Свобода не может быть неполной. Она или есть, или её нет.
Анатолий Некрасов
Этот четверг мне кажется настолько длинным и томным, незапоминающимся и скучным, что складывается такое ощущение, словно не встань я с утра — ничего бы не изменилось. Около восьми, включив на телевизоре передачу с каким-то громогласным названием и ежечасовыми музыкальными паузами, я занялся домашними делами. Как и каждый день до этого. Протёр пыль со всех полок, полил цветы в милых горшках, закинул стирку и вымыл полы, счесав себе ладони о неотшлифованные ножки дивана; на кухне параллельно с этим уже на весь дом приятно пахло традиционным пан-агги. Я еще никогда не готовил его Оливеру и надеюсь, что ему понравится. Надеюсь и боюсь. К концу дня я настолько не знаю, чем себя занять, что стою перед любимым шкафом, переставляя книги сначала по цветам, после по размеру, по алфавиту, по жанрам и наконец по первой букве названия. Неясное мне чувство волнения гложет меня с самого утра, пробегается по ребрам вовсе не приятной щекоткой и прячется в пятках, там, куда укатилось сердце еще во время разговора о пятнице. Люди. Там будут люди. Мне нужно будет говорить и не опозорить Оливера. Где-то на периферии я слышу, как вдалеке звякает мой телефон, хотя он находится совсем рядом, на диване. Сажусь, отчего-то с волнением открывая смс. Вздох вырывается из груди, когда я наконец нормально вчитываюсь глазами в чертов текст в две строчки. Оливер приедет на полчаса позже — он договорился пропустить по пинте пива с начальником. Я должен радоваться за него. Почему я радуюсь за себя? Неправильно. Неправильно, я такой плохой муж... Выдохнув весь воздух, что сосредоточился в моей груди, я откидываю голову на спинку темного дивана. Чем я снова могу занять себя? Взгляд упирается в осточертевшие стены, в этот темный цвет, который никогда мне, блять, не нравился. Я вздрагиваю, словно внезапно очухавшись ото сна. Это все давит на меня, на мою голову, мое сознание. Я хочу на улицу и погода как раз соответствует моим желаниям. Наверное, схожу в магазин и куплю себе что-нибудь на завтрашний вечер? Что-нибудь, что понравится Оливеру. Деньги, благо, у меня есть. Подойдя к шкафу, я глубоко задумываюсь. Оливер сейчас где-то там, за стенами нашей общей крепости, и я не могу знать, увидит ли он меня по дороге. Одобрит ли он? "Стоит надеть что-то неброское" — киваю самому себе и достаю синюю теплую толстовку со старыми джинсами. Улица встречает меня теплым легким ветерком, который хоть как-то разбавляет духоту. Воздух между однообразными двухэтажными домами застоялся, заставляя изнывать от зноя. На полпути я уже начинаю жалеть, что надел что-то настолько теплое. Пот льется рекой, дыхание спирает. Отвратительно. Остановившись на перекрестке более оживленного квартала, ожидаю, когда светофор подмигнет мне зеленым. Странное ощущение, словно кто-то упирается мне взглядом в затылок заставляет несколько раз обернуться. Никого. Там никого нет. Почему ты беспокоишься? Ты из-за него беспокоишься? Он же твой муж, а не... Толпа двигается вперед и я смиренно иду за ней, вспоминая, где бы можно недорого купить что-то из одежды. Оливер любит, когда на таких мероприятиях я одеваюсь броско. Это было давно, но я каким-то чудом запомнил. Дверь загрохотала на весь дом так, что Тому на мгновение показалось, что стекла сейчас выпадут к чертям. Он обернулся ровно в тот момент, когда Оливер подошел ближе и втолкнул его в гостиную. — Олли, я... — он осекся, когда мужчина с громким рыком бросил свою сумку на пол. — Понял, почему? Знаешь, почему я злюсь на тебя?! — Том знал. Он видел остервенелые тяжелые взгляды, которые бросал на него муж весь вечер. Бокал шампанского отдавал горечью каждый раз, когда Оливер улыбался своим друзьям и с этой приторной улыбочкой бросал на Томаса холодные взгляды. Конечно. Он не выглядел как все те крашенные девицы, как минимум потому, что он не девушка, чтобы наряжаться. Он, черт возьми, все еще был мужчиной, он все еще, черт возьми... Пощечина прилетела неожиданно, заставив Тома поднять на Оливера осоловелый взгляд. — Почему ты не оделся нормально? Или вот это, по-твоему, нормально?! — муж дернул его за край синего свитера. Том любил этот свитер и надеялся, что тот придаст ему больше уверенности. — Ты меня опозорить решил, золотце? Смешно тебе было? Том замотал головой, не в силах выдавить из себя хотя бы простое "нет". — А вот моим коллегам было смешно! Знаешь, как стыдно было тебя представлять им? — Оливер нахмурился пуще прежнего и толкнул Томаса в сторону, проходя на кухню. Налив себе воды в стакан, он добавил: — Выкинь эту хуйню. Не позорься ради Бога, золотце. Том опустил голову и скромно кивнул. А возможно, он не так уж и сильно любил этот свитер... Подойдя к магазину, открываю дверь, сразу попадая в помещение с