивается на Чонгука, что в непонимании и с приподнятым уголком губ смотрит на них. Хосок показывает Чимину, чтобы тот пригладил волосы, а потом показал какие-то кокетливые движения, будто подсказывая, что делать. Покрутив быстро у виска, Пак отворачивается от них, потому что звенит уже звонок. Игра начинается. Ой, урок начинается. Чего-то особого делать Чимин не хотел, да и не придумал. Мало еще того, чтобы он тут сам опозорился на весь класс, просто доказывая другу что-то. А, собственно, зачем он вообще хочет защитить чью-то честь? А все потому, что Чимин – президент класса, и ему вообще не нравится тема распрей и травли кого-то. Чонгуку он доверяет, потому что дружит с ним с самого первого дня знакомства, знает его придури и необидные шутки. Да и тот вряд ли стал бы трепаться на весь класс о таком, если Чимин попросит. Но вот, все же, в идеальном обществе их класса, который старательно поддерживает Пак, есть пара испорченных личностей, которые могут прекрасно раздуть этот слушок про Мин Юнги, если прознают. Чимин вообще, как одуванчик – за мир во всем мире, поэтому хочет срубить на корню этот лопух. Может, поэтому он и президент класса, которого неизменно выбирают пятый год подряд? А он и не против. Первые десять минут они в молчании пишут под диктовку. Тишина и сопение одноклассников под нудный голос морят самого Чимина, поэтому, чтобы окончательно не отключиться прямо на парте, он скашивает взгляд в записи Юнги. Идеальные странички, чистенькие и ухоженные, черные чернила гравируют его почерк осторожными штришками. Когда он начинает новый абзац, скользит слегка тылом ладони и мизинцем, словно гладит белоснежную бумагу, и вновь выводит неспешно ровную хангыль. Длинные пальцы так эстетично выглядят с тонкой ручкой. Такой бы рукой подписывать важные договоры президента, а не писать под диктовку саму историю правления этого президента. Чимин настолько засматривается, замечая, как штрихи становятся резкими и грубыми, а потом рядом слышит хриплый голос: - Ты будешь в своей тетрадке писать? Вздрогнув с мурашками по спине, Чимин роняет свою ручку в пространство между ними. Он быстро сглатывает и тут же наклоняется за ней, слегка касаясь макушкой Юнги рядом. Чертова ручка улетела вовсе под стул, поэтому Чимин еще больше наклоняется, заваливаясь на Мина и припадая щекой к его пиджаку. В нос ударяет приятный запах мужского парфюма, именно такого, какой бы оценил по достоинству Чимин, будь он в другой ситуации. Но он, черт возьми, чуть не лежит уже на коленях парня, кончиками пальцев стараясь достать ручку. И тут он вспоминает зачем вообще сел, а эта ситуация отлично сыграла импровизацией. Юнги напрягся, как скала, не вздохнет и даже не рыпается, будто камнем был в прошлой жизни. - Да где же она? - Возьми мою, - шипит тихо Мин, наконец-то, осознавая, что на его боку практически лежат. - Правда? – Искренне и наигранно выдает Чимин, тут же смотря исподнизу на него. Юнги не успевает ответить, так как тот выбирается в ломаном положении обратно и скользит быстро рукой по его бедру в школьных брюках. - Упс, - выдаёт невинным голосом Чимин. Дернувшись по инерции, Мин перехватывает его кисть под партой и кладет сам же на столешницу, придавливая своей слишком резко. Чимин обескуражен не меньше, смотря на то, как эти пальцы так правильно теперь лежат на его кисти и давят сильно, что не шелохнуться. Дернувшись еще раз, Юнги отстраняется, швыряя свою ручку Чимину, а потом и вовсе отодвигает лекцию на другую сторону парты и отворачивается. Но Пак плюнул бы и забыл уже через минуту все, решая, что собственно ничего и не произошло. Но, нет. Произошло. Ведь Юнги укрыть красные уши с пирсингом и незаметное движение закинутой ноги на ногу под партой слишком плотно друг к другу не удалось.