***
Вспышка молнии на короткое время осветила бушующие волны как раз в тот момент, когда Севастополь оказалась на вершине трёхметровой водной гряды. Этого оказалось достаточно старому дредноуту, чтобы окинуть взглядом и оценить состояние своей разношёрстной эскадры. — Сара, доклад! — не оборачиваясь, крикнула девушка, скатываясь с волны. Глубинный Флот по непонятной причине резко изменил свою тактику. Если раньше он шёл параллельным курсом вне зоны поражения, словно насмехаясь, и регулярно делал резкие выпады мобильными силами, пытаясь разделить соединение, то три часа назад всё перевернулось с ног на голову. Флагману показалось странным, что все попытки атаковать преследователи проводят пятёркой линкоров Та-класса и кучкой эсминцев. Отступая, едва по ним открывали огонь, враг бросал десяток монструозных китообразных вперёд в качестве тральщиков, ловивших торпеды. И ни разу глубинные не открывали огонь, не считая момента разделения второго оперативного соединения на две части. «Нет», — мысленно поправила себя Севастополь, убирая с глаз мокрую прядь бледно-золотых волос. — «Огонь вёлся, но… какой-то вялый. Будто для обозначения присутствия, нежели в стремлении нанести урон. Чего не скажешь о самолётах». Шторм для глубинных вообще не был препятствием. Там, где канмусу-авианосец трижды подумает, стоит ли вообще запускать самолёты, Во-класс и его выводок чувствует себя будто в штиль. Эскадра несла потери, однако медленно, но верно, продолжала движение. Часть девчат и вовсе пришлось взять на буксир, тем не менее, в уныние никто не впал. — Летучка на три часа, крейсера на восемь! — отозвалась Саратога, передав флагману доклад с патрульных истребителей. — Первый отряд! Выдвигайтесь в авангард, готовьтесь встречать гостей впереди! Гангут, Малайя, Вэлиант — отработайте по крейсерам. Эдинбург, Шеффилд — отгоните китов. Остальные — противовоздушная оборона и поддержка при необходимости! — рявкнула Севастополь. — Думаешь, пойдут оттуда? — спросила по радиоканалу Ямато. — Я хоть раз ошиблась за всё время? — поплевала через левое плечо дредноут. — Дойдём до порта — устрою ревизию у мелочи, кто-то явно взял их любимую забаву. Удивишься… — Причем тут игры эсминцев? — влезла в разговор Хау. — О, если бы вы знали, — хмыкнула флагман. — И да, прекратить разговорчики в эфире! Прошло не больше пяти минут, как с левой стороны прогремели выстрелы, знаменуя начало очередной атаки глубинных, счёт которых уже пошёл на второй десяток. После того, как противник прекратил преследование единой стаей и растворился в вечерних сумерках, последовали набеги небольших стаек. Тактика «бей-беги» — с подобным Девы Флота встречались не так уж и часто, да и то в исполнении субмарин. Но никак не от крупных надводных особей. Нападали всегда с трёх направлений, стараясь выбивать канмусу кораблей охранения, умело координируя разношёрстные эскадры океанских монстров и прикрываясь штормом. Кто бы ими ни командовал, он смог очень быстро определить, сколько самолётов Саратога может одновременно держать в воздухе. С тех пор соединение Севастополь сопровождало звено самолётов, держась на достаточном расстоянии, чтобы контролировать передвижение, но и не попасть под удар истребителей авианосца. На самой границе видимости то и дело появлялись отметки, не давая и секунды покоя дозорным. И даже в таких условиях, когда все канмусу внимательно следят за обстановкой, глубинным удавалось проскользнуть незамеченными. «Долго идти в таком темпе не сможем — зажмут», — под аккомпанемент залпа девяти восемнадцатидюймовых орудий подумала Севастополь. Звук подводного взрыва и последовавший за ним полный боли вскрик оптимизма дредноуту не добавил. Под возглас «Субмарины!» авангард начал совершать противолодочные зигзаги, и к месту боя помчалась дежурная пятёрка Флетчеров. — Сара, Ямато, есть новости? — спросила она. — По курсу всё чис… Что хотела сказать суперлинкор российскому флагману пришлось додумывать самой. С громким свистом рядом с девушкой рухнул вражеский снаряд. Вздувшийся под водой пузырь оттолкнул дредноут в сторону, лишив на доли