Сырая плоть

Второй день был, к счастью, спокойнее предыдущего. В этот день Джек рылся на кухне, собирая несколько инструментов в разных местах. Одним из них была лопата для снега, другими - плоскогубцы и когтистый молоток. Перед выходом на улицу он поставил на пол фарфоровую миску с водой и полотенце, и как только Анесса услышала звук лопаты, она начала оценивать повреждения на ноге. К ее удивлению, она не была заражена - не было запаха гнили или разложения. Но она все еще была опухшей, а вход в пулевое отверстие зиял от шока, вызванного тем, что она растянула его вчера. Все еще было чертовски больно, но что-то в этом было не так. Она не была такой сырой, как раньше, по крайней мере, ей так казалось. Анесса никогда не страдала от пулевых ранений. Она вообще ни разу не видела пулевых ранений, кроме как в кино. Она не знала, что было более странным: то, что рана не затянулась, или то, что Джек был на улице и ухаживал за своим двором. Несмотря ни на что, она занялась им. Полотенце было хорошо свернуто, на ощупь грубое и шершавое. Вода была ледяной, но она удивилась, что он дал ей хотя бы что-то, чем она могла бы вымыться. Анесса намочила полотенце, промокнула рану, скуля и корчась от боли, прежде чем снова завернуть его. Она уделила больше внимания торсу и плечу, не обращая внимания на грязь на лице. Анесса хотела, чтобы кровь ушла, хотела чувствовать себя чистой. Даже если он снова причинит ей боль, а это, скорее всего, произойдет. Джек вернулся через час, его куртка была вся в снегу. Он трясся как собака, из-под капюшона торчали коричневые пучки волос. Он тяжело дышал и выглядел немного измученным. Анесса слышала его снаружи все это время, и он ни разу не передохнул. Вскоре после этого он заметил рядом с ней окровавленную воду и взял ее. Она попросила еще одну, но ее голос остался неуслышанным. Джек вылил воду и вернулся на улицу, и весь остаток дня Анесса просидела в тишине. Он накормил ее парой батончиков мюсли и водой, немного утолив голод, который она испытывала. Между ней и Джеком было перекинуто несколько слов, но не более того. Третий день прошел так же. Анесса сидела, вытянув раненую ногу, а другую подогнув под себя. В тот день Джек проснулся рано, как и в предыдущий. Было около пяти утра, и когда он зашумел на кухне, Анесса была выведена из легкого сна. Джек протянул ей ту же миску с новой водой, что и раньше, и на этот раз Анесса тихо сказала: - Спасибо. Джек замер, глядя на нее, пока она окунала полотенце и выливала воду. Нерешительно он отошел в сторону, войдя в кухню. Анесса вымыла себя, свои раны. И снова в них было что-то странное. Краснота исчезала, и вход уже не казался таким мрачным. Анесса стиснула зубы, нахмурив брови, когда наклонилась, чтобы рассмотреть поближе. Все было... не так уж плохо. Она не знала, радоваться ей или ошеломляться. Анесса выглянула из-за челки, чтобы посмотреть, чем занят Джек. Он стоял у окна, в которое светило холодное утреннее солнце. В его руке был нож, его поверхность имела мутный серебристый оттенок. Он поднял точильный камень, и когда они соприкоснулись, раздался резкий скрежет. Шинк. Выпустив затаенное дыхание, она снова посмотрела вниз, прежде чем проверить чувствительные ткани. Когда она надавила вокруг, все еще было чертовски больно. Вздох боли - она заметила, как лицо Джека на секунду повернулось к ней. Их взгляды сходятся. Анесса сильно прикусывает губу и изо всех сил старается не обращать внимания на его напряжение, которое распространяется по комнате. Анесса прикоснулась к своему плечу, вода уже не такая грязная, как раньше. Пока она мыла плечо, Джек вернулся и без предупреждения забрал у нее миску с водой. Пререкаться было неразумно, поэтому она промолчала. Прошло несколько минут, и Анесса поклялась, что почувствовала запах небольшого костра. Вернулся