Сырая плоть

В ванну полилась горячая вода, заполнив ее наполовину. У Джека было много старых кастрюль, сложенных над ревущим огнём, но при сильном жаре, воде все равно требовалось время, чтобы закипеть. Анесса лежала на земле рядом с ним, дрожа. Вокруг нее было накинуто одеяло, которое он нашел в ее сумке. Мало, подумал он, рассматривая грязную ванну, покрытую черными и красными пятнами. Джеку нужно было больше воды, если он собирался согреть ее как следует. Костер занял бы слишком много времени Когда он нашел ее, она была практически погребена под снегом. Она дышала, но слабо. Кончики ее пальцев посинели, нос был такого же безжизненного оттенка, как и раковины ушей. Еще один обжигающий котелок обжег ему руки, даже с обернутой вокруг них тканью, но он не хотел его проливать. Джек осторожно поднес его к ванне, от которой поднимался пар, и вылил его поверх мутной воды. Этого должно быть достаточно. В гостиной Анесса делала короткие и неглубокие вдохи. Ее глаза были закрыты, она не была в полном сознании. Руки снова легко подняли ее, и она почувствовала, что плывет. Когда она повернула голову, чтобы прислониться к невероятно теплой груди, то услышала громкое биение сердца. Темп был быстрым, как будто он бежал, но Джек не бежал. Он работал, но не настолько, чтобы истощить себя. Если бы Анесса была полностью в сознании, она бы подумала, что так работает его тело. Но сейчас она находилась в пустом, бессодержательном состоянии духа. Она не думала, не боялась и даже не чувствовала себя комфортно. Она просто была там, почти потерянная в постоянной темноте уже в третий раз за неделю. Когда ее окружила горячая вода, она почувствовала, как в ее мышцах запульсировал источник жизни. Онемение перешло в тепло, а затем в боль. Она чувствовала, какой вред нанес ей холод в тот момент. Он глубоко проник в ее ткани. Почти до кости. Анесса зашипела, скривила губы, только чтобы сильно прикусить их. Это заглушило болезненное мычание - каждый дюйм ее тела был разорван. Темная вода обжигала кожу, но в то же время дарила ей странное чувство удовольствия. Как будто она съела большую порцию еды после многодневного голодания. Стон прервал ее рыдания, стон, от которого ее спина выгнулась, а голова закружилась. Джек наблюдал. Внимательно наблюдал. Было кое-что интересное, когда человек возвращался с порога смерти. Ощущения, которые они испытывали, выглядели почти неземными. Это было похоже на удушающую красоту. Странное удовольствие, которое получал человек, когда пальцы плотно обхватывали его шею - сила, которая удерживала и использовала его. Джек наблюдал, как она оживает в ванне, уже второй раз, и не мог не заметить странное выражение удовольствия на ее лице, когда она рефлекторно вытянулась под горячей, грязной водой. Это довольно красивое зрелище. Если бы Джек заботился о сохранении воспоминаний, он бы сделал фотографию. Анесса открыла глаза, и первое, что она увидела, был он. Сердце замерло, это было неприятное ощущение, которое Джек и сам мог слышать. Это заставило его снова наклонить голову. Его безглазый взгляд обнажил ее - она не понимала, почему чувствует себя такой голой, когда он так смотрит на нее. На его лице снова появилась странная маска, и Анесса не могла решить, выглядит ли он от этого еще более устрашающим или нет. Из его горла вырвалось рычание После всего этого времени, что она провела с ним, она начала понимать, что они означают. Будучи рейнджером парка, она многое узнала о внезапных взаимодействиях с дикими животными. Было рычание, которое он издавал, когда был зол, похожее на провоцирующее рычание горного льва. Затем было тонкое рычание, звук, который она еще не могла понять. А потом было это рычание - рычание, которое он издавал сейчас. Он издавал его только тогда, когда смотрел на нее таким напряженным, заинтересованным