Метаморфозы

Оротимару или Отчаяние. Кимимару или Благородство. Чем ей сдерживать своего учителя? Чакры нет. Собственная воля? Таюя горько усмехнулась. Она в последний раз посмотрела на Анко: «Не бросит же он ее?» – подумала девушка, сама не понимая, что в этой мысли было больше ее собственной воли, чем в любой попытке усмирить вырвавшегося змея. Сознание угасало. Она становилась частью Оротимару. Оротимару огляделся и увидел среди поверженных врагов Митараши. – А она-то откуда здесь? Во всяком случае, она была рядом с моим телом, а значит, должна многое объяснить. Он разорвал рубашку одного из мертвых шиноби и перевязал ей раны. Змеиный саннин расшвырял немногочисленную охрану у северных ворот, которая, убив призванного питона, все-таки отправилась искать змеиного заклинателя и на свою голову нашла. Но, выйдя из форта, Оротимару только еще больше завяз в сражениях. Увидев его, два дерущихся воина, шиноби Альянса и Акацки, переглянулись и одновременно напали на змеиного саннина. Они оба были задушены теневыми змеями. Оротимару посмотрел на форму наемника Акацки. – Значит, они все-таки собрали армию, – сказал Змей. – Знать бы на чьей мы стороне: они как увидели меня, чуть руки друг другу не пожали, – задал вполне насущный вопрос Оротимару, разглядывая трупы шиноби, но ответить на него было некому. Змеиный саннин решил прорываться к деревне Звука, потому что, даже если она вовлечена в войну, то в такой глуши, несомненно, спокойнее, и там он найдет медиков для Анко. Где-то спустя час пути, прорываясь сквозь бойню и сражаясь с обеими сторонами, Оротимару почувствовал нечто странное: – Оказывается, я управляю Эдо Тенсей. И это очень мощный мертвец, – подумал саннин. Он заглянул в сознание своей марионетки и посмотрел на поле битвы глазами своей куклы: – Да это же Мадара! Ай, да Кабуто! Я всегда говорил, что копаться в могилах – это его призвание. Вот, значит, чье это тело! Оротимару увидел, что Мадара Учиха не только бился с пятью каге, но и побеждал: Цунаде и Цучикаге были уже повержены, а остальные просто не могли сдержать легендарного шиноби. – Анко, прости меня, но наши планы изменились, – решил саннин. – Мы теперь прорываемся к Мадаре. Придется оставить тебя в первой же коноховской больнице. Так тебе, действительно, будет лучше. Змеиный отшельник расчищал себе дорогу от десятков сражающихся воинов. Сотни змей создавали живой щит, спасая заклинателя от кунаев, сюрикенов, сабельных ударов и стихийных техник, которыми пытались его убить. Он не разбирал, к какой армии принадлежал шиноби, справедливо полагая, что сражается теперь «против всех». Никто не был рад увидеть змея живым, потому что в Скрытых деревнях он когда-то был объявлен нункенином, а в Акацки после нападения на Итачи слыл предателем. В ответной атаке змеи разрывали встречных противников и отравляли их быстродействующим ядом. Наконец, змеиный клубок рассеялся: кто-то смог противостоять этому джицу. На Оротимару несся шиноби Альянса, бросив в змеевика несколько кунаев со взрывпечатями. С помощью шуншина саннин уклонился от удара, но двигаться, используя «мерцающего движения» с Анко на плечах для только что воскресшего пятидесятичетырехлетнего легендарного шиноби, было трудной задачей. Его противник попытался достать Оротимару во втором прыжке, но саннин не прощал тех, кто использовал один и тот же прием против него дважды: он пошире раскрыл рот и насадил шиноби на кусанаги. Легендарный ниндзя выплюнул меч. – Да, так гораздо удобнее, – сказал саннин, поднимая клинок. Он изрядно истратил чакру и теперь вынужден был перейти на кэндо (кэндо – искусство владения мечом и сам бой на мечах – П.