И с проблемами

— Мордред! Не обошлось! — тихо выругалась Гарри, замечая машину мисс Миллс у ворот школы. В этот момент прозвенел звонок на большую перемену. Отпустив класс и подхватив документы, волшебница неторопливо двинулась в сторону учительской. Не повезло, так не повезло. Девушка специально несколько дней не появлялась в школе, надеясь, что мама Генри придет выяснять ситуацию именно к настоящей мисс Гарднер. И вот стоило прийти ей, как тут же объявилась мисс Миллс. Не иначе как злодействует в пассивном режиме… И все бы ничего… Насколько Гарри выяснила, ранее настоящая Аделина с родителями учеников особо не пересекалась. Пришлось для уточнения данной информации провести длительный сеанс легилименции, а потом отпаивать девушку укрепляющими зельями. Вредить Гарри ни в коем случае не хотела. Наоборот, за невольную помощь, учительницу уже ждал подарок. Но это потом, когда после снятия проклятия волшебнице больше не потребуется чужой облик. Так вот… Ранее встреч не было. Но если мисс Миллс встретится с Гарри в амплуа мисс Гарднер… При ней ведь нельзя будет использовать активные чары. Ведьма может и почувствовать. В итоге она запомнит её лицо. И при следующей встрече с оригиналом возникнут вопросы. Так что облик следует сменить. Не доходя до учительской, Гарри завернула в туалет. Там, убедившись в отсутствии других людей, она положила документы на подоконник и зашла в кабинку. Как только щелкнул замок, девушка раскрыла бисерную сумочку и, засунув руку, мысленно произнесла: «Оборотное зелье», «Волосы мисс Гарднер». Вынув руку с двумя пузырьками, она достала из одного волосок и тут же положила сосуд обратно в сумку. Частица Аделины отправилась прямиком в зелье, окрасив его в грязно-коричневый цвет. — Мерлин… Ну почему никто не придумал, как улучшить вкус этой гадости? — обреченно пробормотала Гарри. Тяжело вздохнув, она зажала одной рукой нос и одним большим глотком выпила зелье. Стоически перетерпев неприятные ощущения, девушка смыла воду и вышла из кабинки. В зеркале отражалась самая, что ни на есть, настоящая Аделина Гаднер. Помыв руки и поправив волосы, Гарри подхватила бумаги и пошла на выход, бормоча себе под нос: — Ну, мадам мэр, я еще припомню вам этот момент… И Генри… В этот раз твои глазки не сработают. Ты тоже получишь свое… Мальчик, в этот момент обедавший в столовой, почувствовал, что аппетит пропал. Долго ждать встречи с мисс Миллс Гарри не пришлось. «Слава Мерлину!» — мысленно воскликнула девушка, увидев в учительской маму напарника, разговаривающую с кем-то из учителей. Желание принимать повторную дозу оборотного полностью отсутствовало. Волшебница, громко поздоровавшись, прошла прямиком к стеллажу в углу. Положив на место журнал класса, у которого вела прошлый урок, Гарри обнаружила, что для следующего занятия журнала нет. В тот же момент она почувствовала, что кто-то подошел к ней сзади. — Мисс Гарднер? — из-за какой-то хозяйской уверенности отчетливо слышимой в голосе, вопрос был больше похож на утверждение. Обернувшись, волшебница увидела средних лет брюнетку, выглядящую как королева. «Ну, Злой Королеве положено. Она не изменяет себе», — хмыкнула про себя девушка. Сама волшебница тоже так умела, с сумасшедшей Вальбургой Блэк и не такому научишься. Даже если сам того не хочешь. — Добрый день, а вы? — удивленно-недовольное выражение лица мисс Миллс, которое Гарри лишь чудом успела заметить, согрело её вредное сердечко. — Я мама Генри Миллса, Регина Миллс, — справившись с собой, спокойно представилась Злая Королева. — Приятно познакомиться, мисс Миллс. У вас какой-то вопрос, касающийся обучения Генри по моим предметам? — Почти. Я бы хотела знать, как и с какой целью, вы заставили моего сына ходить на ваши… — женщина презрительно махнула рукой, — Танцы, — буквально выплюнула она в итоге. Надо отметить, что как только мадам мэр начала свою атаку, все в учительской примолкли и затаились, чтобы случайно не привлечь её внимания. Гарри лишь чудом удержалась от смеха при виде