Принятие неприемлемого

Едва они успели прийти в спальное расположение, как их командиры проснулись. Ещё через час приехал автобус и увёз всех на вокзал. На дальнем от вокзала пути стоял эшелон: десяток обиженных богом плацкартных вагонов и один купейный посредине для начальства, штабной. Дальше разгружали машину с сухпайками в соседний со штабным вагон - вагон-склад. Там расположился старший прапорщик - начальник продсклада, они же заняли два купе в штабном вагоне. Вскоре эшелон подогнали к вокзалу и погрузили в него человек сто из Омска, с утра дожидавшихся на перроне. Жданов стоял дневальным в штабном вагоне, поэтому наблюдал за всем происходящим в окно. Эшелон медленно проехал до станции Обь, где погрузилась в два вагона орава новосибирских парней. Затем локомотив перецепился, и они поехали в обратном направлении, но уже по другой ветке - в Барнаул. Вскоре Андрея поменяли, и он вздремнул. Поздно ночью в Барнауле Жданов помогал загружать в три вагона алтайских призывников. Он стоял в дверях вагона и обшаривал входящих парней на предмет спиртного под одеждой, отобрал у них несколько бутылок и отдал их бдительному начкару. Тот их реквизировал. Затем он отобрал несколько сотовых; когда находил деньги, сразу же половинил их: половину себе, половину обратно. Возмущение новобранцев пресекалось тычками в грудь и под рёбра, а также грозными криками типа "Побыстрее грузитесь". Андрею нравилось шмонать смущённых и боязливых парней, чувствовать свою власть над ними в этот момент. Запах юных мужчин приятно дразнил его, дрожь молодых мускулистых тел под шарящими ладонями пьянила Жданова, а одежда скрывала мощную эрекцию. Глазами он оценивал симпатичных призывников. Их лица были разнообразны: смазливые, мужественные, юные, суровые, наивные, цинично-пьяные... На всякий вкус, на любой выбор. Он был как судья на конкурсе мужской красоты, не мог кому-либо отдать предпочтение. И всё же один парнишка врезался ему в душу. Он был светловласым, стеснялся всех и дрожал под неумолимыми пальцами Андрея. У него были светло-серые глаза, правильные нежные черты лица, так что Жданов чуть не заорал: "Хочу!". Андрей проследил за понравившимся парнем и стал думать, как с ним познакомиться. Дальше он работал на автопилоте, а перед его глазами так и стоял незнакомый паренёк, мысленно уже раздетый и принужденный к сексу. О своём любовнике Романе в эти минуты Жданов и не вспоминал. Эшелон поехал в ночь, и они вернулись в своё купе. Закончился четвёртый день путешествия. Утром Андрея разбудил Малиновский. Он угостил его круассаном, и они заварили кофе. Роман был дневальным по вагону, и ему было скучно, хотелось общения, причём хотелось не только общения, но и повторения бурных ночей с Андрюшей. Но начались будни, возвращение к месту службы, да и Андрей уже не был таким голодным до Роминой задницы. Душа хотела чего-то другого, светлого и хорошего. Жданову было немного жалко парня, но он сказал: - Ромыч, на этом наши приключения закончились. Мне было хорошо с тобой, это правда, но больше нам не надо уединяться. Прости, если сможешь. Мы остаёмся просто друганами. Усёк? - Усёк, - Малиновский побледнел, резко встал и вышел в коридор.