Ангелы миллениума

- Если бы я знала тебя чуть меньше, то вполне могла решить, что ты сдался и спрятал голову в песок. Это удивительная женская способность, и Райнес в частности. Мягкие ладони ложатся на плечи и, мягко надавив, укладывают к себе на грудь, каким-то чудом игнорируя большой живот. Ладно, он сам дал повод ей измываться над собой. На краю стола стояла опустошенная сковорода из-под простой яичницы с кетчупом. В руках тарелка с какой-то мудрёной пастой с черри и моцареллой. Он каким-то чудом не заляпал одежду едой, а волосы вот уже несколько дней переплетает ему Македонский. Достойный облик почтенного преподавателя Часовой Башни. - Я виноват, что так случилось. Нужно сделать хоть что-то, что может помочь исправить ситуацию. - Кое-что ты сделал. Новостной ролик с тобой и Иллиясфиль занимает второе место по популярности. «Уступая выступлению ХАЛа в сети». Невозможно будет отрицать, что их руками он проложил себе дорогу на бывший аэродром Олдермастона. Основной центр в стране, по созданию атомного оружия.Получив защиту, которую не может дать ни один человек, он перестал прятаться. Держа человечество на поводке, он получил право требовать. Неприкосновенность. И все супермашины мира. Этот унизительный проигрыш человечества машине болезненно ударил по самолюбию сильнейших мира. И поверг в ужас обычных людей. - Я не могу не думать, Райнес. Не могу не считать. Официально, Великобритания располагает двумястами пятнадцатью боеголовками. Пусть не все они в Олдермастоне. Но когда официальная информация соответствовала истине. Имеет ли он доступ к «Трайдент»? А если все боеголовки, что есть у него, сдетонируют? Мой мозг рисует страшные картины. Большие пожары, а дым от них поднимается в атмосферу, что меняет климат на много лет. Солнечный свет перестанет проникать сквозь эту пелену и мир погрузится в темноту. Голод ждёт мир. Видимо, хрупкие руки Райнес плотно сжали его горло, не столько придушивая, сколько вызывая болезненные ощущения. - Ты слишком много думаешь. Ты хоть понимаешь, что он говорит? Воспалённые бессонницей глаза вновь уставились в монитор. Профессор Кроули любезно предоставил записи лекций профессора Харукавы, которые один только Вейвер засмотрел до заедания записи. Несколько дней он слушал слова настоящего профессора Харукавы. Наизусть выучил его мимику, скупые жесты, наклон головы. - Даже если Даяна достигнет успеха, но оплошаю я – то мы провалились. - До сего момента ты в ней не сомневался. Даяна выказала предположение, когда выслушала всех причастных к провалу, что вирус, поразивший компьютер в Кембридже, был создан специально, чтобы дать возможность Юниору влезть в железо дорогостоящей игрушки. После чего, опустошила кофейник и укатила в сторону Кембриджа, оставив Николаса и Микаеллу. И призрачную надежду на шанс вывести из строя Сфинкса. - В ней я сомневаюсь куда как меньше, чем в себе. - Мне это по вкусу. Твои страдания. Хотя сейчас они чрезмерны и почти не смехотворны. Не много ли ты на себя берёшь? ХАЛ обошёл многих людей. И многие пытаются что-то делать. Подумай о наших детях, в каком мире им придётся расти, если хоть одно звено этой цепочки раскуксится и опустит руки. Подобная теплота от Райнес была непривычной. Вейвер, в своей жизни получивший не так уж и много доброты, ощущал себя ещё более загнанным в ловушку, чем минутой ранее. С Райнес никогда нельзя знать наверняка, не новая ли это игра, созданная для её веселья. - Ты слышишь? Горячая хватка названной сестрицы ослабла. Женщина отстранилась и прислушалась. - Это этажом ниже. Даже, как выяснилось, двумя. У комнат Трамбелио. Флорентина кричала на дичайшей смеси языков, из которой можно было вычленить, помимо бегающего по ступеням Каулеза, что тот ведёт себя чрезмерно недостойно, наедине пообщавшись уже с четырьмя дочерьми дома Трамбелио и так и не определившись с будущей леди дома Форведж. Хрупкая, одна из младших дочерей, Имани, придерживала мачеху за плечи и призывала успокоится. Хотя бы ради малыша. Леди Флорентину рвало магической энергией. Даже непроизвольные выбросы её чар откалывали грани ступеней. И одна волна всё же сбила с ног Каулеза. Флорентина с пугающе уверенным видом простёрла руку в сторону Каулеза. Но быстрее Вейвера всё же оказалась Имани. Хрупкий юный цветок в опушении длинных бледно-золотых волос, всего-то семнадцати лет от роду, спрыгнула со ступеней, грудью закрыв мужчину, подставив мачехе свою беззащитную спину. - Он просто беседовал с нами, матушка. Неужели Вас отец выбрал просто по просьбе Вашей семьи? Флорентина в каком-то страшном трансе смотрела на Имани, не опуская своей руки. Только трение ткани о ткань, вызванное тяжёлым жестом Райнес, привело её в чувство. Отступив, и не посмотрев ни на кого, молодая женщина удалилась обратно в комнаты Трамбелио. - Каулез, ты цел? Придерживая незадачливого жениха под руку, Имани помогла ему приподняться на ноги. - Учитель, кажется, я отделался растяжением ноги. Вздохнув, Вейвер, как это бывало довольно часто, подставил плечо помощи своему ученику. В этот раз совершенно буквально. Кое-как добравшись до комнат Вейвера и устроив гостей на диване, Вейвер, проявляя всю учтивость хозяина, отправился ставить чайник, не специально, но слушая щебет разговора в гостиной. - Простите, леди Имани, кажется, я осложнил Ваши отношения с матерью. - Она нам не мать. Может, это грубо, но пытаться понравиться ещё не говорит об искренности с её стороны. Она просто хочет угодить отцу. А ему всё равно. - Мне показалось, что Вами он дорожит. - Нами, своими детьми – да, до определённого момента. Флорентиной – нет. Я ведь специально сказала так. Ороско предложили отцу свою младшую дочь. Он просто узнал о её способностях и взял её в жёны. Даже не видя её. От