08.18.2018 7:01 a.m.
Вот знаете, за что я не люблю простой в делах? Апатию и бездействие? За то, что вся эта прелесть убивает драгоценное время. Казалось бы, что такого в том, что я провёл ночь в камере? А вот что — мог бы уже быть где-то на Среднем Западе, завтракая в очередной придорожной забегаловке. Не сказать, что я боюсь, что Пирс меня разыщет. Это лишь дело времени, но и сидеть на месте не охота. Я прекрасно отдаю себе отчёт в его и моих возможностях. Для него, Председателя Совета Безопасности, я — кровавое пятно на деловой репутации, которое можно вывести только приложив усилия. Когда мы начинали работать, я вполне удачно выторговал у этого начинающего Гитлера амнистию по всем фронтам: Пирс подчистил моё досье, «простив» кое-какие грешки юности. Иначе просто мне было не попасть в Щ.И.Т с моим «послужным списком». Ох, и бурная была у меня молодость, надо вам сказать. Много чего успел до ГИДРЫ наворотить… Как на электрический стул не попал — не знаю. Наверное, в рубашке родился. Спросил бы у матушки, да знать бы ещё где она теперь закопана. А последнее время приходится следить за своими поступками, чтобы не светиться в полиции. Сегодняшнее задержание не в счёт, у всех бывают проколы. И всё бы ничего, но в этой праведной жизни, которую мне приходится вести, есть один огромный, я бы сказал гигантский недостаток — скука! А как вы понимаете, шило в жопе и скука — две вещи несовместимые. Утро наступает слишком медленно. Моё терпение уже на исходе, когда появляется заместитель шерифа. Вид у него не ахти какой. Глаза красные, весь помятый, как будто из мусорного бака выпал. — Эй, Дилдо… — окликаю, когда он демонстративно проходит мимо камеры, звякая ключами. — Я — Элди, козёл… — шипит, как чайник. — Да? Извини, не расслышал с первого раза… Так, что, когда меня отпустят? Помощник шерифа смотрит исподлобья. Чё, не отпустишь, кошкин сын? Да ладно, я ж пошутил на счёт дилдо. — Шериф приедет, и выпустит, а у меня приказа не было. — И когда он приедет? А то у меня уже задница одеревенела от вашего гостеприимства. — Всё, завались, Рамлоу… Не мешай работать… — устало отмахивается «Дилдо». Однозначно, ему очень идёт новое погоняло. Пожалуй, так и буду его называть. — Да ты только из угла в угол ходишь с кружкой кофе. Мог бы, между прочим, и гостю предложить… —Всё, завали ебало… — Фу, как некрасиво, — хмыкаю. Я, между прочим, ещё пока ничего не натворил, чтобы разговаривать со мной в таком тоне. А вот когда натворю, тогда лучше со мной даже не встречаться. Помощник шерифа отмахивается от меня, как от назойливой мухи. Вот же… Сука! От безделия в теле всё гудит, словно высоковольтный кабель линии электропередач. Кажется, коснись меня, и на месте убьёт. — Элди! Этот шут ещё здесь? — слышится голос шерифа и я застываю в стойке, как пойнтер перед фазаном. — Да шериф… — Какого хрена? Я же ясно выразился — чтоб ни одной живой души не было! — рявкает такой же лохматый и помятый шериф. Уже интереснее… Что ж всё-таки стряслось? С видом побитой собаки помощник шерифа торопится к моей камере, а я уже чуть ли не приссыкаю от радости, что наконец выберусь отсюда и свалю из этого сраного городка. — Шериф, что случилось? — сгребая в карман джинсов изрядно помятые баксы, спрашиваю. Шериф смотрит внимательно, затем вздыхает так, будто готов родить двойню. — Тебе какое дело, Рамлоу? — Я любопытный. — Даже слишком. Дочь пропала. Пожимаю плечами — виданное ли дело, пропала шалашовка, видать не первый раз сваливает с дальнобоем. Покатается, нагуляется и вернётся. Жаль, правда, что свалила, не выполнив вчерашнего уговора. — Вернётся, — проверяю, все ли документы на месте. Папаша вздыхает так тяжело, что я невольно морщусь. Да что, чёрт возьми, ещё? Судя по всему я сейчас вляпаюсь в очередную историю, о которой потом пожалею. — Помощь нужна? — блядь, ну конечно, именно это я и хотел сказать. — А можешь помочь? — Если спрашиваю, значит могу… — отступать уже поздно, увяз по уши. — Ну, помоги… — усмехается шериф, жестом приглашая меня за свой рабочий стол, — последний раз её видели на парковке возле того кафетерия где ты подрался с дальнобоями. Она частенько там ошивается. Думает, что я не знаю, чем она занимается. Но сейчас не самый лучший момент… У нас насильник завёлся. В этот раз эти игры просто опасны. — И куда только смотрит мать? — Матери уже нет лет как семь… — отрезает шериф. Ну, ок, допустим, я тебя пожалел сейчас. Допустим! Слушаю внимательно, аж самому противно. С другой стороны — всё какое-то занятие, развлечение, как ни крути. А это уже кое-что. — Что по камерам? Отследили в какую тачку она села? — Если бы… — шериф устало потирает слезящиеся глаза. Не люблю вот это из пустого в порожнее. Мне нужны факты, а там я сам уже как-нибудь разберусь. Откуда такая уверенность? Да всё очевидно и вероятно: моё собственное прошлое. Кто не знаком — зайдите в Гугл, если вас там не забанили. Преступник я. Профессиональный. И умею не только убивать, но и находить своих жертв. — Короче, шериф. Уехала со стоянки кафетерия. Всё? Это точно всё, что мне надо знать? Шериф смотрит внимательно, недоверчиво. Правильно, старик, делаешь. Мне доверять — себя не уважать, но как говорится, раз в год и палка стреляет. Имею я право сделать что-то из ряда вон выходящее? Я выспался, отожрался, даже пар спустил. Можно и поразвлечься немного. — Что ты хочешь знать, Рамлоу? Кривляюсь. — Ну, не знаю. Может у неё есть излюбленные направления? Запад-восток? Или в сторону Канады? — подцепляю на палец ключи от «Импалы». — Она как перекати-поле. Куда ветер, туда и она, — вздыхает несчастный отец. — Ясно, начнём с кафетерия. — Мы там проторчали всю ночь и всё утро. — Ну, так это вы. Бак полный в тачку залейте… А я покатаюсь по округе, посмотрю, что к чему, — гляжу на помощника и вижу, как его прямо распирает давлением фекальной станции. Шериф кивает «Дилдо» — взгляд суров. По любому, тебе придётся это выполнять, резиновый дружище. Приказ есть приказ. Ясен пень, почему Дженни тебе не даёт — ты ж вафля. Раскисшая, склизкая бесхарактерная вафля. Тачка заправлена, и я с удовольствием навёрстываю упущенное. В «Danny’s» всё та же кривозубая оторва. Смотрит так, как будто привидение увидела. Сажусь за стойку, шлёпая ладонью по ламинированному меню. — Доброе утречко, дорогуша. Помнишь меня? — Да, сэр. Доброе утро… — мнётся. — Кофе — чёрный, три куска сахара, и последние сплетни. Девица молчит и хлопает глазами. Даже с места не дёрнулась. Ей чего там, под ноги суперклей разлили? — Ну, чего ждём? — Я не знаю, о каких вы сплетнях… — мямлит. Оп-па… Не спроста жмётся. Не, ну понятно, что меня боится, после увиденного вчера. Да и это ещё не в полную силу, так, повоспитывал немного неучтивых. — Не ссы. Я не кусаюсь. Разве только по ночам, и то нежно… — подмигиваю, расправляя смятую пятёрку и придвигая к