Всепоглощающая ночь сменила уходящее солнце необычайно быстро. Мрак расползался по просторам лесов, обрушиваясь на дремлющую природу мощным потоком и заволакивая густой чернотой всё, что только вставало на его пути. Полная луна, точно верный спутник, возвышалась над ночными облаками и обдавала мглу своим бледным, безжизненным светом. Серебряные блики на снегу то и дело сверкали во мраке, словно миниатюрные прожектора, что пытались осветить округу. Впрочем, это были жалкие попытки, подобие отчаянной борьбы между тьмой и светом в которой исход был предопределён зашедшим солнцем. Казалось, что даже сияние настольной лампы проигрывал в незамысловатой битве, почти сразу сдаваясь в неравной схватке. Лишь крупицы заветных лучей пробивались сквозь завесу и лёгким блеском отражались от стола, ударяясь о тело школьника.
Антон сидел за столом, обхватив руками голову. Неприятный гул в ушах не заканчивался весь день, усиливаясь с каждым часом, из-за чего парень то и дело, что вспоминал все выученные стихи, повторял формулы по физике и математике или пытался нарисовать увиденные места по памяти - всё, что угодно, лишь бы немного отвлечься от назойливого шума. Но это не было главной проблемой. Чем ближе подходила ночь, чем больше сгущался мрак на улице, тем сильнее становился тремор его пальцев, всё больше походивший на тряску алкоголика, нежели на паническую дрожь.
И всему виной был небольшой календарь на первом этаже, сменивший с самого утра число на 22 января - субботу. Обычный день, что дарил бы радость детям и глоток свободы взрослым, лишь сильнее сжал грудь Петрову, означая начало неизбежного. У Антона был шанс отступить, но он проигнорировал его, прекрасно осознавая, что тем самым мог подписать смертный приговор не только себе, но и всей своей семье. В какой-то степени он осознавал, что совершил ошибку - небольшой шарик проблем теперь стал огромным комом, с которым справиться предстояло одному школьнику.
С каждой прошедшей минутой его план, ранее похожий на способ избавиться от всех проблем, теперь всё больше походил на идею безумца. А ведь каким он был - спасти Алису, а после самому избежать участи стать вечным слугой Хозяина или ужином для остальных зверей. И если с первым пунктом школьник хоть как-то определился, то с последним были серьёзные проблемы. Да и если всё выгорит, то что потом? Ждать до весны? За это время Хозяин наверняка доберётся до всего семейства Петровых и бывшей приспешницы, судьба которых была бы не завидной, не говоря уже о самом Антоне.
Может дождаться спасения, ведь в подобных история всегда на выручку к герою приходят друзья? Но от кого ждать руку помощи... От двух гопников, которые только и могли, что прессовать более слабых ребят, да и у которых из оружия был один ножик на двоих. При том один из двойки до чёртиков боялся леса и той нечисти, что в нём обитала, а ведь предстать предстояло перед всей лесной сворой. А может ждать помощи от Харитона - бывалого ветерана, который знал этих зверей и лес. Который за свои знания поплатился ногами и до конца жизни вынужден провести на инвалидном кресле?
Стрелки часов отбивали свой ритм, честно выполняя свою работу, но этот звон... Раз за разом слушать монотонное щёлканье, ожидая начало своего конца, было сродни пытки. И казалось бы, что может быть хуже, что может ещё сильнее омрачить положение школьника? Антон знал ответ на этот вопрос - отсутствие рядом Алисы в этот час. Конечно, она пропадала и раньше, оставляя школьника на день или на два, исчезая по утрам или под надвигающимся закатом. Но тогда Петров видел её тень, мелькающую среди деревьев, слышал во тьме мелодичный смех и понимал - она всё ещё рядом, следит за ним и не даёт в обиду, а теперь от плутовки не осталось и следа, точно рыжей бестии никогда и не существовало. Единственное, что дало о ней знать - небольшая записка, найденная в рюкзаке с одинокой фразой "В час ночи. Будь готов".
Антон взглянул на часы, показывающие, что у парня оставалось всего несколько минут до назначенного срока. Он уже был готов: школьная форма м ботинки покоились на своём хозяине, оставалось только надеть куртку и пропасть в темноте Тайги. Пара минут отделяли его от той поворотной черты, что раз и навсегда должна была изменить его. Обречённая улыбка засияла на лице школьника, словно немая молитва. Петров сидел и осознавал, что с лихвой потратил время на то, что бы всё обдумать и теперь ему оставалось лишь ждать своего часа. И он ждал...
Он ждал и безмолвно прощался со всем, что окружало его до этого мгновения: с родителями и Олей, что мирно спала в своей кровати; со стенами и картинами; с полом и всевозможной мебелью; с комфортом, присущему любому жилью, и с теплом очага. Теперь всё, что до этого мгновения казалось до безумного простым, теперь стало ценным и настолько значимым, словно Антон прожил в этом доме не один десяток лет. И он жадно наслаждался последними мгновениями в тепле безопасного дома - скоро время выйдет и школьник навсегда потеряет эту возможность.