Джек с миской, из которой шел пар теплой воды. Он ушел так же быстро, как и пришел, и Анесса не знала, что и думать. Скорее всего, это снова была тактика обусловливания: он собирался сделать что-то ужасное в ближайшее время. У нее не было причин сомневаться в этом. На четвертый день она обнаружила тревожное открытие. Анесса, как и прежде, резко проснулась от звука скрипучей двери Джека. Снаружи падал снег, утреннее солнце было тусклым и теплым. Но воздух все еще был холодным, и ей захотелось утреннего огня. Анесса села, и тут же почувствовала сильную боль в животе. Глаза зажмурились, вздох шипел между стиснутых зубов. Она почувствовала движение кислот, ощущение пустоты, раздирающей ее на части, и открыла слезящиеся глаза, чтобы встретиться с безглазым взглядом Джека. На его открытом лице была кровь, чего, она могла поклясться, раньше у него не было. Как он оказался таким грязным? Она не помнила, чтобы видела, как он уходил; разве что ночью, пока она спала. Зрелище было тревожным, а в руке у него что-то было. Это была луковица насыщенного цвета. Джек поднес его к раздвинутым губам, и когда он вонзил в него зубы, она услышала хруст. Кровь разлилась по полу, запах меди потряс ее чувства. Анесса выпустила кляп, зажав губы рукой. Когда сочный кусочек печени оказался у него во рту, он даже не жевал, прежде чем проглотить большой кусок. Его длинный язык высунулся, прошелся вдоль пальцев к различным порам внутри органа, и прежде чем он успел откусить еще кусочек, Анесса отстранилась. Печень - он ел печень. Сырую, свежую печень. Глаза Анессы казались такими сухими. Она никак не могла больше плакать, но если бы могла, то заплакала бы. Потому что завтра в его рту может оказаться ее печень. Анесса встряхнула головой, отгоняя мысли о том, что надо чем-то заняться. Пока Джек шумно ел, она переключила свое внимание на пулевое ранение, которым занималась каждое утро. Сматывая бинты слой за слоем, она собиралась действовать с абсолютной осторожностью. Но от этого зрелища ее кожа побелела. Рана действительно была все еще открыта, но ее размер был вдвое меньше, чем накануне. Теперь дыра затягивалась, причем с невероятной скоростью. Вот дерьмо... Сглотнув комок, она поборола желание взглянуть на Джека и, пощупав края раны, чтобы проверить, не приснилось ли ей, поспешно обернула ее. Объяснения не было - да и не могло быть. Анесса заживала, как супергерой в фантастическом комиксе. Не было никакой инфекции, небольшой отек и никакой гангрены. Что-то внутри подсказывало ей, что она не счастливый утенок. Что-то подсказывало ей, что он имеет к этому какое-то отношение. Она просто знала это, и ей отчаянно хотелось потребовать ответа на этот вопрос. Но нет, это была возможность. Золотая возможность. Держать это в секрете, вот что она собиралась сделать. Подождите, если все зажило, значит... Рука накрыла ее раненое плечо, но она не почувствовала боли. Глаза расширились, метались влево и вправо в бешеной мысли. Стук. Она дергается, оглядывается и видит, что Джек поставил на землю еще одну миску с теплой водой. Губы скривились, вода хлюпала вокруг, но он старался не пролить ее. - ...спасибо, - чуть не забыла сказать она. Джек некоторое время смотрел на нее, кровь стекала по его шее и пачкала белый воротник того, что было то ли рубашкой, то ли майкой под пиджаком. Когда он направился к двери и ушел, она подождала, пока не послышались звуки лопаты, и стала быстро разрывать бинты. На ее плече было несколько неглубоких порезов. Неглубокие. Как будто ее порезали тупыми ножницами. Не глубокие траншеи, как раньше. Анесса выглядела изумленной, как будто только что увидела конец вселенной. - Как... Она не была уверена, как, но знала одно. Это было чертово чудо. Анесса снова забинтовала плечо и все оставшееся утро ждала возвращения Джека. Как