***
Оказавшись наедине со своей эскадрой, Ульяновск привычно прошёлся по стенам бортовыми средствами радиоэлектронной борьбы в поисках всевозможных следящих устройств. И изрядно удивился, не найдя оных даже в потолке или окнах. — Вот он — капитализм! — отвлёк его от обследования помещений сварливый голос Киров. Заглянув в бокс для капитального ремонта, девушка узрела большой зал, отделанный белым мрамором в стиле римской бани. Вдоль одной из стен располагались восемь одиночных купален, в которых с лёгкостью поместилось бы сразу три человека. В бортик вделан пульт со множеством кнопочек и широким дисплеем, по бокам стояла ширма, позволявшая скрыть посетителя от посторонних глаз. Напротив находился самый настоящий бассейн, наполненный светло-бирюзовой жидкостью, от которой вверх струился лёгкий пар. И повсюду колонны в виде полуобнажённых атлантов, поддерживающих потолок, да лепнина в форме голов медузы-горгоны. Светильники оказались инкрустированы в цветочный узор на потолке и замаскированы матовым рассеивателем. — Тут даже свет настроить можно! — покрутив ручку одного из регуляторов, воскликнула канмусу атомного крейсера. — А у нас народный кафель и минимум удобств в доках. — Там ещё мягкое ортопедическое покрытие у ванн и на бортиках бассейна, а также куча всякой мелочи вплоть до выхода в интернет, — заглянул ей через плечо Ульяновск. — Ничего такого, чего нет в отечественном флоте, разве что у нас практикуется отделка деревом. Доводилось пользоваться ремонтной базой в Петропавловске пару раз. — Тогда почему у нас такой… — попыталась подобрать слова Комсомолец. — Минимализм? И зачем тут это? — успев снять форму и закутаться в полотенце, она постучала пальчиком по фиговому листку одного из атлантов. — Утолить извращённый вкус грязных капиталистов? — прищурилась Киров. — Мы — спецназ, Коми, и наша работа — скрытое уничтожение противника. В перестрелки вступать не наш профиль, поэтому чинят нас в иных условиях. Но, если серьёзно, просто использую более концентрированный ремсостав, конфликтующий со всем этим богатством. Отсюда и специальная плитка на полу и стенах, — утолил любопытство младшей напарницы флагман. — Не по статусу нам валяться в ванной сутками, пока корпус восстанавливается. А вот канмусу «попроще», — он изобразил пальцами кавычки. — Порой приходится до двух дней откисать в бассейне. И, чтобы не скучали, здесь есть возможность даже моноблочный компьютер подключить. Правда, проектора на потолок и обоймы беспроводных джойстиков, подвешенной к потолку, я не наблюдаю, что определённо можно записать в плюсик родному флоту. — Даже думать не хочу, чем они тут занимаются на виду у статуй, — покачала головой атомная канмусу. — Кому что, — не упустил возможности поддеть напарницу парень. — Они ещё и снимаются! — ахнула Комсомолец, умудрившись оторвать гипсовый фиговый листок от ближайшего атланта. — Да ещё и на защёлке… Фу, какой маленький калибр! — Это греко-римский фенотип, — усмехнулась Киров, предупредив младшую: — Смотри не сломай! — Пальцами лазить, вообще-то, не гигиенично, — напомнил Ульяновск, подключая тактический планшет к информационной сети базы. Командующий Даниэль Монбар выдал расширенный доступ, заранее предупредив, в какие разделы лучше не заглядывать ради душевного здоровья. По его словам, некоторые девчата обладали слишком бурной фантазией и не стеснялись выставлять свои поделки на всеобщее обозрение. За что иногда наказывались как флагманами, так и командованием. Деталь колонны успешно, и без последствий для предмета интерьера, вернулась на законное место. После посещения душевой