Шкаф

      — Сестра моя, ты только взгляни на это великолепие! — восторженно воскликнула Мусаши, держа перед собой вечернее платье в чехле.       Гордость флота Империи Сакуры отличалась от своей младшей сестры также, как день отличается от ночи, начиная от класса и заканчивая внешностью. В то время как Шинано часто сравнивали с тихой лунной ночью, она была олицетворением шторма. По длинным иссиня-чёрным волосам иногда пробегало лиловое свечение, напоминая отсвет молнии в грозовых облаках. Яркие глаза золотого цвета вкупе с отметками на щеках, похожих на вибриссы, придавали тёмной кицуне хищный облик, даже когда она была в хорошем расположении духа.       В стороне от кансен-суперлинкора огромное нагромождение одеял и подушек на кровати издало нечленораздельный звук, полный ноток недовольства.       — Прекращай! — брюнетка повесила платье за вешалку на дверку шкафа и повернулась к горе постельных принадлежностей. — Командующий флота Сакуры оказал нам великую честь присутствовать на сегодняшнем торжественном приёме.       Ответа не последовало. Вместо этого комок на кровати словно попытался ужаться в размерах, вздрагивая с каждым шагом приближавшейся к нему девушки.       Недовольно цокнув языком, Мусаши закатала повыше длинные рукава своего невероятно короткого, практически переступившего грань приличия, чёрного кимоно и взялась за край одеяла.       — Сестра моя, не нужно сопротивляться, — произнесла она и показательно вздохнула.       Столь простое действие чуть не привело к тому, что грудь кансен едва не вывалилась через меховой воротник, который украшал её одеяние.       Собеседница вновь не удостоила её ответом.       — Что ж, прими же поражение с честью, — выдохнула брюнетка и резко потянула одеяло на себя.       С лёгкостью разрушив форт из подушек, Мусаши, ухмыльнувшись, посмотрела на съёжившуюся клубочком сестру. Любой офицер, увидев их вместе, не смог бы найти отличий в облике, кроме разной расцветки. Однако некоторые, присмотревшись повнимательнее и поборов вожделение, могли бы отметить, что старшая из линкоров «Ямато» была немного выше ростом, капельку шире в бёдрах и обладала чуть более крупной грудью. К счастью, даже среди Дев Флота, способных заметить столь незначительные отличия находились единицы.       — Я не хочу туда идти, — зевнула Шинано, сонно протирая глаза.       — Долг воина тяжёл, как гора, — промолвила брюнетка, начав собирать раскиданные по полу подушки. — Ты же это прекрасно знаешь.       — Горы нужно обходить, — устало произнесла сереброволосая кицуне, сложив руки под головой, осоловело взирая на сестру. — Этим я и намерена заниматься ближайшие несколько часов, а лучше — до утра.       Свои слова девушка подкрепила звучным зевком, словно намекая родственнице, чтобы она отстала от неё со столь неуместными предложениями.       — От судьбы не уйдёшь, — покачала головой Мусаши, аккуратно сложив подушки на кресле. — Мы — цвет и лицо Империи, и присутствовать на официальных мероприятиях входит в наши обязанности перед страной и флотом.       Шинано закрыла глаза, храня молчание. Впрочем, по навострившимся ушкам сестры брюнетка уже догадалась, как она собирается ответить:       — Да, это обязанности и Нагато тоже, но её здесь сейчас нет, — опередила её кансен-суперлинкор. — И вовсе не из-за комплексов, не стоит верить слухам, распространяемым ловким языком Акаги.       