— love letter

      Тёплая вода. Благовония, аромат которых заполнял собой пространство. Всевозможные соли и бомбочки, добавленные в воду и мягкая, пропитанная маска, охлаждавшая кожу лица. Это был идеальный вечер субботы, который ты, вновь довольствуясь своим одиночеством, проводила за уходом за собой, дабы скинуть с плеч груз прошедшей недели. Ран, как по привычке, задерживался на работе на постоянной основе и не ночевал дома около двух дней, предварительно попросив тебя не беспокоить его из-за мелочей и писать лишь в экстренных случаях. Это уже стало нормой ваших отношений — когда твой возлюбленный позволяет себе исчезать, с головой окунаясь в деятельность Бонтена, а ты остаёшься одна на неопределённый срок. Хайтани старший мог молчать и не заявляться в вашу просторную квартиру неделю, месяц, полгода — никогда не знаешь, насколько его затянут проблемы группировки. Но тебя это, если быть откровенными, устраивало. Ты относилась к типажу людей, любящих одиночество и быстро устававших от компании, поэтому такой образ жизни твоего молодого человека тебя, если не брать во внимание преступную деятельность, устраивал. В конце концов он еженедельно, если исчезал надолго, отправлял через курьера подарки: цветы, одежду, косметику, книги или что-то импортное. Богатая жизнь, проходящая в практически одиночестве и самое главное было в том, что для внушительных цифр своего банковского счёта ты не делала ничего. Это был Рай. По крайне мере мог им быть, если бы не одно маленькое и весомое «но». Его любовница.       Это звучало как сюжет третьесортного романа, который в позднее время крутят по телевидению, но если для актёров это выдумка, то для тебя — реальность. И возможно самое жалкое в этой ситуации было то, что ты всем была довольна и не испытывала негативных чувств; женская гордость не была оскорблена тем, что твой (а уместно ли это вовсе?) мужчина предпочитал в свободное время уезжать к другой, тебе же присылая дорогой презент и смс: «Прости, сегодня не приеду. На работе завал». Ран был не глуп и знал, что ты в курсе той, которая действительно смогла завладеть его сердцем, но и от тебя, девушки, которая сопровождала его ещё со времён Роппонги он не мог отказаться, ты была нужной и обыденной привычкой, неотъемлемой частью жизни Хайтани. Он не мог представить своё жилище без тебя, и, противоречиво, вполне мог обойтись без присутствия другой своей пассии в зоне своих владений. Это было комично: одной он дарил теплоту, ласку, от другой отмахивался подарками. Каждый в этой ситуации знал о существовании друг друга и каждого это устраивало.       Однако…       Ран не был в курсе другого мужчины, сумевшего дать тебе то, чего он никогда не сможет — любви. Его звали Чан Хён, он был иностранец — кореец, который исправно, трижды в месяц, прилетал к тебе из Сеула в Токио и дарил то самое чувство комфорта, тепла и заботы. А ты и не знала, когда умудрилась влюбиться. Возможно тогда, когда он одарил тебя своей слабой улыбкой во время церемонии открытия выставки именитого художника или когда притянул к себе за талию, спасая от столкновения с полом и под обесцвеченной чёлкой показалась его татуировка с непонятным для тебя символом «H».       С женских губ сорвался стон наслаждения, стоило затылку упереться об кафельную поверхность, а спине выгнуться дугой. Натянутые нервы, истрёпанные ожиданием твоего мужчины, наконец успокоились, ведь тот прибудет в город уже завтра и обязательно извиниться за месяц ожидания, а пока ты обходилась своими пальцами, мягко вырисовывавших круги над чувствительным комком нервов. — Т/И? — Голос Рана прозвучал над тобой, от чего ты, совершенно не ожидавшая его прихода, распахнула глаза и дёрнулась. — Решила заняться самоудовлетворением?       Его губы растянулись в ухмылке, которая стремительно стёрлась, стоило тебе кивнуть в знак согласия. — А чем же ещё? В конце концов мой драгоценный Ран предпочитает тело другой женщины, так что мне остаётся наслаждаться длиной своих пальцев. — Наигранно выпячив губы, демонстрируя свою «обиду», ты расхохоталась от того, как его брови сдвинулись к переносице, образуя на лбу кроткую линию. — Да ладно тебе, Ран, шучу. Всё в норме.       Фиолетовые очи недобрым огнём блеснули в полумраке ванной.       Хайтани удобно расположился по противоположную сторону от тебя и — слава богу — ваша ванна была достаточно большой, чтобы уместить двух взрослых. Капли воды стекали по его подтянутой фигуре, некоторые участки кожи заляпались в пене; свои волосы якудза предпочёл зачесать назад, чтобы те не мешались. — Какие планы на завтра? — Он задаёт вопрос как бы невзначай, проводя пальцами вверх по икрам твоих ног, дразня чувствительную кожу. — М, даже не знаю. — Пожимаешь плечами, бесцельно пялясь в потолок. — Наверно встречусь с давним знакомым. — Только знакомым? — Ран ухмыльнулся, сдавив твою ногу, недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но достаточно явно, чтобы ощутить дискомфорт.       Ты рвано выдохнула, когда попытка вызволить ногу с хватки оказалась провальной. Ваши взгляды встретились, в комнате повисло тяжёлое молчание.       Разумеется он уже разузнал о Чан Хёне. Возможно знал о нём ещё с того дня, когда вы впервые познакомились, в конце концов это же Ран Хайтани, а не кто-то другой. Он всегда всё знал о тебе и с твоей стороны было наивно думать, что он не заметил бы столь явного присутствия чужого духа в ваших отношениях, как ты когда-то заприметила. — С любовником. — Закатив глаза, даёшь ответ. Твои пальцы отбивают нечёткий ритм, нутро сжимается от страха неизвестности. Мужчина был непредсказуем, когда дело касалось чего-либо с твоей стороны, особенно когда это могло подрывать его авторитет. Но, не взирая на страх, ты продолжаешь ехидничать, натягивая на лицо самодовольную ухмылку. — А что, ревнуешь? — Немного. — Он слабо улыбнулся, поднявшись рукой вверх и накрыв ладонью твоё колено. Массируя подколенный участок, он, не отрывая своего взгляда с твоего лица, добавил: — Я ничего не имею против того, что ты позволяешь себе развлекаться с другими мужчинами. В конце концов ты всё равно принадлежишь мне.       И перед тем, как покинуть тебя, он оставляет лёгкий поцелуй на коленке. Одно его действие — и твоя кожа покрыта мурашками.