Коми, как получившая минимальные повреждения, была отправлена в ванную с восстанавливающим составом. Атомоходы же погрузили свои тела в концентрат для интенсификации процесса. — Сколько? — парень повернулся к блаженно выдохнувшей Киров. — Девять часов и пятьдесят одна минута, если таймер не врёт, — прикрыв глаза, девушка откинулась на бортик. — Коми? — окликнул он второго члена отряда. — Сорок семь минут, — отозвалась блондинка, уже найдя где-то беспроводные наушники. — Я в астрал, если что. Послушаю, что тут есть в аудиотеке. — Через полчаса ужин, так что не усни, — предупредил её Ульяновск. Старшая девушка-крейсер, видя подобную расторопность младшей, только покачала головой, пробурчав про вредные привычки. — Я, судя по всему, вылезу самым последним, — покосился флагман на таймер занятого дока. — А вот тебе повезло, с повреждённой ходовой обычно дольше лежат. Циферблат стойко показывал шестнадцать с половиной часов до окончания ремонта. — Всегда думала, что винторулевую группу восстанавливать сложнее самолётоподъёмника, — не открывая глаз, произнесла девушка. — Помимо лифта, пострадало оборудование ангара и половина инфраструктуры острова. Радары не задело лишь чудом. Как боекомплект шестистволок не рванул — ума не приложу. — Повезло. Ульяновск молча кивнул, надвинув специальную шторку из небольших реечек над ванной, на которой тут же появилась команда феек из числа авиатехников и один из немногих уцелевших истребителей объективного контроля. И пока они колдовали над оборудованием на подвесах, флагман принялся писать доклад о результатах похода. Некоторые эпизоды по соображениям секретности пришлось пересказать иначе, как например применение новейших Су-57. Про увеличенную авиагруппу он и вовсе решил не писать за отсутствием всякого смысла. Всё равно, стоило только ступить на берег, наложенный Сириус при помощи некоего колдовства иномировых Дев Флота эффект бесследно исчез. Состав авиагруппы вернулся к привычном восьмидесяти бортам, включая вертолётную группу и эскадрилью самолётов ДРЛО. — Машинку не засекут? — поинтересовалась Киров, не сводя подозрительного взгляда с Комсомолец. — С чего вдруг? — удивился Ульяновск. — Он же не летает, да и пятое поколение, в конце концов. Стелс и всё такое, для радаров времён Второй Мировой без шансов. — Ну ладно, — отозвалась она, подкидывая в руке мочалку. И кинула ту в лежащую слева Коми. Прицел не подкачал, и губка, попав по наушникам, сдвинула их, вызвав недовольный возглас младшей канмусу: — Да за что?! — Колись, где нашла? — тоном заправского чекиста спросила первая из «Орланов». — На входе стеллаж стоит, — поправив наушники, Комсомолец вновь погрузилась в медитацию. — Кто о чём, а наркоман о дозе, — вздохнув, покачала головой Киров. Встав из ванны, ничуть не стесняясь своей наготы, она пошла в раздевалку. — Смотри сама не подсядь! — крикнул ей вслед флагман. — Я же не ребёнок, — обернувшись, девушка показала ему язык. — Время покажет, — и парень попытался вернуться к рапорту, но… — Тут ужин принесли! Пахнет вкусно! — воскликнула из раздевалки атомная канмусу. Отчёт тут же был отложен в сторону, а в Комсомолец полетела ещё одна мочалка. — Да хватит уже! — возмутилась та. — Ужин, — напомнил ей Ульяновск. — Надеюсь, там есть компот из сухофруктов… — мечтательно облизнулась Коми. — Об этом до возвращения домой можешь смело забыть, — усмехнулся флагман небольшой эскадры. — Не дёргайся, — осадил он попытавшуюся вылезти из ванной девушку. — В доках есть возможность приёма пищи, не прерывая процесса ремонта. Когда канмусу сутки откисает в ванной, её никто голодом