и прежде, он был весь в снегу, и когда он закрывал за собой дверь, его тряска напоминала тряску мокрой собаки. По комнате разлетелся лед, а открытая кожа Джека покрылась тонким слоем блестящего пота. Она удивилась, как он вообще потеет на улице при минус тридцатиградусной температуре. Когтистый молоток в его руке упал на пол, издав громкий звук, который испугал Анессу. Он облизнул зубы, рука потянулась вверх, чтобы вытереть рот в раздумье. Он о чем-то напряженно думал, о чем Анесса не имела ни малейшего представления. - Еще одна метель приближается, - сказал он, его ровный голос застал ее врасплох. -...Откуда ты знаешь? - Анесса скептически хмыкнула, но Джек проигнорировал ее. К этому Анесса уже начала привыкать - к тому, что ее игнорируют. Она поправляет свое сидение, грохот цепей эхом отдается в маленькой хижине, а Джек идет к другому концу дома. Открыв шкаф, он нашел несколько ненужных досок, а затем, сложив их позади себя, с легкостью оторвал от земли. Шпильки натягивали кожу и кололи его, но это его ничуть не беспокоило. Когда он вернулся в гостиную, то заметил, что Анесса уже стоит, опершись руками о камин. Тяжелое дыхание свидетельствовало о ее борьбе, плечи напряглись, когда она подняла больную ногу, чтобы согнуть и разогнуть. Пронзительное шипение боли. Она шатко опустила ногу обратно, боль все еще слишком сильна, чтобы она могла собраться с силами. Анесса заметила его, заметила холодную дрожь в воздухе, и Джек оторвал свой пытливый взгляд, чтобы вернуться на улицу. Солнце исчезало, но не от заката. Он занавешивал окна, скрывая Анессу во тьме. Будет ли сильная буря? Она задумчиво перебирала в руках большие пальцы, прикусывая зубами нижнюю губу, пока жевала фруктовые леденцы, которые он ей дал. Ближе к вечеру она услышала, что ветер усиливается, и ее сомнения уменьшились до неверия в то, насколько он был прав. Это было похоже на бурю, причем сильную. Джек уже несколько раз входил и выходил, следы снега и грязи таяли. Она параноидально ждала, что что-то произойдет, но Джек выглядел слишком рассеянным, чтобы обратить на нее внимание. У него было слишком много забот, и она волновала его меньше всего. Это было идеально для нее. Сейчас было, наверное, четыре или пять часов дня, и скоро наступит вечер. Поэтому ей нужно было работать быстро, иначе она потеряет солнце. К тому же она не была уверена, когда представится следующая возможность. В тюремной застежке на ее ноге было отверстие для ключа, и она ни разу не заметила, чтобы он держал ключ, чтобы отпереть его. Пробираясь к маленькому входу, она работала тихо. - Проклятье, - выругалась она. Ключ не подходил. Но бронзовый замок не был забыт. Он соединял цепь с небольшим якорем, установленным на земле. Анесса подползла к нему и повернула замок так, чтобы просунуть гвоздь. Он подошел, и Анесса почувствовала, как ее сердце затрепетало. Это был тот самый плюс, которого она так ждала. Она слышала, как снаружи Джек работает молотком. Каждая пауза, которую он делал, чтобы взять новый гвоздь, заставляла ее паниковать. Если он застанет ее за этим занятием, она не переживет наказания. Тик....тик... - Ну же, малыш... пожалуйста, - шепчет она, глаза стекленеют от боли, отчаяния и тревоги. Почти... почти... она чувствовала, как маленькие штырьки внутри сдвигаются, когда она медленно вводила его. Нежно... нежно... нежно... Щелк! Анесса сделала паузу, обрабатывая свой успех, сдерживая волнение. Освободив замок, она сняла цепь с якоря, обвязав ее вокруг рук, чтобы предотвратить шум при волочении. Снаружи все еще раздавался стук, постоянный, как будто он готовился. Затем наступила тишина, и Анесса прекратила все движения. Даже дыхание. Одна секунда. Две секунды. Прошло три секунды. Снова раздался стук, и она быстро поднялась на ноги. Первым делом она хотела найти