Шкаф

      Хорошо отдохнув, Киров собиралась встать пораньше и приготовить завтрак для эскадры. К счастью, апартаменты французы предоставляли вместе с продуктами, которых могло хватить на прокормку целой роты солдат в течение недели. К сожалению, её планы пошли под откос едва она переступила порог спальни.       — Ты вообще спишь? — именно этим вопросом девушка ознаменовала новый день для Ульяновска.       Флагман сидел в зале и, казалось, пытался освоить телекинез, медитируя над колодой карт с самолётами.       — Только когда прохожу техобслуживание, — уныло отозвался он. — Особенности энергетической установки, к ним быстро привыкаешь. Хотя у тебя всё может и по-другому быть. Еда, кстати, на столе.       — Ладно, но ужин за мной! — заявила девушка, скрывшись в ванной. — И не смей мне мешать!       Ульяновск помахал рукой, мол, иди, куда шла, и принялся собирать карты в стопочки, тихо позлорадствовав:       — Я посмотрю на твоё состояние…       Спустя некоторое время Киров вернулась в зал, изрядно посвежев и одевшись по форме. Да так, что даже самый придирчивый штабной офицер не нашёл бы, к чему придраться.       — Пойду подниму Коми, столько спать вредно, — сияя улыбкой, она прошествовала к двери в комнату младшей канмусу-крейсера. — Сам-то чем занимался, помимо лишения меня возможности приятно провести время в компании плиты и набора кастрюль?       — О, ты даже не представляешь, — у Ульяновска сама собой выползла ухмылка. — Это вы у меня привилегированная парочка с автоматическим пополнением боекомплекта. Мне же приходится всё делать ручками. Или ты думала, все действия с авиагруппой совершаются по щелчку пальцев?       И парень, подобно опытному фокуснику, начал жонглировать картами, перекидывая их из руки в руку. Наигравшись, развернул веером и подбросил вверх. Оказавшись в воздухе, влекомые невидимой силой, кусочки пластика выстроились в кольцо лицевой стороной к носителю и, описав круг, сложились аккуратной стопочкой на журнальном столике перед диваном.       Едва последняя карта легла в колоду, в комнате раздались тихие аплодисменты.       — О-о-о! — изобразила удивление Киров       — Поверь, это лишь вершина айсберга. Остальной процесс гораздо скучнее, — вздохнул парень. — Хуже только боезапас противокорабельных ракет пополнять.       — Надеюсь, ими вся возня и ограничивается, — в голосе девушки прослеживались нотки беспокойства.       — Перезарядка — да. А вот впихнуть ракеты поновее — тут уже надо корячиться на пару с Коммуной. Помнишь, как тебе «Граниты» меняли?       Киров скривилась.       — Забудешь такое…       — Ну, вот. Пока кормят обещаниями, но обновить зенитки командование давно хочет. В идеальной ситуации мы бы у кого-то с самой новой модификацией на борту сняли, а так… Приходится на ощупь, в надежде, что повезёт, как с ракетами «Петра». Ну или кто-то из вас достигнет стадии «Кай» и обновит вооружение.       — Кай?       — Модернизация, говоря по-простому. Иногда бывает, что звёзды складываются определённым образом, и у Девы Флота меняется вооружение, да и остальные параметры улучшаются. Как конкретно это происходит — никто не знает.       — Хотелось бы… — мечтательно протянула девушка. — Сколько там в «Нахимова» набили? Восемьдесят установок по восемь ячеек? Вместо двадцати обычных шахт.       — Не мечтай. Там слишком радикальная переделка корпуса была, по сути — новый корабль. Даже магии такое не под силу, — флагман поспешил вернуть её с небес на землю.       Однако канмусу не сдавалась. Бросив на него полный превосходства взгляд, она парировала:       — Ты это Нагато и её трёхорудийным башням скажи. Или Мусаши с её полуметровыми стволами.       — Жизнь рассудит, кто из нас окажется прав. Иди буди младшую, а то каша остынет.       — А что на завтрак?       — Дробь номер шестнадцать на молоке, — довольным голосом произнёс Ульяновск.       Скривившееся лицо Киров немного согрело его душу.       