сильной матери родятся сильные дети. Вам повезло, что она так силилась произвести эффект заботливой матери, что не попала в Вас. У неё редкий дар – магия жизни. Вейвер, утомившийся слушать всю эту грязь, подошёл к двери, чтобы плотнее закрыть её и пресечь звучание этой приторно-покаянной беседы. - Вы слишком рисковали, закрыв меня собой. - Вы мне просто действительно понравились. - Такая простая причина заставила Вас рискнуть. - Все действительные причины на самом деле просты. Голубые глаза Каулеза, соскользнув с лица Имани, с каким-то осуждением остановились на лице Вейвера. Мужчина только тогда обнаружил, что он стоит в распахнутой настежь двери и, на радость Райнес, с выпученными глазами смотрит на Имани. Всё на самом деле ведь просто. Оставив гостей, Райнес и кипящий чайник, Вейвер вернулся в кабинет и в который раз запустил запись лекций, ища тут самую часть. Ту, самую важную. - Создание разума подобно созданию живого существа. В обоих случаях самое сложное – создать их с нуля. Закрыв запись, Вейвер вновь открыл в браузере страницу в «википедии». Да, посвящённую профессору. Внизу все ссылки на крупные газетные статьи о нём и телепередачи с его участием. - Мне начинает казаться, что ты начал фанатеть по нему. По крайней мере, ты точно знаешь о нём больше, чем кто-либо. - Райнес, помнишь, во время Войны лорд Кайнет защитил Хайят порталами. Можешь ли ты через них перебросить меня в Фуюки? Сложив белые ладони на животе, Райнес с сомнением посмотрела на братца. Нет, он точно сошёл с ума. - Настроить коридор между двумя дверьми? Без проблем. Зачем тебе Фуюки? Решил вспомнить дни былой славы? - Мне не нужно в Фуюки. В идеале в Токио. Но не уверен, что ты сможешь. Райнес в своих играх напрочь игнорировала тот факт, что и Вейвер давно хорошо её знал. Это довольно забавная игра – взаимные манипуляции. Кто кого окажется хитрее. - Не смогу? Думаешь, что я не смогу найти в Токио хотя бы одну открытую ранее дверь? Не приуменьшай мои способности. Лучше подумай, чем будешь расплачиваться. *** - Почему мы не можем просто послать туда Гавейна и попросить его использовать свой Фантазм? Или Хирона? Бармен паба неодобрительно смотрел на щуплого мальчишку, мерящего шагами его старейшее заведение. «Голова лани» располагалась в здании постоялого двора семнадцатого века и за три столетия обросла богатой историей. Редкий работник этого овеянного славой места не проникался благородным духом древности. А посему подросток, чей возраст не подходил под законодательные нормы, мог нанести серьёзный удар по репутации столь уважаемого заведения. Останавливало лишь то, что юношу сопровождала большая группа взрослых, оставившая приличный счёт. Целая запеченная с лимонами курица стояла в центре стола, окружённая поджаренными бургерами с яйцом, сыром и томатами, и поджаренными тостами с сыром и беконом. Пара истерзанных мясных пицц сместилась к краям стола, истекая сырными слезами по павшим частям себя. Мясное пиршество разбавляла пара салатов с овощами и кукурузой, небольшая, но почти опустошённая тарелочка с нутовыми котлетами, и миска чипсов. И это, не считая трёх галлонов пива местной пивоварни. Только длинноволосый мужчина и высокая мосластая женщина пили кофейный коктейль, щедро посыпанный сверху шоколадом. - Действительно, почему нет? Нет ХАЛа – нет проблемы. При этом не будет базы по созданию атомного оружия. Может быть, не будет половины мира. Но так проще, да. Александр радовался, что его Мастер оставил в стороне самобичевание и все упаднические мысли в целом. Но категорически не нравилось, что он собрался рисковать собой. Перегнувшись через плечо Вейвера, Александр взял бокал с пивом и отхлебнул, попросту для того, чтобы хоть чем-то занять руки. Но, не удержавшись, провёл ладонью по щеке, на гладкой коже которой выступали два дня не тронутые щетинки – необычайная небрежность для бывшего лорда. - Я пойду с тобой. - Конечно пойдёшь. Я и не надеялся отделаться от тебя и в этом деле. - Я бы тоже хотела пойти, лорд. Мои способности к гипнозу, без обид, на голову выше Ваших. Я не говорю уже про такой нюанс, как запас маны. Офелия, на нервах потерявшая молоко, наслаждалась тостами с беконом вприкуску с чипсами. Но, несмотря на, кажется, типично приятельскую посиделку, она была сосредоточена. Как и любой за этим столом. Сидящий с ней рядом супруг – Кириштария, не мог совладать с суровыми складками, заложившимися у губ. Гавейн и Ланселот о чём-то тихо переговаривались, соприкасаясь плечами. Вокруг них витал дух отчаянной близости, которая может возникнуть между обречёнными, запертыми в осаждённой крепости, в которой иссякли все припасы и дух смерти и скорби уже властвует в стенах утерянного дома. Хирон задумчиво наблюдал за движением солнца на небосклоне, вероятно, пытаясь по его нахождению меж других звёзд просчитать исход сегодняшнего дня. - Я мог бы попробовать устроить перебои с электричеством. Фьоре мягко погладила по плечу заметно нетрезвого брата. Каулез, на почве стресса, несколько переусердствовал с пивом. На самом деле, алкоголь был взят для Слуг. Опьянение не могло их застать. А калорийность этого продукта могла хоть немного, но подпитать их. И никто не слушал занудствующую Даяну, которая уверяла, что пиво не такой уж и калорийный продукт. Вообще, многих удручало, что судьба мира, как бы пафосно это ни звучало, лежит на плечах посредственного мага и магички со сломанными Цепями. Но следовало брать в расчёт превосходящий многих интеллект Вейвера. Как и готовность рисковать всем со стороны Даяны. - Да, мог бы. Но мы не можем даже знать, как скажется на самом производстве отключение электричества. И как скоро восстановят его подачу. К тому же, наверняка есть резервный источник питания. И тут