Взгляд его метался из стороны в сторону, в последний раз улавливая силуэты небрежно заправленной кровати, тумбы и стола. Всё выглядело так, как и в первые дни. Лишь небольшая стопка из потёртой тетрадки, помятого листа и чёрной книжки ярко контрастировали на этом полотне порядка. Последним дополнением стал небольшое письмо на три листа, которое Петров писал весь вечер. Строка за строкой описывали все его приключения, начиная от встречи под фонарным столбом и заканчивая злополучной ночью.
Маска и небольшая граната ждали своего часа, лёжа на кровати. Школьник несколько раз вертел картонку в руках, осматривая её с разных сторон и не решаясь приблизиться к ней ещё ближе. Впрочем, это было лишь вопросом времени, когда ему придётся надеть злополучную личину зайца, принимая новую жизнь и сущность. Вот только Антон прекрасно понимал какое преображение несёт с собой этот поступок и никак не хотел мириться с этим. А ведь те волки, сова или остальные звери могли быть такими же заложниками масок, простыми детьми которых заманили бесконечным весельем и сладостями. А Антона и заманивать не пришлось - сам создал ситуацию, в которой маска на лице становилась неизбежностью. И чем ближе подходило назначенное время, тем чаще в голове парня звучала мысль Харитона о "спасении". Конечно, Петров уже не знал кому верить, но и игнорировать чьи-либо слова он не собирался, сам прекрасно понимая, что в них была своя правда. Вырвать кольцо, услышать как с лёгким щелчком отлетает чека запала и забыть обо всём - вот, что действительно ждало школьника...
Тем временем стрелки часов, указывающие на час ночи, подсказывали о том, что стоит выходить. Антон, точно в траурной процессии, надел на себя припасённую куртку, попутно засунув во внутренний карман гранату, и вышел из комнаты. Тёмнота коридора мигом окружила парня, заволакивая того в свои объятия из которых уже не было выхода. Казалось, что некая сила помогала ему закрыть дверь, лишь бы не дать ему шанса снова спрятаться в относительной безопасности комнаты. Теперь, вместо света и монотонного звона часов, его окружали лишь кромешная мгла и тишина - ни одного шороха, ни одного лишнего звука. В какой-то момент парню стало даже страшно спускаться по лестнице, ведь казалось, что любой, даже случайный и глухой шум мог разбудить весь дом. Но опасения были напрасны, ведь Петров, с необычайной для него грацией, прошёл по старым доскам и спустился ко входу, не издав ни одного скрипа. И вот он уже в спешке надевал свою шапку. Единственное, что отделяло его от ночных кошмаров - небольшая дверь и один шаг. Один единственный, но почему-то, сделать его было невероятно сложно. Один единственный, решающий всю судьбу...
Ночной мороз, с уже знакомой яростью, ударил по лицу парня, вмиг заставляя того опустить голову и невольно поежиться. Ночь... Казалось, что всё небо, что до этого мига всегда было необычайно мрачным, теперь было усеяно тысячами ярких звёзд, сияющих в глубокой черноте. Молочная луна покоилась под сводом тянущихся в даль облаков. Тёмная улица, которую видел Антон из окна, совсем не была похожа на то, что он видел в это мгновение. И этот момент, тот крохотный миг вызывал удивительный трепет в его душе. Мандраж, стресс и страх слово улетучились, оставляя за собой воспоминание нескольких дней и того, что Антон сделал.
***
- Я всё ещё не понимаю зачем он тебе, - проговорила Полина, облокотившись на один из подоконников. Её жилетка, видимо, осталась дома, от чего перед взором была лишь белоснежная рубашка, заправленная в юбку. Тёмные, шелковистые волосы падали на плечи, с лихвой контрастируя в цветовой палитре. Вот только Антон изо всех сил пытался не опускать свой взгляд ниже дозволенного, зная, что её "любимый" явно не сможет спокойно воспринять этот жест и пара выбитых зубов будет наилучшим из вариантов.
- Я же говорю, родителям понадобился, - не унимался Петров, вновь произнося отрепетированную речь. Вот только по взгляду одноклассницы было понятно, что врёт он так же хорошо, как и разгадывает тайны леса.
- Тошь, ты для приличия придумал бы что-нибудь поправдоподобнее. Если родителям понадобился, они бы его купили. Поэтому, если не скажешь, то не дам... - Проговорила девица, скрестив на груди руки.
- Ну хорошо, - сдался Антон, осознавая, что иного выбора у него нет. - Я нашёл способ, как обезопасить дом. Помнишь твой дед говорил про руны? Ну вот, только для моего плана нужна кровь... - Полина несколько секунд рассматривала лицо парня, пытаясь связать сказанные им слова и выявить в них хоть каплю лжи.
- Хорошо, тогда завтра... - И вот её лицо вновь приняло повседневное спокойствие, а в глазах теплилась надежда. На следующий день, как и было обговорено, девушка ждала Антона в том самом тупичке, где они однажды скрывались от Кати.