взглядом. Казалось, он пытается что-то понять, сложить два и два. Пальцы под водой загибались, трещали от силы нажима, и если бы она не чувствовала всю тяжесть ситуации, то усмехнулась бы от боли в руках. - Ты собираешься убить меня сейчас, Джек? Это был дерзкий вопрос, но сказать было нечего. Анесса чувствовала, что должна что-то сказать, как будто он приглашал ее высказаться. В глубине души она молилась, чтобы в миллионный раз за сегодняшний день не принять неверное решение. Дрожь пробежала по его позвоночнику, когда она произнесла его имя. Джека изначально заинтересовало то, как быстро она пришла в себя. Она не пыталась казаться соблазнительной. Эта мысль была в двух шагах от ее сознания. Внутри Анесса была ужасно напугана. Внутри она была подавлена и уже сдалась. Джек изучал ее лицо, но он уже несколько месяцев назад составил график и сохранил его в памяти. Он не был уверен, что заставило его быть таким любознательным, но то, как она спросила об этом. То, как она произнесла его имя. Он не помнит, чтобы кто-то произносил его имя. Его возвышающееся тело опускалось все ниже и ниже, словно он собирался поглотить ее целиком. Анесса застыла на месте, не найдя ничего другого, кроме как погрузиться в воду. Его лицо нависало над ее лицом, дыхание было громким и неровным. Звуки, которые он издавал, давались с трудом. Казалось, он едва сдерживает себя. Анесса не привыкла к такой резкой смене спокойного и собранного состояния на едва сдерживаемое. Именно его непредсказуемая натура делала его таким животным. Дыхание Анессы участилось против ее воли, глаза стали теплыми, а на глазах выступили слезы от паники. Она увидела когти Джека. Сделай это. Голос в его голове снова вернулся. Когти скользили по кромке воды возле ее ног, создавая небольшие волны на поверхности. Он приблизился к ее обнаженному колену, подушечками пальцев осторожно надавил на открытую плоть в том месте, где образовался рубец. Анесса затаила дыхание, ее губы разошлись в страхе. Это прикосновение было нежным, но грязным. Острые ногти оставили мурашки на ее коленях, а когда его рука приблизилась к ее лицу, она почувствовала, как он приподнял ее подбородок чуть выше. Из-под маски высунулся язык. Тонкий и длинный, как змея, он провел по уголку ее щеки. Анесса издала короткий крик, но он быстро угас, когда его блуждающая рука опустилась в воду, чтобы удержать ее. Это заставило ее подавить любой звук, и она почувствовала, как он крепко обхватил ее за бедро. Джек наклоняет голову от внезапного изменения выражения ее лица. Подушечка его среднего пальца давит все сильнее, сильнее, и когда он проткнул кожу, она резко вдохнула. Голос в голове Джека, приказывающий ему съесть ее, затих и превратился в нечто другое. Тот сладкий запах, который чувствовал Джек, тот сладкий запах, который он не мог описать, стал болезненно ясным. Она была не только напугана, но и любопытна. Любопытно, что он будет делать дальше. Это было тонко, почти невозможно для большинства их вида распознать такие мелочи, но он был гораздо большим рабом своего восприятия, чем когда-либо мог быть. Что он собирался делать... с этой ситуацией? Чувствуешь? Нет... ну, по крайней мере, он думал, что нет. Волна тепла обожгла его грудь, как раз когда он почувствовал этот запах. Это была та же волна жара, которая охватывала его, когда он вгрызался в горячую, вкусную плоть. Но он не рвался к ней. Он просто был здесь, сидел с ней в ванной. Он даже не чувствовал особого запаха ее собственной крови. Только ее. Как восхитительно. Джек был рабом своего тела - ему нравилось чувствовать себя хорошо. Почему-то именно сейчас ему было очень хорошо. Поэтому, когда он взял ее в руки и просто наслаждался ее присутствием, которое еще несколько мгновений назад было почти утрачено, он не смог сдержать усмешку, пульсирующую в его грудной клетке. Он