08.19.2018 9:08 p.m.
Ну, привет, Штат Одинокой Звезды, край броненосцев и Крутого Уокера. Что-то подсказывает мне, что надо поторопиться, а то я и так с этими приключениями на задницу задержался не хило. Глупо надеяться, что Пирс поверит мне на слово, и даст уйти с секретными документами, а потому стоит поспешить решить свои проблемы. До Мак-Аллена почти четыре с половиной сотни миль, и надо прибавить джазу на этом патефоне. Короче, миновав окраину Далласа и Сан-Антонио, топлю педаль газа в пол. К вечеру на горизонте появляется Три Риверс — небольшой городок, где можно спокойно и вкусно пожрать. От него остается двухчасовой «прострел» в сторону границы с Мексикой. После почти суток, что я уже отмахал — ерунда. Я щас всех удивлю, но я помню тут одну забегаловку, для любителей Дикого Запада, ну там, всякая дрянь на стенах: Флаг Конфедерации, черепа бизонов, оленьи рога… Короче, просто мечта для тех, кто бегает с игрушечным оружием и в форме времён Гражданской войны. Лив Оак Ресторан. Клёвое место. Не могу проехать мимо, вот правда. Нигде я не пробовал такого вкусного барбекю из бараньих потрохов. Сейчас подумал об этом, и слюни в три ручья. Короче, если будете проездом — Три Риверс, штат Техас, Лив Оак Ресторан, — рекомендую. Народу в поздний час не много и я легко нахожу себе свободный столик в дальнем углу. Отсюда удобнее наблюдать за входом, ну и валить, если придётся. Ресторанчик ничуть не изменился за прошедшие пятнадцать лет, впрочем в этом нет ничего удивительного. Его держит одна и та же семья на протяжении нескольких поколений. На поверку, здание ресторана — просто огромный амбар для хранения сена. Сено, кстати, тут тоже есть, прямо над туалетами, на специальном «чердаке». Я, конечно, не очень шарю в безопасности общепитов, но, мне кажется, что хранить сено там, где жарят мясо на открытом огне не самая лучшая идея. Хотя кто я такой, чтобы возмущаться. Короче, заказываю себе барбекю, и с честными глазами жду, невольно вслушиваясь в разговоры посетителей. Любопытство — страшная вещь, особенно если делать нечего. Из обрывков разговоров официантки и какого-то мужика в ковбойской шляпе понимаю, что на дорогах Техаса стало не спокойно. Надо же, как в старые добрые времена, правда, если раньше шерифы тут гоняли иммигрантов и нелегалов, то сейчас гоняются за каким-то мужиком. Невольно вслушиваюсь, и когда пухленькая, миленькая Мэри, как значится на её бейджике, подруливает к моему столику с тарелкой аппетитно пахнущих потрошков, не выдерживаю и интересуюсь: — Чё, правда такой страшный? — Извините, сэр, не поняла вашего вопроса… — Ну, этот тип, которого вы сейчас обсуждали с ковбоем Мальборо, — лезу опять не в своё дело, но ведь надо же как-то завести светский разговор, не о работе на Пирса и на fucking SHIT же? — О… Ну, вообще-то да. А вы не местный? — Я из Мак-Аллена. Еду повидаться со своими… Не был уже лет тридцать там. — Надо же, сэр, — улыбаясь так, что у меня ёкает где-то в простате, задерживается официантка, — а по вам и не скажешь… — Чего именно по мне не скажешь? — вот это уже интересно. Старый? Сирота? Редкостная сволочь? Электрический стул по мне плачет? Что именно по мне не скажешь? Или, что я всё-таки нашёл спустя пятнадцать лет свою мать-алкоголичку, и приехал посмотреть на неё, ну, хотя бы спросить, за что меня, двухлетнего сопляка, отпиздили и выбросили, как мусор. А потом отправил её на встречу к праотцам, так и не получив вразумительного ответа. Признаться, я даже не жалею. Никого. Очень давно. А тех, кто заслуживает смерти подавно не жалею. К себе, кстати, я тоже отношусь без иллюзий, но и без боя не сдамся. — Что вы — местный, — продолжая улыбаться, выкручивается из ситуации девица. — А-а-а… Так что всё-таки за история с этим мужиком? — Вы — охотник за головами, да? — продолжая меня беззастенчиво разглядывать, интересуется Мэри. Как девица лёгкого поведения она не выглядит, и я предполагаю, что впрямь чем-то