Кетти. Кетти смотрит, сведя брови, но деньги берёт. — Поясняю: Дженни мне свиданку назначила на утро, а сама не явилась. Где искать мою подружку, знаешь? — и ведь не соврал же, правда? Кетти молчит, сощурившись. Изучает. Медленно, так что мне охота ей вилку в зад воткнуть, заваривает кофе и придвигает ко мне. Три кусочка чуть желтоватого, пахнущего сыростью сахара лежат с краю на блюдечке. Наконец, решив сложное логарифмическое уравнение в своей головёнке, подаётся чуть вперёд и понизив голос, бормочет: — Она была вчера вечером тут. К ней подсел тот, что напал на вас первым. Потом я не знаю, что было. Моя смена закончилась. М-м-м… Бинго! Вот это мне фартит сегодня! К чёрту потрахушки, кажется, я нашёл себе новое развлечение. — Хм-м… А почему ты шерифу не сказала? — Я только вышла на работу, знать не знаю, был тут шериф или нет. Да и Дженни… Покатается и вернётся. Не первый раз. — Чудно. На какой тачке были эти два недоразумения? — обжигаюсь об край чашки. Сука, горячий кофе. Даже слишком. Зато неплохой, кстати, не пережжёный, не пресный. Самое оно. — Дак, на красном «Mack Pinnacle» — Великолепно, мне это ничего не говорит. Номера запомнила? Может, отличительные особенности какие? По-любому же что-то было, — не люблю вот эти вот пространные рассуждения. Если бы не тот факт, что я пытаюсь начать новую жизнь, в которой нет места правонарушениям, то я бы уже давно получил более расширенную версию случившегося. Правда, не совсем праведным путём. — Кажется, да. У них на контейнере ярко-оранжевая полоса такая, и надпись… Что-то про Мстителей. — Ну, вот видишь… Уже что-то. Куда они поехали? — улыбаюсь так, что сводит щеки. — Кажется, по 76-й, в сторону Питтсбурга… Но я не уверена. Прекрасно. Бросаю на стойку ещё пару четвертаков, за кофе, и спешу на выход. Значит, в сторону Питтсбурга. Тут вариантов пара — либо они сейчас зависают с девкой в гостинке и по дороге я по любому наткнусь на их тачку, либо они в каком-нибудь отстойнике, и девица вернётся сама со дня на день. Что-то подсказывает, что мне сегодня везёт.***
08.18.2018 11:32 a.m.
Движок «Импалы» жрёт бензин и километры. Вылетаю на 76-ую до Питтсбурга. Кругом поля, распаханные под культуры. Меня это всегда поражало, что кто-то готов сутками ковыряться в земле ради того, чтобы получить урожай, который не всегда можно сбыть. Нет, из меня коммерсант как из собаки балерина, конечно, но даже я понимаю, что риски слишком велики. Вот как ни крути, а чутьё меня ещё ни разу не подводило. Похожий по описанию тягач замечаю примерно в восьмидесяти километрах от Янгстауна, в местечке под названием Биг Бивер, аккурат за парковкой большегрузов. И эта ебанутая надпись «Мстители, общий сбор!». Ну, вот кто эту херню придумал лепить куда не попадя? Аж мутит, честное слово. В Щ.И.Т.е спасу не было от повсюду развешенных агиток, Кэп своей жопой в трениках сверкал, вместе с этой Командой Мечты, Фьюри задолбал обязательным приказом быть у Роджерса на подхвате, и тут ещё эти рекламные этикетки супергероев. Не думаю, что меня тут ждут с распростёртыми объятиями, но решаю заглянуть в гости. Заглушив двигатель, качусь на нейтралке прямиком к стоянке, на которой завис «Mack Pinnacle». Ну, что, повеселимся? Знаете, вот есть у меня такая гаденькая черта, и ничего не могу с ней поделать — люблю сюрпризы. Просто вот моё второе имя. Осматриваясь по сторонам, подхожу к грузовику. Никакого движения. Умерли