— И представляешь, у этой жабы хватило наглости заявить, что надо жить мирно! — недовольно пыхтела Киров у плиты, размахивая шумовками, словно легендарными клинками. — Со всеми! И оставлять прошлое в прошлом!
— А ты? — невзначай поинтересовалась Комсомолец, бросая голодные взгляды на тарелку со стопкой блинчиков.
Вечер троица разведчиков решила провести в узком, можно сказать — семейном, кругу, дав тем самым канмусу атомного ракетного крейсера возможность выговориться. Штатные психологи Объединённого Флота свой хлеб ели не зря и уже имели наработанную методику примирения Дев Флота друг с другом. Любви к специалистам по тонким душевным состояниям от этого больше не становилось, но работу их уважали и признавали её необходимость.
Киров, успевшая привыкнуть к ребятам подобного профиля дома, оказалась совершенно не готова встретить мотивированного и опытного специалиста с огромным багажом решённых конфликтов. Случай с Мидуэй чем-то новым для мадам Жоржели не стал и разрешился весьма быстро, куда больше женщину заинтересовало состояние ракетных кораблей эпохи Холодной Войны.
— А я ей про охоту на ведьм в Штатах напомнила, — обернулась старшая из крейсеров.
Ловким движением лопатки свежий блинчик шлёпнулся на стопку своих уже готовых собратьев.
— Но старушенция, как выяснилось в беседе, читала труды Владимира Ильича, — снова повернулась она к плите.
Комсомолец, устав просто сидеть и смотреть на горячие лакомства, тихонько встала и начала подкрадываться к тарелке с блинами. Довольно успешно, но…
— А ну на место! — прикрикнула Киров. — Жди, когда готово будет!
Для пущей убедительности, над головой младшей канмусу-крейсера просвистела лопатка, которой старшая орудовала в сковородке с драниками.
— Не мусори, — напомнил Ульяновск, закончив нарезать хлеб.
— Это я-то мусорю?! — выключив конфорки, атомная канмусу повернулась к парню. — Убери гадость со стола!
Вернувшись за стол, недовольная Комсомолец сжала в руках нож с вилкой.
— Не все из нас могут обходиться без дозаправки по несколько месяцев! Я скоро шахтёра на рельсах изображать начну!
И для убедительности пару раз постучала по столу с неприкрытым намёком.
— Чем тебе армейский кофе не угодил? — хмыкнул Ульяновск, подкидывая в руках плотно спрессованную упаковку.
— Это пепел, смешанный с угольной пылью, а не то, что написано на упаковке! — старшая девушка изобразила рвотный позыв.
— Нормальный кофе, что ты привязалась! — вступилась Коми.
— Меня окружают варвары, — вздохнув, Киров обречённо прикрыла лицо руками. — Необразованные и забитые крепостные, не осознающие всей прелести травяных отваров и сборов.
— Нет, ну прелесть продукции парней с таёжных баз никто под сомнение не ставит. Главное — не злоупотреблять.
Пока канмусу головного корабля класса «Орлан» доставала из духовки основное блюдо и накрывала на стол, Ульяновск вспомнил знаковое чаепитие с гостьей из другого мира. Как только подвернулась возможность, он уточнил у офицера на базе, какими именно свойствами обладал его травяной чай, но ничего, кроме успокаивающего эффекта, заявлено не было. Однако как-то слишком избирательным оказался успокаивающий эффект, что списывалось на природу гостьи, так как на Ямато он подействовал, как положено по инструкции.
— И всё-таки, зачем ты эту дрянь положил на стол? — закончив сервировку, Киров потыкала пальцем упаковку кофе. — Сразу предупреждаю, при мне даже не думайте употреблять! — грозно оглядела она флагмана и Коми.
— А что ты сделаешь? — с вызовом спросила Комсомолец.
Хмыкнув, старшая девушка быстрым движением руки ополовинила тарелку Коми, вернув стейк в форму для запекания. Бедняга от такого аж подавилась от возмущения и попыталась вернуть положенную ей по закону еду.
— Киров, вот от тебя шантажа едой я не ожидал, — осуждающе покачал головой Ульяновск. — Стыдно должно быть.