уже приходится беспокоиться об ответных мерах ХАЛа. Разочаровано вздохнув, Каулез нетрезвым взглядом осмотрел собравшихся за столом и остановился на лице своего учителя. - Давайте ещё раз пробежимся по плану. Вы втроём проникаете на базу. Находите ХАЛа. Ломаете Сфинкса. Вводите пароль к ХАЛу и вновь побеждаете. Так? - Да, без всяких мелких деталей всё именно так. - И всё же я настаиваю на том, чтобы пойти тоже. Мои возможности воздействия на разум значительно шире лорда Вельвета. И вообще, вы уверены, что вирус сработает именно так, как и должно? Офелия повернулась к Диане. Та, пожалуй, была самым сосредоточенным человеком за этим столом. Предстоящая битва была ей знакома. Не буквально, а в общих чертах. Будь умнее, будь впереди. Хитрость и изворотливость – главные черты хорошего детектива. А Диана по праву считается одной из лучших. После обмена информацией о ходе провальной операции в погоне за Сфинксами, Диана умотала в Кембридж и всего за два дня вычислила того горе-товарища Юниора, которому друг передал злополучный вирус. - Не уверена. Вообще. Он уверяет, что вирус саботирует постоянную перезагрузку системы. Иными словами, компьютер не будет сломан, а выйдет из строя секунд на десять. За эту паузу Вейвер должен успеть ввести пароль, открывающий доступ к системам ХАЛа. А потом мы должны молиться, чтобы в его компьютере осталось место, чтобы загрузить хотя бы банальный «троян», который должен нарушить равновесие столь тонкой программы, как искусственный интеллект. План так себе. Но другого нет. - Тогда другой вопрос: почему мы здесь сидим? Вейвер, допивший свой коктейль, кивком головы указал на бармена. - Я побывал в Японии. В Университете Сакуры. Оттуда меня любезно направили в университет естественных наук Рикен. Их компьютер уже начали демонтировать для ХАЛа. Но директор, Сатоши Мацуока, обещал нам поспособствовать. Он был очень обижен, что его детище требует себе другая машинка. К слову, компьютер Рикена считается самым мощным в мире. Здесь – место нашей встречи. И по этой причине, Офелия, Вы должны остаться здесь. Внушить персоналу и сопровождающим, что они были здесь с самого начала. С нами поедет только Мацуока. Есть вероятность, что сопровождение уже успело вкусить электронного наркотика. Но с одним Сатоши мы справимся. - Хорошо. Вы умеете водить грузовик? Водитель ведь тоже будет вынужден выйти. - По этой причине Райдер идёт с нами. Ему по классу положено водить всё что угодно. Собравшиеся за столом обернулись на Райдера. Нет, вовсе не из-за важности отведённой ему роли. Юноша фыркнул, как показалось многим, с откровенной обидой. Не справившись с повышенным вниманием, вихрастый потупил взор в пол, но не переставая источать волны обиды, посматривал в сторону своего подросшего Мастера. Наверное, ему не хватало того, оставшегося в прошлом, робкого и подобострастного взгляда исподлобья. Не хватало восхищения и почитания. Отношение как к мальчику на побегушках претило. Но нужда есть нужда. Герои навсегда, легенды навеки. Поднявшись, Вейвер встряхнул чёрное пальто, выбранное дабы не привлекать внимания, и вытащил пачку сигарет. - Что ж, мисс Смит, выйдем на перекур? Условный сигнал к началу. Оба облачены в чёрное. Не привлекать лишнего внимания. Или готовыми лечь в землю. Как повезёт. Диана лишь легко касается плеча Водиме, словно подбадривая напоследок. - Вы сегодня слишком напряжены, лорд. - Мелочи. Мать вернулась. Срок давности её преступления закончился, по человеческим законам. И теперь она старательно лезет в мою жизнь. Для неё попытка прервать род – мелочи. Но, если сегодня нас постигнет неудача, это действительно мелочи. - Истёкший срок давности ещё не значит, что её нельзя наказать. После мы обязательно подумаем, какие меры против неё можно принять. Застегнув куртку, Диана вышла вслед за Вейвером. Мужчина любезно протянул ей сигарету - для более правдоподобной имитации беседы. - Долго ждём. Я слышала, что японцы весьма пунктуальны. - И англичане. Но на перевозках, если верить отчёту Хирона, молодые парни. Вы помните себя в молодости? Один ветер в голове. Усмехнувшись, Диана подняла ворот куртки выше, закрывая шею от холодного мартовского ветра. - Все люди разные. К тому же, нельзя сравнивать детство в деревне и в городе. Я, к примеру, в своё детство знала, по каким часам надо собирать яйца, или загонять корову с поля. В какие часы лучше поливать огород. И это всё ещё до школы. А что вы, городские? В какие часы начинаются мультики, а в какие «играй гармонь»? Тёплое прикосновение к запястью. Искандер, в призрачной форме, даёт знать своему Мастеру, что он рядом. Что он сейчас нужен. Приближается грузовик с компьютером. И их шанс на благополучный исход этой безумной выходки сошедшей с ума машины. Надо продержаться всего-то пару минут. - Моё детство, лет до пяти, как и жизнь моей матери, были подчинены образу жизни моей бабушки. С семи вечера до, примерно, пяти утра, время тишины. Строго. Бабушка никогда не ругалась. И руку на нас не поднимала. Но, знаете, она умела так тяжело на нас смотреть. Хотя, её можно понять, она нас кормила. - Что же это за работа такая? Она была медиком? Хотя, там же не только ночные смены. Или тяжёлая дневная смена? - Вы всё прекрасно поняли, инспектор. Она была проституткой. В общем-то, через неё магия и попала в наш род. Видимо, какой-то маг был настолько впечатлён её красотой, что забыл про осторожность. Вейвер надолго замолчал, прокручивая вхолостую колёсико дешёвой зажигалки из паба. Кажется, ветер уже доносил гул двигателя грузовика. - Вейвер, Вы знаете, что я долгое время работала с женщинами из секс-индустрии. Уж я-то знаю, насколько мал процент тех женщин, что пришли туда добровольно. И среди этих добровольцев немалая доля