свой пистолет. Она помнила, как он держал его в руках в первую ночь, когда она была там, в ту ночь, когда он открыл по ней огонь. Свободной рукой она порылась на столе, копаясь в содержимом. Но безрезультатно; ее оружие было где-то в другом месте. Где-то спрятано. Анесса поспешно хромает в коридор и обшаривает все комнаты. Все они были пусты. Почти совсем без мебели. Каждый дюйм незнакомого дома представлял собой маленькие тайники, в которых почти ничего не было. У него должно было быть с собой оружие, он должен был быть вооружен. Это означало, что ей нужно бежать, потому что у нее было мало времени, чтобы тратить его на поиски чего-то, о местонахождении чего она почти ничего не знала. Она заглянула в открытые двери и обнаружила, что все окна закрыты и запечатаны. Полная темнота, и некуда бежать. - ...черт...! Снаружи вся суматоха, поднятая Джеком, затихла. - О нет... Входная дверь открывается в десятый раз за сегодня, Джек повторяет свой почти ритуальный процесс удаления снега с одежды. Он встряхивается, его впалые глаза сверкают под нахмуренными бровями. Джек знал, что какая-нибудь сильная буря подкрадется к нему незаметно. Он должен был подготовиться еще несколько недель назад, но ему было лень. Когда в то утро он вышел из дома, чтобы убрать снег у входной двери, он заметил в воздухе какой-то другой запах. Влажность, и изменение в характере ветра. Тогда он понял, что совершил глупую ошибку. Потерявшись в своих мыслях, он просканировал дом, все еще довольно хорошо освещенный, учитывая, что на улице было еще немного дневного света. По крайней мере, здесь было немного более уединенно, немного более темно Он всегда предпочитал быть окруженным темнотой. В этот момент он подошел к камину. -...что?! Когда он заметил отсутствие Анессы, он почувствовал, как его сердце учащенно забилось. За считанные секунды самообладание Джека достигло точки кипения. Руки напряглись, пальцы сжались в опасные кулаки, а когда он запустил один из них в стену, то сумел пробить в ней дыру. - АНЕССААА! - тишина отвечает ему в ответ, что раздражает его еще больше. Его кулак вынырнул из стены, на руке остались мелкие порезы. - Где... ГДЕ ТЫ?! Звуки ударов и грохота разнеслись по всей хижине. Джек обыскал каждый уголок: кухню, кладовку, ванную, камин. Когда он выкрикнул её имя, в его голосе прозвучало кровавое убийство. Ненависть потрясла ее до глубины души. Но где бы она ни была, где бы она ни была, она даже не издала ни звука. Джек остановился на месте, окруженный беспорядком, который он только что устроил, и пытался успокоить себя. От него никогда никто не ускользал Никогда никто не пользовался им. Его никогда не обманывала его собственная еда. Нюх. Вот! Этот запах, этот великолепный запах. Страх, кровь и паника в восхитительной смеси Запах вел в коридор, задерживался там, как зловоние, исходящее от гниющего трупа. - Там, - шипел он, кипя от неистового желания перерезать ей горло, - Выходи... Ничего не произошло. Когти впились в стены, звуки треска и разрывов разносились по округе, когда древесина покрывалась волдырями. - ВЫЙДИ. Еще один удар, на этот раз глубже. Он вскрывает следующую комнату, пробивая большую брешь в стене. - ВЫХОДИ ИЛИ Я УБЬЮ ТЕБЯ! Еще один яростный крик. Джек доходит до конца коридора и начинает пятиться. - Ты... ты сука. Неужели... неужели она сбежала? Нет... нет, абсолютно нет! Она никак не могла убежать. Он бы услышал, как она бежит - иначе как бы он ее учуял?! Она все еще здесь... я точно знаю. Если он не успокоится, то проиграет своей жажде крови. Он не мог проиграть в этом - он был дураком, когда проигрывал. Другим человеком. Если он потеряет спокойствие сейчас, он либо потеряет ее, либо убьет ее и разрушит всю свою тяжелую работу. Клянусь, я убью ее...! Щелк, щелк, щелк. Он поворачивает голову