не морит. Демонстративно постучав по реечной шторке, авианосец вернулся к отчёту. Феи-техники как раз закончили шаманить над агрегатами истребителя и начали разматывать кабели для его подключения к планшету. Дополненный фото- и видеофайлами рапорт значительно упрощал доклад, да и аналитикам позволял лучше делать свою работу. А пока данные переносились в память планшета, Ульяновск решил в спокойной обстановке осмотреть глубинную, переигравшую его в деле применения управляемого ракетного оружия. Найти нужные изображения труда не составило, однако, сколько бы он ни вглядывался в силуэт белокожей химе, никак не мог найти, за что зацепиться взглядом. Не считая несколько странного вида демона-симбионта, целью будущей операции однозначно являлась особь класса «Принцесса Тяжёлых крейсеров». На Северной Атлантике до недавнего времени господствовали линкоры и субмарины, и, чтобы крейсер перепрыгнул несколько звеньев пищевой цепочки, должно было произойти нечто экстраординарное. Одних ракет для этого недостаточно. На Тихом океане некоторые авианосцы давно научились использовать напитанные аурой самолёты-камикадзе. Польза от них ни в какое сравнение не шла с японскими самоубийцами конца войны, так как глубинная аура давала некоторую защиту от зенитного огня и наносила дополнительные повреждения. Однако это всё ещё оставался самолёт, со всеми его проблемами, характерными для авиации глубинных. Слишком предсказуемый, с высотным профилем полёта, что недопустимо для управляемого снаряда. Поэтому использовать авиаюниты таким образом могли далеко не все. Киров, ещё будучи химе-фантомом, частично пробудившей сущность канмусу, первооткрывателем данного метода не стала, но бытие ракетным крейсером внесло определённые коррективы. Здесь же… — Хм? — задумчиво протянул Ульяновск, обратив внимание на чёрное пятно на правом боку атлантической владычицы. Оно напоминало след от удара небольшим камушком по лобовому стеклу автомобиля. Расходящиеся от центра ветвящиеся трещины, слабо светящиеся алым светом, напоминали вывернутую внутрь пятиконечную звезду, чьи лучи соединялись в одну точку. К сожалению, скорее всего это подарок от предыдущей хозяйки акватории, нежели особая примета. — От работы кони дохнут, — вывела парня из размышлений Киров. Прикрывая грудь найденным планшетом, она проследовала к своей ванной, ведя следом тележку с едой, похожую на сплющенный карьерный самосвал. — Кони пусть и дохнут, а мы корабли, — ответил флагман. Хотя рабочую электронику убрал в сторонку. Феи и истребитель развеялись ранее за ненадобностью, как только окончился перенос данных. — И тем не менее, не забивай себе голову, а отдохни, — посоветовала девушка. — На голодный желудок и уставшую голову работы не будет. — Это верно, — согласился он. — Но, только чую, сколько над проблемой не думай, глубинные ещё попьют нам крови. — Вот и не думай, а отдыхай, — уверенно кивнула Киров, принимая от фей-поваров огромную тарелку салата Цезарь. Пренебрегать советом Ульяновск не стал, решив поразмыслить над странной химе и её свитой позже. До получения отчёта аналитиков из международного штаба время ещё будет, пока же следовало заняться стейком из мраморной говядины.***