наклонился ближе, наблюдая за ее недоуменным выражением лица. Он хотел больше этих эмоций, он хотел, чтобы эти стены рухнули. Как в человеке может быть столько гордости? Дай-ка я посмотрю, насколько ты храбрая, лань... Но она схватила его за запястье, ее взгляд прожигает в нем дыры. - Не... трогай... меня. Это было неожиданно даже для Джека. Сколько сюрпризов может таить в себе один маленький человечек? Когда она оттолкнула его руку, она поджала ноги и обхватила себя руками в жалком проявлении самозащиты, и погрузилась еще глубже в воду. Это был бесполезный жест - все, что нужно было сделать Джеку, это перевернуть ванну. Но, как ни странно, он этого не сделал. Чувствуя, что хочет дать ей ложную уверенность, он возвращает намокшую руку и рукав на бок, а затем говорит своим ровным голосом. - Ты не можешь оставаться там вечно. Он снова наклоняется к ней: - Я буду ждать тебя. Джек оставил ее, направившись в гостиную, откуда доносились звуки кипящей воды и потрескивание камина. Анесса долго отмокала в горячей воде. Слабые руки разминали нежные мышцы, теребили раны. Даже после купания в такой грязной воде Анесса чувствовала себя самой чистой за всю почти неделю. Она поняла, насколько все принимала как должное. Ее душ, ее машина, ее холодильник, ее кошки. Покалывание на ее щеке все еще жгло в том месте, где он коснулся языком - он был горячим, склизким и издавал самые ужасные звуки. После полутора часов мытья она почувствовала, что вода теряет тепло. В какой-то момент она погрузилась в легкий сон, а когда проснулась, в раковине лежала новая одежда. Из глубины поднимались пальцы, морщинистые и в синяках. Она слишком долго пробыла в воде. Ее тело приподнялось, и звуки нежного журчания воды, каскадом стекающей с ее промокшей одежды, эхом разнеслись по коридорам. Она знала, что Джек слышит ее, но не была уверена, что сможет вести себя тише. Одежда издавала шлепающие звуки, когда она сбрасывала ее на пол, за ней последовали ее рваные туфли и носки. Руки массировали ступни, кончики пальцев были серого цвета, что снова навевало страх обморожения. Затем Анесса посмотрела на свое тело в матовое зеркало и вздрогнула от окружающего ее холода. Она была бледнее, чем обычно, и немного худее. Множество порезов тянулись вдоль ее груди, болезненно близко к груди, а плечо... ...бывало и получше, но несколько часов назад стало хуже. Сейчас оно было почти зашито, но она знала, что останутся шрамы. Отвратительные, чудовищные шрамы с глубокими воспоминаниями. Пулевое ранение все еще было заметным, и когда она наклонила бедро, чтобы посмотреть на него, то заметила, что из дыры течет вода. Ее желудок сжался, все еще терзаемый голодом, но у нее хватало сил стоять на месте. Одежда, которую он оставил ей, не была похожа на ту, что подошла бы ему. Он был, опять же, очень высоким. Если бы Анессе пришлось угадывать, она бы сказала, что его рост - метр восемьдесят пять, а ее - примерно метр шестьдесят. Черные мужские штаны для йоги были слишком длинными для ее ног, и она с трудом ощущала ровную землю под своими босыми ногами. Под раковиной был выдвижной ящик, и Анесса медленно открыла его. Металлические инструменты лежали беспорядочно и без определенного порядка. Некоторые выглядели как стоматологические приспособления, другие были простыми антисанитарными ножами. Многие из них были скальпелями - медицинскими скальпелями. Некоторые выглядели новыми, другие были изношены от многократного использования. Анесса не хотела знать, что он с ними делал, какова их история, но ей нужен был хотя бы один, чтобы разрезать одежду. Неловкие руки выбрали случайную вещь, и она наклонилась, чтобы начать рвать. Штаны стали короче, достаточно короткими, чтобы не мешать ей идти, и она использовала оставшуюся ткань, чтобы снова обмотать свои раны. Она натянула топ, простой