влево. Щелк, щелк, щелк. А потом направо. Краешки его губ дернулись, пока не сложились в кривую улыбку. У него не было причин для беспокойства; у этого было простое решение. Джек привык к совершенству, но что с того, если произойдет небольшой промах? Это был не конец. Нет, это было только начало. - Я знаю, что ты здесь, Анесса... и я собираюсь найти тебя. Стук. Волоски на затылке Джека встали дыбом. Он только что что-то услышал. Словно металлическое звяканье. Прямо позади него. Холодный металл обхватывает его шею, сдавливая адамово яблоко. Джек задыхается, его челюсти сжимаются, а сердце бешено колотится. Воздух выходит из легких, когда он чувствует, что его горло внезапно сдавили. - Ннгх...! - Анесса тянет изо всех сил, ладони крепко обхватывают цепи Она начала потеть от адреналина, ее хватка ослабла, но это только заставило ее тянуть сильнее. Звуки задыхающегося и задыхающегося Джека придали ей еще больше решимости. Упершись коленом ему в спину, она надавила на него, откидывая его назад, заставляя его тело вцепиться в цепь и задушить его еще сильнее. Джек почувствовал головокружение, но головокружение не ослабило его ярость. Он чувствовал жар ее тела, слышал, как колотится ее сердце, и ее сдавленные крики, когда она боролась с ним в коридоре. Он отбросил ее в сторону, но она удержалась, даже когда ее спина врезалась в стену. Он снова повернулся, повторяя процесс, и когда она зашипела от боли, но не сдалась, Джеку надоело. Пальцы впились в небольшой промежуток между звеньями. С сильным рывком они сломались от его силы. Она попятилась назад, не ожидая такого подвига. Он... он сломал цепь...? Джек быстро переместился, схватил рукой ее рубашку и с невероятной силой толкнул ее в стену. У Анессы выбило дух, и когда она не почувствовала под собой пола, то рефлекторно начала бить ногами. - Ты, маленькая дрянь... ты действительно думала, что это может меня убить?! - взвизгнул Джек между приступами кашля. Анесса зарычала и ударила его ногой в то место, куда он никогда раньше не попадал. Боль в паху была мучительной; ее хватило, чтобы он потерял хватку. Руки складываются внутрь, он тянется ниже, чтобы схватить свой ноющий член. Он снова закашлялся, жалкий звук вырвался из его губ. Блять, как же это больно. Она направилась к двери, хромая так быстро, как только могла. Но что-то преследовало ее, проносясь по воздуху. Оно казалось тяжелым, но она даже не заметила его, пока оно не ударило ее в бок. Анесса вскрикнула, уперлась руками в дверь. Тупой конец молотка ударил по ней, наставив синяков, но, к счастью, только царапины. Я ухожу... я ухожу! Дверная ручка покачивалась, но не поворачивалась. - ...Нет! Нет, черт! Каждый резкий удар плечом о холодную поверхность двери отзывался в ее теле волнами свежей боли. Каждый непрекращающийся крик, который она издавала в пике своей паники. Она должна была пройти, просто должна. - Анесса... Этот смутный голос сопровождался звоном. Именно тогда, когда Анесса подумала, что сегодня ее счастливый день, все надежды, казалось, рухнули. Она медленно, шатко повернулась и увидела Джека, покачивающего в руках кольцо с ключами. На нем было всего несколько, но эти несколько он держал близко. На лице Джека застыла отвратительная улыбка, несмотря на боль, которую он мог сейчас испытывать. Рычание, вырвавшееся из его горла, сделало его похожим на крокодила, его зубы щелкнули от удовольствия, когда она заметила ключи. Он сжал пальцы вокруг них, и его ухмылка превратилась в мрачный оскал. Бум. Бум. Бум. Его шаги были похожи на грохот далеких выстрелов. Тяжелые, словно его ноги были сделаны из цемента. Анесса взвизгнула: - Отойди от меня...! Джек не остановился, а только ускорился. Это намерение в нем было неугасимым - ему не нужны были глаза, чтобы это стало очевидным. Анесса отреагировала так, как не