заинтересовал. Впрочем, почему бы и да? Пусть сама придумает для меня историю. — Здорово, надеюсь, вы его поймаете… Он тут уже третью неделю орудует. Три девушки погибли. — Погибли, говоришь? — похрустывая пахнущим дымком кусочком ливера, переспрашиваю. — Маньяк, значит. А что полиция, ищут-то? — Ищут-ищут… Шериф Морелли пытается, но что толку, — отмахивается куда-то в сторону мексиканской границы Мэри, и я уже загипнотизированно наблюдаю за её грациозно порхающими пальчиками. Она смущается, когда понимает, насколько пристально я разглядываю её. Ничего такая. Да, пухленькая, но её это не портит. Скорее наоборот, придает некого очарования. — Надеюсь, вы — не маньяк? — вдруг спохватывается. Я не могу сдержать смех, правда. Более идиотского вопроса придумать было нельзя? — Если только сексуальный, хотя и тут — на любителя, — признаюсь, бодро ковыряясь в тарелке. Мэри заливисто смеётся, запрокидывая кудрявую голову и демонстрируя идеально белые зубы. Шутейка, конечно, такая себе, но иногда прокатывает. — Вы во сколько заканчиваете рабочий день? — Хотите проводить меня домой? — Хочу убедиться, что кроме сексуального маньяка на вас не нападёт никакой другой. К тому же, лучше иметь в знакомых такого маньяка, как я, поверьте. Привносит разнообразие в жизнь, да и гарантирует некоторую долю уверенности. — Вы шутите сейчас? — А похоже? — терпеть не могу эти игры. — Сэр, мы ведь с вами не знакомы от слова совсем. — Ах, чёрт, и впрямь… Грилло. Фрэнк, — протягиваю руку, прежде стерев с пальцев ароматный сок от мяса об бумажную салфетку. Представляюсь только что выдуманным именем: за мной идёт хвост, а так будет немного сложнее. Понятно, что если Пирс захочет, то найдёт меня и без имени-фамилии. Да и закопает так же. Но старые привычки «шифроваться» никуда не денешь. Мэри секунду рассматривает ладонь, и с опаской пожимает. Пальцы у неё холодные, как дохлая лягушка. — Я не кусаюсь. И не ем людей, если они сами того не попросят. — Хорошо бы так, мистер Грилло. Я — Мэри Форест, — после очередной довольно второсортной шуточки, расслабляется девица, улыбаясь уже более простодушно. — Очень приятно, Мэри Форест. До скольких у вас смена? — Через час заканчиваю. Я, правда, живу тут совсем недалеко, так что не думаю, что вам есть смысл меня провожать… — ломается, как старшеклассница. Я же вижу, что ей и хочется и колется. Остаётся просто взять всё в свои руки. — Да я и не буду, просто присмотрю, чтобы никто кроме меня вас сегодня не провожал. Честно! — подмигивая, перевожу взгляд на ковбоя в шляпе, зырящего на нас так, будто у него сейчас внутричерепным давлением мозг разорвёт в клочья, — кажется, у вас помимо меня есть ещё один поклонник. — А-а-а, да это мой давний знакомый… Он тут частенько бывает, тоже думает, что меня нужно провожать, — отмахивается Мэри, пристально изучая меня и набивая себе цену. Меня всегда веселит, когда девицы ломаются-ломаются, и вдруг, после единственной сказанной с нужной интонацией фразы, соглашаются на предложения. Я б ни за какие коврижки на это не повёлся. Но я и не девица. Будем считать, что я родился под счастливой звездой не только в криминальном мире. Правда, привычку надолго задерживаться в одной и той же постели мне хорошенько отбили вместе с почками ещё в юности, так что теперь только к горизонту, только к свободе. — Что ж, справедливо предположить, что ваш давний знакомый готовится вызвать меня на дуэль ради сердца прекрасной дамы. Ну, или просто хочет начистить мне лицо, — салютуя стаканом с водой пялящемуся на меня шляпоносцу, усмехаюсь. Мужик кривится и отворачивается с видом человека, которому подали на тарелке свежее дерьмо броненосца. — Фрэнк, извините, но мне нужно работать. Приятного вам аппетита! — вздыхает очаровательная мисс Форест, слегка смущаясь, и возвращаясь на разнос заказов. Не вопрос, крошка, не вопрос. А пока я прикончу этот ароматный ужин, и прикину, сколько мне ещё тащить свой курдюк к заветной цели. Выходит по всему, что в дороге я уже двое с половиной суток. Многовато, так-то. Надо ускориться.***