На следующее утро личный состав базы, придя в столовую на завтрак, наблюдал крайне необычное зрелище. Командующий Даниэль Монбар с чувством полного превосходства сидел за столом напротив канмусу линейного крейсера Худ. Судя по выражению лица британки, её только что заставили съесть целый ящик лимонов вместе с кожурой. А между ними на столе стояла кружка горячего кофе. — Худ, пари есть пари, его я выиграл честно, — голос адмирала сочился ехидством. — Вся база — свидетели. — Чтобы я пила этот бобовый бульон?! — пылая праведным гневом, возмутилась Худ. — Ты проиграла спор, — напомнил мужчина. — Давай, пей! Как и договаривались, я лично его приготовил. Качество гарантирую. Гордость Королевского Флота — статная девушка с длинными волосами светло-бронзового оттенка — недовольно поморщила носик и поправила очки, внимательно рассматривая эспрессо перед собой. Словно в надежде, что, вложив достаточно намерения во взгляд, отвратительная вещь исчезнет. К сожалению, реальность оказалась непреклонна. — Пей! — начали раздаваться одинокие выкрики среди собравшихся. — Пей! Постепенно их становилось всё больше и больше, пока практически вся столовая не начала скандировать в ожидании действа. И Худ была в шоке, когда заметила среди них почти весь крупнокалиберный состав родного флота, за исключением сестёр по классу линейных крейсеров. Ришелье недовольно покачивала головой, буравя взглядом затылок начальства, а пара японских суперлинкоров и вовсе занималась своими делами, пытаясь отобрать телефон друг у друга. Адмирал с намёком подвинул кружку ещё ближе. Собрав всю волю в кулак, британка закатала рукава белоснежного кителя и залпом выпила предложенный кофе. — Доволен? — давя рвотные позывы, почти прорычала она. Сосуд для презренной чёрной жижи следовало уничтожить, дабы он не отравлял своими миазмами воздух в священном месте для трапезы. С такими мыслями английский флагман разбила кружку об стол. — Более чем, — вовсю наслаждался происходящим Даниэль. Он никогда не скажет вслух, что, заставив канмусу английского боевого корабля выпить кофе, совершил небольшую месть. Его прадед служил на линкоре Дюнкерк и погиб во время нападения бывших союзников на Мерс-эль-Кебир и расстрела французского флота. У канмусу на языке вертелось несколько крепких слов из репертуара моряков, но Худ нашла в себе силы сдержаться и не раздувать эго командующего ещё больше. Всё-таки она — леди. И пусть эксцесс с кружкой шёл вразрез с правилами этикета, это была ёмкость для кофе, мировой гадости, так что Худ могла себе простить сей эпизод. Поэтому, поправив синюю клетчатую юбку, спокойно поинтересовалась: — Это всё? — Да, — широко улыбаясь, кивнул адмирал. — А теперь прошу простить, меня ждут дела. Приподняв фуражку, мужчина попрощался с Девами Флота и быстрым шагом ретировался. Это было не бегство, а тактическое отступление, пока никто не вспомнил о первопричине переполоха. А та, в данный момент, всё ещё откисала в ремдоках. — Вовремя он свинтил, — прокомментировала отход офицера Мусаши, ненадолго оторвавшись от попытки отобрать телефон у сестры. Которая тут же воспользовалась передышкой и спешно убрала гаджет в карман джинс. — И правильно сделал, — согласилась Ямато, как ни в чём не бывало мешая сахар в чае. — Иначе его бы минимум на час засыпали вопросами и разнообразными претензиями по поводу сорванной вчера встречи. — Это да… — кивнула вторая по старшинству линкор, с прищуром смотря на канмусу головного корабля класса «Ямато». — Дай-ка всё-таки телефончик посмотреть. — У тебя свой есть, — напомнила шатенка, игнорируя направленный на неё хитрый взгляд. — В моём нет того, что есть в твоём, — ухмыльнулась Мусаши. — Твои проблемы, — коротко бросила Ямато. — Кстати, где Шинано? За столь топорную попытку уйти от темы она лишилась одного из кексов. — Вон, у стола с выпечкой медитирует, — указала пальцем загорелая блондинка, демонстративно надкусывая добычу. — Для тебя это уже перебор, — попыталась стянуть у неё кекс Ямато. Но Мусаши