все тут что ли раньше, чем я приехал? Далеко вы ребята отсюда уже не уедете — немного повозившись, перерубаю ножом топливопровод. Солярка льётся на землю, расползаясь жирным пятном. Присаживаюсь на корточки недалеко от кабины грузовика. Мелкие камешки так и шепчут, так и подбивают на какую-то гадость. Взвесив в руке средних размеров галечник, без зазрения совести отправляю его в боковое хромированное зеркало. Он сухо щёлкает по металлу, отлетая рикошетом в стекло водителя. Никакой реакции. Ничего, я терпеливый. Запускаю ещё один, посильнее. Кабина чуть качнулась. Видать, тюлени зашевелились. Ну-ка ну-ка… Отправляю камень побольше прямиком в стекло с водительской стороны. Он громко клацает, оставляя заметный скол. Прелесть! Ну, как собой не гордиться? Из кабины грузовика выползает знакомая харя. «Свинячьи глазки» смотрит с недоумением пару секунд, потом меняется в лице, что-то бросая в салон. Видать, узнал и своего дружка неумного зовёт. Вываливается сперва брюхо, потом он сам. — Ты чё, сука, делаешь? — Сижу, на тебя смотрю, — отвечаю честно, — вы тут девчонку не видали? Блондинка кругложопая. Из Янгстауна… — Нахуй, сюда иди, пидарасина, я тебе сейчас бошку твою петушиную в жопу затолкаю, — летит ко мне с монтировкой в руке. Эт ты зря, конечно. Поднимаюсь и ухожу от удара, наблюдая, как этот локомотив проносится мимо. Ну не люблю я, когда мою причёску обсуждают. Да ещё совать куда-то там собираются. Ага-ага… — Как грубо… Я же вежливо спросил, о, а вот и дружок твой… Здарова, человек-морж, я спрашиваю, Дженни не видели? — отвешивая поджопник «Свинячьим глазкам», выхватываю из его руки монтировку. Сейчас я займусь вашим перевоспитанием. Второй кабан пыхтит, торопясь поквитаться со мной за позор в забегаловке. Хорошо, что мы очень удачно встретились в лесополосе. За деревьями не видно будет, куда я монтировку вставлю одному из счастливчиков. А может и двоим сразу. «Свинячьи глазки», обливаясь потом, пытается подняться, пока его товарищ совершенно необдуманно заносит руку для удара и получает снизу вверх по второму локтю. Слышу, как с характерным щелчком локоть вылетает из сустава, привет — травматология. Напарничек взвизгивает не хуже настоящей свиньи, хватаясь за руку. За это время «Свинячьи глазки» успевает подняться, и зажимает меня в своих потных объятьях. И без объявления любви, вот ведь нахал! Ну и вонища… Я теперь каждый раз вспоминать буду, заказывая свиную отбивную. Потом несёт так, что у меня глаза слезиться начинают. Фу, неужели Дженни с ними время провела? Блевать буду, дальше чем видеть. Бью утырка затылком в переносицу. Отчетливо хрустит перегородка и любовные объятия разжимаются. Ребята, это не кино, где мы будем с вами драться полчаса, а потом каждый пойдёт по своим делам, не-а. Щас вы оба ебальники тут оставите, и всё. Наклоняюсь к корчащемуся на земле однорукому бандиту. — Дженни где? — Кто? — Тёлка, которую вы в Янгстауне сняли… Блонда круглозадая с синяком на левом полужопии, — поясняю так, чтобы дошло сразу. Оба барахтаются в пыли, ещё больше становясь похожими на тюленей. Жирные, коричневые, повизгивающие тюлени. Тот, что со сломанным носом хватает ртом воздух сквозь кровавую пелену, пытаясь подняться с колен. Лады, не хотите по хорошему, будет по моему. С размаху бью тяжелым ботинком тому, что ближе, в бочину. Крякает, заваливаясь. Вынимаю нож-боуи из-за ремня джинсов. От хорошей щекотки грех