Впрочем, не прошло и минуты, как из комнаты показалась младшая из крейсерской пары. Протирая глаза и широко зевая, словно пробуя челюсть на прочность, Коми приветственно помахала рукой флагману и шмыгнула в ванную. Старшая, старательно изображая идущего на эшафот смертника, поплелась на кухню.       — Обманщик! — донёсся оттуда возмущённый возглас. — А ведь я почти поверила, что ты её как-то раздобыл на НАТОвской базе!       Ульяновск вернулся к карточкам с самолётами, игнорируя чересчур громко размешиваемый в кружке сахар.       — Утречка, — быстро приведя себя в порядок за пять минут, Комсомолец освободила ванную.       В то время как девчата приступили к завтраку, он в последний раз окинул разложенные на столике колоды. Ночь прошла продуктивно, и приблизительные составы авиакрыльев для грядущей мысли подготовить удалось. Группа открывающего удара, группа прорыва, группа основного удара и добивания — теорию продумать парень сумел. Оставалось отработать её на практике во взаимодействии с союзными кораблями. Что-то, возможно, в процессе поменяется, но общие принципы вряд ли.       Эскадрильи для занятий с союзниками лежали в сторонке. Бомбы весом двести пятьдесят килограмм Ульяновск нигде за пределами полигона не применял, тем более с модулями планирования. Слабоваты даже для целей, вроде эсминца, в какой промахнуться тяжело из-за размеров. Зато для отработки бомбометания подходили как нельзя кстати. Поэтому увешаны ими были все машины, кроме патрульных звеньев, по две штуки на узлах внутренней подвески несли новенькие Су-57.       Раз командование разрешило хвастаться, то почему бы и нет? Главное — не переусердствовать и больше четырёх машин в воздух не поднимать.       Особняком лежала стопочка с Су-33, увешанных переделанными в мишени ракетами Х-31. Прежде годами пылившиеся в сейфе боеприпасы ввиду появления у Глубинного Флота сверхзвуковых ракет обрели новую жизнь. Именно им предстояло стать предметом ненависти двух крейсеров, в данный момент уплетающих манную кашу на кухне.       Дело оставалось за малым — уговорить адмирала Монбара вывести погулять ордер для отработки прикрытия, хотя в положительном решении офицера Ульяновск не сомневался.       — Какие планы на сегодня? — тут же накинулась с вопросом Киров, не успел он войти на кухню.       — У вас — полигон, — парень потряс в воздухе документом с размашистой росписью. — С утра поиграете в ракетный волейбол, после обеда снова, но уже либо в качестве отряда прикрытия, либо сами будете отражать атаку. У меня же обмен опытом с потенциальными партнёрами.       Атомная канмусу крайне неэлегантно фыркнула.       — Опытом чего? — опередила её с вопросом Коми. — Чему авианосец с поршневыми самолётами может научить носитель реактивной авиации?       — Ну, для начала, применению учебных призывов на полигонах, — демонстративно стал загибать пальцы Ульяновск. — Чтобы вы могли не только на дронах тренироваться. Во-вторых, у них гораздо больше опыта прямых столкновений с глубинными. Я до такого обычно не довожу, но, так как нас рассекретили, вполне возможно, что начнут гонять с остальными Девами Флота. Надо учиться взаимодействию. Вдобавок, есть возможность стрясти пару эскадрилий каких-нибудь «Корсаров». Опять-таки, всё ради вас.       — Разумно, — Киров кивнула. — В последнем, правда, не вижу смысла.       — Основным противником была, есть и будет дозвуковая авиация. При всех замечательных характеристиках дронов, коих мы кладём на полигоне сотнями, они не имеют профиля полёта, похожего на истребитель.       — Но это даже звучит глупо! — не унималась старшая из девушек. — Дозвуковые самолёты на атомном авианосце!       — Но «Яки» ведь взлетают, — парировал флагман.       — Они турбовинтовые? — неуверенно попыталась помочь Коми.       Киров собиралась что-то добавить, но Ульяновск её перебил:       — Не вздумай предлагать вертолёты. Говорю же, профиль полёта не тот!       — Ладно, убедил, — вздохнула девушка.       — Знаешь, вот за такие сомнения, на самом деле, обидно становится, — повторил её вздох парень. — Покажете эту бумагу Ришелье, она выделит сопровождающего. Я попросил кого-то из линейного сестринства, но, имейте в виду, наблюдать за вами будет вся база. Особо любопытные, скорее всего — субмарины, попытаются подойти поближе. Не прихлопните никого!       — А пусть не лезут, — пожала плечами Комсомолец. — Охранная зона на полигонах для того и существует, а то мало ли что от воды срикошетит. Или обломками в голову прилетит.       — Придумайте что-нибудь более правдоподобное, нежели «рикошет ракеты от воды», — посоветовал флагман разведывательной эскадры. — А лучше просто действуйте аккуратно.       Он прекрасно понимал, что девчата шутят, но решил перестраховаться. Особенно зная любовь Комсомолец к англоязычным.       Для верности, лично проводил их до кабинета командующего, где сдал в руки Ришелье, откуда уже направился к месту встречи с Эссекс.       По пути встретилась патрульная эскадра из стайки эсминцев, пары крейсеров и авианосца, по униформе похожего на тип «Касабланка». В глазах трудяг ночной смены читалось одно-единственное желание — поесть и завалиться в кровать. Тем не менее, канмусу-авианосец, всё же, нашла в себе силы окинуть Ульяновска оценивающим взглядом, прищурив глаза.       Хмыкнув про себя, парень, не сбавляя шага, пошёл дальше, обменявшись приветственными кивками. Похожее выражение лица у него было в Крыму, когда на полигоне «Нитка» он наблюдал за полётами Су-33 и МиГ-29. Никакой романтики — только циничный практический интерес.       Чего русский авианосец не ожидал, так это несколько расслабленного поведения личного состава. Утро, самое время занимать самые лучшие полигоны, а тут… Словно и не режимный объект вовсе.       Пара японских лёгких крейсеров расстелили покрывало на полянке для пикника. Французская мелочь бегала за Шимаказе. Игра в регби команды «Флетчеров» против «Бенсонов» вообще смотрелась немного сюрреалистично.       — Доброе утро! — поприветствовала Эссекс, как только Ульяновск зашёл в учебный класс.       Канмусу из большой, как по количеству, так и по суммарному тоннажу, семейки капитальных кораблей уже успела приготовить учебный класс к занятию. Два стола стояли в центре комнаты, а лишние парты и стулья аккуратной стопочкой были сложены в уголке. На них уже разместились самолёты, вокруг которых суетились феи, подкатывая тележки с авиабомбами, торпедами и прочим боезапасом. Миниатюрная автоцистерна заправщика со спящим на крыше водителем по-королевски заняла самый центр импровизированного аэродрома.       Возле двери на стуле расположилась, судя по одежде, одна из её многочисленных сестёр. Такой же чёрный корсет поверх блузки тёмно-красного цвета, плавно переходящий в юбку с вырезами по бокам, из которых проглядывала вторая, стандартная для класса «Эссекс» плиссированная из белой ткани. Светлые, будто выцветшие, русые волосы свободно спадали за спину, несколько коротких прядей стягивала на затылке простая заколка-краб без каких-либо украшений.       Пройдясь взглядом одного золотого глаза по вошедшему парню, она вскоре вернулась к чтению книги, лежавшей у неё на коленях. Другой скрывала чёлка, неряшливо зачёсанная вправо. Видимо, дочитав страницу, девушка выудила из кармана нож-бабочку и, виртуозно разложив, перевернула им на следующую. Затем, как не в чём ни бывало, не глядя выполнив пару финтов, от которых опытный фокусник подавился бы от зависти, убрала нож обратно.       — Не обращай внимания на Хэнкок, — представила сторожившую выход сестру Эссекс. — Она просто стесняется, поэтому пытается казаться таинственной и опасной.       Названная девушка молча продолжила чтение, никак не реагируя на реплику сестры. Однако лёгкий румянец на щеках выдал её с головой.       За это Эссекс получила толчок в бок от другой младшей родственницы.       — Ты же знаешь, что она не особо ладит с незнакомцами. Стыдись! — погрозила ей пальцем голубоглазая золотая блондинка, повернувшись лицом к гостю. — Я — Хорнет! Одна из «Грозы титанов»! — подмигнула она, сложив пальцы в победном жесте.       В отличие от Хэнкок, которая фигурой и ростом уступала Эссекс, знаменитый шершень могла похвастаться самой крупной грудью из собравшейся троицы. Плащ хоть и немного скрывал данный факт, но растянутый до предела тёмно-оранжевый топ не оставлял никаких сомнений в размере природных достоинств девушки. Золотого цвета волосы, стянутые чёрным бантом в хвост, едва не касались пола, что, впрочем, не мешало ей беззаботно качаться на стуле.       — И наша маленькая гордость, — указала Эссекс ладонью на Деву Флота, сидевшую от неё по правую руку. — Мидуэй.       Несмотря на то, что она выделила словно «маленькая» интонацией, к воплощению авианосца-долгожителя это относилось слабо. Канмусу уверенно можно было назвать самой высокой во флоте, не считая самого Ульяновска.       Уж в её представлении он не нуждался, хотя никому это знать и не следовало. Своего самого опасного потенциального противника парень мог узнать даже на расстоянии сотен километров.       Стройная, атлетически сложенная девушка с каре угольно-чёрных волос пронзительным взглядом тёмно-серых глаз внимательного его осматривала, слегка сдвинув брови и скрестив руки под грудью.       — Рад знакомству… — ответил Ульяновск, кивнув каждой девушке.       Представиться до конца ему не дала Эссекс:       — Ну а это, как вы все уже поняли, причина сорванной позавчера вечеринки.       — Повеселиться от души вам это не помешало, — напомнила Мидуэй.       Глядя на неё, у парня вновь появился вопрос, кто и как отвечал за облик будущей Девы Флота. В общем и целом, американские канмусу-авианосцы были одеты довольно скромно, если не считать подчёркивающих грудь или ноги элементов одежды. Во внешности Мидуэй же, судя по всему, решили отобразить борьбу с принятой доселе системой. Явилось ли тому причиной надежда на реактивную авиацию, так и останется в анналах истории, но фривольный байкерский стиль на ней смотрелся просто великолепно.       Высокие кожаные сапоги, армированные металлическими пластинами. Короткие рваные джинсовые шорты, скорее выполняющие функцию накладок на колготки, нежели верхней одежды. Чёрная маечка больше походила на бюстгальтер, пространство между бретельками которого прикрыли полупрозрачной чёрной тканью с вышитым посередине белым мечом, опоясанным лавровым венком. А с правой стороны гордо светилось число сорок один.       Поверх всего этого — классическая кожаная косуха, небрежно накинутая на плечи.       — Тебя, типа, там не было, да? — парировала Хорнет. — То гитарное соло и похабную песню эти берега не скоро забудут.       — На то и был расчёт, — брюнетка отвлеклась от разглядывания парня и подмигнула сидящей рядом Хорнет.       — Можно было ведь и поменьше ругательств… — с нотками осуждения блондинка в голосе блондинка попыталась отчитать собеседницу.       — Мне показалось, или ты подпевала громче всех? — ухмыльнулась Мидуэй.       Невинное, казалось бы, замечание, будто прорвало словесную плотину «Эссекса» под номером четыре. Чего, видимо, самая молодая из американок и добивалась.       — К чему аэродром? — абстрагировавшись от перепалки девушек, поинтересовался Ульяновск, подходя ближе.       — Как это зачем? — удивлённо выгнула брови Эссекс. — Учиться! Доставай бомбер!       Спор на тему, кто лучше рифмует текст и у кого отсутствует музыкальный слух, мгновенно утих. Стоило только парню занять место напротив девушки, как Мидуэй с горящими от любопытства глазами подалась вперёд, а Хорнет прекратила раскачиваться на стуле.       — Бомбер так бомбер, — выудив из кармана кителя кусок пластика, произнёс Ульяновск.       