— Да! А ещё коммунистка и комсомолка! — добавила Комсомолец, безуспешно пытаясь вернуть отобранную половину мяса. — Да ты самый настоящий буржуй!
— По больному бьёте, — возмутилась Киров.
— Ешь ананасы и рябчиков жуй! — не унималась младшая канмусу-крейсер.
Звон вилок, на которых в яростном бою за кусок жареной говядины сошлись атомный и газотурбинный ракетный крейсера стал немного громче.
— Тц! Пошутить уже нельзя, — сдалась Киров, вернув в тарелку напарницы недостающие элементы. — А с тобой я не закончила!
Пропустив мимо ушей радостный возглас Комсомолец, парень подкинул в руке кофейный брикет.
— А это гостинец.
— Кому? — отвлеклась от нарезания стейка Коми.
— Дылде, что ль, той? — села за стол Киров. — Что она тебе плохого сделала, что ты её отравить собрался?
— Он ей, кстати, понравился, — попытался оправдать существование напитка Ульяновск.
Ладонь атомной канмусу со звонким шлепком встретилась с её лицом.
— Да потому что она привыкла есть всякую гадость, вроде флотского мазута, — выдохнула девушка. — Ладно, не к столу разговоры о таком. Лучше, вон, блинами угости, — указала она себе за спину. — Сгущёнку из своего пайка дашь, на мою даже не смотри.
Хмурый взгляд Комсомолец красноречивее любых слов говорил, что и её порцию трогать лучше не надо. Свои сладости девочка охраняла с яростью разбуженного посреди зимы медведя.
— Хорошая мысль, — согласился парень.
— Только не забывай, у нас коммунизм, так что и блины делим поровну. А уж как ты ими распорядишься — сугубо твои проблемы, — ухмыльнулась Киров.
— Это уже не коммунизм, а самая настоящая диктатура, — наиграно возмутился Ульяновск, щедро намазывая соусом содержимое своей тарелки.
— Пеки сам, — пожала плечами девушка. — Во-первых, это будет подарок от всего сердца, а во-вторых — дипломатия должна идти отдельной статьёй бюджета.
Остаток ужина прошёл в тишине, которую парень нарушил только в конце, когда сытая эскадра наслаждалась чаепитием.
— Как вам местные? — спросил он, оглядывая девушек.
Размешав сахар в чашке, Киров отложила ложечку в сторону и задумчиво посмотрела в потолок.
— Какие-то слишком мирные. Слишком беззаботные, учитывая, какая задача маячит на горизонте, — криво улыбнулась она, повернувшись к флагману. — Но это пока моё первое впечатление, дальше посмотрим. Коми дольше нас в обществе варилась, — сделав такой словесный пас младшей Деве Флота, поднесла к губам кружку с чаем и подула на него.
— Я только с линейными супербаржами пообщалась, Ямато которые. Ну и погуляла с ними по базе немного. Флот партнёров на полигонах тренируется ответственно, но насчёт поведения соглашусь с Кир. Ведут себя так, будто к рождественской распродаже готовятся из тех самых карикатурных фильмов с драками за одежду, штурмом магазинов и затаптыванием случайных прохожих, — отвлеклась от блинов Комсомолец.
— Плюс тот случай с эсминцами на полигоне. Только представьте, что стало бы с каким-нибудь матросом, решившим тайком постоять возле мишеней для стрельбы из противотанковых комплексов. Ору было бы… — усмехнулась Киров, тайком забирая у Коми кусочек козинак.
На счастье атомной канмусу, напарница целиком погрузилась в рисование сгущёнкой по блину.
— Вот и у меня такие же мысли, — согласился с выводами девушки Ульяновск. — Завтра у нас во второй половине дня пробные развёртывания в составе эскадр. В планах отработка противовоздушной обороны ордера с нанесением ракетных ударов по массогабаритным мишеням и отражение атаки надводных сил противника. Командованию нужны объективные данные для составления походных и боевых схем. Утром скажут подробности, но готовьтесь бегать с тяжёлыми крейсерами и линкорами, так что берегите акустику. А днём у нас ходовые на земле.
— В смысле? — подавилась печеньем Комсомолец.