08.19.2018 10:21 p.m
— Я думала, вы шутите, мистер Грилло, — смущенно улыбаясь, бормочет Мэри, когда мы не спеша доходим до небольшого домика с белым, как в кино, заборчиком. Ну, мать твою, просто книжка про Тома Сойера и Гека Финна. — Брось, какой я тебе мистер. Да и вечер поздний, а по вашим улочкам шатается маньяк. Подумал, что это не будет лишним. — Спасибо, что проводили, Фрэнк, — крошка Мэри заглядывает в глаза, как бродячий котёнок, и я не могу отказать себе в удовольствии пройти мимо, не подобрав такое очаровательное создание, — вам, наверное, уже пора возвращаться? — Торопишься выпроводить? — Скорее, переживаю, что вас… тебя кто-то ждёт. — Кроме моей машины меня никто не ждёт. По крайней мере сегодня вечером. — Тогда, предположу, что ты не откажешься от чашечки кофе? За одно и обсудили бы этого маньяка, — пропуская меня на порог дома, совершенно недвусмысленно намекает Мэри. От «чашечки кофе» грех отказываться. Тестостерон кипит, заставляя либидо нестись впереди меня. Не сказать, что девица мне сильно понравилась, но во-первых, дамам в беде не принято отказывать, а она явно в беде, и во-вторых, когда появляется возможность — грех ею не воспользоваться. — Не откажусь, мэм, совершенно верно! До кофе дело так и не доходит. Раздеваться мы начинаем с порога. Девчонка сперва робеет, разглядывая меня, как плакат с киноактёром, а затем громко охает и ахает, когда я разворачиваю ее спиной к себе и прижимаю к стене, облапывая тяжёлую грудь. В ней хренов нерастраченный потенциал боеголовки, надо сказать. Да, не топ-модель, не голливудский стандарт, но в этом тоже есть прелесть. Когда она тянет ко мне руку с квадратиком фольги, внутри которого явственно ощущается тугое резиновое колечко, я реально охреневаю. Фокусница, блядь. Но правила игры есть правила игры: хочешь трахнуть барышню — соглашайся на её условия. В начале игры. От мерзенького, отвратительно-холодного на ощупь гондона меня передёргивает. Но, как говорится, раз комбаин запущен, то поле будет выкошено, это факт. Чуть повозившись с проклятой резинкой, коленом поддаю Мэри направление движения в сторону высокого подлокотника дивана. Пока она соображает, как ей лучше встать, седлаю эту кобылку в позе арестованного. Ноги на ширине плеч, руки за спину. Мягкое податливое тело принимает тело далеко не мягкое и очень напористое. Ещё пара фрикций (ой, слово-то какое в моменте откопал!) и она начинает пищать. Ну, извини, я не выбирал, с чем родиться! — О-о, Фрэнки! Да-а, — протяжно стонет. Я на миг забываю, что представился ей липовым именем, а сообразив в чём дело, отвешиваю знатного леща по жопе. Задница трясётся, словно студень, отдаваясь коротенькой вибрацией внутри. Уф! — Скажи это! — не узнаю свой голос, рыча ей в затылок. — Ещё! — всхлипывает девчуля, подмахивая всё быстрее. Малыш, со мной «ещё» — это надолго. Поворачиваю её к себе лицом, и сажаю липкой от смазки задницей на подлокотник. Рукой придерживаю, закинув себе на поясницу девичьи ноги, и вынуждаю упасть спиной на подушку дивана так, что её прелесть подаётся мне навстречу. Вот и чудненько. Пот бежит ручьём, как при хорошей тренировке. А что может быть лучше? Мэри вскрикивает, стоит мне зажать пальцами её клитор, пока продолжаю вбиваться в податливое горячее тело. Схватив за руки, тащу через диван, заставляя встать на четыре кости и поторапливаю, насаживая всё быстрее и резче. Девчонка бьётся в судороге, заливая себе и мне ляжки. Ну, нихрена ж себе, фортель… — А-ну, куда собралась, — фыркаю, когда она пытается соскочить с конца. — Фрэнки, Фрэнки, погоди… Я уже не могу… — жалобно скулит, заглядывая в глаза. — Придётся смочь, крошка, — я не умею уговаривать, но умею принуждать. Мэри, посапывая, давясь слюной и членом, старается, заглатывая. И это ещё мужиков обвиняют в том, что они «скорострелы» и эгоисты? Прижимая