Едва карточка оказалась на столе, её окутало свечение, и прежде, чем кто-либо из присутствующих успел моргнуть, там уже стоял миниатюрный «тридцать третий», вооружённый четырьмя свободно падающими пятисоткилограммовыми авиабомбами.       — Ну, по крайней мере ты уже умеешь призывать самолёты на берегу из компактного состояния, — с умным видом проговорила золотоволосая блондинка. — Не то что некоторые.       К шпильке в свой адрес Мидуэй отнеслась спокойно. Прикрыв рот ладошкой, она лениво зевнула, выражая тем самым безразличние, и подняла вверх указательный палец правой руки. Воздух над ним стал стягиваться в одну точку, словно в том месте возникла миниатюрная чёрная дыра. Затем раздался лёгкий хлопок, и из облачка дыма, бодро гудя двигателем, вылетел А-1 «Скайрайдер».       Описав круг вокруг макушки Хорнет, многофункциональный самолёт, сочетающий в себе бомбардировщик, торпедоносец и штурмовик, приземлился на настольный аэродром, где и остановился возле канмусу корабля-носителя.       — Прости. Залюбовалась на свою рабочую лошадку, поэтому прослушала. Ты что-то говорила? — убрав руку от лица, с добродушной улыбкой поинтересовалась брюнетка.       Младшая из сестёр заскрипела зубами, однако ответить ей не дала старшая:       — Так, мы здесь не для того собрались, чтобы дразнить друг друга недоступными нам самолётами, — похлопала в ладоши Эссекс.       — Не я начала, — пожала плечами Мидуэй.       — Но я закончу! — заявила Эссекс.       Спорить с ней никто не стал.       — У вас же авиагруппы должны быть одинаковые, — переводя взгляд с одной Девы Флота на другую, произнёс Ульяновск.       — Должны быть, на бумаге, — с нескрываемым разочарованием согласилась Эссекс. — Но, видимо, нам нужна модернизация, чтобы принять на борт базовый состав Мидуэй. Сам понимаешь, готовить два типа самолётов гораздо проще, чем три и больше.       — Прекрасно понимаю, — согласился парень.       Возможность оперативно перераспределять вооружение между однотипными машинами в бою позволяла лучше реагировать на изменение обстановки. Особенно когда срочно нужны дополнительные истребители для завоевания превосходства в воздухе.       — Ладно, не будем о грустном, — тряхнула головой старшая из девушек.       Мечтательный вздох брюнетки о супер-шершнях был всеми проигнорирован.       — Цель нашей встречи — учебный призыв. Он же — частичный, — продолжила Эссекс. — И множество других названий, не все из которых можно говорить в приличном обществе. По идее, мне следует рассказать тебе про духовную теорию материализации экипировки, вообще, и самолётов, в частности, а потом уже отработать на практике. Перспектива, конечно, занимательная, но на это у нас нет времени, так что не будем изобретать велосипед и воспользуемся наработками союзников. Джапов, если быть точней.       С этими словами девушка достала из-за пазухи один из запасных магазинов для своих пистолетов, которые использовала для запуска авиагрупп, и извлекла из него патрон.       — Такие пули позволяют мне поднимать в воздух по два самолёта. Конкретно эта поднимет на крыло пару «Корсаров». Шесть авиапушек калибра двенадцать и семь миллиметров, восемь «Тини Тимов» и одна бомба массой две тысячи фунтов — очень хорошая и универсальная машина. Самое то, чтобы не только бить противника, но и гонять других на полигоне. Однако попадание такой авиабомбы — дело очень болезненное. Решается сия проблема очень просто…       Взяв перьевую ручку и щедро смочив перо чернилами, Эссекс накарябала на пуле небольшой иероглиф. Как только она вывела последнюю закорючку, символ мигнул и буквально впитался в свинец. Ничего больше с патроном внешне не происходило, но Ульяновск нутром почувствовал, как его будто стало тяжелее осязать тем шестым чувством, которое у Дев Флота совмещало в себе средства наблюдения за пространством. Словно некоторую часть естества патрона стёрли из мироздания.       Отложив перо, девушка взяла похудевший в духовном плане снаряд и показала его парню:       — Ощутил изменения, да?       — Я так понимаю, именно из-за преднамеренного изменения духовной структуры самолётов, их потеря в бою не приводит к потере катализатора? — Ульяновску показалось, как от абсурдности ситуации поднимается температура теплоносителя первого контура.       — Да, — подтвердила его слова Эссекс. — Но и где-то, кроме полигона, данная пара становится бесполезна. Урона не наносит даже если пилот решит стать шахидом. Хотя в роли тренировочного реквизита лучше средства для отработки противовоздушной обороны и воздушного боя не придумать. За это спасибо пятой и второй авианосным дивизиям.       — В смысле?       У парня начали появляться подозрения, что не просто так об этом фокусе не знает офицерский состав.       — Шокаку и Хирью надоело просиживать колени за подготовкой стрел, поэтому, после пары недель мозгового штурма, японки изобрели вот это, — подала голос Хорнет, указывая на пулю в руках сестры. — Так что когда начальство приказывает подготовить эскадрильи, оно само даёт нам дополнительное время отдыха. Поэтому ни слова наверх.       Дополнив слова жестом, показывающим держать рот на замке, блондинка продолжила:       — А за бомбы с краской — тут надо сказать спасибо линкорам.       — Пристрелочные снаряды? — догадался Ульяновск.       — Они самые, — кивнула Эссекс, гордо выпрямившись. — Это уже наша разработка. Так что с них и начнём.       Убрав преобразованную пулю в нагрудный карман, девушка постучала пальцем по столу, окинув взглядом копошащихся на нём фей. Те, посмотрев на канмусу-носитель, отсалютовали маленькими ручками и потащили к припаркованному русскому истребителю-бомбардировщику тележки с авиабомбами и торпедой.       — Торпеда зачем? — поинтересовался Ульяновск.       Открылся фонарь тридцать третьей «сушки», откуда лихо выпрыгнул пилот. Деловито подойдя к представленному иностранным экипажем вооружению, фея обнажила молоток и принялась обстукивать боеприпасы, к чему-то прислушиваясь и недовольно покачивая головой.       — Боеголовка на ракеты, — пояснила старшая американка.       — Эх, хорошо быть авианосцем… — вздохнула Хорнет. — Гораздо интереснее и веселее, чем бытиё броневанной…       Девушка практически легла на стол, рассматривая происходящее на нём. К пилоту присоединились специалисты боевой части номер шесть из службы авиационного вооружения, где-то раздобывшие болгарку и начавшие пилить авиабомбу.       — Сомневаюсь я, что имеет смысл менять ракеты, — поморщился Ульяновск от громкого писка, с которым начали переругиваться американская и русская фея, тыча пальчиками на подвешенные под крыльями истребителя бомбы. — У меня уже есть дозвуковые ракеты-мишени, и, не забывай, что помимо боеголовки у ракеты имеется топливо. А оно очень хорошо горит. Сверхзвуковые же…       Он замолчал, подбирая подходящую аналогию, чтобы та не была слишком кровавой. К счастью, на подмогу пришла Мидуэй.       — Эсс, если удар дозвуковой ракеты можно сравнить с тем, как если тебя Уичита ударит мешком цемента, то охолощённая «Санбёрн» или «Шипврек» сродни брошенной Айовой мраморной колонне. Это только удар, добавь сюда динамическое воздействие и возгорание топлива, — покачала головой брюнетка. — Это тебе не «Тини Тимы», которые жалят не больнее зенитной трёхдюймовки.       — Мне добавить нечего, — кивнул парень. — Противокорабельные ракеты как из авиационного арсенала, так и боекомплекта крейсеров моей эскадры трогать не стоит.       — Ладно, убедили, — признала Эссекс поражение в споре.       — Однако мне интересно, откуда у тебя такие познания, Мид? — подняла голову Хорнет.       — Доводилось наблюдать за учениями советского флота. И раз уж мисс Учитель забыла о программе уроков, — ухмыльнулась Мидуэй, подмигнув Эссекс, — я займу её место, чтобы нам не пришлось искать микроскоп.       — Эй! Я ни о чём не забыла! — возмутилась та.       