Светлая кицуне, услышав имя флагмана первой авианосной дивизии, приподняла голову и окинула сестру задумчивым взглядом.       — Вот пусть Акаги и идёт, — вынесла она свой вердикт. — А мне и здесь хорошо. И будет ещё лучше, если ты вернёшь одеялко. С подушкой.       — Хозяйка алого огня в любом случае будет на приёме, — встала между креслом с постельными принадлежностями и сестрой тёмная девушка-лиса. — Так что долг неизбежен, следовать его зову священная обязанность воина Империи!       Шинано молча повернула голову и посмотрела в окно. На улице, под перестук дождевых капель по окну, завывал ветер, едва не пригибая деревья к земле. Затем она перевела взгляд на сестру, вопросительно выгнув бровь.       — Жилой корпус соединён со зданием штаба как верхней галереей, так и подземным переходом, — Мусаши будто ждала попытки сестры сослаться на непогоду. — Ни на тебя, ни на твоё платье не упадёт ни капли.       — Я бы на месте командования заинтересовалась этим внезапным штормом, а не пышными мероприятиями для кансен на усладу взгляда офицеров, — недовольно фыркнула сереброволосая кицуне.       — У всех есть свои слабости, — усмехнулась её тёмноволосая родственница. — Умение признавать их и держать в узде — есть признак хорошего офицера. Не думаю, что командующий этого не понимает.       Ответ Шинано потонул в раскате грома, от которого задрожали стёкла. Комната на мгновение окрасилась в лиловый цвет отсветом ударившей где-то над базой молнии. Воплощение единственного авианосца из сестёр класса «Ямато» подскочило на кровати, выгнув спину, подобно кошке.       — Это ведь… не Бенисакура? — подозрительно покосилась она на брюнетку.       — Признаю, сей природный феномен похож на мой клинок, но — нет, — отрицательно качнула головой Мусаши. — Я пойду поинтересуюсь у Джерси, бывают ли в данных широтах подобные грозы.       Зная предрасположенность сестры к стихии молнии, Шинано решила уточнить:       — Ты ничего не почувствовала?       — Нет, — подумав немного, ответила тёмная кицуне. — Сия молния есть творение природы, однако… — сдвинув брови, она бросила взгляд на бушующую на улице непогоду. — Песнь стихии, что поёт буря, мне незнакома.       Закончив, Мусаши вышла из комнаты, оставив сереброволосую кансен в одиночестве. Едва щёлкнул дверной замок, та села на кровати, поджав под себя ноги.       Миг — и вокруг Шинано закружился хоровод голубых мотыльков. Повинуясь воле хозяйки, они разлетелись в разные стороны и растворились в воздухе, едва коснувшись стен. Очередной удар грома заставил девушку вздрогнуть и с опаской посмотреть в окно.       Ветер усиливался. Прислушавшись, кансен начало казаться, что завывание начинает складываться в слова неизвестного языка. И чем дольше она вслушивалась, тем больше свинцово-чёрные тучи в небесах начинали походить на хоровод беснующихся зверей. Разных форм и размеров, но всех их объединяло отдалённое сходство с тем монстром, что восстал из океанской бездны во время атаки сирен на Бриллиантовую Твердыню.       — Это плохо, — прошептала Шинано, получив известия от одной из своих посланниц.       Вскочив с кровати, она босиком поспешила к выходу, в спешке позабыв про туфли.