этой картины. — Извините, не совсем понимаю ваш вопрос, — девушка постаралась изобразить максимально робкий голос, — Я никого не зазываю на свои факультативные занятия, так как на них и так присутствует оптимальное количество учеников. При увеличении, группу придется дробить… — И почему же тогда, мой сын был допущен? Как он вообще узнал про него?! — с претензией спросила мисс Миллс. — Как уже ранее говорила, на уроках я даже не упоминаю об этом факультативе. Может, кто-то из учениц рассказал. Или одна из девочек ему понравилась, вот он и проследил за ней, — на этой фразе глаза мадам мэр яростно сверкнули, — Мальчика я приняла, потому что кое-кто планирует перевестись, — сжавшись, оправдывалась Гарри, чувствуя раздражение. Все-таки актёрская игра не её. — Исключите его, запретите посещать факультатив! — Но, мисс Миллс… У меня нет оснований для этого. Успеваемость у Генри хорошая, на танцах большая часть движений получается… — Исключите. Его, — мадам мэр угрожающе надвинулась на Гарри, которая начала достаточно правдоподобно изображать дрожь. — Я… Я всего лишь учитель, мисс Миллс. У меня… Нет права отстранять ребенка, если его успеваемость удовлетв… Удовлетворительна, и он исполняет нормативы факультатива. Вам следует обратиться к классному руководителю Генри или к директору. Потребовалась целая минута на то, чтобы мадам мэр переварила ответ Гарри и, не сказав и слова, вылетела из учительской. «Успокоившись» Гарри выпрямилась и снова повернулась к стеллажу. Журнала все еще не было. Вероятно, он остался у мисс Бланшар, которой, судя по всему, предстоит уже вторая встреча с мадам мэр. «Ну, не так уж он и нужен», — с этой мыслью, волшебница направилась на выход. Стоило ей закрыть дверь, как в учительской все оживились и начали обсуждать случившееся. «Мда, мир — другой, а люди — все те же». Остальные уроки в тот день прошли как обычно, факультатив тоже. Вот только обсудить ситуацию с Генри не получилось. Мисс Миллс приехала за своим сыном прямо к концу занятия, не дожидаясь его звонка. И даже зашла за ним. Подошла его очередь общаться с мамой… А Гарри, несмотря на усталость, решила еще раз глянуть, как там поживает Темный. И даже знание того, что для него каждый день один и тот же, её не остановило. Следующий день прошел спокойно, только Генри весь день ерзал, уж больно не терпелось ему поделиться новостями. Едва дождавшись окончания факультатива, он бросился обниматься с Гарри. — Гарри! Гарри! Гарри! — мальчик аж подпрыгивал от радости, при этом, не отпуская девушку. — Что? Что? Что? — передразнила его волшебница, стоически пережидая волну восторга. — Мне разрешили ездить в школу на автобусе! — в этот момент девушка вопросительно приподняла бровь, — Да я три года маму уговаривал! А вчера, она внезапно разрешила! Представляешь?! — Не представляю… С чего бы такая щедрость? — Не знаю… Но это еще не все! Мне разрешили подработку! И танцы тоже! — Вот это уже действительно странно. Давай-ка поподробнее, — плюхнувшись на мат, девушка усадила рядом ребенка, — До всех этих «разрешений» вы о чем говорили? — О чем? — Генри, немного успокоившись, серьезно задумался над вопросом, — Кажется… О девочках? — Это ты меня спрашиваешь? Ты уже почти неделю практикуешь упражнения окклюменции. Пусть для больших сдвигов еще слишком рано, но вчерашний разговор ты должен мне наизусть рассказать! Понял? — для увеличения весомости своих слов, Гарри схватила мальчика за ухо и сильно потянула. — Ай! А-я-яй! Понял! Я понял! Отпусти!.. Пожалуйста! — Вот так-то, — довольно произнесла волшебница, отпуская покрасневший орган, — Давай, выполняй упражнение, а потом четко, только по делу рассказывай. Генри кивнул, с виноватым видом потирая ухо. Сев поудобнее, он начал последовательно выполнять упражнения на очистку сознания и концентрацию. Гарри тем временем следила, чтобы он не филонил. Через пятнадцать минут полной тишины, мальчик, наконец, закончил. — Все? — кивок, — Тогда рассказывай. — Выйдя из школы, мы сели в