Киров заботливо постучала ей по спине, помогая справиться с кашлем.
— Бегать будем, — хмыкнул парень. — По взлётной полосе.
Глядя, как округляются от удивления глаза девчат, он мог только посетовать на судьбу, бросавшую их из огня да в полымя, не давая должного времени на правильное обучение. Сам-то одно время днями и ночами проводил в Крыму, отрабатывая взлёт и посадку недалеко от полигона морской авиации. Ещё больше времени вместе с лётным составом на плечах внимательно наблюдал за взлётом и посадкой истребителей с полноразмерного макета лётной палубы, пусть и повторявшей палубу своего прямого потомка, недостроенного из-за вторжения Глубинного Флота. И постоянные хороводы с пилотами, буквально на пальцах пояснявших феям пилотирование боевых машин.
— Зачем? — повторила вопрос Коми, вытерев лицо салфеткой.
— Чтобы вы привыкли к действиям в группе, когда характеристики бегунов могут разительно отличаться друг от друга. Банально сравни радиусы циркуляций линкоров и эсминцев и скорость набора хода. Да, на воде это отрабатывать куда логичнее, но, насколько я знаю, интернациональные флоты всегда после формирования бегают по бетону, дабы притереться друг к другу психологически, — объяснил Ульяновск.
Про версию, упорно ходившую среди Дев Флота, что данная беготня нужна исключительно, чтобы потешить офицерское самолюбие командного состава, он решил умолчать и не разлагать дисциплину.
— Это настолько же логично, насколько бредово звучит, — поставив кружку на стол, Киров помассировала виски. — Деваться нам некуда, как я понимаю?
— Правильно мыслишь, — отсалютовал кофейной чашкой парень. — Вообще, не вижу проблемы побегать часа три на свежем воздухе.
— Заметь, больше всех бухтит та, чья выносливость превосходит суммарную мореходность целого флота, — с умным видом подняла палец вверх Коми. — Кое-кто явно напрашивается на похвалу, Ленин бы осудил.
— Так, давай не будем, чай, не на уроке научного коммунизма, — погрозила ей кулаком Киров.
Комсомолец в ответ показала язык, демонстративно подвинув к себе вазочку с печеньями.
— Не поубивайте друг друга, пока я гостинцы отношу, — попросил девушек Ульяновск, вставая из-за стола. — Киров — ужин был бесподобный, спасибо.
— Всегда пожалуйста, — хитро прищурилась атомная канмусу. — Перестанешь отнимать у меня плиту — всегда такое будет.
— Не дождёшься, — хмыкнул парень.
Оставаться без небольшого хобби он даже в отдалённой перспективе не планировал. Редкие моменты, когда можно и отдохнуть, и сделать что-то полезное, тем и были ценны.
— Потом не жалуйся, — помахала ладонью в сторону двери Киров. — Иди уже, а мы постараемся придумать тебе алиби на случай, если жертва подарка всё-таки отравится.
— Не уважаешь ты отечественного производителя, — осуждающе произнёс Ульяновск, потрясая упаковкой кофе.
— Не оскорбляй отечественного производителя таким суррогатом, — скривилась девушка, указывая на открытую картонную коробку на кухонном столе. — Вон, настоящий отечественный продукт. Напиток богов из Уфимского чайного завода!
— Самое место для выращивания чая, да, — покивала головой Комсомолец. — Лучше не придумаешь.
— А не буржуй ли ты часом? — нахмурилась Киров, наклонившись к напарнице.
И молниеносным движением руки вернула печенье на положенное место.
— Кир, осторожнее на поворотах. Коми, ты тоже, — обратился к девушкам Ульяновск. — Я не горю желанием объяснять Монбару, почему вы устроили погром в апартаментах.
— Не переживай, — отмахнулась Киров.
— Если и дойдёт до драки, то решать вопрос кулаками будем дома, — утешила его Комсомолец. — Вдали от посторонних глаз.
Посверлив немного взглядом Дев Флота, которые с демонстративной элегантностью продолжили чаепитие, парень жестом показал, что наблюдает за ними. Возможно, думал он, девчата просто перенервничали, раз их шуточные перепалки начали подходить к определённой грани, за которой шутка перестаёт быть таковой. Что странно, так как в бою они действовали весьма уверенно.