хорошим кондиционером внутри. Правда... людей много. Они толпятся, ходят туда-сюда, шумят, смердят этими слишком сладкими и острыми духами... Отхожу подальше, к самым дальним полочкам мужского отдела. Что может понравится Оливеру? Что может не выставить меня идиотом? Что же... На глаза попадается рубашка красивого голубого оттенка с черными пуговицами и черным кармашком на груди. Она выглядит красиво на манекене... Будет ли она так выглядеть на мне? Кусая губы, я смотрю на ценник и выдыхаю. Я просто схожу в примерочную. Даже если я не куплю ее, я же могу почувствовать себя хорошо в вещи, которая мне нравится? Схватив одну из рубашек на вешалке (конечно, предварительно посмотрев на размер), ухожу к примерочным, где как раз вовремя освободилась кабинка. Войдя внутрь, зашториваюсь и снимаю толстовку, облегченно выдыхая. И все же... духота продолжает цепко держаться за меня, не отпуская ни на секунду. Может, людей, все же, слишком много? Я натягиваю рубашку и только в этот момент замечаю, что наверху не хватает двух пуговиц, что создает такой себе вырез, открывающий вид на ключицы. Сглатываю. Оливеру, наверное, понравится. Внезапно штора в мою кабинку дергается и приоткрывается, а внутрь заглядывает незнакомый мужчина. Я негромко взвизгиваю от неожиданности и отступаю назад. — Оу, тут занято... Извиняюсь, — неловко белозубо улыбается он и исчезает из виду, заботливо задернув шторку. Я чувствую, как грохочет у меня сердце. Кошмар... Просто уже куплю эту рубашку, а потом, если что, верну. Я не хочу больше быть здесь. Раздевшись и натянув обратно свою толстовку, вылетаю из кабинки. Благо, хоть очередь не такая большая, как можно было ожидать. Двое человек стоят передо мной, еще трое подступают сзади и мне становится трудно дышать. Здесь слишком душно даже с кондиционером. Жар волнами проходит по телу, выступает липким потом. Я чувствую себя отвратительным. — Парень, ты в порядке? — на мое плечо ложится теплая рука и мне хочется дернутся в сторону. Только не еще один источник тепла! Буквально на мгновение прикрываю глаза, чтобы собраться с мыслями... И открываю глаза уже лежа на полу. Рядом толпятся люди, охают, ахают. Я чуть поднимаю голову, чувствуя, что под спину меня придерживает все та же теплая большая ладонь. Тот мужчина. Это тот мужчина, что зашел ко мне в кабинку. — Возьмите вот это на кассу, эй, — говорит он куда-то в сторону. — Да, я оплачу! И воды принесите! Я замечаю, как мою рубашку уносят куда-то с другими вещами. Я хочу встать и возразить, но мужчина оборачивается на меня. — Эй, парень, ты как? Ты потерял сознание. Понимаешь, что я говорю? — я рвано киваю и облизываю пересохшие губы. — Тут... жарко... — Конечно, у тебя же такая теплая одежда! Ты что, не видел, как солнце жарит? — он хмурится, а я всматриваюсь в его лицо. Он выглядит молодо, но мужествено. Русые волосы, забавно торчащие в разные стороны и кое-где проявляющиеся в кудряшки. Две пряди выбиваются из общей картины особенно — они как будто рожки на его голове. Глаза у него темные, серые, а губы пухлые, не то, что у меня. — Вот, держи, — он оборачивается и тут же протягивает мне стакан воды. Я жадно присасываюсь к нему, закрыв глаза. — Далеко живешь? — Н-нормально... — Один тут? — Да... Он задумчиво смотрит на меня пару секунд, а после шикает на людей вокруг: — Чего стали! А ну, пшли вон! Я кое-как встаю на ноги и неловко отряхиваюсь под его пристальным взглядом. Люди потихоньку расходятся, что меня очень сильно радует. — Давай я тебя подвезу, — говорит мужчина, а я удивленно на него смотрю. Что это за шутки? — Не беспокойся, я из полиции. Он уже достает документ, подтверждающий его слова, но я качаю головой. — Верю... Н-но не нужно, спасибо. Я недалеко тут живу. Правда. Все хорошо, — чуть приподнимаю уголки губ. Он смотрит на меня несколько секунд, словно пытаясь понять, лгу я или нет. В итоге, выдохнув, он кивает и отходит к кассе. — Хорошо, — мужчина протягивает мне мою рубашку. — Тогда можешь идти. — Но я еще не... — я замечаю, что датчика на одежде нет. Это значит, что за нее заплатили. — Стойте! В-вы... Это... Я не могу... Я верну вам деньги! Я не могу так... — Хах, успокойся, — он улыбается и качает головой. — Все в порядке. — Нет, я не могу! В моем кармане телефон взрывается Jagwar Twin — Happy Face и я, неловко краснея, судя по горящим щекам, достаю его и отвечаю на звонок. Отворачиваюсь, кусая губы: — Да? Привет, Олли, — в руках неловко сжимаю рубашку. — Нет, я не-... Я не дома... Я в магазине. Да, да. Я скоро вернусь! Помню за завтра... я... я буду готовиться... Попрощавшись с мужем, я оборачиваюсь, чтобы договориться с мужчиной насчет денег, но никого не обнаруживаю. Он что, ушел? В магазине я его не нахожу. Он просто помог мне, заплатил за меня и ушел? Разве такие люди еще существуют?