***

      Поборов наваждение, Сириус всё же смогла дотронуться до застывшего столбом парня:       — Ульяновск, что с тобой?       Тот молчал, продолжая буравить взглядом горизонт. И его совершенно не заботили языки призрачного пламени, которыми горели светящиеся синим глаза.       — На Ибуки похож, — отметила Эссекс, поравнявшись с отстающими. — Только без гетерохромии. Чего это с ним? — обратилась она к горничной.       Ответа у британки не было, так что она непонимающе пожала плечами, на что её соратница устало закатила глаза.       — Эй! — американка пощёлкала пальцами перед лицом парня. — Мокрой ходить неприятно, знаешь ли!       Ульяновск пропустил слова мимо ушей, пытаясь разобраться в мешанине чувств, нахлынувших на него, подобно приливной волне. Горизонт в его восприятии раздвинулся настолько далеко, что заглянуть на такие расстояния он не мог и мечтать даже с самыми современными станциями дальнего обзора. Гидролокатор казался способным сосчитать количество песчинок на дне. Сам он себя ощущал настолько отдохнувшим и полным сил, что начинал сомневаться в реальности недавнего тяжёлого похода.       И всё это под аккомпанемент метаморфоз, происходивших в мелодии, что пел океан. Медленно, но отчётливо, в ней проскакивали нотки узнавания, а в эмоциональном фоне начало появляться нечто, похожее на радость от встречи с чем-то давно потерянным. Появился странный ритм, одновременно похожий на медленное биение огромного сердца и в то же время на быстрый перебор по клавишам невидимого пианино.       Вместе с музыкой пришло осознание, что где-то далеко, настолько далеко, что не хватает и взгляда, начало просыпаться что-то огромное, непостижимое для разума простого обывателя. То, чему Ульяновск не хотел попадаться на глаза.       С трудом оторвав взгляд от бушующего моря, он посмотрел на свои руки, и увиденное не обрадовало. Кожа стала ещё бледнее, исчезнувшее было красное свечение в чёрных венах-трещинах вернулось, превратившись в слабо мерцающее голубоватое свечение.       — Земля вызывает гостя, приём! — хлопнула в ладоши перед его лицом Эссекс. — Хватит уже впадать в транс!       На этот раз её попытка увенчалась успехом: парень, медленно моргнув, оторвался от изучения собственного тела и внутренних ощущений.       — Я в порядке, — выдохнул Ульяновск, посмотрев на обеспокоенные лица девушек. — Вроде бы.       — Ты всегда так на шторм реагируешь? — сдвинув брови, поинтересовалась американка.       — Это ведь не те шторма, о которых ты рассказывал? — в надежде услышать отрицательный ответ, спросила Сириус, прекрасно помня истории «землянина».       — Не они, но похоже, — нехотя огорчил её парень. — Поэтому, ноги в руки и на берег!       Схватив девушек за руки, он спустил в галоп весь табун лошадок, коими обладала его двигательная установка. Желание как можно скорее оказаться на суше было столь сильным, что незамеченными оказались выкрики фей, зафиксировавших превышение всех допустимых пределов по скорости движения и мощности двигателя.       — Мне кто-нибудь объяснит, что за чертовщина происходит?! — возмутилась Эссекс, явно недовольная тем, что так и не получила никаких пояснений касаемо текущей ситуации.       Увлекаемая парнем вперёд, кансен была вынуждена приложить усилия, дабы не налететь под воздействием гидродинамических сил на буксируемую рядом горничную. А шторм всё усиливался, порой подкидывая на волнах троицу практически на высоту лётной палубы её корпуса.       — Короткая версия звучит, как непереносимость Девами Флота штормовой погоды после длительных боевых походов в открытом море, — скупо бросил Ульяновск, не оборачиваясь. — Для более подробной надо углубиться в особенности призыва канмусу, которые я сам не знаю, и в слишком тонкие материи. На что у нас нет времени.       В любой другой ситуации Эссекс посмеялась бы от подобной реакции на грозу. Однако, то, что буквально минуту назад происходило с импровизированным буксиром, определённо не смахивало на фобию, больше напоминая метаморфозы, сходные с синдромом пробуждения, который возникал у некоторых кансен, попавших под влияние Сирен.       — Будь здесь они, давно бы по всей базе выла тревога, — прошипела себе под нос американка, на всякий случай начав повнимательнее прислушиваясь к сигналам на радаре.       — Это не сирены, — твёрдым голосом произнесла Сириус, уловив чутким слухом реплику соратницы.       — Откуда ты знаешь? — повернулась к ней авианосная кансен, с налётом раздражения добавив: — Ты же не прототип.       Зная любовь британцев совать нос в чужие дела и специфику работы горничных Королевского Флота в частности, Эссекс была уверена, что британская кансен что-то знала. И, судя по прикушенной нижней губе, та не могла решить, стоит ли выдавать информацию.       — Я не представляю, что вам могут сделать сирены, — ответил вместо неё Ульяновск. — Однако чем быстрее и дальше мы уйдём от воды, тем лучше.       Резко затормозив у мелководья, парень слегка довернул вправо и, немного раскрутив таким образом, отпустил американку. Английский лёгкий крейсер он и вовсе буквально выкинул на берег.       — Я, в принципе, поддерживаю идею убраться куда-нибудь под крышу, — согласилась Эссекс. — Но?..       — Но поменьше разговоров. Приготовься!       Проскользив по инерции до самой кромки воды, она спокойно вышла на мокрый песок. Подкинутая Сириус, напротив, сделав одинарное сальто, подобно гимнастке на соревнованиях, приземлилась чуть поодаль, разведя руки в стороны.       — Показушница, — невольно вырвалось у синеволосой кансен.       Оказавшись на твёрдой земле, Ульяновск на мгновение окутался белым свечением, которое, исчезнув, оставило после себя выданную Лексингтон местную офицерскую униформу.       — Спорить можете сколько угодно, — прошёл он мимо девушек. — А вот я сомневаюсь, что одежда простых смертных имеет те же свойства, что и одеяния Дев Флота.       — Вообще-то наши костюмы вполне водонепроницаемы, только не для таких дождей, — догнала его Эссекс. — В такую погоду мы или на базе сидим, или на чьём-то мостике. А так, — оттянула она ворот блузки, чья ткань прилипала к телу, подобно второй коже, — промокнуть до нитки вполне реально.       Покосившись на неё, Ульяновск мысленно возвёл хвалу высшим силам, даровавшим этому воплощению авианосца широкий плащ в качестве элемента формы. Именно он скрывал из виду то, как пропитавшаяся водой материя очерчивала каждый изгиб тренированного тела Девы Флота.       Не ведая о моральных терзаниях парня, американка не удержалась от возможности кинуть камень в огород представителя бывшей метрополии:       — Но моё хотя бы не просвечивается.       Он не удержался и посмотрел налево.       — Что-то не так? — обеспокоенно спросила Сириус, не уловив намёка со стороны американки. — Ты простыл?       Одежда на несчастной горничной выглядела так, словно дождём из неё вымыло все краски. Просвечивалось всё, начиная от белого верха и заканчивая тёмно-коричневой юбкой. И только чёрный кружевной бюстгальтер ещё как-то сопротивлялся напору стихии, но и он начал сдавать позиции. Два торчащих бугорка тёмно-красного цвета, венчавших полную грудь горничной, явно намекали, что стоит поспешить и укрыться от непогоды где-нибудь в тепле. И желательно поскорее, иначе превратившееся в боди-арт платье горничной вовсе смоет, как краску.       — Корабли не болеют, — с трудом отвернулся Ульяновск от соблазнительно подпрыгивающих холмов.       Ехидную усмешку Эссекс он предпочёл проигнорировать.       — Сестра, у нас проблемы, — высунулась из будки командного пункта Лексингтон, стоило компании подойти ближе.       Троица забежала под навес здания, чтобы сделать небольшую передышку.       — Какого плана? — переспросила старшая кансен-авианосец.       — Сегодня же приём в штабе! — вышла на крыльцо младшая, закрыв дверь. — Через час!       Схватившись за голову, Эссекс от души выругалась.       — Всё плохо? — спросил парень.       Ругань синеволосой девушки заглушил удар грома, а удар лиловой молнии на мгновение ослепил собравшихся.       — Полностью согласен, — проморгавшись, Ульяновск бросил взгляд на место удара молнии.       