хлопчатобумажный с длинными рукавами, который тоже был ей немного свободен. Анесса собиралась вернуть скальпель в ящик. Она сделала паузу. Но нет, она осторожно закрыла ящик, прежде чем обхватить его рукоятку дрожащей ладонью. Когда Анесса медленно приблизилась к концу коридора, она осторожно заглянула в него. Джек передвинул одно из многочисленных кресел и теперь сидел перед камином. Она заметила на нем шрамы, глубокие и пугающие, и ей стало интересно, свежие они или старые. Его лицо посмотрело на ее ползущую фигуру, и она замерла на месте. За его взглядом не было никаких эмоций, никаких звуков. Как всегда, это нервировало. Когти барабанили по подлокотникам его кресла, оставляя на дереве изъяны в виде небольших вмятин. - Что у тебя в руке? Черт, ее зубы резко сжались. Анесса не хотела двигаться, просто потому что не знала, не вызовет ли это что-то смертельно опасное с его стороны. Джек поднял руку, его указательный палец призрачно указывал на нее, и он махнул им в сторону пола. Почти мгновенно Анесса роняет скальпель, лезвие вонзается в землю. Она стояла совершенно открыто, обнаженная. Вздох поражения, ее горло сжимается, когда она сглатывает. - Иди сюда. Его голос был таким зловещим. Он был демоном, воплощением причудливого кошмара. Прикованная к своему месту, она недоверчиво уставилась на него. Но Джек проявил нетерпение, его нога поднялась, а затем с опасной силой врезалась в землю. Деревянные доски треснули, она могла это видеть. Анесса действовала быстро, ее босые ноги имитировали сильную хромоту, пока она шла к нему. Она хотела идти быстро, потому что не хотела заставлять его ждать. Она хотела идти медленно, потому что чертовски боялась его. Что из этого было хуже? Она не могла решить, но оказалось, что она дошла до него слишком быстро, чтобы ей было комфортно в любом случае. - Садись. Потрясенно вздохнув, Анесса медленно поворачивается, чтобы подойти к ближайшему стулу, но нога Джека снова ужасно громко врезается в пол. Она останавливается, ждет, отчаянно контролируя дыхание. - Передо мной. Перед ним был пол. Ноги потеряли всякую чувствительность, мышцы напряжены, и она медленно опускается перед ним лицом к огню. Джек сжимает ее плечи, ногти впиваются в кожу, почти прорывая ее. Она подстраивается под его требования, пока ее спина не оказалась плотно прижатой к его ногам. От него исходило сильное тепло, которое, как ни странно, успокаивало ее не меньше, чем пугало. Она знала, что ее глаза сейчас красные, она чувствовала, как они болят. Вскоре когтистая рука провела по ее волосам, зарылась в них и стала тереться о влажную кожу головы. Анесса задохнулась от его прикосновения, сырой ужас расцвел, как кровавая роза. Свободной рукой он провел большим пальцем по ее шее, изучая впадины и впадины позвоночника. Он сильно надавил, оставив синяки. Джеку нравилась мягкость ее кожи. Она была прохладной и безупречной, юной и первозданной. Он приблизился к ее горлу, слегка сжал его, но не задушил. Пальцы скользнули по линии ее челюсти, под ней, вдоль мочки уха, слегка коснулись припухшей нижней губы, а затем снова опустились к грудине. Это место излучало довольно много тепла, отметил он. Плоть там была мягче от жировой ткани. Обычно он никогда не наслаждался тем, что чувствует человек. Но он никогда не тратил время на то, чтобы прикоснуться к ним. В очередной раз он обнаружил, что его ногти находятся в опасной близости от ее лица. Анесса издала мрачный звук, ее руки потянулись вверх слишком быстро, чтобы Джеку это понравилось. Она прячет лицо и хнычет в свои пульсирующие ладони. Низкое шипение вырывается из его вытянутых губ в попытке успокоить ее. Джек не понимал ее реакций, но Джек не был человеком. Медленно он освободил ее скальп, чтобы украсить край подбородка. Сильный рывок, и ее шея выгнулась дугой назад. Теперь голова Анессы