деловито отодвинула блюдце в сторону от загребущих рук сестры и тут же пошла в контратаку: — Ты намекаешь, что я толстая?! — У нас с тобой один тоннаж, — закатила глаза Ямато. Не сумев экспроприировать кекс, она стащила бутерброд с колбасой. — То есть, толстая?! — насупилась Мусаши. — Есть у меня контакт одного эксперта, пошлю ему пару фоточек, пусть выскажется. Да ещё и с тобой сравнит. Ямато несильно ударила кулаком по столу, смерив сестру суровым взглядом. — Какой самоубийца назвал тебя толстой? — подсела к парочке новенькая. — На твоём прессе можно сыр тереть, анеки. Я бы потёрла. Выглядела вновь прибывшая как точная копия Ямато, только гораздо моложе и ниже ростом. Даже одежда на ней была почти калькой с формы старшей из сестёр, за исключением расцветки. Рукава, ворот и юбка у неё имели тёмно-бирюзовый цвет вместо красного. Прямые чёрные волосы словно сами по себе пытались сформировать хвост, но, не имея поддержки хотя бы в виде ленточки, свободно спадали по спине. — Видишь, мелкая говорит, что я не толстая, — Мусаши погладила канмусу третьего корабля своего класса по голове. — Мы же договаривались, что ты не будешь завтракать одним штруделем, — старшую сестру справедливо волновало содержимое тарелок. — Да там кроме шоколадного пудинга и овсянки ничего не осталось! — указала ложкой в сторону линии раздачи Шинано. — Почему же? Я, вон, салатики вижу, и яичница нетронутая стоит. Колбаски рядышком, — ухмыльнулась Мусаши, обменявшись взглядом с Ямато. Дождавшись ответного кивка, она молниеносным движением руки оставила младшую без сладкого. — Анеки! — от гнева волосы брюнетки будто привстали дыбом. — Сейчас же пошла и взяла нормальную еду! — командным голосом произнесла Ямато. Шинано поникла, но спорить не стала. Тон старшей сестры не предполагал никаких возражений. Молча встала из-за стола и, словно каторжник, идущий на эшафот, поплелась за нормальным завтраком. — И поживее, пока всё не разобрали! — поторопила её старшая. — Спорим, она по пути ещё штрудель схомячит? — покачала головой Мусаши. — Не сомневаюсь. Авианосец, а ведёт себя, порой, как эсминец. — Ладно, вернёмся к началу. Тебе сложно просто взять и позвонить? — укоризненно посмотрела она на Ямато. — И что я скажу? — Да банальное «Как дела?» для начала. Не тянула бы резину, а то тут уже вынюхивают некоторые. — Что вынюхивают? — Конкретно про флагман просочившейся вчера на базу эскадры. Как минимум, пара Эссексов и Мидуэй утром уже устроили допрос Монбару, с ними были Монтана и Де Мойн. Пятая авианосная и Тайхо тоже проявляют повышенный интерес, — стала перечислять Мусаши. — Ну этим самолёты нужны, это и так ясно. Де Мойн с сёстрами предполагается в прикрытие Ульяновску, — высказала свои соображения старшая из сестёр. — Ты сейчас серьёзно? — не до конца веря в услышанное, переспросила Мусаши. — Как никогда, — спокойно ответила Ямато. Её телефон предательски невовремя пиликнул, оповещая о входящем сообщении. Стоило только достать его из кармана, как младшая канмусу оказалась за спиной и выхватила несчастное устройство. — Ой лиса… — ехидно протянула Мусаши, навалившись на плечо сестры и не давая тем самым ей встать. — «Не могу», «боюсь», а сама-то? — Да, сама-то? — Ямато деловито вытащила телефон родственницы у неё из брюк и открыла переписку. — Ками-сама, что это? — крайне фальшиво удивилась она. — Если гора не идёт к Магомеду… — подмигнула ей Мусаши. — А меня отчитывают за просмотр видеоблогов за столом, — возмутилась вернувшаяся Шинано. — Кто вы после этого? И демонстративно поставила на стол два крекера в форме собачек, подперев их тарелкой.