Стремительно остывающая паутинка превратившегося в стекло песка злобно шипела, испаряя капли дождя. Образовавшийся фульгурит находился именно там, куда приземлилась каких-то пару минут назад Сириус.       Обменявшись взглядами, три авианосца и один лёгкий крейсер молча кивнули и поспешили покинуть негостеприимный пляж.       — Надо переодеться, привести себя в порядок, — на бегу причитала Эссекс. — Тебя ещё расчесать! — бросила она сестре.       — Я и сама могу! — возмутилась та.       — Я тебе сейчас дам: сама! — старшая была непреклонной. — Никаких ирокезов на официальной церемонии!       — Это модно! — тихо буркнула Лексингтон, но стушевалась под суровым взглядом синевласки.       Обратный путь до комнаты Эссекс прошёл без происшествий, что не могло не радовать случайных гостей базы Орлиного Союза. Там их ждал новенький шкаф, с которого манджу даже не успели снять пакетик с гарантийным талоном.       Вытолкав ногами пернатых духов-помощников в коридор, старшая кансен-авианосец выхватила из встроенного в стену шкафа-купе платье и туфли с тремя полотенцами и побежала к двери.       — С душем сами разберётесь, — всучила гостям по полотенцу Эссекс. — Получится активировать портал — хорошо. Если нет — с меня вкусняшки. Двери никому не открывать!       Закончив импровизированный инструктаж на скорую руку, она почти переступила через порог, но, будто кое-что вспомнив, обернулась:       — Не развратничайте, — и, подмигнув парню, девушка быстро покинула комнату.       Какое-то время два крейсера, тяжёлый авианесущий и лёгкий классический, молча рассматривали закрытую дверь, думая о своём.       — Напомни, сколько у неё сестёр? — не отрывая взгляда от дверной ручки спросил Ульяновск.       — Двадцать три, — на автомате ответила Сириус.       Вопрос был, скорее, риторическим. Парень на свою память не жаловался, и основную часть биографии самых знаменитых кораблей и их воплощений помнил хорошо. Однако проявленная безответственность со стороны Эссекс никак не походила на поведение старшего представителя большой семьи.       С другой стороны, думал он, с таким количеством родни на одной базе не грех и свихнуться немного.       Подойдя к шкафу, авианосец на удачу приоткрыл дверцу, но внутри его ждало разочарование в виде пустых полок. В этот момент горничная невольно напомнила о себе, легонько чихнув, тем самым отвлекая парня от начала тестирования петель на выносливость методом открытия-закрытия.       — Иди в ванну и вытрись, нет причин мёрзнуть почём зря, — повернулся к ней Ульяновск. — Хоть в силу природы простыть нам и не грозит.       Как с них на пол ещё не натекло небольшой лужицы, так и осталось загадкой. Зато плачевное состояние одежды притягивало взгляд к вздрогнувшим формам британки, когда она резко развернулась в его сторону.       — А ты?       — Я могу и сам обсохнуть. Строили меня для действий в высоких широтах, так что прогреть палубу турбинным паром вполне по силам, — ответил парень.       Совершенно не стесняясь, он проводил взглядом капельку воды, упавшую с её волос на плечо и медленно скатившуюся вниз. Застыв ненадолго возле чёрной ленточки, соединявшей лиф платья с воротником, она прошла сквозь ткань и, словно нехотя подчинившись силе тяготения, скользнула в ложбинку между двумя нежно-розовыми полушариями.       Воображение невольно дорисовало в голове парня остальной путь. Как просочившись через тесноту лифчика, капля скользит по подтянутому животику ниже и ниже. Столкнувшись с резинкой трусиков, она подныривает под неё и, обогнув изгиб бедра, падает на пол.       — Ты — гость, — с важным видом произнесла Сириус, не ведая о мыслях собеседника. — А хорошая горничная сперва позаботится о госте и только потом о себе.       Ульяновск прикрыл глаза и покачал головой, пытаясь отвлечься от вида пышущей праведным гневом британки.       — Разве горничная не должна быть всегда в форме, чтобы выполнять свои обязанности? — перефразировал он услышанные ранее слова. — А не стоять посреди комнаты в мокрой униформе?       