08.20.2018 11:17 a.m.
Задержанный беснуется, с грохотом переворачивая закреплённую в полу на анкерные болты скамью. Честно говоря, это является поводом для беспокойства. Сколько силы нужно иметь, чтобы вырвать её из бетона? Выдержат ли его решётки, если он захочет выйти? Мимо что-то пролетает со свистом, и тут же за спиной раздаётся звон битого стекла. Этот придурок запустил в меня болтом? Это ни в какие рамки не лезет. Поднимаю на него взгляд. Стоит, раздувая ноздри. Волосы дыбом, глаза горят бешенством и такой ненавистью, что будь взгляд оружием — уже убил бы меня. — Верни скамью на место, — я стараюсь не выдать своего волнения. — Морелли! Ты… Ты! Р-р-а! — психует, размахивая руками в воздухе в отчаянном жесте. Я намереваюсь приструнить его, как раздаётся звонок. Судя по номеру телефона на определителе — звонок из подотчётного отдела в Три Ривер. — Шериф Морелли, слушаю. — Добрый день, шериф. Заместитель Тайлер Джонс. У нас вызов. Пропала девушка. — Я буду через час, — бросаю трубку с замиранием сердца. Неужели всё повторяется? Ладно, мне стоит успокоиться, прежде чем делать какие-то выводы. Подхватываю со стола шляпу и бросаю через плечо своему помощнику: — Присмотрите за нашим гостем, я буду через несколько часов. Сердце бешено колотится, когда спустя где-то сорок минут в пути я буквально влетаю в офис местного отделения полиции. Заместитель шерифа, который тут является представителем власти и моим подчинённым, вскакивает из-за стола, вскидывая руку в приветствии. — Ни к чему… Джонс, что у вас? Джонс несколько раз меняется в лице, словно я спрашиваю, когда у него последний раз был секс. Это неимоверно раздражает. Протягивает мне письменное заявление. Пробегаюсь по нему глазами. Итак, пропала миссис Форест, не вышла утром на работу в Лив Оак. — Кого туда отправили? — Ждали вас… — мямлит Джонс. Честно говоря, у меня совсем нет сил ругаться, а очень хочется. Хочется схватить этого долговязого прыщавого идиота и встряхнуть до характерного звука в пустой голове. Ориентировки, рекомендации висят на всех стенах, на каждой планёрке по утрам озвучивается требование вести строгую статистику пропавших без вести, а он тянет кота за яйца. Возможно, жизни девушки ничто не угрожает, но в этом необходимо убедиться. — Кто подал заявление? — Её работодатель, мистер Коул. Киваю, читая данные, вложенные в тонкую картонную папку. Мэри Аннет Форест, в девичестве Мейсон. Двадцать восемь лет, замужем, детей нет. Адрес проживания: Юг Мюррей авеню, 205. — Кого-то из детективов или сержантов на адрес проживания отправляли? — Никого нет дома. — Ордер запросили? — Да, должен прийти с минуты на минуту, — кивает Джонс. — Хорошо, сразу же позвоните мне, как только получите. Я еду в Лив Оак. Жду ордер через двадцать минут. Ясно? Заместитель шерифа кивает, утыкаясь в экран компьютера. Я тороплюсь. Если девушка попала в руки маньяка, то нам её не найти. Или найти но с фатальными последствиями. Мысленно я молю, чтобы она просто сбежала с каким-нибудь красавчиком. Фотография девушки выпадает из папки. Я снова бросаю на неё взгляд. Полненькая, темноволосая, кудрявая. Чуть курносая, пухлые губы и огромные глаза. Симпатичная. Но не в репертуаре нашего маньяка. Он выбирает жертв по одному и тому же шаблону: среднего роста, спортивного телосложения, длинные прямые тёмные волосы, прямоугольное, либо овальное лицо, светлые глаза, от орехового до зеленого. Жертвы выглядят одинаково, и это даёт мне надежду, что Мэри Форест не вошла в этот печальный список. — Добрый день, шериф! — улыбается мистер Коул, протягивая мне руку для приветствия. — Добрый? Возможно… Вы написали заявление на пропажу миссис Форест? — Да. — По какой причине? — следую за владельцем ресторанчика в дальнюю комнату, где у него установлен сервер камер видеонаблюдения. — Вчера вечером какой-то тип увязался за ней, а сегодня я не смог ей дозвониться. Она должна была передать инкассацию. — Разве это делается не в вечернюю смену? — У нас была договорённость с банком. Пришлось