секунды девушку остойчивости. — Высотники! — сквозь гул двигателей и взрывов прорвался голос Саратоги. — Да я уж поняла… — проворчала Севастополь. — Достанешь? — окрикнула она американку. — Не вопрос, — уверенно ответила та, поудобнее перехватывая похожую на пулемёт Томпсона рукоятку лётной палубы. — Прости, они появились внезапно, будто из воздуха, — виновато добавила она по прямому радиоканалу. С негромким щелчком цилиндрический магазин занял положенное ему место. Вскинув уменьшенную до размера небольшой лыжи часть своего корпуса на манер гранатомёта, канмусу нажала на спусковой крючок. В кормовой части палубного настила вспыхнул огонёк, устремившийся к противоположному концу, на ходу превращаясь в самолёт. Один за другим, словно пули из автомата, самолёты поднимались в воздух и немедленно вступали в бой. — Почему «будто» из воздуха? Вот прямо из него и появились, — тихо пробормотала дредноут, подняв голову вверх. Прямо на широко раскрытых от удивления глазах девушки, высоко в небе, дождевые капли начали собираться в сгустки. В получившемся пузыре на мгновение загорелся ярко-синий огонёк — и вместо водяного шарика парил оскалившийся острыми зубами небольшой белый комочек. Игнорируя ветер и законы гравитации, он начинал хаотично двигаться, уворачиваясь от истребителей Саратоги, пока не оказался над головой Севастополь. — Твою ж мать! — громко выругалась канмусу, увидев, как зубастый авиаюнит высунул язык с лежавшей на нём бомбой. Прицелиться бомбардировщику не дали, и его заряд смерти пролетел над головой дредноута, в бессильной злобе взорвавшись у неё за кормой. — Воздух! — скомандовала она. Авианосец благоразумно увела свои истребители в сторону от ядра ордера, небо над которым окрасили росчерки снарядов зенитных орудий. Всё больше и больше над канмусу появлялось самолётов Глубинного Флота, отдалённо напоминавших формой кошачью голову. Пытаясь помочь товарищам и не потерять при этом самолёты, Саратога отдала приказ феям атаковать издали, подготавливая к вылету последнюю эскадрилью. — Сара, мне нужна информация что творится на воде! — крикнула Севастополь, уклоняясь от бомб и останков авиаюнитов. — Ямато, тебя это тоже касается! — Поняла! — отозвалась суперлинкор. — С юго-востока! — успела выкрикнуть Саратога, прежде чем на горизонте засверкали вспышки. С грохотом над головами эскадры что-то пролетело, скрываясь в облаках. Севастополь считала секунды, ожидая прилёта вражеских снарядов, но их всё не было. Накал боя в воздухе стал потихоньку спадать, позволяя линкорам посовременнее приступить к активному прощупыванию окружающего пространства своими радарами. — Они же не могли начать грызню между собой? — робко предположила Энсон. — Вряд ли. Скорее, сигнал для чего-то плохого, — в голосе Гнейзенау звучали нотки обречённости, нехарактерные для стойкой немки. — На десять часов! — вздохнула она. Каждая канмусу, услышавшая слова рейдера, синхронно посмотрели на северо-запад. Севастополь почувствовала, как к её горлу поднимается противный комок от открывшегося вида. Из-за горизонта расползалось пятно, окрашивающее тёмно-серые волны в кроваво-красный цвет. Старый дредноут встречалась с подобным всего дважды за свою вторую жизнь. И обе эти встречи она всеми силами хотела забыть, как страшный сон. — Курс на северо-восток! — постаралась придать своему голосу уверенности Севастополь, озвучивая общую мысль. — Скорость… — она окинула взглядом свою флотилию. — Четырнадцать узлов! Ремпакеты распечатываем на ходу! Помогаем тяжёлым, у кого не осталось банок — не молчите!***