лежала над его коленями, и она смотрела на него сверху. Джек выглядел перевернутым, словно летучая мышь, подвешенная к потолку. Черные пузыри вытекали, сочились из его глазниц, когда он, предположительно, моргал, и она боялась, что в какой-то момент вся эта мерзость выльется на ее лицо. - Почему вы, люди, чувствуете себя так неловко, когда вас выставляют напоказ, а? Его рука зарылась в ее волосы, перебирая их. - Это потому, что вы слабые? Вся меланхолия, исходящая от нее, заставила его голову отклониться в сторону. - Разве люди не прикасаются друг к другу постоянно? Разве это не успокаивает тебя? Джек был готов подыграть ей, но только потому, что в ее природе было стремление к утешению. Ему было все равно, но близость была и в природе животных. Разве это не свойственно и людям? Бесчисленные существа в дикой природе сближались и часто убивали друг друга. Так поступали богомолы, так поступали пауки, так поступали многие млекопитающие. Многие из этих вещей были чужды Джеку - он понимал их лишь настолько, насколько позволяли ему инстинкты. Где-то в глубине души в этом был невысказанный ужас, ментальная особенность, присущая только людям, которую он раньше не осознавал. Люди привыкли ко многим бесполезным вещам: пьянству, развлечениям, имуществу. Присутствовало ли для них в эти моменты что-то еще, например, какой-то эмоциональный фактор? Почему все эти пары держались за руки в парке или целовались? Он был наблюдателем, да, но у него никогда не было возможности понять. Он же не спрашивал. - Прекрати, - она впилась пальцами в землю под собой, ее голова тряслась. Она снова боролась. Ногти Джека провели по ее груди, прочертив немного крови. Его голова все еще была наклонена в сторону, и чем больше он смотрел, тем хуже ей становилось. - Перестань трогать меня, как будто я какое-то домашнее животное...! Джек надулся, вытаскивая свои когти из ее рубашки, только для того, чтобы снова нежно почесать ее кожу головы. - Разве ты не замечаешь, что говорит тебе твое собственное тело? Ты наслаждаешься этим вниманием. - Мое... тело? Мое тело ничего мне не говорит! - кричит она, разжигая внутри Джека разочарование, - Когда я чувствую боль, мне больно. Когда я чувствую усталость, я сплю. Почему ты думаешь, что мой страх - это наслаждение? - маскировала она свое отвращение странным тоном рассуждения. Но с ним нельзя было рассуждать. И все же для него она была запутанной. Люди не были сложными, они были глупыми. Они испортили свою природу такими мелочами, как драгоценности и трофеи. Они даже не замечали, чего хотят. Тем временем Анесса чувствовала только свой собственный страх. Монстр притворялся комфортным и знакомым так, что у нее закипела кровь. Анесса приоткрыла глаза и заметила, как он наклонился ближе. Прежде чем он успел снова запустить руку в ее рубашку, она рванулась вперед, схватила металлическую кочергу у горящего костра и замахнулась ею. Джек преследует ее, но замирает, чтобы избежать ее опасной атаки. - Отойди! - Как забавно... посмотри, как ты завелась, - он подается вперед, уворачиваясь от очередного яростного взмаха. Еще одна усмешка - о боже, что она с ним делает? Все это было так волнующе, что он чувствовал, что сейчас лопнет. Рыча, как адская собака, он бросается на нее, и Анесса вскакивает на ноги. - Давай, Анесса, ударь меня, - подначивает он ее, этот его гогот выковыривает кусочки из ее психики. Все это было слишком тяжело пережить, она чувствовала, что сейчас закричит. - Уйди от меня...! Уходи! - Вот оно, Анесса! Я хочу почувствовать твой гнев, я хочу почувствовать твой страх! Железо завибрировало от его прикосновения, Джек поймал его без особых проблем. Он вырвался из ее рук и разлетелся по комнате в недосягаемости. - Прекрати пытаться, ты ничего не можешь сделать. Горячий воздух прошелся по её рубашке, пополз вверх по спине, и