Сделав себе мысленную пометку переговорить со штатным психологом, флагман разведывательной эскадры вышел в общий коридор. А дальше начиналось то, что с лёгкой руки Киров было названо «межфлотской дипломатией». На деле же являясь обычной передачей гостинцев, благо идти недалеко. Этаж эскадра помимо класса «Нагато» делила с троицей «Колорадо» и классом «Ямато», обитавших как раз за дверью напротив.
Обстоятельства для вечернего визита сложились едва ли не идеальные. Мусаши в паре с Монтаной отрабатывает ночные стрельбы, Шинано в преддверии больших манёвров авианосцев вместе с Тайхо готовит палубную авиацию. После всех разговоров и переписок с загорелой канмусу второго суперлинкора, оставаться с ней в одном помещении он не горел желанием, чтобы поберечь нервы.
Постучаться в обитель легендарных суперлинкоров парень не успел.
— Ульяновск-сан? — окликнула его Ямато.
— Добрый вечер, — поприветствовал её авианосец и тут же добавил, оценив внешний вид: — Ты откуда?
— Эм… из спортзала, — смутилась канмусу, оттянув край ветровки вниз.
Что странно, учитывая, в каком виде девушка ходила по дому во время стоянки на берегу Байкала. Зима на Форментере была тёплой, гораздо теплее Алтая или побережья Охотского моря, но это не повод щеголять почти голыми ногами в микроскопических шортиках. Хотя Ульяновск не жаловался.
Верх же, напротив, соответствовал погоде. Молния на бело-красной ветровке с длинным рукавом была застёгнута наглухо, будто Дева Флота замерзала. Правда, в данный момент металл застёжки отчаянно боролся с силами растяжения, создаваемыми рукой Ямато и её пышным бюстом.
— Найдётся минутка? — спросил Ульяновск, пропуская японку к двери. — Или лучше попозже зайти?
— Всё нормально, — замотала головой та. — Я полностью свободна, а что?
А сама украдкой поглядывала на пачку кофе в руках парня.
— Гостинец передать хотел, — с этими словами он протянул ей причину недавнего приступа ворчливости Киров.
— Это… — практически засияла девушка.
— Тот самый кофе, с той самой базы, — закончил Ульяновск.
Мысленно недоумевая, что всё-таки она такого нашла в этом продукте. Как бы он ни защищал продаваемый в магазинчике любой отечественной базы сублимат, по вкусовым качествам он даже рядом не стоял с тем, что подавали в столовой на Форментере. Не говоря уже о концентрате в пайках, натурально синтезированном из смеси нефтепродуктов со вкусом арабики.
— Спасибо, — лучезарно улыбнулась Ямато, взяв в руки пачку кофе, наслушавшуюся за сегодняшний вечер всякого о себе. — Зайдёшь?
Парень бросил мимолётный взгляд на дверь в апартаменты своей эскадры. Киров и Комсомолец явно стоило выговориться друг другу, о чём бы речь ни шла.
— Если ты не против, — не стал он отказываться.
Обитель сестричек-суперлинкоров внутри практически ничем не отличалась от предоставленной русской эскадре жилплощади. Сказывался типовой проект застройки жилого корпуса, однако множество мелких деталей интерьера создавали некую домашнюю обстановку. Различные мягкие игрушки, подушки в виде котиков и, тут Ульяновск протёр глаза, плюшевый эсминец И-класса, выглядевший не в пример милее реально существующего. Кое-где на стенах висела разнообразная вышивка, как простым крестиком, так и способом куда сложнее.
Всё это красноречиво намекало, что данные комнаты негласно закреплялись за данным классом Дев Флота во время общефлотских манёвров. Видимо, как и остальные.
— Располагайся, — махнула рукой Ямато в сторону дивана с плюшевым эсминцем. — Я быстро…
— Прости за любопытство, но зачем Деве Флота ходить в спортзал? — не сдержался Ульяновск.
Какую-либо ощутимую нагрузку на мускулатуру канмусу мог дать разве что железнодорожный вагон, а подобные грузы в тесном спортзале разместить проблематично. Да и смысла тренироваться особо не было — природный метаболизм проблему лишнего веса решал на корню.