Доклады с разведчиков стекались в боевую рубку Ульяновска, не прерываясь ни на секунду. Звено сорок четвёртых «яков» наблюдало за каждым действием разворачивающегося вдалеке боя. Скрываясь под облаками, шестёрка Су-57 со специализированным оборудованием на внешней подвеске проводила доразведку и опознавание целей. Благодаря этому авианосец прекрасно знал, что именно происходит в нескольких сотнях километров от него. Однако, несмотря на наличие всех данных, необходимых для нанесения удара, парень медлил. Идущая в кильватере Комсомолец ещё десять минут назад отчиталась о готовности к стрельбе. На палубе в ожидании застыло ударное крыло окрашенных в чёрный цвет «пятьдесят седьмых», под завязку вооружённых противокорабельными ракетами, перезарядились и его собственные пусковые установки. Такого количества боекомплекта хватало для превращения крупной стаи Глубинного Флота в дезорганизованный косяк напуганной селёдки, но… Проблема заключалась в том, что таких стай на радаре было три. И каждая из них представляла угрозу для выполнения поставленной штабом боевой задачи. Уничтожение преследующей флот Севастополь химе результата не дало, а лишь ухудшило ситуацию. Прежде двигаясь единым строем, после потери флагмана глубинные рассредоточились и стали атаковать отступающее соединение небольшими группами с нескольких направлений. Принявшая командование следующая по иерархии высшая особь оказалась куда умнее уничтоженной химе-линкора. Затопление канмусу по какой-то причине в её цели не входило, но с каждой атакой количество раненых девчат росло. А вместе с этим падала скорость эскадры русского дредноута. Ещё больше ситуацию ухудшал тот факт, что эту химе невозможно было обнаружить. Сколько Ульяновск ни кружил над отступающей эскадрой, ни на воде, ни под водой высшей глубинной не было. Без акустических буёв засечь подводную лодку в её родной стихии задача сама по себе невыполнимая, особенно если лодке всплывать не требуется. Специализированного самолёта проектировщиками «Кречета» не предусматривалось, а парень не настолько отчаялся, чтобы посылать противолодочные вертолёты в гущу сражения без прикрытия. «Похоже, выбора мне не оставляют», — подумал про себя авианосец, прокладывая курсы флотов Мутсу и Севастополь. Из вошедших в акваторию ударных соединений только первое, американское, в опеке нуждалось меньше всех. Главная ударная сила Филиппинской операции организованно с боем отступала к материку. Вся помощь Ульяновска свелась к уничтожению одной химе-авианосца, с линкором подопечные Энтерпрайз справились самостоятельно. Оставшаяся химе-авианосец держала дистанцию, ведя преследование слишком большой для неё стаей. Где-то поблизости скрывался лидер распавшейся троицы, иначе у простой авианесущей высшей начались бы проблемы с флагманскими особями Ру-класса, но в бой та пока не вступала. Дисциплина и выучка первого ударного соединения гарантировала им успешный отход, пусть и не без потерь. Больше всего беспокоила парня эскадра Мутсу. Её так же, как и канмусу под командованием Севастополь ранее, преследовала крупная стая под предводительством химе-линкора. Правда, эти глубинные действовали активнее, постоянно держа осколок второго ударного соединения под огнём дальнобойных орудий, порой выгоняя эсминцев в самоубийственные торпедные атаки. «Через два часа плетущиеся на четырнадцати узлах подранки Севастополь встретятся с более быстроходным отрядом Мутсу. Проигнорировать друг друга они не смогут, и воссоединившееся Второе Соединение окажется под огнём в окружении противника. Шансы выжить в таком случае…» — размышлял Ульяновск, рассматривая через своих разведчиков поле боя. — «Практически нулевые. Перебить всю эту глубинную армаду не хватит ни боекомплекта, ни времени, а до точки снабжения ещё как-то нужно добраться…» Боевая задача, поставленная штабом перед дивизией ракетных крейсеров, каких-либо других толкований не допускала. Необходимо любой ценой обеспечить выживание соотечественниц, всё остальное вторично. Прежде приказы допускали определённые рамки самостоятельных действий, сейчас же у авианосца подобного поля для манёвра не было. «Будет неприятно», — скривился парень, опустив взгляд на лётную палубу. — «Видимо, ни года без Катуни — это судьба». Застывшие в ожидании сорок четыре окрашенных в чёрный «пятьдесят седьмых», под завязку снаряжённых противокорабельными ракетами, молча скалились нарисованными на носовом обтекателе пастями в ответ. Смахнув ладонью воду с катапульт, Ульяновск, всё же, отдал приказ на взлёт. — Комсомолец, — не поворачиваясь обратился он к девушке-крейсеру. — Флагман? — отозвалась та