***
Хенджин держал Феликса за руку, идя по берегу пляжа. Он пальцами перебирал песчинки теплого песка. Феликс посматривал на его сломанную левую руку и лоб, на котором распластались ссадины. Сам он мало, что задел себе. — Джинни. — на тяжелом выдохе проговорил блондин. Он остановил Хенджина, продолжая держать того за руку. — С момента выписки ты не говорил со мной ни о чем, кроме бесконечного количества извинений. Я ведь говорил, что не виню тебя. Ни в чем. Правда. — Но виноват лишь только я, Феликс. — Хенджин, отпустив руку блондина, повернулся в его сторону. Взгляд плыл со скоростью мыслей. — Я… Я чуть не убил нас. Нам нечем оплачивать услуги больницы. У нас нет ничего, о чем ты когда-то предупреждал меня. Нам податься некуда. Еще бы одно неверное движение, или если бы скорая приехала позже, то ты бы не выжил. Я постоянно лишь обещаю тебе заоблачную и счастливую жизнь, но этого еще ни разу не случилось. Я только врежу тебе. Порчу жизнь. Уже начинаю думать, что было бы лучше, если бы ты был с той семьей. Без меня. Ты бы см… — Но ты не спросил у меня. — тёплое прикосновение исчезло с потоком ветра. — Что? — Хенджин настолько быстро и отчужденно от взгляда Феликса говорил, что и не заметил, что блондин проронил слезу. Она бумажной дорожкой скатилась по розовой коже. — Ты не спрашивал у меня. Я не хотел жить с ними. Я шел за тобой по пятам, только для того, чтобы жить не с ними, не в детском доме, не с кем-то другим, а с тобой! Почему, когда ты говоришь такие вещи, ты не думаешь обо мне?! — бумажными стали и всплески его рук, и голос. Казалось, что ещё минута… и Ли Феликс растворится. — Да, как раз потому что я думаю только о тебе, я и говорю эти вещи! Потому что потерять тебя боюсь! Потому что люблю! — Хенджин прокричал эти слова в лицо Феликса. Но только спустя несколько мгновений осознал, то, что выпалил все наружу. Все то, что давно планировал сказать, но никогда не решался. То, что давно таилось в душе, но Хенджин не позволял тому вырваться на свободу. Тому были причины. Он не за что в жизни не хотел оттолкнуть Феликса. Боялся ранить его своими словами. Повесить клеймо невзаимной любви, думая, что блондин считает его лишь братом. Но он уже успел сказать это. А Феликс успел все услышать. Бумажным голосом Хван Хенджин признался ему в любви. Вовсе не дружеской. — Я… забудь… забудь. — Хенджин развернулся спиной к стоящему сзади Феликсу и быстрым шагом направился прочь, уже буквально спускаясь на бег. Ноги волоклись по песку, отзываясь ватой. По щекам катились слезы. Он все испортил. Он снова разрушил то, что так давно было. Голова пульсировала болью сквозь тонны ваты в сознании. Феликс побежал вслед, почти догоняя и крича: — Хенджин, стой! Хенджин! Да подожди ты! Хван продолжал быстро удаляться от друга, но вдруг у него слишком резко закружилась голова. По вискам начало стучать, будто барабанными палочками. Хван медленно согнулся и припал на песок, схватившись за голову, он протяжно застонал от накатывающей боли. В голове бил тревожный набат. — Джинни! — Феликс отдал последние силы на то, чтобы добежать до согнувшегося пополам Хенджина. Его бумажные прикосновения перестали быть реальностью. — Что случилось? Голова? Давай… давай вернемся в больницу! — Не…не надо. В-все нормально, нормально. — Хван пытался угомонить раздвоившуюся картинку. — Уверен? Идиот, зачем ты убежал от меня? Ты еще не восстановился! — Но…ты тоже. — Хенджин все еще держался руками за голову, а Феликса слышал в легком звоне, эхом отдающимся по ушам. Все казалось растворившимся. — Со мной все нормально. Со мной уже ничего не может случится. — Феликс спустился на песок, пальцем собирая слезы Хеджина, и помогая ему потихоньку оторвать руки от головы. — Посмотри на меня. — Феликс поднял подбородок Джина одной рукой. — Почему ты убежал? — Хенджин не стал отвечать и отвел взгляд от бумажных глазниц. — Джинни. Почему ты убежал от меня? — Я… — и надолго затянувшаяся пауза. — Ты? — Я не хочу рушить то, что сейчас между нами. Не хочу терять нашу дружбу. И тебя…терять не хочу. — Почему ты думаешь, что можешь потерять меня? Почему… почему думаешь, что твои чувства не взаимны? — Хенджин резко перевел взгляд на Феликса, осознав это после головокружения. — Но, ты