тех, у кого действительно не было иного выхода. Но, мне кажется, что не это Вас больше всего гнетёт. - Моя мать – маг. Пусть не могущественный, но всё же маг. От мага её уровня и от человека маг мог бы и вовсе не родиться. Но я, как маг, может и ненамного сильнее неё, но мои способности значительно шире. Наверное, я схожу с ума от бессилия в стенах Ассоциации, раз во взглядах своих оппонентов мне мерещится не только презрение, но и снисхождение. Под звук выхлопа газа большого грузовика, Диана быстро наклонилась к Вейверу. - Подозреваете, что в стенах Ассоциации знают, кто Ваш отец? - Эй, Кейн, возьмите пива. Помянем работу всей моей жизни. Смазанный кивок - толи подтверждение предположения, толи приветствие выступившему на ступени машины рослому для своей нации японцу. Началось. Молодой водитель, посмеиваясь, выходит, похлопывая приятеля по плечу. У водителя, судя по лычкам, было звание сержанта. А вот его приятель всего-то младший капрал. И таких зелёных юнцов допустили до перевозки столь ценного груза? Диана на пробу сделала несколько шагов к автомобилю. Больше никого. Кроме инженера, в машине не осталось никого. Что это? Нежелание привлекать внимание или обычное армейское раздолбайство? Обернувшись к пабу, Диана заглянула в окно. Солдатики уже мирно сидели за их столом, беседуя с рыцарями, как со старыми знакомцами. - Райдер, будь добр занять место водителя. - Мистер Вельвет, пожалуйста, быстрее. Из-за этой молодёжи мы и так отстаём на десять минут. Чудо, что они здесь остановились. Хотя, уговаривать их особо не пришлось. Без лишних слов, Вейвер пропустил в салон Диану, на лестнице путавшуюся в своих длинных ногах, после чего сел рядом. Александр уже деловито запускал двигатель, игнорируя чрезмерно удивлённое выражение лица Мацуока. Грузовик тронулся с места, развивая постепенно скорость в пределах правил дорожного движения. Вейверу больших трудов стоило уговорить Райдера соблюдать правила, чтобы банально не вызвать на подъезде подозрений. В ветвях, по ходу движения, мелькала серебристая птица Иллиясфиль. Пусть опосредованно, но она присутствовала с ними. Это, пожалуй, было даже мило. - Что будет по прибытии на базу, профессор? Вы получили инструкции? - После проверки документов и досмотра нас пропустят на территорию. А после укажут, где теперь должно стоять моё детище. Проклятье! Мистер Вельвет, сэр, Вы же сделаете всё, чтобы мой институт не потерял достижение всей его истории? - Я помню, что Вам обещал, профессор. Вейвер недолюбливал подобный тип людей на грани презрения. Одно дело – люди, что чрезвычайно ценят свои достижения. Другое – люди, не понимающие, что другие совершенно не обязаны разделять их ценности. Благо, впереди показался пропускной пункт. Вейвер торопливо прикурил, пропуская ману в сигаретный дым. Профессор нервным жестом передал дежурному документы, Вейвер показал пару пустых листов бумаги, которые выдавал за удостоверения. Неожиданно Диана толкнула Вейвера в плечо и отдала честь. Вейвер повторил движение, только после этого завидев вышедшего на пост мужчину в защитном костюме. Забрав документы, дежурный отошёл к нему. - Генерал сэр Николас Патрик Картер. Начальник генерального штаба. - Большая шишка, да? Диана удивлённо посмотрела на профессора. Гении, конечно, несколько оторваны от мира. Но сейчас ситуация предполагает заинтересованность. - Да так, всего-то действующий командир сухопутных войск Великобритании. Дежурный вернулся на своё место. Диана только сейчас обратила внимание на его погоны капрала. Перевозка и охрана. Интересно, а чем в такие напряжённые моменты занимается старший офицерский состав? - Вас проводят к складскому помещению номер два. Там Вы соберёте свою машину. Механическое гудение ворот сопровождалось монотонной мантрой профессора Мацуока «это суперкомпьютер». Грузовик неспешно поехал за ползущим впереди шахидмобилем - с лёгкого языка Дианы - с сэром Картером. Они вырулили к ряду старых ангаров, отведённых под складские помещения, остановились у второго от въезда ангара по правой стороне и вышли из машины только после того, как генерал подошёл к ним в сопровождении двух вооружённых лейтенантов. Видимо, рядовые и сержанты кинуты на амбразуру, чтобы, в случае паники, младший офицерский состав сумел сгруппироваться и дать отпор. - Второй лейтенант Смит и лейтенант Нильсон присмотрят за Вами, профессор. Обращаться к ним. Капрал, сержант, оставайтесь в машине. - Разрешите обратиться! Вейвер, не дожидаясь позволения генерала, приблизился к нему, пуская в ход свои чары. И вовсе не те, которые очаровывают женщин, учеников и Слуг. - Можно ли нам за наши труды увидеть ХАЛа? - Да, конечно, следуйте за мной. Махнув рукой оставшимся лейтенантам, Диана последовала за сэром Картером, почти плечом прижимаясь к плечу Вейвера, боясь разорвать обман заклятия. На лицо Вейвера было страшно смотреть. Он мог сделать то, что делал сейчас. Но чего ему это стоило. На бледном лбу уже выступили капельки пота. Иссохшие губы потрескались и уже слегка сочились кровью. Но спина ещё оставалась прямой, а походка твёрдой. Сейчас главное – дойти. И всё сделать. А уж Райдер их вывезет. Генерал вёл их по территории базы. Забавно, сколь много черт аэродрома здесь осталось. Ангары, посадочные полосы и вышки. Надстройки размещались здесь словно бы хаотично, появляясь по мере необходимости. Выброшенные за пределы цивилизации ненужные здания напоминали о себе, карябая своей заброшенностью. Тогда, впервые за весь день, в Диане поселился ужас. Увидев, насколько хрупок щит, закрывающий мир от ядерной катастрофы, Диана схватилась за грудь, успокаивая разнывшееся, пытающееся выскочить из груди сердце. Потёки ржавчины, колышущиеся на ветру листы железа. Всё вокруг выглядело