— Ну… — остановилась в дверях на полпути в спальню девушка.
— Уж у кого, а у тебя с фигурой всё отлично и безо всякого спортзала, — продолжил он, присаживаясь на диван.
Щёки японки от услышанного слегка покраснели, и она ненадолго исчезла за дверью. Вернулась уже с небольшой охапкой вещей, в которой парень узнал уже знакомый бежевый свитер.
— С-спасибо, — попыталась она изобразить хитрое подмигивание, быстрым шагом перемещаясь к ванной комнате. — На самом деле, это что-то вроде медитации. Монотонное выполнение одних и тех же действий помогает сосредоточиться на мыслях и всё такое…
Надеясь, что смогла достаточно правдоподобно изобразить лёгкий флирт, Ямато протараторила, что скоро вернётся, и скрылась в душевой.
***
Оставшись наедине с собственными вещами, она зажмурилась и несколько раз тряхнула головой, пытаясь успокоиться. Очень не вовремя в голове всплыли слова Мусаши и взгляды, что бросали на русского знакомого другие девчата. В них читался явный интерес, вот только канмусу не знала, какого плана, а сестра только подливала масла в огонь.
Огорчала ещё и предварительная схема боевого ордера, в котором Ямато не нашлось места возле авианосцев. Прежняя радость от перспективы оказаться среди ударного кулака линейных сил после новостей о непосредственном участии разведывательной эскадры в бою померкла, сменившись лёгкой меланхолией.
Вздохнув, девушка расстегнула ветровку и кинула её в корзину для белья, оставшись в тесном спортивном топике и беговых шортах. Содержимое комка одежды, который она в спешке сгребла в спальне, напротив, аккуратно разложилось на тумбочке.
— И почему Мусаши не может быть той самой томбой из манги, которую ничего, кроме драк, не интересует? — навалившись двумя руками на раковину, тихо спросила она у своего отражения в зеркале.
Не дождавшись ответа, Ямато вновь глубоко вздохнула и тут же сморщилась. Топик неприятно сдавил бока, за что без особых церемоний был снят и, после недолгого осмотра, отправился следом за курткой. Туда же вскоре полетели и шортики.
— Опять мелкая постирала бельё на неправильном режиме, — проворчала канмусу. — Вот что сложного проверить, а не выставлять ручку на поворот кисти…
Пообещав кары небесные на голову младшей сестры, по вине которой хорошие вещи немного ужались в размере, гордость японского флота снова посмотрелась в зеркало. На белоснежной коже с боков и на ключицах виднелся слабый отпечаток от резинки, добавивший ещё пару минусов в карму Шинано. В остальном…
Проведя ладонью по пышной груди и пару раз её приподняв, Ямато с облегчением убедилась, что это действительно топик сел, а не она прибавила в размере. Затем ладони прошлись по плоскому животику и легли на бёдра.
Повернувшись спиной, она посмотрела через плечо на ягодицы. Пусть, в отличие от Мусаши её тело не было мускулистым, Айова не единожды во время совместных посещений душевой шутила на тему желаний адмиралов схватить Ямато, как американка выражалась, за задницу, наклонить вперёд и устроить с ней разврат. Обычно слова подкреплялись звонким шлепком по ягодицам и громким смехом в ответ на возмущённый визг.
А ведь у самой блондинки, более чем заслуженно считавшейся лучшим линкором, если не в мире, то в американском флоте точно, фигура была ничуть не хуже. И, нахмурившись, вспомнила японская канмусу, эта самая блондинка проживала этажом ниже. И не одна…
Сдвинув брови, Ямато звонко шлёпнула себя, победоносно ухмыльнувшись отражению. Корма у неё определённо была лучше.
Немного повозившись с заколкой, а после с краном, она встала под каскад горячей воды, намереваясь вместе с бодростью вернуть и ясность разума.