же… — Джин не успел договорить, потому что Феликс впился в его губы. Без страсти или напора. Тягуче и медленно, он продолжал целовать губы Хенджина, иногда проводя по зубам языком. Хван сидел с открытыми глазами, не до конца успев переварить внутри себя суть происходящего. Феликс продолжал сминать его губы своими, и Хенджин постарался ответить. Получив, своего рода, зеленый свет, Феликс углубил поцелуй. Они просидели так еще несколько долгих секунд, пока нехватка воздуха не дала о себе знать. Они оба тяжело дышали, смотря друг другу в глаза. — И больше не смей во мне сомневаться. Я не уйду. Не брошу. Я останусь с тобой. Это никогда больше не будет обсуждаться. Я не смогу от тебя уйти. Не здесь. Не сейчас. — Хенджин согласно кивнул, затаскивая Феликса в еще один поцелуй, но уже более быстрый. — Пошли купаться. — Хенджин оторвался от губ блондина и завел одну из белокурых прядей парня за ухо. — Ты серьезно? — усмехнувшись, спросил Феликс. Голова болит, но плевать. — Полностью. — Я за. — с азартом в голосе проговорил парень. Они, скинув с себя футболки одновременно побежали в воду, ныряя глубже. Вынырнув, Хенджин подплыл к Феликсу и брызнул водой прямо ему в лицо. Как во сне. — Гргх…гргх… засранец! — Хенджин, увидев эту смешную, по одному только своему подобию картину, залился искренне радостным смехом. Феликс надул бумажные щеки, но внезапно завопил: — А ну иди сюда, сблевыш морковный! — Неенене, Лииикс! А ну, фу! — Хенджин начал, не останавливаясь смеяться и пытаясь убежать от блондина по пояс в воде, запинался в своих же ногах. Путался в своих же мыслях. Пробыв в воде еще около получаса, и наглотавшись воды от постоянного смеха, парни наконец вышли на берег. Пройдя буквально пару метров, они упали на горячий песок, который сразу же приятно стал обволакивать верхний слой кожи. Песчинки забились в одежду и волосы, но парни продолжали лежать на нем, тяжело дыша и, направив головы к друг другу. Хенджин отвел взгляд первым и направил его глубоко ввысь неба. Солнечные лучи пощипывали соленую кожу и заставляли щуриться. — Ликс. — Да? — А ты когда-нибудь представлял, какого солнцу? — как сказка. — Что ты конкретно имеешь ввиду? — Быть для кого-то одной из единственных причин, чтобы жить. — Никогда не думал об этом. Знаешь, я бы никогда так не смог. — Но я ведь все еще здесь, а оно по-прежнему слепит нам глаза. — Но…что это значит? — Феликс выводил руками невидимые следы на песке. — Ты со мной с самого начала. С четырех лет, Ликс. Ты всегда защищал меня. Всегда разговаривал на важные мне темы. Только с тобой я мог заговорить о маме или папе. Я всегда знал, что могу открыться тебе. Что могу полностью доверять. Ты, буквально, спасал меня. Ты стал моим личным солнцем. Моей причиной существования. Единственной. Я хочу пообещать тебе кое-что… да, знаю, прошлые мои обещания не оп… — Что ты хочешь пообещать? — не дав ему договорить, Феликс поднялся на локтях, заглядывая ему в глаза. Голова заболела. — Это может быть бредом. Бессмыслицей. Но…если следующая жизнь и вправду существует, я… я хочу заменить тебе солнце. Хочу коснуться его, стать его хранителем. Стать для тебя причиной жизни. Хах, это глупо, скажи? Но ты дал мне настолько много… — Феликс смотрел на Хенджина самым глубоким взглядом. Он потянулся к нему, поцеловал настолько сладко и медленно, что Хенджин прикрыл глаза. Виски разрывало. Феликс отодвинулся чуть дальше, поставив две руки по обе стороны тела Хенджина. Разорвав поцелуй, Феликс сказал: — Я принимаю твое последнее обещание. Но…тебе определенно следовало сказать мне об этом гораздо раньше. — Хенджин чмокнул блондина в нос, а тот в свою очередь лег на тело Хенджина, обвив того руками. Сломанная левая рука мешала парню лечь, но он смог отставить ее, неестественно вывернув. Бумажная голова Феликса упала на его грудь. — Я люблю тебя, Ликс. — Я тоже люблю тебя, Джинни.единственная причина
12 января 2022 г. в 19:48
Все в порядке. Все действительно закончилось, так быстро нормализовалось. Из-за черепно-мозговой травмы Хенджин все еще терялся в некоторых событиях. Какие-то воспоминания будто намертво были стерты. Что-то никак не могло восстановиться. Будто потерянная нить в цепи событий и воспоминаний.