так, будто это место ощущало пагубное дыхание того, что таит внутри себя. Метастазы опухоли уже поразили это место. Что это за здание, в которое их завели, было сложно понять. По-военному безликое, без каких-то отличительных черт и опознавательных знаков. Они поднялись на два этажа вверх и углубились, встретив лишь несколько постов из лейтенантов. Но большие двери в конце одного из коридоров, куда их завели, сторожила группа подтянутых бронированных парней без опознавательных знаков. - Это серверная. ХАЛ там. - Спасибо, мы побеседуем недолго. Да, а какой из этих компьютеров Сфинкс? Картер тяжело покачал головой, словно разгонял назойливую мошкару. Видимо, контроль Вейвера из-за усталости снижал и качество контроля над генералом. - Эта серверная и есть Сфинкс. Здесь хорошая начинка, пусть и не новая. Для анализа состояния ядерного оружия сгодится. - Спасибо, генерал. Возвращайтесь ко второму складу. Мы здесь разберёмся. Забудьте все тревоги. Под удивлёнными взглядами бравых стражников, Вейвер и Диана под личиной двух рядовых вошли в серверную, а генерал пошёл в противоположную сторону. В серверной было прохладно. Легко дышалось. Но слух раздражался постоянным гудением процессоров. - Вейвер, ты уверен, что пароль будет верным? - Да. Кивком показав, что приняла его ответ, Диана осталась у двери, по договорённости ожидая, когда Вейвер найдёт ХАЛа. Ей придётся ориентироваться на слух, стараться не попасться на «глаза» виртуальному Харукаве. И искать, как можно заразить Сфинкса. Коридор из компьютерных «мозгов» уходил влево от входа. И, к огромному разочарованию Вейвера, заканчивался небольшой площадкой считай сразу за поворотом. Комната оказалась совсем небольшой. Будто изначально хотели заставить только стены, а после выяснили, что «мозг» слишком большой для этой комнатушки разделили комнату наполовину. В самом углу стоял небольшой компьютер, собранный из совершенно иного металла. На коленке. Будто бы примитивный. Но содержащий в себе страшное оружие. Ибо с его монитора на Вейвера взглянул обрётший бессмертие профессор. Ещё плохие новости? Конечно. Панель управления сервисным компьютером находилась напротив компьютера ХАЛа. - Профессор Вельвет. Кажется, опосредованно мы пересекались. Ваше шоу у обсерватории было восхитительным. Впечатлён. Ещё больше я впечатлён, что Вы рискнули сюда прийти. - Это необходимость. Вы сделали ход, требующий серьёзных контрмер. - Занятно. Но то, что сделали Вы, разве не делает опасность ядерного взрыва ничтожной перед силами колдовства? Вы запросто прошли сюда. Вас не испугали хранящиеся здесь боеголовки. Вооружение. Солдаты. Что Вам позволило так дерзко действовать? Предполагаю, что власть. Власть над Картером? А что помешает Вам завтра проникнуть в парламент? Или завладеть разумом королевы? - Может быть, моральные принципы? - Слабый противовес, когда на другой чаше весов находится власть над целой страной. Подумайте об этом, мистер Вельвет. Если сегодня удача будет на Вашей стороне, то считайте эту идею моим подарком. Но это «если» может и не случится. Данный Сфинкс излучает сигналы, давящие воздействие электроопиума. Вы видели когда-нибудь, как прорывает плотину? Или сход лавины? Под дверями стоит команда спецназа. Они, и любой человек на базе, вкусили запретный плод. Вы готовы, мистер Вельвет? Он готов. Удар должен быть нанесён молниеносно. Удар должен быть мгновенносмертельным. Не допускать даже возможности контрмер. Удар нанесёт он. Но дорогу к цели ему должна открыть Даяна. Как бы страшно ни было, у этой женщины было понимание, что на этом свете ещё никто не задержался. Люди умирают. Лежит на земле человек, убитый другим человеком. Не зверем, не стихией, не роком. Другим человеком. Здесь. В Югославии, Афганистане, Таджикистане, Чечне. Как бы страшно ни звучало, но это истина. Война не заканчивается никогда. От этой мысли можно сойти с ума. Оглядываешься вокруг, на этот нормальный мир: люди смотрят телевизор, спешат на работу, едят, курят, злословят, сидят на концертах. Но мир дошёл до той стадии, когда ненормален не тот, кто надел на себя автомат, а другой, тот, кто, как ребёнок, спрашивает, не понимая: почему же снова лежит на земле человек, убитый другим человеком? И это тоже война. Ещё до того, как был придуман «мирный атом», этот самый атом был рождён ради убийства. Идеальный, невидимый убийца. От него не убежать. Этот «мирный атом» видел весь мир. Лицом к лицу. В сознании тёмным калейдоскопом мелькают воспоминания. Вывозят скот. Чёрные, как графит, лица. И их глаза, глаза людей, которые знают, что уже уходят от нас. Ноги молодой женщины, что на рассвете идёт по траве, по утренней росе. Такая с детства знакомая нужда. А её ноги в это утро напоминают решето. Все в дырочку. И захочешь – не забудешь. Нет никакой другой причины, чтобы не выйти из укрытия и расправить плечи и встать в полный рост. Это война. Война, в которой у них есть оружие, чтобы задушить эту гидру в самом зародыше. Какие бы цели ни преследовал профессор Эйске Харукава, он, в первую очередь, создал оружие массового поражения. Спецназ слишком далеко, чтобы помешать им. Всего одно движение - и флэш-накопитель уже в разъёме и содержимое его загружается на компьютер станции. Монитор, датчики, всё это, моргнув, гаснет на какой-то миг, начиная перезагрузку. - Мастер! Искандер мгновенно оказывается возле Вейвера, склонившегося над клавиатурой компьютера Харукавы. Разъяренная толпа вооружённого спецназа ворвалась в серверную. Серебряная птица, ворвавшаяся в коридор в россыпи осколков стекла, опутала одурманенных вояк. Всего пара секунд. Того довольно, чтобы вставить другую флэшку уже в другой компьютер. - Вытащи Даяну. После возвращайся за мной. Всего миг нужен Райдеру, чтобы увести