ожидала ни она, ни Джек. Она взмахнула рукой, резко дернув цепь вперед. Соприкосновение было кратковременным, но по ощущениям это было похоже на невероятный удар хлыстом. Лицо Джека дернулось в сторону, его глаза расширились от сильной боли в левой части щеки. Анесса тяжело дышала, едва не плача, но выглядела злее, чем порезанная змея в защите. Во рту у него был соленый вкус. Когда он пошевелил челюстью, раздался громкий треск, и он медленно потянулся рукой вверх, чтобы вернуть ее на место. Черная жижа потекла из его губ, падая на землю. Она заставила его истекать кровью. Черт, она могла даже выбить зуб. Из его нутра вырвался звериный рык, когда он медленно перевел взгляд на дрожащую фигуру перед собой. Сражайся, сказала она себе, сражайся! Анесса попыталась снова, на этот раз намеренно. Ее рука дернулась в сторону, цепь пронеслась по воздуху, но Джек на этот раз был более подготовлен. Он выхватил ее из воздуха, конец закрутился вокруг костяшек пальцев, пока рука не оказалась полностью обмотана испорченным металлом. - Черт, - тихо произнесла она, глаза щиплет, а сосуды лопаются от напряжения. Джек просто наклоняет голову, облизывает зубы. Медленно. Слишком медленно. Какая-то сила срывает Анессу с ног, ее лодыжка болезненно дергается вперед. Джек быстро наматывает ее на себя, и она чувствует, как деревянные доски под ней царапают кожу. Анесса вовремя успела выхватить молоток и замахнулась. Большая рука ловит ее нежное запястье и крепко сжимает. Услышав треск, она мгновенно высвобождается. Одежда рвется под его прикосновениями, разрываясь в клочья, когда он бездумно вонзается в нее. Ее крики щекотали ему мочки ушей, скручивали живот так, как это может сделать только расправа над жалкой человеческой жизнью. Джек не хихикал, не ухмылялся, не ругался - он был абсолютно безмолвен. Полностью сосредоточившись на том, что он делал Все ее удары и выпады по его груди, плечам, лицу. Все это игнорировалось. Все, что она делала, не имело никакого эффекта. Она толкала его в лицо, но боялась, что он откусит ей палец. Ее рубашка была в клочьях, кровь просачивалась сквозь порезы разной длины и глубины. Ее грудь вздымалась и опускалась в неровном ритме, а руки, чтобы скрыть свои раны, наконец, толкнули его. Джек встал на колени, все это время стоя на ней, и позволил себе высосать кровь из пальцев. Она была теплой и сладкой, как сахар. Он наслаждается ее вкусом, проводя языком по уголкам рта. - Мне кажется... я слишком баловал тебя, Анесса. Он снова крепко держится за цепоь. Она слышит, как зазвенела дверная ручка. Холодный воздух ворвался внутрь, как из морозильной камеры, и когда ее тело двинулось к двери, она поняла, что происходит. - Нет... нет! Прекрати! Снег ворвался в дом, поднялся сильный вьюжный ветер. Анесса крутилась и вертелась, пиналась и билась. У входа лежал металлический шип, который Джек выхватил и, дойдя до середины двора, вонзил его в землю. Он глубоко вонзился, пробив слои толстого камня и мерзлой земли. Анесса, спотыкаясь, бросается к дому, надеясь захлопнуть за ним дверь, пока он отвлекся. Цепь дергается, и она падает лицом в снег. Под тяжелыми ботинками хрустит лед, и Анесса поднимается на колени. - Пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня здесь! - ее голос треснул, когда она зарычала от сильного ветра. Джек собирался обойти ее, но ее руки обхватили его ногу. Цепляясь за него изо всех сил, она неистово трясла головой, по ее нежному лицу текли слезы. - Нет, не надо. Я замерзну! Подожди... Монстр на мгновение повернулся к ней, прежде чем издать вопль, такой громкий, такой глубокий, такой злобный. Они услышали, как птицы вдалеке разлетелись в разные стороны, волки, которые завывали, затихли от незнакомого звука. Анесса отпустила его, упала на спину и наполовину зарылась в глубокий снег. Она выглядит в ужасе. Она никогда не слышала ничего подобного... никогда. Из его ноздрей вырывается горячее дыхание, туман, который они создали, уносится вместе с метелью. - Оставайся. И. Замёрзни. Когда он повернулся и отдалился от нее, она уже едва могла различить его фигуру. Снегопад был не совсем сильным - это был ветер. Она могла видеть все, что угодно, потому что ветры несли с собой много снега. - ...