Но они целы. Они в полном порядке.
Феликс здесь. Он рядом с Хваном.
А Джин все время извиняется. Считает, что только вредит ему, что все, что обещается, никогда не становится явью. Винит себя за все последние события. Винит за то, что жив.
Но Феликс рядом. Он всегда говорит ему прекращать. Пытается убедить в том, что он не виновен.
Но Джин осознает, что это не так. И не понимает, почему Ликс так спокоен. Он даже ни разу не упомянул о случившемся. Хенджин начал задаваться вопросами. Всего будто и не было. Но нет. Он ведь точно помнит.
Они живут, как и планировали. Домик на краю леса, здесь их никто не трогает. Все так спокойно. Это даже странно. Ни одна душа не лезет в их жизнь, они свободны. Хван устроился в магазин выпечки, когда-то оставленный ему отцом. Феликс подал документы в колледж.
Все произошло будто в один день. События, одно за другим сменяли друг друга. Хенджин не успевал за ними гнаться. Все и вправду казалось странным. Так быстро. Мучительно быстро все ускользало прямо сквозь фаланги пальцев — веточек.
Сегодня парни сидели на берегу своего любимого пляжа. Его местоположение невероятно удивительно. Буквально несколько метров от их леса. Они очень часто стали бывать здесь. Зной лучей согревал их. Луна по ночам иногда напоминала ночи в детском доме. Те, что не унесла вслед за собой черепно-мозговая травма. Песок грел воспоминаниями. Все было взаимосвязано, будто нитью тянулось через сознание, не оставляя за собой ни единого недочета. Парни сбежали и им было невероятно хорошо, несмотря на то, что глубоко в голове все еще покоились те мысли. Те воспоминания и та боль.
Пытаясь уйти от этого, они стали свободными. Их больше ничто не держит. Никто не окружает. Все можно отпустить, и всеми силами пытаться забыть то, что пришлось уже пережить.
Почти каждый день мальчики приходили на этот пляж. Плескались в воде, лениво валялись на горячем песке. Хенджин иногда брал с собой мольберт. Рисование помогало ему отвлечься, а иногда даже забыться. Сегодня он ограничился альбомом для своих скетчей.
Феликс умиротворенно положил голову на его плечо, на носу поблескивал крем от загара.
Хенджин выводил линии простым карандашом, нанося все новые штрихи на лист, изящно владея своими сухими веточками, добавляя рисунку определенные акценты. Блондин лежал на плече у самого родного человека в своей жизни. Он вспоминал кое-что, улыбаясь картинкам в своей голове, и умиротворенно вздыхая.
— О чем думаешь? — Хенджин, не отвлекаясь от листа плотной бумаги, заметил улыбку на губах парня, а после повернул голову на бок, поцеловав макушку блондина.
— Вспомнил, как ты признался мне в любви на этом месте. Пообещал коснуться до солнца ради меня. Ты тогда был таким счастливым, когда я ответил тебе взаимностью… когда поцеловал. Вернуть бы то время, даже не смотря на аварию. Ты тогда еще даже не догадывался.
— До чего не догадывался? — Феликс открыл глаза, немного замявшись.
— До того… как мы будем жить дальше. Что… с нами произойдет все это.
— Да… — протянул довольным голосом Хенджин и вновь взялся за свой рисунок. Сейчас он вырисовывал лучи, слепящего глаза солнца. Солнца, чьи белокурые пряди щекотали созвездиями веснушек сосуды.