её за затылок, вынуждаю взять так глубоко, как только может получиться. Она вот-вот блеванёт, стискивая член в глотке и сдерживая рвотный рефлекс. Сопли и слюни вылетают из скривившегося ротика прямо на диван вперемешку с блевотиной раньше, чем я успеваю кончить. Отскакиваю в сторону, стягивая склизкую и снаружи и изнутри резинку. Нафиг, кино окончено! Девчонка смотрит ошарашенно, утирая выступившие слёзы. Ну, ок ладно, не так уж всё и плохо было. До этого момента. — Фрэнки… Не надо так больше, ладно? Это ужасно противно… — оттирая растёкшуюся тушь, Мэри спешно собирает одежду, стыдливо прикрываясь. — Душ у тебя где? — шмякая использованный гондон на журнальный столик, спрашиваю. — А разве ты ещё не собираешься уходить? — Нихрена себе, ты гостеприимная, — смеюсь, — так душ-то где? — Наверху, налево. — И кофе не забудь обещанный! — поднимаясь по ступенькам, бросаю через плечо. Вот чую, что не стоит засиживаться в гостях, и пора бы честь знать, но не могу отказать себе в удовольствии откиснуть под прохладной водичкой после дороги. Да, вот такая я наглая мразь, но жизнь преподнесла мне доходчивый урок: если не возьмёшь сам, никто тебе не подаст желаемое на блюдечке с голубой каёмочкой. А потому меня надо либо терпеть, либо быть ещё наглее. От кофе неприятно пахнет жжёной пробкой, но выпендриваться не будем. Кидаю в кружку дольку лимона, от чего глаза Мэри округляются до почти идеального круга. — И что, это — вкусно? — спрашивает она, сидя на кухне в нелепом махровом халате на голое тело. — Сойдёт. Так что у вас тут за маньяк орудует? Не расскажешь? — напоминаю о предыдущем разговоре, потягивая сладко-кислый с неприятной горчинкой кофе. Мэри нервничает, ежесекундно посматривая на часы. Кто-то должен прийти, а меня не предупредили? Ну, дак я гостям всегда рад. Пирогов, правда, не напеку, но зато со мной весело. — Ворует девушек с трассы или улиц города. Никто его толком не видел. — Проституток? — Не-ет, ты что! Просто девушек, первая на машине была, за городом. Машину нашли, а ее потом, через неделю. Убитая… — шепотом произносит последнее слово, заглядывая в глаза, — страшно, говорят убитая. Руки и ноги отпилены. Тело всё как-будто зашитое. — Это кто сказал? Шериф? — Ой, нет. Шериф у нас не любит разговоры. Это так, все уже знают просто… — отмахивается Мэри, вновь зыркая на часы. — Всё, мне кажется, что тебе уже пора идти, Фрэнк. — Фрэнк? Вроде вот же был «Фрэнки», — передразниваю её, складывая губы уточкой и чуть поводя челюстями. Стоит мне это договорить, как на крыльце раздаются тяжёлые шаги. Мэри бледнеет и вскакивает из-за стола. — Только не говори, что мы ждем гостей, — перевожу на дверь взгляд. Ясен день, что я особо не переживаю. Ну, получит по щам рогоносец, если кинется ко мне обниматься. Лучше, конечно, избежать таких знакомств, но иногда от них никуда не деться. Дверь распахивается, и на пороге замирает эдакий сельский детина. Мэри вздрагивает, хватаясь за сердце. Побледнела вся. — Это мой брат… — Это ты кому? — одновременно с вошедшим спрашиваем девушку. — Это ещё что за чмо? — с наливающимися кровью глазами спрашивает почему-то именно меня мужик. — Я так понял, что твоя сестра, — пожимаю плечами, не двигаясь с места. Вот знаете, с такими бугаями как с мелкими собаками — чем громче лает, тем меньше шансов, что покусает. Но конкретно вам не советую проверять, собака может оказаться бешеной. — Ты клоун, что ли? — ревёт здоровяк, направляясь ко мне. — Ага, мим, — не спеша допиваю и ставлю опустевшую кружку на стол. Привкус лимона и довольно мерзкого кофе всё ещё расползается по языку. Я прикидываю, стоит ли шуметь. Мэри смотрит испуганно. Зрачки поглотили радужку. Пот на лбу и над верхней губой. Явный признак стресса. Я? Он? Кто причина? Здоровяк целит мне в грудь огромным волосатым кулаком. — Мужик, не стоит, — предупреждаю, демонстрируя ему открытые ладони и абсолютную уверенность. Но забрало у него уже упало. Остаётся только