Джек..., - тихо пробормотала она, глядя ему вслед. Джек остановился у входа, пошатываясь. Она звала его - звала по имени. - Джек! Не оставляй меня! Джек! Губы Джека приоткрылись. Он крепко задумался. Но решение не заставило себя долго ждать. У него была возможность высказаться, а у нее - играть по правилам. Тем временем Джек устроился в одном из многочисленных кресел в гостиной. Он слышал ее крики, крики, похожие на кровавое убийство в сердце бушующей метели. Игнорировать их ему было несложно. Он слушал другие вещи, такие как скрип дома, стон погоды и звон тишины за пределами всего этого. Именно этим Джек занимался в свободное время на протяжении многих лет. Он сидел в одиночестве и был полностью удовлетворен. Может быть, пришло время дать себе отдых? Джек не чувствовал боли от проделанной работы. Он не чувствовал ни усталости, ни утомления. Но плоть его интимных мест билась с особой силой. Было очень больно, но Джек сидел совершенно неподвижно. Его язык зашевелился во рту, и, как он и боялся, он почувствовал, что клык стал шататься. Не столь велика беда, чтобы его беспокоить. Протянув руку в рот, он нащупал тот самый зуб и покрутил. С легкостью он вырвал его, выражение его лица не изменилось, и Джек перевернул его на ладонь, чтобы рассмотреть. Острый, покрытый черными пятнами коренной зуб с краем, похожим на нож. Он отрастет примерно через десять дней. Он знал это только на собственном опыте. Посасывая сырую часть десны, он ощущал вкус собственной крови. Это было довольно больно. Тем не менее, это давало ему какое-то естественное чувство комфорта. Разочарование затопило его разум. Все его труды пошли прахом. - Джек...! Джек сжал подлокотник кресла - он снова слышал ее, и удивлялся, как он все еще слышит ее крики. Почему, черт возьми, она еще не умерла? В груди что-то кольнуло, когда он услышал этот маленький, невинный крик. Как птица, заблудившаяся в бурю и пытающаяся выжить. Пытается найти себе место, но ему некуда идти. Джек пошевелил челюстью, пока под ногтем не образовалась борозда. Прошло тридцать минут, и наконец ее голос затих. Он больше не мог ее слышать. Может быть, она умерла? Что-то в этой мысли не понравилось ему. От этой мысли у него пересохло во рту, а плечи сжались в комок. Буря достигла своего апогея, наводя ужас на лес, подобно божественному гневу. Его тело напряглось, задрожало. Не надо. Блять. Не двигайся. Ногти Джека пронзили насквозь, разрывая кресло, и он раздраженно ворчал в пыльный, холодный воздух. Вставать больше не было смысла. Он все решил. Но где было в этом удовлетворение? Лучшие вещи в жизни никогда не достаются легко, напомнил он себе. Если она умрет, там, сейчас... тогда все снова станет обыденным. Станет идеальным, обычным, как это было много... много лет. Нет, не говори мне, Джек... что ты стал таким сентиментальным. Этот голос внутри был темным и озорным и бессмысленно издевался над ним. Он хихикал внутри, и это заставило его ухмыльнуться. Это человек, иди и найди себе нового. Ты все равно переживешь его. Правда, он действительно переживет. Просто станет скучно. Но... Как насчет этого; это стоит того, если он еще жив. Звучит разумно? Как ни странно, звучит. Уже стемнело, и у Джека не оставалось времени на раздумья. Он встал, подошел к входу в свое маленькое убежище и с невероятной силой толкнул дверь, открыв ее против ветра, бушевавшего со скоростью более 80 миль в час.