А.). – И пусть Зецу говорит, что я и Дейдара – это единственные преступники экстра-класса, которые постоянно из себя что-нибудь выплевывают. Главное – это практичность. Кимоно его было забрызгано кровью и грязью. Следующим ударом он заблокировал вакидзаси еще одного шиноби, а змеи из рукава левой руки оплели нового противника. Еще несколько «катонов». Такого сильного противника, как Змеиный саннин, этим не пронять. Он увидел новых врагов: шестеро шиноби воспользовались тем, что Оротимару отступил от огненных техник и оказался от них достаточно далеко: – Дотон: барьер! – скомандовали все шестеро. Земляной купол сомкнулся над головами Оротимару и Анко. – Ксо! – выругался Оротимару и попытался пробить купол десятком переплетенных между собой змей. – Ксо! Ксо! Ксо! – Пытался прорубить укрепленную чакрой землю змеевик, используя Кусанаги как бур. От бессилия он в ярости сконцентрировал чакру в кулаке и попытался пробить землю на манер молодой Цунаде. Абсолютно не «цунадовский» удар. Слишком мало чакры. «Попался же, старый дурак! – Подумал саннин, – ведь дело даже не в технике барьера и не в опыте, а в том, что эти шестеро – свежие тюнины, и у них еще очень много сил, а я уже сотни-полторы таких придурков убил». К счастью, барьер не пожирал чакру, а просто сдерживал врага до прихода подкрепления. Значит, ему нужно провести здесь несколько часов, чтобы восстановиться. Саннин сел в центр барьера и попытался успокоиться. Все равно в следующие часа три сделать будет ничего нельзя. – Я-то восстановлюсь, а она? – подумал вслух мудрец и накрыл рядом лежащую Анко курткой-хаори. В ответ девушка попыталась что-то сказать, но ее слов было не разобрать. «Неужели лихорадка уже настолько овладела ей? Знает ли она вообще, какой опасный человек рядом с ней, что он уже трижды хотел бросить ее, но не смог. Знает ли она, в какой они сейчас опасной ситуации, и что она может умереть просто оттого, что он не сумеет ей оказать всю должную помощь? Так и помрет ведь, в беспамятстве. Эх, Анко, – подумал Оротимару, – всегда ты была для меня балластом, который и таскать с собой тяжело, но и столько сил вложено, что бросить жалко. Я же мастер по тому, как истязать человеческое тело, а лечить-то толком никогда не умел. Этим все время другие занимались, Цунаде, например. Кабуто, вот где ты сейчас, когда ты так нужен?! Почему ты сбежал в свое подсознание?! Ты всегда был трусом. Чего ты ждешь, ведь она умрет без тебя! Что ты сейчас решаешь и какой видишь свою судьбу?» Оротимару было стыдно признаться, что он всю жизнь думал, что у Кабуто не может быть никаких сложных чувств и тем более мыслей, сейчас он осознал, что совершенно не понимает своего молодого преемника. Он впервые в жизни не может «просчитать» своего бывшего раба. – Почему ты сбежал, Якуши? – напряженно соображал Змей. – Почему ты решил, что со мной ей будет лучше? Хотя, – продолжал свои размышления легендарный шиноби, – ты освободил меня, дав мне уникальный шанс переписать исход битвы с Саске Учиха. Ты запечатал опыт моих прошлых жизней, и с этим я разберусь потом. Как ни странно, я не могу освободить мои прошлые воплощения по собственной воле. Получается, что твоя печать, которую создавал мой бывший ученик, сильнее меня! Вот, оказывается, как далеко ты от меня оторвался? Тогда что же тебя напугало, а, Кабуто Якуши? – как бы спрашивал Оротимару у медика. – Я понял: ты играешь, ты подчинил меня своей воле и заставил участвовать меня в твоих путаных комбинациях! А в это время она умирает, а ведь это ты хотел ее спасти, иначе ты ни за что бы меня не выпустил! Такой шанс выпадает только раз в жизни. Нет, в его случае раз в несколько жизней. Послушный его воле Мадара, уже несколько убитых каге, неразбериха в штабе врага – это возможность, которую упускать нельзя! Да, что там шанс! У Мадары есть и шаринган, и ринненган: он даже мечтать о таком не мог! Его цель так близко… Он проведет операцию и вставит себе эти прекрасные глаза. Даже сравнивать нельзя: цель жизни и девчонка, для которой он был когда-то первой любовью, и которая вечно путается у него под ногами. Когда она ему надоела, он просто бросил ее! Так что же мешает ему сделать это снова?! Она всегда только мешала его планам. Анко ворочалась на холодной земле. Волосы ее растрепались. Всякая попытка свернуться от холода оборачивалась резкой болью в животе, поэтому девушка лежала на спине, тем более, что жар и озноб сменяли друг друга попеременно. Ее била дрожь, она была вся в поту, лицо Анко раскраснелось. И если приложить руку к вене на запястье или на шее, можно было почувствовать, как бешено билось сердце девушки. На груди у Оротимару появилась печать неба. – Печать! На мне! – крикнул Оротимару. – Кабуто, ты не смеешь этого! Я сделал тебя таким, какой ты сейчас! Ты мне