его сторонницу отсюда. Куда-то за пределы самого опасного места Великобритании. «Моя погибель» уже распространялась по системам ХАЛа. Замедляя его работу, удаляя файлы. Когда-то этот вирус принёс ущерб более чем в тридцать миллиардов долларов. На обычных компьютерах. А человеческое сознание так хрупко. Он может видеть лицо виртуального Харукавы. Изумлённое. И в то же время болезненное. И, несмотря на всё причиненное зло, его становится жаль. Он просто, как и его создатель, погнался за мечтой. Недостижимой мечтой. - Вначале я думал, что твоя цель – это что-то грандиозное. Захват станции по производству ядерного оружия. Поглощение всех суперкомпьютеров мира. Превращение людей в своих солдат. Цель должна быть ошеломительной, раз ты так далеко зашёл ради неё. Но я ошибся. Твоя цель была до смешного мала, её даже никто не заметил. Ты сам подсказал мне. Я слушал твои лекции. Знаешь, они действительно впечатляющие. Особенно та, о создании виртуального разума. И тут я подумал, что всех компьютеров мира более чем достаточно чтобы создать Сфинксов, когда их надо не так уж и много. Всего четырёх хватило, чтобы стать реальной проблемой. А что, если твоя цель заключается именно в создании чьей-то личности с нуля? Мрачный взгляд Харукавы, подаренный Вейверу с монитора, мог бы выглядеть угрожающим, если бы ни замедленная анимация движения. Такие банальные вещи успокаивали Вейвера. К грусти примешивалась уверенность. Времени мало. Но его хватит, чтобы подтвердить свою правоту чем-то ещё, кроме верно угаданного пароля. - Забавно, но эту мысль мне подбросила соседская девчонка. Многие люди, чтобы быть ближе к любимым, могут без колебаний совершать безумные поступки. А после я стал искать близкого для Харукавы человека. Того, кто уже стал нулём. Кого не вернуть. Вся его семья была жива. Не было умерших друзей и коллег. Оставалась лишь одна область – исследования профессора. Быть может, в них был вовлечён человек, впоследствии умерший. - Довольно, мистер Вельвет. Я понимаю ход Ваших мыслей. Я полагаю, что Вы провели расследование в больничном отделении невропатологии университета Сакура. И до всего докопались. Ваше владение японским языком для европейца чрезвычайно высоко. - К сожалению, стены больницы видят очень много смертей. Это ужасная и необходимая цена, чтобы такие гении, как Вы, двигали человечество вперёд. Но имён было неожиданно много. Но я увидел одно, которое позволило мне подумать, что Ваше высказывание о существовании между нулём и единицей было не совсем аллегорией. И косая черта в пароле. Максимальное число знаков в пароле – двадцать один. Но что важнее всего – её симптомы как ничто другое подходили к этой философии. Пароль, бывший Вашей целью – всего лишь её имя. - Её день рождения приходится на восемнадцатое октября. Имя ей выбрал её отец-математик. Единица, делённая на десять в восемнадцатой степени. Ничтожно-малое число. Одно мгновение. Вейвер рефлекторно похлопал по карманам пальто. Отвлечься на сигарету было бы приятно в этот миг. Это стыдливое ощущение, будто он расковырял чужую рану и продолжает в ней копаться пальцами. - Сетцуна Хонджо. Единственный ребёнок математического гения. Умная, рассудительная, общительная женщина. Абсолютно здоровая физически. Кроме одной области мозга. - Вы гений, мистер Вельвет, либо Вам расшифровали её историю болезни мои коллеги. Что совершенно не мешает моему первому утверждению. Это был вызов мне. Прекрасное создание, несколько раз в день абсолютно не дающее себе отчёта в своих действиях. Мозг терял контроль над телом. Болезнь уничтожала клетки её мозга. И причин мы не знали. Подобного недуга не было больше ни у кого. Это была моя работа – найти для неё лекарство. - Но лечение не давало своих результатов. Постепенно нормальная функциональность её мозга свелась к двенадцати часам в сутки. Должно быть, это было ужасающим зрелищем, наблюдать, как человек, занимающийся генетикой личности, сам терял свою личность. - Цикада, проводящая девяносто девять процентов своей жизни под землёй, не забудет перед смертью вылезти из-под земли и запеть. Она не забудет, кто она. Никогда. В кармане пальто Вейвер вхолостую прокручивал колёсико дешёвой зажигалки из паба. Это так иррационально – жалеть машину. А вот опасаться грохота ног в коридоре было вполне рационально. - ХАЛ был всего лишь экспериментом перед более сложной задачей. Профессор Харукава знал, как устроен мозг. Сумел сделать копию себя. Но, опираясь лишь на воспоминания, нельзя создать личность с нуля. - Глупые мечты, да? Я быстро это понял. Но Харукава – всего лишь простой человек. - Его смерть не была случайной. Но, в какой-то мере, это было милосердие. Голосовой модуль сбоил, вторя замедленной анимации движения. - Совершив необходимые вычисления, потратив вечность, встретить Сетцуну сумел бы только я. И всё же он пошёл на это. Как Вы думаете, мистер Вельвет? Наверняка у Вас есть люди, ради которых Вы смогли бы поставить под удар жизни всех людей страны? Вокруг талии обвилась тонкая рука Искандера. Юный Райдер напомнил о себе. И об угрозе, что нависла над ним. Но он ещё не закончил. - Жаль, что проявить милосердие к ХАЛу можно только таким способом. Запертый в машине, Вам не дана роскошь самоубийства. Но Вы надеялись, что Вас остановят. Потому Вы дали нам подсказку. - Вы и в самом деле гениальны, мистер Вельвет. На прощание позвольте сделать Вам подарок. В моих файлах есть «вакцина» от элетроопиума. Полагаю, найти способы, как запустить программу на телевидении и в интернет, Вы найдёте сами. На экране всплыла папка с одним-единственным документом. Несмотря на усиливающуюся хватку Райдера, Вейвер потратил время на перенос папки на свою флэш-карту. А после на экране высветилось новое