— love letter

[1978], Мы встретились на обратной стороне луны, в холодных объятиях стараясь согреть друг друга.

      Зима в этом году выдавалась тяжёлой и затяжной, снегопад шёл без конца с утра до вечера, несмотря на конец февраля. Ветер, резкий и холодный, бил в лицо и уносился со свистом прочь, растворяясь в переулках города. Иной раз создавалось ощущение, что мир застыл в ожидании «чего-то», а чего? Никто не знает. Возможно так влияли на восприятие бесконечно длившиеся ночи, а может очередное не самое удачное соотношение планет.       Стон срывается с твоих губ, едва горячая чашка с чаем оказывается в твоих покрасневших руках, согревая. Шмыгаешь носом и даришь улыбку парню, заботливо поправлявшем твой плед и бубнящим своё беспокойство за твоё здоровье под нос, не желая загружать тебя своим плохим настроением. По лицу Курокавы было видно, что в группировке дела идут не очень гладко: стиснутая нижняя челюсть, нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд ледяных фиолетовых ям, не отражавших ничего — всё нутро выдавало его; впрочем, Изана никогда и не стремился скрывать от тебя нюансы бандитской деятельности. — Посидишь со мной? — Подаёшь голос до того, как глава Поднебесья собрался выйти из комнаты, чтобы не мешать твоему отдыху и легко смеёшься, когда его выражение лица вытягивается в озадаченности. — Без тебя одиноко. — Хлопаешь ладонью по дивану, приглашая сесть. — Ты уверена? — Голос парня звучит неуверенно; всему виной ваша недавняя серьёзная ссора, уже четвёртая за время ваших отношений. — Ты не обязана заставлять себя терпеть моё общество, я посплю на… — Изана, прекрати быть мудаком и обними свою девушку.       Он сдаётся под твоими напором и оказывается подле тебя. Решает сесть подальше, но не успевает из-за резкого движения твоих рук, толкнувших его. Курокава падает, приглушённым звуком ударяясь спиной об поверхность мебели. — Попался! — Злорадно усмехнувшись, ложишься ему на грудь, чувствуя каждой клеткой организма быстроту ритма его сердца. Цепляешь ваши пальцы на руке в замок, прикрываешь глаза и чувствуешь удовлетворение от своей выходки.       Платиноволосый же наоборот, не улыбаясь и не выражая каких-либо других эмоций, смиренно лежал под тобой, словно бревно. Но ты знала, что он удовлетворён твоей выходкой.