Тишина противно действует на разыгравшееся воображение, но всё нарушается достаточно быстро, стоит Чике перестать улыбаться, выражая желание подойти поближе. Вот так просто, ей ничего не стоит поднять свою миниатюрную задницу с удобного дивана, проявляя инициативу в плане знакомства. Девушка перелазит через рядом сидящую Роксану, что в отличие от своей подруги сохраняла нейтралитет, а затем максимально вальяжной походной направляется к новенькому, по пути рассматривая в незнакомом лице нотки ответного приветствия. Ах, да, там ещё нужно постараться разглядеть эмоции. Ведь, кроме косметики, там ничего нет.
— Приветик, — из-за разницы в росте, Чика выглядела практически ребёнком, но с довольно взрослыми чертами лица. Такая хрупкая, с разрисованными щеками, с белыми волосами, что убраны в высокий хвост. Из одежды: сценический костюм, что больше напоминал наряд для стриптиза в каком-нибудь мужском клубе. Довольно откровенно, но детям, наверное, плевать? А родители, наоборот, радуются. На худых ладонях красовался маникюр с ярко-розовыми длинными ноготками. Она такая… вычурная?
Маленькая ладонь в перчатке тянется для рукопожатия, а парень не знает куда себя деть, но уверенно пожимает руку в ответ, чтобы не казаться полным придурком перед глазами коллег. В памяти невольно всплывает случай, когда одноклассник на перемене хотел пожать руку, а Санрайз потянулся вверх, пытаясь дать пять. И, пусть приятель ничего не сказал против, даже мило улыбнулся, но он явно подумал, что человек рядом — сумасшедший. Собственные провалы кажутся намного ужаснее, чем есть на самом деле.
— Приятно познакомиться вживую.
Чика виновато улыбается, когда молчание затягивается. Они познакомились в переписке, так что вновь повторять имена не было смысла. К тому же, тишина вновь затягивается и всё по причине молчаливого воспитателя. Ну, не хочет он тут стоять, не хочет он с ними разговаривать, что теперь под землю провалиться? Плохой ход знакомства. Хотя, когда-то было по-другому? Знакомство с Монти в туалете — прекрасное. Ещё бы синхронно с ящерицей захотели справить нужду, начиная драться за свободную кабинку. Было бы ещё прекраснее! Хотя, знакомство с Мундропом ещё более или менее. Не то, чтобы плохое, но явно не по канонам романтических фильмов.
Каких ещё раз фильмов?
— А ты пришёл на наше выступление?
— Да, меня Монти пригласил.
— Так, ладно уж, — подал голос Фредди, поднимаясь следом за Чикой. Мужская ладонь в воздухе уверенно жестикулировала, намекая Роксане, чтобы та тоже собиралась выходить на сцену. Девушка, судя по всему, была не шибко разговорчивой. А ещё, по тону голоса Фредди, сразу стало понятно кто именно главарь этой группы. Этой… музыкальной группы? Они же, вроде, так называются? Или группы выскочек, что сидят практически в темноте, ожидая шести часов? Взгляд Фредди проходится на несколько секунд по-новенькому, заставляя почувствовать холодок. — Если мы не поторопимся, то обязательно опоздаем. А познакомиться сможем уже после шоу. Ну, чтобы прям познакомиться, а не просто кивнуть друг другу.
— Да, конечно, — Санрайз старается улыбнуться, чтобы выглядело максимально естественно. Вот только чувство паранойи, что твоё лицо выглядит как у маньяка с нарисованными зубами, не даёт расслабиться. По-хорошему нужно принять этот тягостный момент как должное, но внутри всё сжимается. Монти рядом любезно пихает друга локтем, да настолько быстро и мягко, что никто не обращает внимание, а затем шепчет на самое ухо:
— Я забронировал тебе место, — перед глазами мелькает ладонь, что сжимает чёрную верёвку с пластиковой картой. Ещё одна карточка, серьёзно? Скоро нужно будет покупать отдельный пакет для бейджиков, таская его с собой на работу. Вот только это не главное: главное, что там — вип билет, с пёстрым изображением музыкантов на обложке. Санрайз понимает всё правильно: у него самые ближайшие места к сцене, а ещё это совершенно бесплатно. — Тебе отсюда идти прямо на первый ряд, а мы пойдём через кулисы.
— Понял, — ладонь тянется к верёвке, но та резко ускользает в сторону.
— Обещаешь не потеряться?