В памяти, помимо слов Белфаст и Нептун, всплыли и остальные эпизоды с другими кансен, с которыми парню довелось повстречаться благодаря незадокументированным функциям некоторых предметов интерьера. Весьма откровенные наряды и довольно смелое поведение наводило только на две мысли: или они не умели вести себя по-другому, или специально провоцировали на некоторую реакцию.       Как бы ни старались учёные, призвать Деву Флота, в которой бы удалось полностью подавить человеческую часть сущности не получалось. Инстинкты всегда находили выход, какими бы стальными нервами не обладала канмусу. Именно эта часть отличала воплощения кораблей прошлого от бездушных машин, лишённых эмоций. Однако сейчас Ульяновск предпочёл бы свою человеческую часть, выведенную из равновесия синдромом коррозии, затолкать куда подальше.       Сириус ремарку авианосца восприняла по-своему, подойдя ближе и накинув на его голову полотенце.       — Госпожа Белфаст говорит, что всегда нужно действовать согласно ситуации, — произнесла она, вытирая влагу с головы Ульяновска.       Опустив взгляд, парень почувствовал, как натянулась последняя ниточка терпения. Проклятые капельки воды, гипнотизирующе скатывались по телу девушки от любого её движения, оставляя за собой влажный след, слабо блестевший в свете ламп и отсветов молнии за окном.       — Ты это специально? — глубоко вздохнул авианосец.       В ноздри ударил слабый запах весеннего разнотравья с лёгкой примесью морского бриза.       — Что? — переспросила кансен, остановив свои манипуляции.       — Ты специально меня провоцируешь? — повторил свой вопрос Ульяновск, продолжая смотреть на соблазнительную грудь внизу.       — Хм? — недоумённо вздохнула Сириус.       Не получив ответа, она проследила его взгляд и негромко пискнула, наконец, осознав, в каком виде она стоит. Казалось, горничная покраснела до такой степени, что от неё вот-вот начнёт валить пар.       — Я-я не с-специально!.. — заикаясь, вскрикнула девушка.       Парень посмотрел на покрасневшее от смущения лицо, обрамлённое мокрыми серебряными волосами. Потупленный взгляд, чуть приоткрытые алые губы, манящие к ним прикоснуться.       — Вы… желаете Сириус? — внезапно тихо прошептала она, облизнувшись.       И пусть это было сказано с такой интонацией, будто перед Ульяновском стоял бездушный робот, коими любили хвастаться различные ИТ-компании на выставках, его это уже не волновало. Последняя струна, удерживающая разум парня в рациональном пространстве, с громким звоном лопнула.       Положив руки на плечи девушки, он немного наклонился вперёд. Этого оказалось достаточно, чтобы из-за разницы в росте буквально над ней нависнуть.       — Я не расслышал, повтори, пожалуйста, — попросил парень, смотря глаза в глаза. — Только более эмоционально…       Где-то в глубинах сознания робкий голосок намекнул, что произошедшее может быть не более чем непроизвольной реакцией на мужское присутствие в личном пространстве. Командующие попадались разные, и, порой, находился уникум, не способный устоять перед соблазном внешности Дев Флота. Таких не останавливала ни строгость устава, ни вероятность навсегда остаться калекой из-за излишне распалившейся канмусу. Хоть переломы тазовой кости и научились лечить, это однозначно гарантировало списание неудачливого вояки на гражданку по одним только медицинским показателям. Возможно, промелькнула мысль, Сириус когда-то не повезло с адмиралом…       Девушка подняла голову, встретившись с ним задумчивым взглядом. О чём бы ни думала кансен, несколько мгновений спустя она приняла решение.       Неуверенно, словно боясь чего-то, она убрала ладони с полотенца и положила их на запястья Ульяновска. Затем, немного помедлив, горничная глубоко вздохнула и, закусив от напряжения нижнюю губу, убрала руки парня со своих плеч.       Тот было обрадовался торжеству здравого смысла, понадеявшись, что британка отойдёт назад, смутившись, а то и вовсе скроется в душевой. Однако он оказался совершенно не готов к ощущению горячей плоти, окутанной влажной тканью, в своих руках. Сжав ими свою грудь с боков, девушка немного приподнялась на носках, словно пытаясь повторить черноморский инцидент восемьдесят восьмого года, но уже с действующими лицами в других весовых категориях.       — Ты… желаешь Сириус? — на этот раз в её интонациях было гораздо больше эмоций.       Небольшие ладошки покинули запястья Ульяновска и, не разрывая контакта, накрыли его ладони, не позволяя их убрать. Благодаря этому парень смог в полной мере оценить приятную тяжесть, вздрогнувшую в такт голосу горничной.       За окном ударила молния, на секунду залив комнату алым светом, будто некие духи-хранители выражали своё недовольство происходящим. Моргнув, парень внезапно ощутил, как исчезло чувство присутствия чего-то неизведанного, преследовавшего его с начала шторма. Странная мелодия никуда не делась, но стала гораздо тише, заиграв теперь нотками недовольства.       Одновременно с осознанием изменений в протекании коррозии пришло и понимание причины. Как говорило о привычке жителей Туманного Альбиона испортить жизнь ближнему большинство знакомых ему офицеров, «англичанка любит гадить». Подобным могла заниматься кансен лёгкого крейсера, осознанно или нет. Однако с учётом резкого обострения синдрома, желание поддаться на провокацию ради смягчения последствий контакта с Бездной казалось Ульяновску наименьшим из зол.       Оставалось немногое — вспомнить и отфильтровать байки знакомых матросов об их приключениях во время увольнительных.       — А что, если ответ «да»? — парень наклонился чуть ниже.       Даже не дав ему закончить, Сириус вместо ответа встала на носки, прикрыв глаза. Прикосновение губ девушки оказалось сродни первой секунде пуска реактора после заправки топливом. Такое же всепоглощающее чувство эйфории, подстёгиваемое пробегающими по всему телу электрическим разрядам, от которых по телу растекается приятная немота. Обычно это длилось всего секунду, до тех пор, пока процессы в активной зоне атомных сердец не стабилизируются. Сейчас же…       Ульяновск непроизвольно сжал пальцы. Была ли грудь кансен отражением противоторпедных булей или чего-то ещё — значения уже не имело. Ощущение приятной упругости тёплого тела легко задвигали часть «я-корабль» его сущности на второй план, и он повторил жест.       Девушка на это ответила приглушённым и, явно одобрительным, стоном. Прекратив удерживать ладони на своей груди, она обняла его за шею и наклонила голову на бок. В этот момент скопившаяся на телах дождевая вода дала о себе знать.       Стоявшая практически на кончиках подошв туфлей Сириус поскользнулась и, пытаясь как-то сохранить устойчивость, буквально повисла на парне. Находясь в прострации от поцелуя тот оказался не готов к дополнительному весу на шее и потерял равновесие, но успел вовремя сориентироваться. Молниеносным движением руки метнулись к той части тела Девы Флота, что обычно считалась кормой канмусу. Схватившись за неё, Ульяновск выпрямился, приподнимая девушку вверх.       Бёдра горничной тут же обвились вокруг его поясницы, а радар в это время искал подходящую точку опоры. Она нашлась в двух шагах левее, куда и направился принявший дополнительный груз авианосец.       Осторожно усадив кансен на стол, в мыслях надеясь, что не сдавил слишком сильно её ягодицы, чтобы появились отметины, парень переместил ладони на талию. Девушка благодарно мурлыкнула, ещё крепче обняв, и, не прекращая поцелуя, провела языком по губам Ульяновска.       Он ответил, и вскоре пара самозабвенно целовалась, абсолютно позабыв об окружающем мире. Никому не было дела до постепенно намокающих документов на столе, когда ладони парня гладили нежную кожу бёдер Сириус, задевая пальцами резинку чулок. Именно в таком виде их и застала Шинано, резко распахнувшая дверь в комнату.       — Нашла, — пытаясь отдышаться, произнесла она.       Однако, даже едва не снесённая с петель дверь не вернула пару в реальный мир, который в их восприятии сузился до тел друг друга. Не заметив реакции, девушка-лиса громко покашляла, внешне оставаясь спокойной. И только дёргающиеся хвосты выдавали её недовольство.       Оторвавшись от губ Сириус, Ульяновск синхронно с ней повернул голову ко входу. Оказавшись в перекрестье недовольных взглядов красной и горящей синей пары глаз, кицуне немного стушевалась:       — У нас проблемы, — ещё раз прочистив горло, произнесла она.