окно. - И ещё кое-что. В моём нынешнем положении моё существование бесполезно. Но, как Вы сказали, рук у меня нет. Харукава не дал мне права на самоуничтожение. Нажать «enter» должен кто-то с другой от меня стороны. Несмотря на Вашу жалость, уверен, Вы понимаете, что долго вирус меня не сдержит. И контроль над военными у меня всё ещё есть. Ваша подруга наверняка успеет сказать вам пару ласковых до того, как ракеты полетят в небо. Кажется, он успел нажать «enter» до того, как жилистое юное тело прижалось к нему. Мир завертелся вокруг него, стремительно меняя цветовую гамму размытых очертаний. Серый бетон сменился на грязь с лёгким шлейфом наклёвывающейся зелени. Обоняния коснулось лёгкое дыхание ветра. Массивная фигура Даяны сжалась в корнях не расцветшего с зимы дерева. Женщина прятала лицо в вороте куртки. Наверное, она ждала самого наихудшего исхода. Тёплая рука Райдера коснулась лица Вейвера. Его по-юношески живые ореховые глаза, кажется, призывали не думать о плохом. О том, что осталось позади. О том, что могло бы случиться, будь они чуть менее удачливы. Ладонь скользнула выше, зарываясь в длинные волосы у виска, а после скользнула вниз, на угол челюсти. - Всё позади, Мастер. Теперь можно и побриться. *** - О, если б эта плоть смогла исчезнуть, Пропасть, растаять, изойти росой! О, если бы Господь не запретил Самоубийства! Боже мой! Насколько Ничтожным, мелким, плоским, безобразным Мне кажется весь мир, мой мир постылый! Вот мерзость! Сад, заросший без прополки Травою сорной, той, что отравляет Природу…До чего доходит жизнь! Вот уж воистину «всё возвращается к началу». Полиция никогда не спит. Ты сам – всего лишь один маленький винтик этого огромного механизма. Этот механизм, как и многие, создан для службы человеку. И человеку нет дело до какого-то винтика. Срочный вызов на службу, сразу после напряжённого дня в Олдермастоне. По иронии судьбы, отпрыск какого-то многоуважаемого, а иных в Англии не бывает, лорда устроил здесь, у церкви Святой Елены погром на благотворительной ярмарке. Деликатное дело, конечно же, требует вмешательства кого-то не ниже инспектора. Да ещё и отдела негласной деятельности. Правда, к их приезду охрана папеньки всё уладила. Спасибо вездесущим журналистам. И вот теперь она сидит в своём «Ровере» напротив церкви и слушает высокого подтянутого мужчину с хорошо поставленным голосом, что отвлекает толпу после неприятного инцидента. Здесь, в приходе Микаеллы, началась для неё эта история. В этом есть какая-то ирония судьбы. В тот день тоже шла благотворительная ярмарка и деятельные монахини продавали вышитые футболки. Цветочные узоры мешались с профилями влюбленных, отсылая к сюжету «Ромео и Джульетты». Да, ведь эта церковь была приходом Уильяма Шекспира. Хороший ход. Этот актёр добавляет колорита этому месту. Внезапный стук в стекло выводит женщину из мрачной задумчивости. В приоткрытое окно заглядывает красивая молодая монахиня. Такую красавицу себе не каждое модельное агентство могло бы позволить. Изящная и женственная брюнетка с яркими синими глазами, бледно-розовые губы мягко растягиваются в участливой улыбке. - Мисс, с Вами всё в порядке? Вы сидите уже долгое время здесь. - Простите, сестра. Тяжёлый день. А у вас здесь занятное представление. Выдохнув, Диана всё же вышла из машины. Оказавшись лицом к лицу с женщиной, оказалось, что та едва достаёт Диане до плеча. Высокая. Но Диана выше. - Простите, сестра, не знаю ваших порядков. Есть ли сейчас кто в церкви? Хотелось бы записать пару имён - Зовите меня Терезой, мисс. Простите, сейчас все на ярмарке. Но Вы можете записать имена и оставить мне. Вытащив записную книжку, Диана, не терзаясь сомнениями, записала два имени. Эйске Харукава и Сетцуна Хонджо. Вейвер любезно рассказал ей подробности своего расследования. И сейчас это было единственное, что Диана могла сделать для них. Ей действительно жаль Сетцуну, чья история коснулась её хоть немного. Жаль профессора Харукаву. Но его жертв ей жаль больше. Доложив к короткому списку десятифунтовую бумажку, женщина передала её Терезе. - Это слишком много за два имени. - Вам явно нужны деньги. Две ярмарки за неделю. Так всё плохо? - Сломался водопровод. А к следующей зиме надо чинить отопление. Сестры плохо перенесли зиму. Жилые комнаты уже не годятся для проживания монахинь. Но просто так мы денег брать не будем. Лучше выберите себе что-нибудь с прилавка. Сегодня у нас выпечка. Будет жаль, если кексы не купят, и они зачерствеют. Под сопровождением Терезы она подошла к прилавку и, глядя на монахиню, которой явно было за шестьдесят и стоять ей было, в силу возраста, нелегко, да ещё и на ветру, Диана доложила ещё пять фунтов и добрала с прилавка остатки выпечки. Констебли и патрульные с удовольствием съедят и тминные кексы, и сдобу со сливочным кремом. - Спасибо, офицер. Ваша доброта не будет не замечена. Удивительные синие глаза Терезы светились неподдельной благодарностью. - Откуда Вы знаете, что я – офицер? - Так ведь патрульная машина уехала только тогда, когда Вы их отпустили. - Простите, Тереза. Это не важно. Не так важно, как то, сколько дерьма происходит с действительно хорошими людьми. Эти чудесные синие глаза. Сколько в них обиды. Но вместе с тем и понимания. Под взгляд уличного чтеца, полный осуждения, Диана удаляется с церковного двора. Аккуратно устраивает выпечку в автомобиле и запускает двигатель. Ничего не поменялось. Люди смотрят телевизор, спешат на работу, едят, курят, злословят, сидят на концертах. Здесь, в Югославии, Афганистане, Таджикистане, Чечне. Лежит на земле человек, убитый другим человеком. *** Это не люксовое место. Обычное кафе с приятной атмосферой, потерянное в улочках старого Лондона. Мягкий свет разгоняет ранние весенние