Хочется высказать так много, но словарный запас словно исчезает. Стоишь тупо, не зная как связать два слова. Он всё ещё без понятия сколько Монти лет, если называет воспитателя дедом. Младше он или старше? Сколько лет остальным музыкантам? Чика кажется совсем маленькой, вдруг ей около восемнадцати? На работу же берут только с совершеннолетия. Либо она хорошо сохранилась, либо где-то подвох.
На самом деле хочется спросить просто обо всём на свете, но не с таким характером. Хорошо ругаться с детьми, которые не могут дать сдачи. И то, не ругаться, а скорее ссориться из-за неправильно понятого материала. Бесит, когда человек не хочет понимать математику, а делает вид, словно мозг отсыхает. С характером Санрайза нужно плыть по течению, чтобы всё прояснилось своим чередом, а не бегать за каждым знакомым лицом, делая щенячьи глазки, лишь бы задать вопрос. Возможно, это был не подкол от умной ящерицы, это был жест заботы? Как бы вопрос, стоит ли тебе помочь, либо же ты справишься сам?
— Обещаю.
Билет оказывается в руках, а все присутствующие собираются уходить. Монти подмигивает напоследок, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Они идут синхронно, только к разным дверям — кулисы находились с противоположной выходу стороны. Санрайз чувствует волнение, показывая охраннику билет и спеша занять своё место. Ровно в шесть часов включаются прожекторы, а сцена заслоняется густым, искусственно созданным, туманом. Подушечки пальцев покалывали, выводя на ткани штанов узоры, но волнение никуда уходить не собиралось.
Сейчас Мундроп сидит с детьми. Ему совершенно не скучно, он наверняка даже не думает о втором воспитателе, что ждёт начало концерта. Пьёт свой долбанный сладкий кофе, мечтая выйти покурить. Мечтает же? Интересно, а каково это выйти и постоять вместе с ним? Ощущая едкую до тошноты мяту. Ощущая чувство эйфории, от приближения чужого лица к собственному. Чувство страха за сохранение места работы. Стоит кому-нибудь выйти, даже самой непримечательной уборщице, встречая двух парней за углом торгового центра, как тех сразу же уволят? Это так работает?
Громкий звук привлекает внимание, отвлекая от раздумий. Кажется, это доносится звук гитары? Чика уверено приветствует зрителей раскрытой ладонью, а затем продолжает играть свою музыкальную партию, ожидая появление Роксаны. Вторая девушка также здоровается с присутствующими, повторяя действия своей подруги. Смотря на всё это хочется заскулить: красиво, конечно, звучит тоже слажено и отработано, но Санрайз не ощущает себя на своём месте. Как бы — всё хорошо, но хочется убежать. Лучше раскрашивать с детишками животных, чем находиться около восторженной толпы слушателей. Монти подогревает азарт подключая бас-гитару к усилителю, а Фредди, что выходит в самую последнюю очередь, выглядит самым желанным музыкантом из толпы.
Они уверенно двигаются на сцене, прыгая с платформы на платформу, даже дают пять кому-то из народу, не боясь упасть. Маленькие дети, что дотронулись ладони любимого участника группы, спешат завопить от восторга. Их родители танцуют, поднимаясь с удобных кресел, полностью отдаваясь музыке. А Санрайз… он просто слушает? Да, наверное, именно так можно описать его ощущения от представления. Красивая музыка, красивые движения, но для него это обыкновенная музыка. Он искренне не понимал: как можно тратить тысячи на обыкновенные бумажные билеты, что придётся выбросить через час после увиденного. Съёмка запрещена, а значит всё, что останется — воспоминание.
Эти деньги можно потратить на нечто куда более существенное: телефон, ноутбук, курсы самореализации. Да даже на одежду, что навечно останется в шкафу. А они тут, ну, просто слушают? Нужно быть великим ценителем музыки, чтобы ходить на концерты любимой музыкальной группы, отдавая за это большую часть месячной зарплаты. Взгляд возвращается на сцену, пытаясь найти то самое ощущение. Вон Монти держит гитару над головой, всё так же идеально попадая по струнам медиатором. Вон Роксана поменяла ладони местами, показывая, что она всё такой же прекрасный командный игрок, даже будучи правшой, но в данный момент играя левой ладонью.
Это всё, конечно, хорошо, даже прекрасно, но собственные пальцы как-то машинально тянутся к телефону в кармане, ища в мессенджере знакомый контакт. Насколько глупо написать Мундропу прямо сейчас, высказывая свои эмоции касательно шоу программы? Не написать же: «забери меня отсюда». И по отношению к Монти это некрасиво — даже если ящерица занят игрой на инструменте, он явно хотел пригласить нового друга на свою работу. Показать, а зная парня — похвастаться. Будет отвратительно со стороны того самого друга пялиться в телефон во время концерта, умоляя своего ближайшего коллегу незаметно забрать его отсюда.