Из одного из многочисленных карманов куртки брюнетка извлекла колоду игральных карт и начала раскладывать пасьянс перед собой. С виду вполне обычные карты имели только три масти и одинаковое достоинства, а вместо привычных фигур на них изображались самолёты.       — У меня, как и у большого сестринства постарше, самолёты тоже поднимаются в воздух парами. Три масти — истребители, пикировщики и торпедоносцы, всего сорок карт. Но в отличие от остальных, я могу менять вооружение самолёта, правда, только внутри одной колоды.       С этими словами она положила палец на изображение торпеды, подвешенной к фюзеляжу самолёта на одной карте, и перевела его на другую, где был нарисован самолёт с бомбами. Как только палец остановился, масти поменялись местами, как и вооружение у машин на картинках.       — Как-то так, — посмотрела на Ульяновска Мидуэй. — В море, конечно, достаточно отдать приказ феям переснарядить самолёт, но порой этот способ просто-напросто быстрее. Принадлежность к учебным эскадрильям обозначает иероглиф на рубашке.       Перевернув карту, она продемонстрировала тот же самый символ, который Эссекс ранее нанесла на пулю.       — Смотри внимательно, — положила перед собой листок бумаги старшая из американок. — Важен порядок нанесения этих проклятых точек и чёрточек. Так что пока твои самолёты перезаряжаются, будем отрабатывать правописание.       И начала пошагово выводить написание нужного иероглифа.       — И что же он значит? — наблюдая за движением рук Эссекс, спросил парень.       — А чёрт его знает, — пожала плечами Хорнет. — Даже наш книжный червь, — показала она на Хэнкок, увернувшись от брошенного комка бумаги. — Не смогла подобрать ключи и расшифровать эту загогулину. Есть такая поговорка: работает — не лезь.       — Разумно, — согласился Ульяновск.       — Вот! — закончив рисовать, Эссекс протянула листок.       С этого момента начались самые настоящие занятия импровизированного кружка каллиграфии. Первое время у авианосца получались совсем другие символы, глядя на которые Мидуэй даже охватил приступ истерического хохота. С трудом — и помощью живительного подзатыльника Эссекс — его уняв, брюнетка посоветовала не рисовать такое на виду у японок во избежание международного скандала. Но терпение и упорство способны победить любые трудности, а этого у Ульяновска имелось с избытком.       Подготовка эскадрилий к учебному вылету была завершена наполовину, как в класс ввалилась запыхавшаяся канмусу-эсминец.       — Там… Это!.. Беда! — с трудом пытаясь отдышаться, прохрипела девчушка.       — Норрис? В чём дело? — отложив книгу в сторону, спросила Хэнкок.       Тихий голос, звучавший подобно журчанию ручейка, подействовал на Деву Флота сродни заклинанию умиротворения.       — Там новенькие друг друга убивают! — с выпученными от страха глазами выпалила эсминец.       — Нове… — начала было Эссекс, но её перебил Ульяновск.       — Киров и Комсомолец? Девятнадцатый полигон? — спросил он, повернувшись к вновь прибывшей.       — Ага! — кивнула та.       — А, это девочки стрельбы отрабатывают, — махнул рукой парень. — Просил же командующего выделить площадку подальше от любопытных глаз…       — Да мы краем глаза хотели взглянуть… — смущённо потупила взгляд Норрис.       — И теперь вся база на ушах? — уронила голову на стол Эссекс.       — Нам двадцати самолётов хватит? — спросил у неё Ульяновск. — Для того, что ты задумала.       — Более чем, — отозвалась она.       — Тогда я вас ненадолго покину. Проверю своих девчат, чего они такого устроили.       — Слушай, я хочу на это посмотреть, — едва не трясясь от возбуждения, обратилась к парню Мидуэй. — Я с тобой!       — И мы, — встала из-за стола Эссекс.       — Погоди, а девятнадцатый полигон — это разве не полоса препятствий? — вдруг вспомнила Хорнет.       — Где наша доблестная броня играет в захват флага? — нахмурившись, уточнила Мидуэй.       — Она самая, — чертыхнулась Эссекс, подхватывая парня за руку. — Поспешим! Там гарантированно попрятались зрители…