Природа не знает умирания. Всё, что ей известно — это трансформация. — Вернер фон Браун.
Купальни полнились густым паром, оборачивающим пространство в мягкий кокон, что скрывал от чужих глаз тела посещающих это место. Плеск воды. — Габриэль, прекрати! — воскликнул Вару. Сейчас купальни разделяли трое бубновых: король, валет и новоявленная шестёрка. И пока младшие карты дурачились, плескаясь друг в друга тёплой водой, старший наблюдал за ними из-под полуприкрытых век. Как ни было странно, никто не чувствовал неудобства перед собратьями, свободно демонстрируя фигуры. — А зачем я должен прекратить? В чём смысл прекращения? — спросил валет, подобравшись достаточно близко, чтобы Вару отошёл, упёршись в бортик естественного горячего источника. — Тебе будет лучше, если я прекращу? Зеленоглазый прищурился и, положив руки Габриэлю на плечи, отодвинул его от себя. — Чтобы не попасть мне в глаза. На это ответит Данте. Да, мне будет лучше, — протараторил Вару, проведя большим пальцем по ключице вальта. — А почему я не должен попасть тебе в глаза? Это больно? — Да, это больно. Мои глаза слишком чувствительные, — кивнул парень. — Из-за того, что твои ресницы белые¹? — шатен протянул руку к глазам брата, но был перехвачен. — Да, — ответил Вару. Данте хихикнул и поднялся, пройдя к младшим картам. Парни повернулись в сторону приближающегося звука, но тут же оказались зажатыми в объятиях. Руки бубнового короля были просто огромными в сравнении с хрупкими тельцами вальта и шестёрки, а потому спокойно сжимали в тисках сразу двоих. Вару взвизгнул и попытался отпрянуть от столь тесного контакта. — Дорогой мой брат, уметь остепениться чрезвычайно важно, ибо это — одна из подлинных добродетелей, — сказал Данте, откидывая чёлку Габриэля назад. — Тот, кто желает добиться чьего-либо расположения, — будь то любовь или уважение — должен терпимо и бережно относиться к чужим границам, как если бы речь шла о нём самом и его нуждах.***
❖ Восьмой съезд правителей Карточного Мира. Запах краски был едким и неприятным, но все молчали об этом, наблюдая, как Вару закрашивает символ пик на спинке своего кресла. Завершив наносить слой белого масла, шестёрка отошёл к своим братьям по масти и устроился на подлокотнике «трона» Габриэля. Феликс дивился спокойствию обычно шебутного Вару: за всё то время, что он присутствовал на собрании, — а это целых двадцать минут! — не было высказано ни одного оскорбления и не выдано ни одного выкрутаса. Но что больше пугало его во всей этой ситуации — выражение лица: умиротворённое, даже радостное, с лёгкой улыбкой; действительно улыбкой, а не ехидной ухмылкой шута. — На повестке дня объявление от пикового… — прервался Куромаку на полуслове: — … бубновой шестёрки. Что же ты хотел сказать нам, Вару? Это касается твоих внутренних дел? Парень встал, отойдя за спинку кресла своего короля, и снял свои очки. Все были поражены: кожа вокруг глаз, как и ресницы, была абсолютно белой, что было видно даже на фоне общей бледности. Вару сделал глоток воздуха и заговорил: — Возможно, это будет вопиюще бестактно и по-свински с моей стороны, но прошу у вас всех прощения за всё то, что творил до этого, — парень прикусил губу. — Надеюсь, в будущем мы сможем наладить хотя бы приятельские отношения. Зонтик икнул. — Итак, новость… — из рукава зелёного кафтана был вытащен документ. — Варулэнд… пал. Я решил отстранить себя от должности, но, поскольку достойного наследника титула нет, королевство было стёрто с лица Карточного Мира. С этого дня политического термина «Варулэнд» не существует. Я, бубновая шестёрка, отстраняю себя от управления государством и прекращаю существование «лживой страны Оз». Грянуло тягостное молчание. Все клоны испытывали шок: стереть целое государство по первой же прихоти… Тем временем Вару продолжил: — Выдвигаю на обсуждение иную проблему, — улыбка сползла с лица. — Не пошатнётся ли равновесие Карточного Мира при отсутствии вальта пик? Пока что мы ничего не знаем об устройстве этого пространства и… — Не строй из себя важную фигуру, шестёрка, — окинул усталым взглядом парня Пиковый Король. — Ты уже не валет и даже не правитель, так что прячься за Данте и помалкивай. — Не вижу ничего зазорного в том, чтобы набивать себе цену, — засмеялся бубновый, прикрыв рот ладонью. — Только вот, Пик, ты верно подметил — я шестёрка, к тому же, не владеющая собственным королевством. Моё мнение может ничего не стоить в твоих глазах, но подумай сам: смысл кому-то столь никчёмному поднимать подобные вопросы, если они не имеют смысла? У меня нет собственных интересов, из-за которых я мог бы вставлять остальным палки в колёса, так что это просто мнение с нейтральной стороны. — В чужом глазу и соломинку видно, — кивнул Данте, одобрив доводы младшего. Куромаку хлопнул в ладоши. — Опасения Вару вполне понятны и естественны, — согласился правитель (м)НРС. — Пиковый Король, попрошу тебя принять меры к сложившейся ситуации. Теперь нужно быть начеку. Если в чьих-либо государствах будут подниматься определённые волнения касаемо Варулэнда и его правителя, докладывать об этом на собраниях. — Иными словами, карты на стол? — приподнял бровь Ромео. — Именно, — кивнул Куромаку. — Какие карты? Почему их надо бросать на стол? Мы будем играть? — посыпались вопросы от Габриэля. Феликс выскочил из-за стола. — А как же Вару? — в глазах заблестели слёзы. — Неужели он будет одиноким и несчастным? Мы же друзья, должны помочь ему! Вару, знай: я всегда жду тебя в Фелиции! — Благодарю тебя за заботу, Феликс, — валет червей поперхнулся воздухом и покраснел, — но обо мне позаботится мой король. Теперь я житель Сукхавати. Пик нахмурился и сложил руки на груди. Медленно к нему подбиралось осознание: Вару больше никогда не будет прежним.