Однако неудобные мысли не спешили выходить из головы. Напротив, в голове всплыли характеристики американской четвёрки, которая, помимо орудий на борту, способными посоперничать с легендарной артиллерией класса «Ямато», являлась ещё и идеальным кораблём прикрытия авианосных ударных групп. Айовы могли угнаться за быстроходными авианосцами и уверенно прикрыть их как с воздуха, так и насмерть отбить охоту открывать пасти на подопечных у решивших всплыть рядом с ордером глубинных. И они имели все шансы занять место в основном авианосном соединении, тогда как место тяжеловесов, вроде японских суперлинкоров, было на острие атаки линейного кулака.
А ведь вскоре начнутся интенсивные тренировки с отработкой новых вводных из оперативного штаба. Опыт подсказывал, что гонять Дев Флота будут до седьмого пота, а после короткой передышки станет, и вовсе, не до дружеских посиделок. Даже будучи соседями, поговорить вряд ли получится…
— Но, может, Мусаши права… — тихо прошептала Ямато, приложив палец к губам.
Боевитая младшая всегда говорила старшей сестре, что та слишком тихая и робкая. Полная противоположность Айовы, которая, подобно ледоколу, упорно шла вперёд, невзирая на преграды. И ей вполне могло хватить смелости отделить флагман разведки от сопровождения и, зажав где-нибудь возле стенки, начать распускать руки. Как она не раз делала с самой Ямато ради шутки.
Разбушевавшаяся фантазия девушки тут же нарисовала очень правдоподобную картину, как синеглазая блондинка после очередной изнурительной тренировки, тяжело дыша, заходит в занятый русским авианосцем док и, пока парень не успел что-либо сделать, обнимает и накрывает губы поцелуем.
Почувствовав укол ревности, канмусу резко выкрутила ручку крана влево, около минуты обдавая себя струёй холодной воды в тщетной надежде успокоить буйное воображение. Однако оно распалилось ещё сильнее, и вот уже Ямато стояла вместо Айовы. По телу девушки стало медленно распространяться странное тепло, исходящее изнутри, гармонирующее с растекающейся по коже водой. С её губ сорвался полный удовольствия тихий вздох, но стоило только прикрыть глаза и настроить прежнюю температуру, как воображаемая ситуация вновь сменилась.
Ямато обнаружила себя в избушке посреди бескрайней тайги, где, в радиусе нескольких десятков километров, кроме неё и Ульяновска, не было никого. Из одежды — только небольшой фартук, едва прикрывающий грудь и промежность. Именно так посоветовали одеться Мусаши и Конго после того памятного совместного звонка. Тогда, красная, как рак, заикаясь от смущения, она отругала сестру за слишком пошлые фантазии, но сейчас…
Сейчас гордость японского флота была смелее. На плите что-то варилось, но что именно — разобрать казалось невозможным. Да и её это не интересовало, ведь куда важнее — две большие ладони, проскользнувшие под её руками под тонкую ткань фартука и по-хозяйски сжавшие грудь.
Ямато что-то прошептала в ответ, что-то про необходимость закончить готовку, но слова прозвучали как-то вяло. И наоборот — подтолкнули парня усилить напор. Одна его рука осталась на груди, нежно поглаживая и сдавливая податливую плоть, попутно задевая пальцами сосок, а вторая — нарочито медленно заскользила вниз.
Горячее дыхание обожгло шею, вызывая дрожь по всему телу. Парень что-то шептал ей на ушко, но девушка не могла разобрать слов, целиком подчинившись властным прикосновениям. Рука опускалась всё ниже и ниже, поглаживая её животик, пока не дотронулась…
Ямато резко открыла глаза, возвращаясь в реальность, будто выныривая из бассейна на холодный воздух. По телу прошёл разряд, сердце колотилось так, словно у неё вместо турбин стояли паровые машины. Там, где её в воображении ласкал Ульяновск, находились её собственные ладошки.
Несчастной девушке показалось, что вода начала испаряться, едва касаясь кожи, настолько густой был туман в ванной. Испуганно посмотрев на дверь, она принялась быстро приводить себя в порядок, борясь с желанием провалиться сквозь землю от стыда. Ей всё время мерещился смех Айовы, но куда громче звучали подбадривания Мусаши и требование быть смелее…
И голос сестры постепенно вселял в неё уверенность.