сзади. — С этого момента все приказы выполняются под мою личную ответственность, — какие именно, авианосец решил умолчать, дабы не травмировать психику напарницы раньше времени. — Поняла, — после небольшой паузы, кивнула Коми. Натужно гудя двигателями, первая пара истребителей стала набирать высоту. — После того, как взлетит последнее звено истребителей, на тебе прикрытие эскадры. Будь готова по команде набирать максимальную и стрелять на ходу без прицеливания. — Даже без подсветки? — Я проведу ракеты. Твоя задача — чтобы ни одна муха к нам не приблизилась. — Поняла! Для подстраховки Ульяновск поднял в воздух пару Ка-31. Как только палуба опустела, и все заряженные смертью чёрные тени скрылись за тучами, авианосец прикрыл глаза. Ещё раз осмотрев ситуацию вокруг флота Мутсу, он сосредоточился на ближайшем самолёте-разведчике. Повинуясь приказу духа корабля, открылась крышка пусковой установки главного калибра последнего из «Кречетов». Прогрохотав стартовыми ускорителями, ракета огненным копьём взмыла в небо, поворачивая на север. Следом к цели устремились ещё одиннадцать. И пока ударное крыло облетало флотилию Севастополь с юга, «Граниты» выбрали путь напрямик. — «Борт Лайка-один, одиночный пуск «восьмисотой» по отметке, остальные ожидают», — скомандовал авианосец фее-пилоту, подсвечивая с самолётов-разведчиков голову демона химе-линкора. От командира ведущей машины вскоре пришло подтверждение приказа. Распределение целей по приоритетам огневого поражения у парня много времени не заняло. Кого, в каком порядке и какой ракетой бить, куда, как — данная процедура за годы службы была отработана до автоматизма. Подлётного времени выстрелов главного калибра для этого хватило. Глубоко вздохнув, Ульяновск закрыл глаза, сосредоточившись на ракетах и на картинке, транслируемой ему с самолётов-разведчиков. Вместе с этим он постарался отрешиться от визуальной составляющей, представляя вместо человекоподобных силуэтов огромных стальных монстров прошлого. Неповоротливых, но по-своему грациозных и прекрасных, чему помогали собственная фантазия и данные с радаров. К тому моменту «Граниты» вышли на вектор атаки, зайдя попавшей в прицел эскадре в хвост. Пошёл отсчет последних секунд, в течение которых авианосец мог отменить атаку, однако выбор из двух зол всегда сводился к меньшему. Позже, по возвращении на базу, он привычно напишет скупые строчки в рапорте, отчитается о потраченном боекомплекте и постарается обо всём забыть. Ну, а пока… Почти пять тонн металла, начинённых почти семью сотнями килограмм взрывчатки, влетели в корму первого линкора. Пробив хрупкую бронепалубу и смяв, как бумагу, переборки, почувствовав кровь, боеголовка пришла в действие, вырывая куски металла и разрывая механизмы. Стальной гигант качнулся от мощного взрыва, перебившего приводные валы и начисто лишив его возможности управляться. В образовавшуюся в корме пробоину начала поступать вода, но команду ремонтным партиям отдать уже было некому. Одновременно с попаданием первой ракеты, второй снаряд ударил в основание главной надстройки. Проломив не отличающуюся качеством защиту боевой рубки, ракета своим взрывом оторвала часть знаменитой пагоды, что теперь висела на остатках обшивки. — «Лайка-один, пуск!» — скомандовал Ульяновск. Отделившись от подвески, авиационный вариант «Оникса» устремился к подсвеченной кораблём-носителем цели. Пока он летел, линкоры попавшей под обстрел эскадры, получив попадание в корму, лишались хода и возможности маневрировать. Восемь могучих боевых кораблей, подобно брошенному якорю, стали тормозить эскадру, но обстрел был далёк от окончания. Три оставшихся противокорабельных ракеты, пробив насквозь эсминцы, ударили прямо в середину идущих рядом крейсеров. Два корабля, окутавшись белым паром и чёрным дымом горящего топлива, тоже стали замедляться. Третьему повезло меньше всех. Ракета взорвалась практически у самого киля, вырвав кусок днища и разорвав силовой набор корпуса. Накатившая волна довершила начатое, разломив крейсер пополам. Чуть вдали, выпущенное с истребителя пятиметровое стальное копьё с