Санрайз обещал познакомиться со всеми.
Санрайз обещал быть хорошим другом, на которого можно положиться.
Он так много обещал всем вокруг, что забыл собственное «я».
Новые сообщения
Я, сегодня в 18:26
Привет
Как у вас дела?
Мундроп отвечал долго. Пусть эти сообщения были первыми в их личных сообщениях мессенджера, но в беседе выскочек требовалось около получаса, чтобы воспитатель соизволил ответить на сообщение. Зараза такая: скорее всего читает через панель уведомлений, а потом сохраняет гордость, отвечая через положенное время. Скуки ради Санрайз придумывает коллеге другое имя, добавляя контакт в записную книжку. Теперь сразу понятно кому отправляются бессмысленные фразочки. Парень блокирует телефон, возвращаясь глазами на сцену — ничего не поменялось. Очередная песня. Очередной Фредди, что поёт её слишком хорошо, для обычного работника торгового центра.
Мятное спасение, сегодня в 18:31
Да уж, давно не виделись.
У нас всё хорошо. Рисуем.
А тебе скучно или что ты хочешь?
Окей, возможно, Санрайз слишком поспешил записать Мундропа именно так?
Спасение пришло на удивление быстро.
Я, сегодня в 18:31
Да, мне скучно.
Я просто не понимаю смысл смотреть это шоу, оно же однообразно.
Хотя, возможно, я просто не фанат музыки.
Мятный кофе, сегодня в 18:37
Мне как-то тоже предложили посетить концерт. Я тогда всё жаждал понять: на что люди такие сумасшедшие деньги выбрасывают? Хотят посмотреть на музыкантов, что играют вживую?
Я занял место где-то в конце толпы фанатов, чтобы бесплатно. Стоял себе, смотрел на ребят, на Монти твоего. В конечном итоге вернулся в детсад, находя радости больше в детях, чем музыке.
Ты же понимаешь: я тебе тут не помощь.
Хочешь уйти — уйди.
Развлекать тебя я не собираюсь.
Мундроп такой… Мундроп? Такой… особенный? Конечно, как его царской натуре кого-то развлекать? Кого-то ниже, чем он сам? Да там эго на троих хватит. Это его должны развлекать, выкладываясь на все сто. Желательно на коленях и с кофе на голове. Эта картинка слишком сильно впечаталась в голову, не собираясь исчезать в ближайшее время. Улыбка появляется на лице сама по себе. Хочется закричать в трубку, записывая голосовое сообщение: «Монти не мой!», но смысл? Его нет. Санрайз хмурится, понимая: сейчас у него есть два варианта. Два чёртовых варианта развитий событий. Сбежать отменялось точно, а значит необходимо выдумать нечто, что не даёт пути отступления, а вынуждает действовать.
Можно уйти прямо сейчас. Вернуться в детсад, разукрашивая пони. Уехать с Мундропом с одной остановки домой. Возможно, им подходит одинакового номера автобус. А ещё можно купить по дороге кофе, покурить мятные сигареты за углом ларька, скрываясь от любопытных глаз посторонних. Это так романтично, так сближающе, что придётся отбросить, взвешивая надоедливые за и против. Как бы Санрайз не хотел сближаться, головой он понимает: эти отношения опасны. Да, его сердце трепещет. Да, он плавится под взглядом красных глаз, но дружба с выскочками принесёт намного больше пользы, чем второй воспитатель. Служебный роман ещё никогда не почитался.
Санрайз ждёт окончания концерта, чтобы с ужасом взглянуть на часы — выступление длилось целых два часа, а рабочий день официально закончен. Музыканты спешат удалиться в гримёрку, куда и направляется воспитатель, минуя восторженную публику, что всё просила исполнить песню на бис. Взгляд словно специально смотрит на двери слева, которые ведут в детский сад. Парень просто пялится несколько минут в знакомую точку, встречаясь с Мундропом взглядами. Такой красивый знакомый взгляд. Второй даже не прощается: скользит ладонью в карман, достаёт тонкую сигарету, прячет в рукав кофты. Когда он успел переодеться и смыть косметику? Линзы оставил. Несмотря на это коллега идёт к выходу, не обращая должного внимания на знакомый силуэт около сцены.
И ощущение на душе такое гадкое — вот как бы твоё, но нифига оно не твоё.