- Всё будет в порядке, - только и сумел произнести Антон, забирая свёрток и ловя твёрдое "надеюсь". Пусть Петров и не мог ей этого пообещать, да и сама Полина прекрасно понимала, что верить этим словам не стоит; но они оба хотели верить в то, что всё закончится счастливым концом, как в сказке.
Тем же вечером Антон провёл время в паре часов вечерних страданий. Раз за разом игла пробивала кожу, ободряя её острой болью и выпуская наружу капли крови. Подобная экзекуция продолжалась относительно недолго - спустя десяток проколов и нескольких минут сжимания запястья - небольшая банка была наполнена кровью. Через несколько мгновений, с характерным звоном, в банку упало холодное лезвие ножа, которое начало жадно поглощать тепло.
Конечно, всё это было терпимо, но вот головокружение и навязчивое желание поспать не давали парню сконцентрироваться на поставленной задаче. Все окна, двери и любые проходы, по "совету" пергамента, следовало огородить руническими ставами, попутно орошая их кровью. Лёгкая, на первый взгляд задача, оказалась не такой уж и простой. Деревянные, промёрзшие брёвна, совершенно не хотели поддаваться клинку, от чего Антону приходилось по нескольку минут вырезать лишь одну линию, а после и пропитывать ей алым цветом. Но одной ночи вполне хватило, что бы весь дом был усеян оберегами. Казалось, что на доли секунд эти самые руны начинали слабо светиться в ночи, после вновь затухали и так повторялось время-от-времени, точно в них действительно текло тепло крови, гонимое сердцем.
После очередных занятий Антон ждал своих друзей за задней стеной школы, возле "повешенного". Мимолётные воспоминания о том, как здесь его напугала Алиса, как они убегали в лес, гонимые животным азартом и о том, как он мимолётом заметил Игоря, волной накрыли парня. Впрочем, его воспоминания длились недолго, ведь двое гопников уже стояли перед ним, готовые снова выводить одноклассника из облаков.
- Ну что, принёс? - проговорил Пятифан, пародируя какого-то мафиозного авторитета. Антон коротко кивнул и, кинув короткое "сейчас", начал расстегивать рюкзак. Усталые, серые лица гопников мигом оживились, когда Антон отдал им обещанный фотоаппарат и столь желанную наклейку с Мерседесом.
- Тут не хватает, на! - поддержал своего друга бурят, указывая на недостачу. Петров лишь неохотно потянулся обратно в рюкзак, на этот раз доставая банку сгущёнки. Благо родители недавно были в магазине и мелкую пропажу не должны были заметить, по крайней мере - не так быстро.
- Вот это по нашему, - с более звонким голосом проговорил Бяша.
- Если формальности соблюдены, то рассказывайте, что узнали. - Проговорил Антон, указывая на обещание уже самих гопников.
- Тут такое дело, - начал Рома, - чист твой Тихонов. - Его голос был низким, немного усталым, хотя было и не удивительно, ведь последние два дня эти двое то и делали, что следили за участковым. Поначалу Пятифан не соглашался выполнять просьбу одноклассника, называя того конченым и напоминая, что он и близко не подойдёт к участковому из-за своей репутации, не говоря о постоянной слежке. Но, после долгих уговоров Бяши, что так напористо пытался его уговорить на "плёвое" дело за банку сгущёнки и редчайшую наклейку, всё же согласился.
Результат такой слежки был предсказуем и совершенно неудивителен. Днём участковый пропадал в отделении, а под вечер возвращался в свой дом и не выходил из него до самого утра. Работа-дом, работа-дом и никаких изменений. В какой-то момент им начало казаться, что Тихонов уже машинально шёл по улицам, не обращая своё внимание ни на что, словно кукла.
- Вот как-то так... - Закончил Рома свой рассказ, ловя очередное "так и было, на!" от своего шепелявого друга. Впрочем, он уже знал, что вокруг Антона творилась чертовщина с демонами и духами, но влезать в это болото ему не особо хотелось, ведь после долгих месяцев Полина ответила ему взаимностью и подставляться под удар, когда всё только началось, попросту не хотелось. Да и рисковать своей шкурой и жизнью друга особого желания не возникало. Потому Пятифан пожал Антону Руку и ушёл с бурятом по одной из улочек.
***
Воспоминания никак не уходили из головы парня, да и он не желал с ними прощаться. Быть может, это последнее, что он помнил перед неизбежным, а значит это последнее, что он должен был забыть. Те дни, когда его родители не сорились и вся семья жила самой простой жизнью; прогулки с друзьями, тянущиеся через промёрзшие улицы посёлка; весёлый смех Оли - всё это он собирался хранить до конца. Особенно воспоминания, связанные с лисицей: их игры под сводом вековых крон и частокола сосен, их совместные ночи и то тепло, которое Алиса привнесла в его сердце. Антон уже прошёл половину поля, как перед его взором, у самых стволов деревьев, мелькнула рыжая тень, украдкой поглядывающая за приближающимся школьником. На его лице появилась небольшая улыбка, да и сам он быстрее зашагал в сторону чащи.
Луна, как никогда ярко, начала освещать весь лес, а снег всё скрипел под ногами...