в голове Анессы пронеслась шальная мысль. Она покачала головой: - Нет. Так просто ты меня не получишь. Джек усмехнулся под своей маской: - Что ты собираешься попытаться сделать, человек? - Всё...! Анесса наклоняется, протягивая руки вглубь камина. Пламя лижет ее руку, покрывая кожу волдырями и кипятком, но она борется с болью. Джек отшатнулся назад, его глаза налились жидкостью, а веки закатились в шоке. В ее руках оказалось горячее полено, и она со всей силы швырнула его в его неподвижную фигуру. - Или умри, пытаясь! Тлеющий пепел размазывается о его руки, которые защищали его. Джек опускает их, его рукава светятся огненно-красными точками, грозящими воспламениться. Он не ожидал, что Анесса набросится на него. Земля дрожит от их веса, руки Анессы крепко держат его за пыльные волосы, прежде чем он врезается головой в доски пола. Зрение Джека вспыхнуло, он увидел звезды, а когда все пришло в норму, она обрушила на него серию ударов. Вдоль ее груди снова образовалась рана, едва не задев горло, и рука Джека крепко сжалась на ее тонкой шее. - Сколько раз я должен играть с тобой в эту чертову игру?! Джек тащит ее по земле, сдирая верхний слой кожи, и Анесса чувствует, как ножка кухонного стола резко ударяется о макушку ее головы. Она сунула палец в его глазницу, порылась, надеясь получить хоть какую-то реакцию. На этот раз это было больно, и он откинул голову назад, чтобы прижать ладонь к глазу. Из глазницы сочилась черная жидкость, больше, чем обычно, и большая масса вылилась на пол. Джек вздрогнул от внезапной боли, резко дернул рукой и ударился о стол. Дерево упало вниз, и Анесса прикрыла свое чувствительное лицо, прежде чем заползти под него. Джек был неумолим, на мгновение ослепнув от новой порции обжигающей ярости. Она не ожидала увидеть что-то, застрявшее под рамой защищавшей ее мебели, что-то очень меняющее игру. - Это... Это оно! Широкие плечи Джека треснули, когда он перекатил их в пике гнева. Он ударил по столу, отправив его вверх и в стену позади нее. Стекло в окне разлетелось вдребезги под действием неудержимой силы. Он собирался разорвать ее внутренности, наконец-то насладиться кровью, которую она так эгоистично скрывала от него. Наконец-то пришло время есть. Щелчок. Он остановился, услышав этот звук. Знакомый, преследующий звук. Ствол 9-миллиметрового пистолета был направлен на него - неподвижно, непреклонно, со смертельной точностью. Анесса вытянула перед собой руки, и, увидев, как он приклеен к месту, медленно поднялась. - Не... двигайся. -... Анесса выглядела так, будто уже стреляла из пистолета. Она выглядела так, будто сейчас выстрелит из него снова. Джек не знал, насколько хорошо она может стрелять из этой штуки, но в некоторых факторах он был уверен. В том, что он не так быстр, как пуля. Поры покрылись густым потом. Он собрался вдоль бровей, а затем побежал по выдающейся линии челюсти. Джек сглотнул, выпрямил спину, наблюдая за каждым ее шагом. Они были рассчитаны, предопределены. Он никогда не думал, что ситуация жизни и смерти может быть настолько техничной для человека. Анесса первой схватила свое пальто, толстую куртку, все еще испачканную ее старой кровью. Она все еще была повреждена на левом плече, но это не имело для нее значения В нем было больше тепла, чем в чем-либо другом. Она надела его, рука за рукой, не сводя глаз с обезумевшего убийцы перед ней. Джек наклонил голову, его маска блестела от беспорядка, который производило его тело. Ее сумка была следующей, затем газовый фонарь, который он будет использовать каждую ночь, и она прикрепила его сбоку к рюкзаку, прежде чем закинуть тяжелый груз на плечо. - Брось ключи. Джек не выглядел слишком запуганным, и это только больше ее раззадорило. Анесса прицелилась, всего на мгновение, прежде чем выстрелить. Джека передернуло, но он почувствовал, как