громким свистом впилось в голову демона химе-линкора. На мгновение титаническая туша, похожая на двухголовую гориллу, застыла в смятении. Осознание произошедшего пришло сразу после взрыва, превратившего одну из голов в стекающую по руке кровавую кашицу. Демон-симбионт взревел от боли. Ему вторила и глубинная, придя в бешенство. Повинуясь воле хозяйки, чёрный гигант схватил огромными лапами ближайшую к нему особь из числа свиты и с силой ударил о водную гладь. Сила удара была такова, что линкор Та-класса превратилась в кровавое пятно на воде, над которым тут же склонилась химе, выводя вспыхнувшей алым пламенем рукой одной ей понятные узоры. Несколько секунд спустя высокая брюнетка зачерпнула ладонями смешанную с останками воду. Чувствуя объявшую ярость хозяйку, возбудилась вся её стая. Часть особей покрылась маслянисто-чёрной аурой, внутри которой то и дело сверкали алые искры. Довольная эффектом, химе кровожадно улыбнулась и подула на жижу в ладонях, медленно разводя их в стороны. Стоило только первым каплям коснуться волн, море с огромной скоростью стало окрашиваться в кроваво-красный цвет. «А вот этого я не ожидал», — скривился Ульяновск, наблюдавший за происходящим. — «Но пути назад нет». Проверив расположение отметок на тактической карте, он скомандовал: — «Лайка-один, команда эскадрилье на атаку целей с жёлтым приоритетом. Хаски-один — ваши окрашены в красный. По завершению стрельб возвращайтесь на перевооружение в штурмовой вариант». Авианосец ещё раз убедился через самолёты-разведчики, что ракеты поразили все цели первой волны. Прежде чем «отключиться», он успел заметить, как кормовая башня одного из линкоров выпрыгнула из барбета, объятая огненным шаром. Как и почему взорвались пороховые погреба, так и осталось загадкой, корабль быстро уходил под воду, оседая кормой. — Ну, ему повезло, — пробормотал парень, открыв глаза. — Коми! — Всё чисто! Низ, верх — никого, — тут же отчиталась Комсомолец. — Это хорошо. Курс норд-норд-ост, скорость — тридцать узлов! — прозвучала команда флагмана. В глубине что-то взорвалось, слегка подкинув два крейсера. Ветер задул ещё сильнее, завывая, подобно голодным волкам. Творения советских инженеров начали набирать ход и успели пройти чуть меньше пяти километров, прежде чем вода под их ногами поменяла окрас на тёмно-красный. — Что за хрень! — не сдержалась девушка, провалившись в воду по щиколотку. — Алый прилив, — ответил Ульяновск, которого постигла схожая участь. — Некоторые высшие особи Глубинного Флота могут менять свойства воды. Как результат — у нас в таких случаях увеличивается осадка и становится сложнее маневрировать. У них — враг начинает буквально плавать в ремонтной жиже, правда, по мозгам, коих у глубинных и так не много, прилетает сильно. Отупление в обмен на лечение и прибавку к силе. — Она ещё и акустику глушит, — пожаловалась крейсер. — Есть такое, — кивнул авианосец. — Привыкнешь, научишься вносить поправку на помехи. А пока лучше прибавь ходу! Связавшись с самолётами-разведчиками, он отправил их на посадку для дозаправки. Отстрелявшиеся истребители уже начали снижение, и парень решил напоследок посмотреть на результат их работы. Его задумка сработала даже лучше, чем планировалось. Под действием алого прилива в боевое безумие попала и часть стай, кружившая вокруг эскадры Севастополь. Судя по тому, как они перестали атаковать девчат и набросились на принесённую в жертву вторую эскадру, среди химе возник конфликт иерархии. В идеале, это могло даже привести к выяснению отношений на месте, если не вмешается химе более высокого ранга, однако на такое везение Ульяновск не рассчитывал. — Мы идём на сближение, Коми, — обратился авианосец к напарнице. — Пока глубинные жрут друг друга, будем вытаскивать девчат из западни. — А нас не расстреляют на подходе? Вопрос крейсера не был лишён логики. Девы Флота сейчас на нервах и будут стрелять во всё, что движется и не отвечает на условные сигналы. А таковых Ульяновск не знал, так как по регламенту о разного рода позывных канмусу договаривались уже в море, выбирая один из нескольких, заранее