всем обязан! Всем! Меня моей же техникой… Я тебе не марионетка! – орал саннин в пустоту. Вдруг шиноби почувствовал, что все его негодование только от того, что он понял, что его используют. И самое страшное в этой истине было то, что это сделал человек, которого он сам привык считать своим рабом. Наверное, Кабуто чувствовал себя так всю жизнь и решил отомстить. Да, Оротимару признал его, но это было потом… – Кабуто, Кабуто, – почти просящим голосом зашептал саннин, – не надо, не сейчас, дай мне завершить, ты ведь знаешь, это не для меня одного! Я же тебе рассказал, зачем я… – Сорвался на крик Оротимару. – Учитель, учитель! – позвал его голос, вдруг раздавшийся у него в голове. – Якуши Кабуто, ты ли зовешь меня? – спросил саннин. – Учитель, вы меня так быстро забыли? – с укоризной спрашивал голос. Печать расползалась по всему телу Оротимару, внезапно перейдя на вторую стадию. Тот в отчаянии выругался. – Ты Кимимару-кун? – догадался Змей. – Вы меня помните, сенсей? – отозвался голос. – Я так же, как и вы, заперт в душе Кабуто, но вот-вот вырвусь на свободу. Я клянусь, что не дам ей умереть. Она ведь уже бредит, Оротимару-сама, она не перенесет тех нескольких часов в барьере, которые вам нужны для восстановления. Она слышит отзвук вашего голоса и думает, что вы разговариваете с кем-то невидимым, и от безнадежности ей становится еще хуже. Она думает, что вы сошли с ума. – А может так оно и есть? – спросил Оротимару. – Для того, в ком двенадцать типов чакры, мы вполне нормальны. Я очень рад, что через столько времени могу беседовать с вами, хотя, если вы здесь, значит, вы тоже умерли, что очень меня огорчает. А я здоров, и теперь мог бы даже послужить вам, если бы был свободен. В голове Оротимару раздавался голос, а кровь стучала в висках: – Вам ведь нужен был этот Саске? Вы его получили? – в голосе Кимимару звучала горькая усмешка: он догадывался, кто отправил учителя на тот свет. – Ваша чакра еще жива в нем! – говорил ученик, намекая не то на Саске, не то на Кабуто. – Я сам хочу жить! – крикнул Оротимару. – Скажи мне, Кагуя, чего добивается Кабуто? Он играет с нами? – Кабуто спрятался в глубине своего подсознания. Первой его эмоцией был страх, и страх подавил его личность. Двенадцать типов его чакр – это отражение какой-то одной стороны его души, иначе он бы не мог нас контролировать. Когда он стал Таюей, ему вдруг захотелось быть ведомым, ни за что не отвечать, он испугался того, что сделал. Такое чувство, что он до сих пор не может себе простить чего-то. А еще он хотел, чтобы о нем кто-то заботился. Он редко видел заботу других людей в жизни. Ты же нечасто о нем заботился? Прости, учитель, но я говорю правду. Анко разбудила в нем какую-то очень тонкую, чувственную сторону, и он стал Таюей. Затем его что-то вывело из себя. А ты вообще знал, что он может выйти из себя? Как же ты дурно его знал! Его что-то привело в бешенство, разъярило так, что вырвался ты. – То есть я для него… – начал Оротимару. – Вроде гнева или безнадежности, но в тоже время то, что может справиться с обстоятельствами, которые против тебя, и даже спасти от смерти. Таким он вас запомнил. – Тогда ты для него что? – с издевкой спросил саннин. – Я должен спасти ее. У Анко-сан скоро начнется агония, если не дать ей лекарства. А вы вместе с ней попали в барьер. Сам суди, кто я. К тому же, это ты вызвал меня. – Я тебя не звал! Убирайся! Ты сам решил помешать моим планам, – перешел в наступление змеевик. – Ведь вы же только уговариваете себя, что вам нужен шаринган, а Анко донесете до больницы Альянса. Вам ОНА нужна. Вы случайно не размышляли так: «Не нужен мне больше Мадара, мне нужно, чтобы ОНА жила»? Вы, конечно, гнали от себя эту мысль, называли ее блажью и… может быть, старческой сентиментальностью. Но именно эта мысль оказалась самой сильной. Позабытая привязанность победила вашу волю к власти. Кабуто выбирает, кем ему быть, не понимая, что мы все в равной степени – он. А теперь пробудился я. Я уже бывал в такой ситуации и знаю, как прорывать барьер. Ты ведь признал его, а сейчас и ее как самых свободных своих учеников. Ты же знаешь, что есть иной путь. Дай им пройти по нему! – Признал, – подумал Оротимару. – Сейчас намечаются великие