пуля пролетела мимо его ног, а затем зарылась в землю под домом. - Сейчас же...! Вариантов было немного, поэтому он сделал то, что ему сказали. Джек бросил их, и Анесса поймала. Дверь была за углом, но она не сводила с него карих глаз. Словно перед ней был голодный волк. Чудовище двигалось за ней, но в темпе, который в равной степени соответствовал ее темпу. Он держался на достаточном расстоянии, около шести футов. Джек следил за движением ее ног, заметив, что хромота почти полностью исчезла. Он не почувствовал прежнего запаха крови и удивился, почему только сейчас заметил это. Идиот - он так отвлекся на другие запахи, что забыл о самом важном. Запах ее собственной крови. - Как ты ходишь..., - потребовал он ответа своим зловещим тоном, - разве я не поранил твою ногу? Но на этот раз Анесса не вздрогнула, не заскулила, а лишь мрачно прошипела в ответ. - Ты скажи мне. Что ты со мной сделал? - это тоже было скорее требование, чем вопрос. Кости Джека выгнулись странным образом, под странным углом, и она услышала серию тресков из всех его суставов. - Хм... твой маленький человеческий мозг даже не в состоянии постичь это... Больше оскорблений - он пытался заставить ее потерять тот контроль, который она только что обрела. Психологический. Она не собиралась позволить ему победить, потому что он никогда и не побеждал. По крайней мере, не в ментальных играх. Анесса только хмыкнула. Дверная ручка зазвенела, когда она попыталась нащупать вход - она не собиралась смотреть вниз. Она не... не собиралась... смотреть вниз. Потому что это было все, что ему было нужно. Ему нужно было, чтобы она отвернулась. Она видела, насколько он был быстр, насколько быстр он мог быть. Дверь было трудно толкнуть, когда она закончила, но теперь ветер был не таким сильным. - Ты помнишь, что я тебе сказала, Джек? Она сделала шаг вперед, ее пистолет все еще был направлен прямо ему в голову. Джек навострил уши - что она имела в виду? На этот раз именно она звучала так спокойно, так собранно. - Теперь, когда это оружие в моих руках, я здесь главная. Джек почувствовал, как натянулась кожа вокруг его глаз. Что... что она только что сказала? Костяшки пальцев треснули под давлением - что-то внутри Джека сломалось. Сильная нога толкнула его вперед, подгоняя, как ягуара. Но палец Анессы был быстрее. Пуля прошла сквозь его колено, треск костей и хруст сухожилий звенели в ушах сильнее, чем громкий вой пистолета. Когда Джек пошатнулся, он не дал себе упасть. Его нога была сломана, нижняя половина болталась, как марионетка на ниточке. Предсмертный крик разорвал его голосовые связки, как вопли из ада, и он беспорядочно вцепился когтями в стену, чтобы подтолкнуть себя вперед. Анесса закрывает за ним дверь, борясь с ветром, чтобы запереть ее со своей стороны. Грохот. Его рука прорвалась в тот самый момент, когда замок щелкнул. По счастливой случайности она успела отпрянуть назад, ключ все еще в руке. - Ты, маленькая сучка, кем ты себя возомнила?! Из ее сжатого горла вырвался суровый вопль: - Смотритель парка. Смотритель парка...? А... рейнджер парка! Что-то в его голосе изменилось, что-то другое исходило от него. Джек звучал как безумный - он всегда таким был, но это было еще хуже. С другой стороны двери раздался неконтролируемый гогот. - Анесса... милая... ты не можешь запереть меня здесь...! Хахахах, я могу просто вырваться! Рука Джека скользит обратно, только для того, чтобы снова вырваться наружу. Его синяя маска проглядывает сквозь нее; она видела, как он безжалостно колотит в дверь, и знала, что она не выдержит. - Ты не сможешь обогнать меня - ты слаба на холоде, ты умрешь через несколько минут. В то время как я могу пережить все! Пальцы Анессы обхватили старый газовый фонарь, доисторическую реликвию, которая так нравилась Джеку. Запах бензина затопил его чувства, когда