Наскоро вытеревшись, Ямато накинула любимый безразмерный свитер с растянутым воротом на голое тело и, потянувшись к шортам, задумчиво остановилась, заметив среди прихваченных в спешке вещей кое-что новое.
— Нет, всё-таки это уже слишком, — улыбнулась девушка, проведя рукой по принту на белой футболке.
Она хоть и набралась решимости, но не настолько, чтобы надевать футболку с надписью: «Возьми меня». К тому же, даже её безразмерный свитер оказался не в состоянии скрыть последствия настолько возбуждающих грёз, настигших её несколько минут назад. Поэтому подарок Мусаши — а никакая другая канмусу никогда бы не осмелилась такое подкинуть — был отложен на потом.
— Прости, я немного задержалась, — избегая зрительного контакта, извинилась Ямато, выйдя из ванной.
— Ничего страшного, — махнул рукой Ульяновск, поворачиваясь к ней. — Я тут у тебя немного похозяйничал… — последние слова он протянул заторможенно, явно с трудом осознавая окружающую реальность.
Причина подобной реакции была невероятно прозаична.
Шорты девушка в последний момент решила не надевать и спешно покинула ванную, пока не успела передумать.
Прикрыв глаза, парень с силой зажмурился, прежде чем открыть их вновь. Однако мир вокруг не изменился и не казался иллюзией: Ямато никуда не делась, продолжая стоять с ярким румянцем на щеках, пыталась оттянуть как можно ниже подол свитера. И даже не догадывалась, что тем самым рискует оголить грудь, норовившую выпрыгнуть из разреза воротника.
— В общем, — прочистил горло Ульяновск. — Пока ты была в душе, я тебе кофе заварил.
Подвинув по столу в сторону девушки кружку, он сделал шаг назад, к стулу напротив предложенного ей места.
— Спасибо, — Ямато бросила на напиток голодный взгляд. — А себе почему ничего не налил? — подметила она отсутствие на столе второй кружки.
— Не стал наглеть сверх меры, — помахал рукой парень.
— Так не пойдёт, — мигом позабыв, во что одета, канмусу быстрым шагом прошествовала к кухне. — Садись, я быстро…
Попутно невольно продемонстрировав гостю, что бельё внизу она надеть не забыла.
Медленно опустившись на стул, он стал наблюдать за хлопотавшей вдоль кухонного гарнитура девушкой. Не слишком вязалось её поведение с характеристикой в личном деле. Спокойная и уравновешенная, порой робкая и застенчивая — подобные слова не подходили к выбежавшей без штанов канмусу. А ведь она их точно брала, когда шла в душ.
Похожим образом Ямато начала вести себя на Байкале, но тогда Ульяновск списал это на последствия лечения от синдрома погружения. Да и одевалась куда скромнее, хоть и рискованно.
Не ведая о думах в голове парня, канмусу отточенными движениями готовила чай по своему фирменному рецепту. Кроме сестёр его доводилось попробовать только избранным, и она была уверена, что гость ничего подобного никогда не пробовал. К счастью, процесс много времени не занимал, но в последний момент японка вспомнила, что русские предпочитают пить чай со сладостями.
Заглянув в верхний шкаф, где обычно находилась различная выпечка, и не найдя оную, Ямато мысленно выругалась. В её семье имелась одна сладкоежка, из-за чего печенья и конфеты приходилось регулярно перепрятывать.
— Да где же они… — пробормотала канмусу.
Не найдя пропажу в верхних шкафах, она наклонилась и заглянула в нижние, в благородном порыве угостить гостя, забыв о своём внешнем виде.
Первой мыслью, появившейся в голове Ульяновска от картины наклонившейся Ямато, стала теория о заразности неуклюжести Сириус. Второй — одежда канмусу не имеет иммунитета к гравитации, как одежда кансен. Свитер даже мгновения не сопротивлялся, соскользнув с бёдер девушки на спину, оголив оные и выставив на обозрение чёрные кружевные трусики.
Свисающий почти до колен подол открыл взору налитую грудь, которую вскоре скрыл из виду пышный хвост волос, съехав по спине в сторону и прикрыв парню обзор.