машину. Мама почему-то сильно нервничала. По дороге домой, она завела разговор о том, что девочки моего возраста очень легкомысленные. В один день им нравится одно, в другой — другое. Я с ней согласился и добавил, что девочки постарше гораздо лучше. В этот момент мы чуть не врезались в столб. Но я даже не испугался, — гордо добавил он, однако под строгим взглядом волшебницы, тут же вернулся к повествованию, — После этого мама стала говорить о том, что большая разница в возрасте может помешать дружбе. Я же ей возразил, сказав, что если человек хороший, и нравится мне, мы все равно будем дружить, даже с разницей десять или двадцать лет. В этот момент мы выехали на встречную… Гарри, которая уже поняла, в чем дело, с трудом удерживалась от смеха. — Хорошо, что в это время на дороге машин мало, — покачал головой мальчик, — Потом, мама стала убеждать, что не все так просто. Вроде как, разница в возрасте — серьезная штука, а десять лет, это уже два поколения, которые никогда не поймут друг друга… Вот тут я вообще ничего не понял, — растерянно проговорил Генри, глянув на волшебницу, которая почему-то подрагивала. Та, заметив его взгляд, махнула рукой, побуждая его продолжить рассказ. — Ну, я ответил, что-то вроде «истинной дружбе ничто не помеха». Мама как-то странно посмотрела на меня, да еще так долго, что красный успел смениться на зеленый, и нам стали сзади сигналить. Когда мы все-таки двинулись с места, мама спросила меня, нравится ли мне кто-нибудь из девочек? Знаешь, я никогда такого голоса у неё не слышал! Ну, скрывать мне нечего, так что честно признался, нет. Девочки мне не нравятся, а вот одна девушка, которая уже закончила школу… Тут уж Гарри не удержалась и всхлипнула. — Ты чего? — Нет-нет, продолжай, — сдавленным тоном проговорила волшебница, — Кто там тебе нравится? — Ну, я имел в виду тебя, ты же мой первый друг. Но мама как-то странно отреагировала. Застыла, просто уставившись перед собой. Мы из-за этого поворот к своему дому проехали. Я ей так и сказал. Она вроде пришла в себя, сосредоточилась на дороге. Только уже припарковавшись, спросила, общаюсь ли с той девушкой, которая мне нравится. Ну я и ответил, нет. — Почему это нет? — Так мы не общаемся, мы дружим. И заговор строим. — Действительно, — Гарри снова всхлипнула. — После этого мама почему-то обрадовалась. Вот я и воспользовался этим. Она мне все-все разрешила! — довольным тоном заявил Генри. Тут волшебница уже не выдержала, и её прорвало. Она смеялась, не переставая минут десять. У неё и слезы из глаз лились, и сопли. Но она никак не могла остановиться. Стоило эмоциям утихнуть, одного взгляда на ничего непонимающего мальчика было достаточно, чтобы все началось сначала. Наконец, немного продышавшись, Гарри достала из бисерной сумочки, с которой не расставалась, клочок бумаги и ручку и написала на нем что-то. — Вот, — она протянула мальчику бумажку, — Посоветуй маме прочитать эту книгу. Ой… — выдохнула девушка, вытирая слезы с покрасневшего лица. Руками получалось плохо, так что из сумочки был извлечен платок, размером, как для Хагрида, который тут же пошел в дело. — Она не занимается особо цветами, у нас садовник. Только за яблонями сама смотрит. Зачем ей эта книга? Мне же надо знать, про что она, чтобы советовать… Гарри громко высморкалась. — Скажи, что один из учителей посоветовал. Тебе она не нужна. Вот твоей маме, это да… — Ну ладно, теперь давай расскажу про мистера Голда! — вновь загорелся мальчик. — Нет! На сегодня все… Извини, Генри, боюсь на историю про него меня просто не хватит, — усмехнувшись, покачала головой волшебница, а затем еще раз высморкалась, — Давай завтра. Главное, перед сном не забудь снова упражнения по окклюменции выполнить. Всё, давай… Пока! — Гарри тяжело поднялась и, периодически посмеиваясь, двинулась в сторону раздевалок для взрослых. — Что это с ней сегодня? — задался вопросом мальчик, поглядывая на врученную бумажку. На ней аккуратным подчерком было написано: «Пестики и тычинки для детей».