она шлепнулась на крыльцо, и он зарычал. - Подожди, что ты делаешь...?! Она сильно отстранилась, и тикающий таймер в голове Джека сработал как будильник, который он просто не мог игнорировать. - Прекрати, прекрати, идиотка! Он ударил еще раз, потом еще, и еще. Дыра за дырой вход становился все больше, и худощавое тело Джека в сочетании с его огромным ростом с трудом пролезало внутрь. Теперь в ее руках было что-то оранжевое, похожее на маленький игрушечный пистолет. Ракетница. - Клянусь, если ты это сделаешь, я тебя убью! - Хотела бы я посмотреть, как ты попытаешься, - прорычала Анесса сквозь лютый холод. Ярко-красный свет ослепляет ее, звук горящей сигнальной ракеты разносится по воздуху. Она катится по крыльцу, ее искры соприкасаются с газом, который уже начал леденеть. Пламя вспыхнуло, казалось бы, из ниоткуда, и только разрасталось. Джек отпрянул от двери, едва не потеряв равновесие, когда отступал назад. Рука поднялась, закрывая лицо. Он надеялся, что снежная буря погасит пламя, но этого не произошло. С помощью газа, питающего пламя, оно быстро разъедало каркас дома, как супер ускоритель. - Проклятье! Холод уже разъедал ее кожу, пробираясь сквозь толстые слои ткани. Она хотела остаться - хотела остаться и смотреть, как он горит. Но у нее не было времени - она должна была уйти сейчас. Если она хотела жить, она должна была уйти сейчас. - Отправляйся в ад, где тебе самое место! - ядовито кричала она, глаза горели, как костры, разъедающие тюрьму хижины. Она слышала крики Джека внутри, слышала, как он рвется из дома, пытаясь выбраться наружу. Но он был ранен и превратил все здание в смертельную ловушку. Ни выходов, ни входов. Одна гигантская могила. Анесса повернулась, не обращая на это место ни малейшего внимания, прокладывая себе путь через высокий снег. Он доходил ей почти до колен, и штаны от пота казались бесполезными. - Я НАЙДУ ТЕБЯ...! Она остановилась. Глаза осмелились оглянуться назад, и она увидела Джека. Безглазого Джека. Стоящего в горящем хижине. Жар разъедал его одежду, кипел на его коже, но он просто стоял там. Как статуя. - Я найду тебя, Анесса...! Я найду тебя и сделаю так, что ты будешь гнаться за мной! Я знаю твой запах... и никогда его не забуду! Это было такое сильное отвращение: отвращение в чистом виде. После этого он замолчал, исчезнув где-то в доме, чтобы найти огненное одеяло, которое он использовал, чтобы спасти ее всего несколько часов назад, и она молилась, чтобы он сгорел заживо. Холодный воздух снова обжег ее, выводя из транса. Хотя она находилась в глуши, заблудившись в лесу во время снежной бури, она все еще боялась, что он вернется. Ноги пробирались сквозь толстый слой снега, холодного и, как всегда, неумолимого. Вскоре она оказалась достаточно далеко, чтобы потерять запах горящего дерева. В глубине леса она услышала далекий вой волков и скрип сосен. Если бы она умерла здесь, в пустыне, ее бы это не беспокоило. Ведь в конце концов, именно она выиграла их маленькую игру. - Я ненавижу холод, - хмыкнула она, подбадривая себя в такой ужасной ситуации. Фонарик в ее руке не слишком помогал ей, но она держала его наготове, прямо под пистолетом. Как ее и учили на тренировках. Анесса считала выстрелы с тех пор, как все началось - первоначально в магазине было восемь. Три выстрела сделал Джек, а два - она. Так что, если ее подсчеты верны, должно остаться только три. Три лучше, чем ни одного, подумала она, проходя мимо дерева, которое, клянусь, видела уже в третий раз. Прошел, казалось, целый час, а холод все не проходил. Анесса отчаянно хотела спать. Это было опасное зимнее проклятие, как называл его ее отец. В последней отчаянной попытке она достала свою ракетницу, зарядила ее одной из тех немногих, что у нее остались, и выпустила яркий заряд в ночной воздух. Если ей повезет, то кто-нибудь увидит ее.