отказываться! — Слышь, фермерская радость, разрез будет длинным… — приставляю лезвие ко второму подбородку выбранного мной претендента в покойники. Он вздрагивает, вытягиваясь в струнку, смешно хлопая маленькими голубыми глазками. Ну, точно молочный поросёнок. — Мужик, ты чё… Ты чё… Хорош, а… — сипит «однорукий», наконец сумев встать на ноги. — Слушайте, некогда мне задерживаться. Говорите где тёлка, я её заберу, да поеду по делам. — Бля, да она сама вчера в тачку лезла! Отвечаю, ничего плохого не сделали ей… — хрипит в моих руках «Свинячьи глазки». — Да срать я хотел, что вы с ней делали. Где она? — На Махонни Валлей, площадка отдыха. — Где это? Я тебе не гугл-карта, — у меня че, на морде написано, что я навигатор? — Назад, в сторону Янгстауна. Мимо не проедешь. Она просила там её высадить, — вытирая кровавые сопли, фыркает «Свинячьи глазки». Кажется, знакомство с холодным оружием быстро вызывает разговорно-думательный рефлекс. Хочется драйва. Вот прям гадости какой-нибудь хочется, как китайской лапши быстрого приготовления с похмелья. В конце-концов они сами нарвались еще в кафешке. У меня, кстати, и повеселее железяка припрятана — Зиг Зауэр Р226 Е2. Направляю ствол на ублюдков, снимая с предохранителя. — Раздевайтесь. Живо… — кажется, я кое-что придумал. Не совсем приличное, но нам ли быть в печали. Таращатся, будто я им предложил групповушку. Ага, я пас, я по женской части, кто бы что из шипперов не придумал себе. Но пакость уже задумал. Не слушаются, глаза округлили. Одной рукой прижимаю лезвие чуть сильнее к сальному подбородку, второй направляю ствол на напарника. От страха у свиноты трясутся руки и складки на брюхе. Рычу: — Живо… Скидывайте шмотки в кучу. Ключи от машины мне. — Мужик, ты чё… Ты это… Ты если обиделся, то мы ж это… — блеет, как баран. Глаза округлил. Поздно, мои мягкотелые друзья, я уже настроился. Господисвятыеугодники… Эти прыщавые волосатые задницы мне будут в кошмарах сниться! Фу… Грех сегодня не нажраться в хлам, чтобы стереть себе память. — Ты! Давай сюда иди… Ближе. Пока я твоему дружку сало не обстругал, — рычу, — вынимай ремень. Связываю их, прочно фиксируя головы ремнём: лицом к лицу, глаза в глаза, лоб в лоб, губы в губы. Хе-хе… Труляля и Траляля просто, только не лысые. Руки связываю за спинами, так, чтобы они не могли вырваться и простояли достаточно долго. Теперь эта парочка мне напоминают картину Рене Магритт «Влюбленные». Да, знаю, что вы все подумали: «А этот Рамлоу не такой и тупой!». Подхватываю вонючие манатки, обливаю всё соляркой и поджигаю. Благо один из этих поглотителей жратвы ещё и курит. — А теперь, мои дорогие сказочные жители, счастливо оставаться, — забираюсь в кабину грузовика, нахожу рацию. Эфир полнится переговорами проходящих мимо машин. Хм-м… А это будет весело! Вызываю по связи ближайший караван на сигнал о бедствии, снимаю грузовик с ручника, и швыряю ключи в ближайшую лесополосу. А теперь — добро пожаловаться в Ад! За спиной раздаются отборные маты, пока я завожу тачку. В зеркале заднего вида наблюдаю фантасмагорическую картину, и усмехаясь, давлю на акселератор. «Импала» с рёвом срывается с места, забросав всё вокруг себя щебёнкой и поднимая тучу пыли. Мелкие камешки стучат в подкрылки. Значит, девчонка на пути домой, Махонни Валлей? Увижу если, то довезу, конечно. Но больше — никаких гвоздей. Хрен его знает, чего она там за букет собрала и мне подарила…