события, я не могу не поучаствовать в них, поэтому я передаю тебе, Кимимару, мудрость, которая поможет выиграть войну. Кабуто не смог, не успел, сделай это ты! Два голоса слились в один нераздельный: «Савараби но май!» По земляному барьеру пошли трещины, шиноби которые его поставили, припали к стенам разрушающегося джицу и своей чакрой пытались его сдержать. Кости Кимимару пробили земляной барьер, а шестеро ниндзя, которые контролировали эту технику, были насажены на костяные копья. – Вот и все. Кончено, – сказал Кимимару. Юноша взял Анко на руки. На девушке висела медицинская сумка. – О, какая удача! Лекарства! – подумал вслух Кимимару. - Но почему же Кабуто сам не… Он, конечно, лечил меня, и я узнаю здесь некоторые названия, – Кимимару, аккуратно сняв грубо наложенную повязку Оротимару, заново перебинтовал раны, стараясь не повредить кровяной сгусток, образовавшийся на ране. – Ты бы убил меня. От раны на животе очень долго умирать. Не мучай… – сквозь марево шептала Анко. Она не видела его лица, но чувствовала, что кто-то находится рядом и пытается лечить ее. В бреду она ощущала, что когда в неловком движении чьи-то пальцы прикасались к ее ране, и ее обжигала резкая боль, и она вздрагивала, издавая слабый стон. Ей казалось, что этот человек не лечил ее, а пытал. Кимимару снял с мертвого налобный протектор и надел его на Анко. Он убрал ее растрепавшиеся волосы в хвост. Затем Кагуя снял с погибшего бойца его одежду, добыл еще один протектор, и, переодевшись в трофейную амуницию, сложил печать: – Шошаган но джицу! Вор лиц! – сказал Кимимару. – Жаль, что у них теперь Альянс, и я не могу сказать, откуда был этот человек. Ну, ладно, буду говорить, что я – Хебиро (значение имени: «змеиный сын» – П.А.) из деревни, скрытой в Камнях. Мои способности подходят выходцам из этих краев, они славятся непробиваемой защитой. Пожалуй, только нежный Дейдара – исключение, хотя до него и не доберешься. Анко подняли и посадили на землю. Кто-то поддерживал ее, чтобы она не потеряла равновесие: – Ешь! – мягко и настойчиво произнес кто-то. Анко открыли рот и скормили таблетку. Она не то проглотила, не то прожевала ее. Девушка закашлялась. Ее похлопали по спине. Она слабо понимала, что происходит. Митараши на несколько секунд открыла глаза. После таблетки чакры она почувствовала себя лучше. Перед ней сидел кареглазый брюнет и участливо смотрел на нее. Его лица она не могла вспомнить. На протекторе был символ Альянса. – Спасти тебя это не спасет, но сил прибавит, – задумчиво произнес солдат. – Свои, – прошептала Анко. – А Оротимару разговаривающий сам с собой, это – бред? Мне просто привиделся сенсей? Хотя это могло быть. Освободилась же Таюя. Таюя! – Голова Анко отчаянно отказывалась соображать. Она решилась задать вопрос: – Там, где вы меня нашли, девушки не было? Волосы красные, глаза… – Не было девушки. Никого там не было, – резко ответил шиноби. – Вам вредно разговаривать, постарайтесь задремать. До главного госпиталя армии осталось не так долго. Мы почти в центре. Сейчас мы немного отдохнем и через часов восемь там будем. Линию, где шли самые жестокие бои, мы уже прошли. *** Охранники госпиталя почувствовали две духовные энергии. Они приготовили сюрикены и сложили печати. В ворота бешено колотился какой-то шиноби с раненной девушкой на руках. – Какой отряд? – размеренно спросил охранник. – Я из деревни Скрытой в Камне. Специализируюсь на рукопашном бое. – Рукопашный бой? Ну, так и говори, что отряд ближнего боя. Что за дикие люди в Камне? Никакого порядка! Распустил вас там старик! Да и вообще, у вашего отряда госпиталь в другой стороне! – Мужик, какой другой госпиталь? Я ее четыре дня с передовой на себе тащил! Она вот-вот помрет! Люди вы там или твари? У меня офицер раненный, а вам плевать! И вообще, у меня важное послание к господину Шикамару. Оно может повлиять на ход войны! – Генералу Шикамару-сама, – поправил его стражник, распахивая ворота. – К нему, родимому, – прошептал сказал Кимимару. – Кажется, что у генерала намечается внеплановая командировка в родовое поместье Нара. Анонс: для почитателей пейринга Саске-Сакура, коих много среди моих читателей, следующая глава будет называться: «Долгожданная встреча».