заготовленных, наборов. Перехватить такое могли только кто-то вроде «Палтуса» или «Лиры» как минимум, а лучше лодка посовременнее. Разведка снабдить особую дивизию таблицей шифров не успела, стараясь не тревожить параноиков из японского отделения. — Вопрос, конечно, хороший, — задумался парень. — Можно позвонить в штаб, кому-то из наших точно выдали передатчик Коммуны. Маловероятно, что пошли на такой риск, но попробовать стоит. Дозаправлю «яки» и попробую подняться повыше. — Зачем яки? — посмотрела вверх Комсомолец. — На завесу химе не похоже. — Не стоит привлекать к себе лишнее внимание, мы и так уже нашумели достаточно. Эта красная дрянь, помимо изменения физических свойств воды, ещё и работает, как одна большая антенна для развернувшей её глубинной. Как этим воспользуются — зависит напрямую от видовой принадлежности. Если это субмарина или авианосец — наши дела плохи. — Ясно, — задумчиво пробормотала девушка, посматривая в сторону, куда ушёл залп авианесущего крейсера. — Попробуем передать весточку нарочным флагману, — добавил парень, перебирая карточки для призыва самолётов. — Главное — не напугать… Последний самолёт радиолокационного дозора натянул аэрофинишёр, как струну, и, остановившись, рассыпался на светящиеся частицы, которые впитались в лётную палубу. Немного подумав над составом эскадрилий, флагман ракетной дивизии решил сократить количество Су-57, заменив двенадцать машин на Су-33 с подвесными пушечными контейнерами. Данная сборка не раз доказывала свою эффективность в борьбе с авиацией глубинных, устраивая им самый настоящий геноцид в отдельно взятом воздушном пространстве. Для Ульяновска это был идеальный вариант, чтобы прикрыть флотилию Севастополь с воздуха на тот случай, если преследующая американцев химе решит переключить своё внимание на более лёгкую добычу. Но первой с палубы авианосца стартовало не звено истребителей, а четвёрка «Катранов» и один Ка-60. Именно им предстояло поработать почтальонами, передав координаты точки встречи русскому дредноуту, и помочь с навигацией. Попутно осуществить предварительную оценку состояния флотилии. — Коми, посчитай, сколько у тебя осталось ремонтных комплектов и аварийных пайков. Прикинь, сколько тебе нужно, чтобы дойти до первой точки рандеву и доложи! — распорядился парень, занявшись тем же самым.***
Покачиваясь на волнах, чёрное существо, отдалённо напоминавшее высеченную из куска скалы голову акулы, издавало звуки, схожие с довольным мурлыканьем сытой кошки. Из приоткрытой пасти то и дело с шипением вырывались языки алого пламени, освещая сидящую на нём девушку. — Ианира, ты собираешься как-то успокаивать свой выводок? — из воды показалась высокая брюнетка в коротком чёрном платье. Выпрыгнув на воду, словно на земную твердь, она с недовольством взглянула на хозяйку химеры, порождённой противоестественным союзом плоти и машины. Ианира никак не отреагировала на вопрос, продолжая лежать, облокотившись на растущие из спины нагромождения зенитных орудий и закинув руки за голову. За свою жизнь Эрато повидала множество сородичей-ульев, как низшей, так и высшей касты. Все они отличались спокойствием и хладнокровием, что ни удивительно, учитывая, что каждый летающий симбионт из роя являлся частью их самих. Однако одетая в чёрную блузку, переходившую в юбку до колен, белокурая глубинная будто вовсе выпала из реальности. — И почему ты не можешь быть, как твоя младшая сестра? — вздохнула Эрато, раздумывая, не пнуть ли номинальную соперницу в целях пробуждения. — Ианде слишком амбициозна, — зевнула Ианира, прикрыв рот облачённой в латную перчатку ладошкой. — Это вредно для здоровья. — Зато носит титул сильнейшего улья, в отличие от тебя, — поддела собеседницу химе-линкор. — Мелочи жизни, — отмахнулась та. Сев поудобнее на голове демона-симбионта, Ианира свесила ноги, закованные в высокие металлические сапоги, и лениво посмотрела на горизонт. — А Шадрия молодец, — прищурилась она. — Один-два в мою пользу, кстати, — повернувшись к линкору, Принцесса-Авианосец — по классификации людей — гордо вскинула голову. — Ноль-один, — поправила