— Вот они! — победоносно выдохнула Ямато, найдя, наконец, коробку с печеньями у задней стенки шкафа.
Прятала её, похоже, Мусаши, завалив коробками с кашей быстрого приготовления. Теми самыми, к которым Шинано даже прикоснуться не могла без чувства брезгливости.
Уже собравшись вытащить найденную пропажу, девушка почувствовала, как на её, почему-то голую, спину легла мужская рука.
На осознание собственного положения ушло мгновение. Негромко взвизгнув, Ямато резко выпрямилась и разнесла бы головой несчастный элемент кухонного гарнитура, если бы Ульяновск вовремя не потянул её на себя.
— Сядь за стол, — с лёгкой хрипотцой в голосе попросил он, прижав к себе. — Пожалуйста.
Ямато, прижимаясь спиной к груди парня, безуспешно пыталась успокоить сердце, стучавшее в груди подобно зенитному пулемёту. Чужая рука, обхватившая её за живот, обретению спокойствия только мешала.
— Не надо громить кухню, — закончил Ульяновск, решив поберечь свои нервы.
В голове Ямато вновь зазвучал голос Мусаши, нашептывающий всякие похабные советы. Те самые, от которых даже Конго краснела во время звонков с русской базы.
Глубоко вдохнув, собираясь с мыслями, девушка приняла решение. Немного расставив ноги она наклонилась вперёд, словно ставя коробку с печеньем на столешницу.
— Я просто хотела найти печенье… — попыталась ровным голосом сказать она, обернувшись через плечо и смотря на парня. — Будешь?
Спокойно произнести у неё не получилось, что не помешало добиться нужного эффекта.
— Ты меня соблазнить пытаешься? — с ухмылкой поинтересовался Ульяновск.
— Да? — неуверенно крякнула Ямато.
Посмотрев на лицо канмусу, от которого уже впору было прикуривать, а то, и вовсе — использовать в качестве конфорки, он решил сделать попытку разрядить обстановку. Не переставая прижимать её к себе, свободной рукой скользнул вперёд. Пройдя рядом с грудью, заставив девушку на секунду задержать дыхание, парень наклонился вперёд, одновременно приподымая её голову.
— Тогда подожди до окончания боёв за Атлантику, — прошептал ей на ушко. — Тогда и поговорим, — завершил он слова лёгким поцелуем в губы.
Выпрямившись, Ульяновск отпустил горе-соблазнительницу и легонько похлопал её по спине.
— Кто-то хотел чаем угостить?
— А? — механически переспросила Ямато. — Да!
***
— Ты чего вчера делала? — хмуро спросила Мусаши у сестры на следующее утро.
Вернувшись поздно вечером домой, она нашла её в спальне укутавшуюся с головой в одеяло. Решив не тревожить, да и не имея на то особо сил, загорелая блондинка отложила выяснение данного вопроса на утро. Как оказалось, откладывать на следующий день не следовало.
— Спала, — равнодушно ответила Ямато.
Выглядела она… Неважно. Мешки под глазами, кое-как заплетённый хвост и какая-то слишком счастливая улыбка, не сочетающаяся с общими симптомами недосыпа. Настолько счастливая, что Мусаши невольно хотела сделать какую-нибудь пакость.
К сожалению, впереди на бетонном перроне аэродрома базы находился почти весь родной флот, а в стороне по соседству квартет Айов, старшая из которых уже начала вопросительно поглядывать в сторону канмусу-суперлинкоров.
— Не заметно, — процедила Мусаши, тыкая пальцем под рёбра сестры.
Там находилось одно из её слабых мест, и боявшаяся щекотки Ямато всегда раскалывалась, стоило только приложить туда силу. Однако в этот раз никакого эффекта, даже хотя бы в виде лёгкого смешка, добиться не получилось.
— Колись давай! — добавила Мусаши.
— Тс-с, — приложила палец к губам Ямато. — Объявляют схемы ордеров!
— Тц, — цокнула языком младшая канмусу, прислушиваясь к речи адмирала Монбара.
И мысленно коря себя, что ещё утром не вытрясла из сестры причину текущего состояния. Заодно следовало бы слова Айовы передать, сказанные в раздевалке после ночных манёвров.