вразумить. Со щелчком пробиваю ему в бороду основанием ладони. В боксе этот приём называется «открытая перчатка». Запрещённый, нокаутирующий удар. Бью вполсилы. Этого достаточно, чтобы дезориентировать, но не навредить. Здоровяк мотает головой. Зрачки плывут, не прекращая попытки сфокусироваться. — Мэри, крошка, а это — кто? — уточняю у раскрывшей рот девицы, пока пришелец приходит в себя. — М-мой… — тянет так, что хочется отвесить и ей ускорительный подзатыльник. — Ну? — наблюдая за приходящим в себя «братом», подгоняю, — кто? — Муж… — Заебись… — падает у меня всё внутри, — ну ты даёшь. Всем. Вот что сказать? Что движет такими любительницами приключений. Ладно, зачесалось у тебя там, но нахуя тащить меня к себе домой? Ай, блядь, да... Я ж сам напросился. Мэри словно читает мои мысли: глаза, как у мышонка из-под веника. — Эрл, ты не должен был так скоро вернуться! — выкрикивает девица, трясясь как осиновый лист. — У тебя ещё на пару дней рейс продлили! — Шлюха! — рычит Эрл, наконец оклемавшись, и летит ко мне, снося собой стулья. Извини, дружище, хоть я с тобой и солидарен, но рефлексы срабатывают моментально. Рогоносец лежит, упираясь разбитым подбородком в пол. Хрипит от невозможности вдохнуть. Я сижу на его спине, зажав глотку в локтевом сгибе и сдавливая второй рукой, словно петлей. Прием безотказный. Как только здоровяк обмякает, отпускаю. Ничего, через некоторое время оклемается. За спиной не унимаясь визжит Мэри. Ну, да. Чего я, собственно, ожидал? Поднимаюсь, бросая жирного оленя на полу. Так себе трофей, да и сезон охоты ещё не начался, могут и оштрафовать. Мать твою… Вот как так? Я ведь честно пытался начать нормальную, если это ко мне применимо, жизнь. — Извини, я испугался! И вообще он первый начал, — констатирую факт. — На твоем месте, девочка, я бы валил, пока он не одыбался. — Ты его убил!!! — Да не убил я его. Просто спать положил… Собирай давай жопу в горсть и беги отсюда, пока он не очнулся… — смотрю на девушку с некоторым сожалением, повторяя. Вообще, советы я раздаю не часто. Но в этом случае считаю не лишним раскрыть рот. Я примерно представляю, что он с ней сделает, когда разлепит шары. Не хотелось бы такого, конечно. С другой стороны, кто ж тебя, многостаночницу, надоумил ёбаря домой тащить? Клуша. Мэри на мои слова не реагирует, заламывая руки и закатывая глаза. Сидит на полу, обхватив мужнину рогатую голову и ревет. Плюнув, подхватываю куртку и шагаю на выход. До невыносимой головной боли остаётся три… два… один! Мне в затылок прилетает что-то увесистое, на поверку оказавшееся кружкой, из которой я только что пил кофе. С мухами в глазах оборачиваюсь. Ну, ёб твою мать, Мэри… — Вот же сучья дочь, что ты за катастрофа такая, а?! — пальцами нащупываю на затылке не херовую такую гематому. — Я полицию вызову! Ты убил моего мужа!!! Сука! — Мэри трясёт бесчувственного Эрла, пока я ловлю фокус. Поймав взглядом горизонт, собираю волю в кулак, чтобы не удавить свою полюбовницу прямо на месте. Держать себя в руках ох, как не просто. Прям пиздец не просто. Эрл, как же я тебя понимаю, лично бы удавил тварь, да кто тебе рога наставлять будет? — Да что я тебе такого сделал, а? Корова техасская… — вываливаясь из этого троеблядского курятника, тороплюсь к машине. В затылке ощутимо тянет, виски выламывает ярость. Хочется вернуться, чтобы как следует взгреть и эту «шкуру» и мужика её за компанию. И сжечь к чертовой матери хибару, заметая следы. Вместе с этим поганым городишком, выжечь тут всё напалмом, чтоб пустырь остался. Шикарно провёл вечер, что сказать. Я вот только одного не понял — это я такой лох, или жизнь за пределами Вашингтона кипит в совершенно неясной для меня последовательности. Вторая баба и второй раз какая-то подстава. Ощупывая шишку под волосами, аккурат на затылке, быстро рассекаю ножом кожу. По пальцам тут же разливается горячая, пахнущая металлом кровь, уделывая мне футболку. Одни убытки, бляха муха!