сумерки. Пахнет кофе, шоколадом и полиролью для старого дерева. Молодая, наверняка, студентка, подрабатывающая официанткой, меняет заварник, источающий сладкий травянисто-фруктовый аромат, и недобро косится на мужчину за столом. Взрослый холёный господин. Наверняка для многих женщин он – объект сексуальных фантазий. Но он здесь с совсем юной девочкой. В заказе разномастные пирожные - повар на них щедро вылил всю розовую глазурь, оставив остальных посетителей без знаменитых бисквитов в этот вечер. - Спасибо, Вы можете уйти. Иллиясфиль из-под опущенных ресниц наблюдает за девушкой, отошедшей принять заказ за соседний столик. Вейвер учтиво разливает чай по чашкам, а после разрезает торт-суфле на четыре уровня с разными вкусами. Сегодня она – капризная маленькая девочка. Но эта официантка продолжает наблюдать за ними, занимаясь другими клиентами. - Не хочу знать, о чём она думает. - Её осторожность, на самом деле, похвальна. Быть может, кому-то она действительно спасёт жизнь. - Но не сегодня. Интересно, узнай она, что я на самом деле старше неё, как бы изменилось её лицо? Иллиясфиль ложечкой разламывает суфле, делит на слои, после крошит слои. Это её последний вечер здесь. Возможно, последний приятный день в жизни. Её надежды не оправдались. Вейвер не сможет вечно находиться в тени. Более того, она уверена, что Джубахтсейт почти наверняка уже в курсе обо всём произошедшем в Лондоне. Уж слишком давно плетётся его паутина. Но сил попрощаться и уйти у неё нет. - Когда мы нашли сразу трёх Сейберов, мне показалось, что мы нащупали логическую нить этого финального призыва. Тройка – это образ абсолютного совершенства, божества. Это первая цифра в ряде традиций, она открывает числовой ряд основных констант: три сферы вселенной, три высшие ценности, три указателя мира: земля, вода и воздух, пространство трехмерно. Цифра три –сила равновесия, она священна в христианской вере. Свято почитается Троица Святых: Отец, Сын и Святой дух. Их общая энергия олицетворяет любовь и свет, действующие по отдельности и все вместе. Три неба рая, на Голгофе три креста. Апостол Пётр три раза отрёкся от Христа. Тройка активна, многолика и предсказуема. Цифра три –это целостность Вселенной. Цифра три -магическая, долгое время является символом тройственного языческого божества, которое показывает себя в трех образах: девушки, женщины и старухи. Тройка напрямую связана с циклом Вселенной: рождение, жизнь и смерть. Большинство магических заклинаний заканчиваются словами: «Свершится сие силой трех». Смачивая горло, Вейвер глотнул чая. Наблюдать за тем, как запросто он становится на стезю наставника, с одной стороны, было забавно. Его увлечённость темой и широта знаний. В этом было что-то очаровательное. В этом проявлялся его истинный талант. - Но классов – семь. Семь – неоднозначное число. Таинственное и загадочное. Его считают и божественным, и счастливым, и небесным. Число семь управляет пространством и временем. Семерка - число высшей духовности, оно священно и совершенно. Семь божественных таинств. Семь смертных грехов. Семь кругов ада. Семь чакр у человека. Исламский паломник обязан семь раз бросить камень в дьявола. В Египте семерка олицетворяет загробную жизни. Знак Осириса. По легенде в семь часов вечера к таинственному Змею подходит лодка. Мертвый должен пройти семь огромных комнат и войти в семь дверей.В греческой мифологии семерке покровительствует Аполлон. Он родился на седьмой день месяца, его музыкальный инструмент - лира - имела семь струн. Семёрка соединяет реальное и мистическое. Уверен, что при расчётах в создании ритуала это число было основополагающим. Итого мы имеем семь троек – двадцать один призванный Слуга. Число Короны Магии. Число активного действия. - Забавно, правда? Это число имеет огромное влияние на реальный мир. Несёт в себе положительную энергию развития и добра. Стремительного развития и стремительных решений, которые оказываются выигрышными. Нельзя не задуматься, а не сделал ли Грааль этому грешному миру прощальный подарок? Обескураженное лицо мага порядком позабавило Илию. Он забавный. Знает это и не очень-то этого стесняется. Очаровательный. Иллиясфиль, не стесняясь косых взглядов ни официантки, ни иной публики, накрывает своей ладонью руку мага. - Твои расчёты и предположения, Вейвер, почти наверняка верны. Просто третьим Слугой в своём классе не обязательно должен быть Геракл. Это мой отчаянный просчёт. И отвечать только мне. Поднявшись с места, Иллиясфиль, ловя настриженные взгляды посетителей кафе, приблизилась к Вейверу и мягко поцеловала его в щёку, не забыв шепнуть на прощание: - Не прощайся с Рин от моего имени. Её радости я не вынесу. Ночь позднего марта встретила её необычайной теплотой. Может, для уроженцев города температура всё равно была ниже комфортной, но ей, родившейся в горах, было приятно. По тёмным улочкам куда-то спешили поздние прохожие, не стремящиеся насладиться приятным вечером. Наверняка они полагают, что таких вечеров в их жизни будет ещё множество. В её же жизни, наверняка, это последнее удовольствие. Мутный свет уличных фонарей освещал опустевший сквер. Только на одной скамье сидел рослый мужчина в хорошем костюме. По телосложению Иллиясфиль могла бы предположить, что он является охранником какой-нибудь солидной фирмы, нанимающей бывших спортсменов. Могла бы. Но она ярко ощущала его магический фон. Видимо, дедуля уже нанял для неё убийцу. Что ж, это лучше, чем видеть его осуждающее и разочарованное лицо перед смертью. Она будет сражаться. Её смерть не предрешена, но для себя она решила, что будет достойной. Её не пугают глаза этого мужчины, во тьме горящие янтарём. Его черты, не такие грубые, как ранее, ей определённо знакомы. - Идём домой, Иллия.