её линкор. — По одной мы потеряли от ударов третьей стороны, но да, счёт в твою пользу. — Занятно, что эта третья сторона пришла с вашей, — Ианира ткнула пальцем в брюнетку, — стороны. Но с этим пусть кхане разбираются. У нас с тобой был договор в рамках Права Владения. Результат, думаю, очевиден? — Мой тумен потерял двух темников, твой всего лишь одного. Однако, бой ещё не закончен, — напомнила Эрато. — Да, ты права, — не отрывая взгляда от линии горизонта, согласилась химе-авианосец. Линкору не понравился разгорающийся огонёк интереса в глазах собеседницы. Ухмылка же, медленно перерастающая в хищный оскал, и вовсе вызывала желание призвать симбионта. На всякий случай. — Похоже, для Шадрии безумие Марры всё ещё непреодолимо. Однако, какой красивый манёвр, — облизнулась белокурая глубинная. — Что ты там бормочешь себе под нос? — забеспокоилась Эрато. — Да так, мысли вслух, — встала на морду своего симбионта Ианира. — Пора наводить порядок… — Хочешь вступить в бой? — улыбнулась линкор. — Ведь тогда я тоже буду вынуждена присоединиться к своему тумену. — Табу полностью уничтожило рой моего кешика, такое можно искупить только кровью, — обманчиво-спокойным голосом ответила беловолосая глубинная на вопрос. Вокруг Ианиры заплясали алые молнии. На броне сапог и перчаток появились трещины, источавшие ярко-красный свет. Похожие зигзагообразные линии возникли на шее, опускаясь к груди, и бёдрах химе. — Посмотрим, насколько ты достойный противник! — практически промурлыкала авианосец. Ей вторил удар грома. Сверкнувшая среди туч алая молния окрасила воду багрянцем. Вокруг неё появилось огненное кольцо красного пламени, распавшееся на двенадцать горящих шаров. Повисев немного перед химе, они со свистом устремились за горизонт, на лету распадаясь на множество огоньков поменьше. Те, в свою очередь, стали обретать очертания круглых зубастых шариков. На этом светопреставление не закончилось. По боковым плавникам симбионта забегали белые искры, собираясь в небольшие гудящие полусферы. Постепенно они темнели, словно уплотняясь, пока находившаяся ближе всех к краю не треснула. — Эрато, — повернувшись к линкору, обратилась к ней Ианира. — Хм? — У табу есть имя? — Мы зовём его У, — ответила брюнетка. — У, — повторила беловолосая. Из полусфер начали вылупляться небольшие существа, похожие на маленьких скатов на курьих ножках с одним, светящимся бирюзовым светом, глазом в верхней части туловища. С противным писком они стали прыгать по плавникам, выстраиваясь в линию. — Наконец-то, — окинула взглядом вылупившиеся авиаюниты Ианира. — У меня появился достойный противник… — С чего вдруг? — усмехнулась химе-линкор. — Сестра для тебя таковым не являлась, а этот вдруг стал. Но авианосец её не слушала. Победоносно вскинув вверх кулак, она прокричала: — Наша битва будет легендарной! Похожие на скатов авиаюниты глубинных один за другим взмыли в небо, причудливо помахивая крыльями. Набрав нужную высоту, они окутались грязно-жёлтым свечением и, оставляя после себя осыпающиеся подобно песку искорки, ринулись догонять своих шарообразных коллег. — Впервые вижу, чтобы ты использовала песчанников против наземных, — задумчиво смотря вслед улетевшей авиации, прокомментировала Эрато. — Оу, это только начало, — облизнула пальцы Ианира. — Моя тринария фактически лишилась всех ульев из-за одной-единственной наземной… Вторая рука химе-авианосца оказалась зажата между её бёдер в опасной близости от юбки. — Вот поэтому Ианде и сильнее тебя, — покачала головой химе-линкор. — Умение сохранять здравый рассудок даже в самых плохих ситуациях спасает от ошибок поспешных решений. — Ты вроде хотела заняться своим туменом? — голосом, способным превращать волны в айсберги, рыкнула Ианира. — Вот и иди! Эрато молча покачала головой, не решаясь осуждать выбор чужой кхане. — У нас остался один день до подведения итогов, — напомнила брюнетка, прежде чем скрыться под водой. — Этого более, чем достаточно, — прошептала авианосец, послав мысленную команду симбионту. Тот негромко поворчал и бесшумно заскользил по воде, набирая скорость.