нарушить, — равнодушно пожимает плечами Коул, щелкая клавишами на ноутбуке. Приглашающим жестом зовёт меня к себе. Склоняюсь к монитору, внимательно вглядываясь в ускоренную перемотку, пока наконец в углу экрана не высвечивается время девять вечера. В этот момент Коул останавливает запись. — Вот, смотрите. Вот этот тип, — и тычет пальцем в картинку. Хм-м… Я честно говоря, даже не удивлена. Этот товарищ мне знаком. Сейчас он сидит у меня в камере, ожидая решения. Коричневая кожаная куртка, джинсы, тяжелые ботинки. Высокая стоячая причёска, острые скулы. Мистер Брок Рамлоу. Наблюдаю, как он присаживается за самый дальний столик, и спустя несколько минут к нему подходит пропавшая. Перематываю вперёд. Через час он и Мэри Форест покидают Лив Оак. Как раз в этот момент звонит сотовый. — Шериф Морелли… — Шериф, это Джонс. Ордер получен. К адресу направлен сержант Скотт, будет там через три минуты. — Поняла. Иду… — бросаю в трубку, сбрасывая звонок. Итак… Что мы имеем? Приезжий, с довольно богатым прошлым, пусть и аннулированным. Профессиональный убийца, организатор бандгруппы, торговец оружием и террорист. Ему бы в тюрьме ждать вынесения смертного приговора, а не попивать утром кофеек из моих рук. На миг становится дурно. И Мэри Форест. Учитывая чрезвычайное положение штата будем считать, что именно Рамлоу — последний видевший её в живых. В доме Форестов полнейший бардак. Следы драки, несколько капель крови на полу. — Сержант, нашли мужа пропавшей? — Эрл Форест пока не выходил на связь. Он в рейсе. Работает дальнобойщиком на местного предпринимателя. Рейс продлили до завтрашнего дня, — чеканит Скотт. — GPS что говорит? Где его машина? — Ищем. — Что-то долго. Экспертов вызвал? Явные следы потасовки… — стою на пороге вместе с сержантом. Внутрь проходить мы не решаемся, пока не получим заключение криминалистов. — Вызвал. Будут с минуты на минуту. Эксперты работают потрясающе быстро и результат у меня на руках. Слюна третьего лица, следы рвоты, силиконовая смазка, кровь третьей группы, кровь первой группы. Складывая заключение в папку, выхожу на улицу. Время близится к полудню. Честно говоря, я не знаю, что думать. На крыльце Скотт закуривает, протягивая мне пачку сигарет. Отказываюсь. Я не курю. Парень кивает, молча пряча сигареты обратно. — Я перешлю результаты лично вам на почту. Ориентировку на девушку и этого в куртке разошлю по округу. — Этот в куртке сидит у меня в камере. Задержала его сегодня ночью для проверки документов на заправке в Премонте, так что можно не искать. Найдите её мужа. И подайте на девушку ориентировку, срочно. И снова дорога. Снова сорок минут по залитому солнцем шоссе, на встречу ветру. Иногда я думаю, что вот так с удовольствием провела бы не один день, а может и всю оставшуюся жизнь — ехать, куда глаза глядят, встречая новых людей и новые города. Наверное, в этом есть особая романтика. На пассажирском сиденье лежат документы, наспех составленные криминалистами. Подробный отчёт я получу к вечеру. Рамлоу спит, точнее, делает вид, что спит. Лежит на скамье, сбросив постельное бельё на пол. Руки под головой. Максимально расслаблен, но эта расслабленность обманчива. Я вижу, как учащается его дыхание и еле заметно вздрагивают ноздри. Если человека от животного отделяет несколько миллионов лет эволюции, то некоторых от зверья отделяет лишь внешний вид. — Где Мэри Форест, Рамлоу? — Кто? — делает вид, что не понимает. Садится на скамье, лениво потягиваясь, но я вижу, что он толком не спал, и теперь внимательно изучает меня из-под полуприкрытых век. — Вас видели вместе в Три Ривер. Ты увязался за ней после смены. В доме её нет. Муж в командировке, — спокойно констатирую, раскрывая папку и показывая ему фотокарточку девушки. Смотрит секунду-другую. Чешет затылок и вдруг узнавание вспыхивает в светло-карих глазах. — Я не понимаю, о чём ты… А… Это та официантка из Лив Оак? Без понятия. Меня внутри распирает от ярости на него и злости на саму себя. Как же так? Не понять, что передо мной, возможно, стоит тот, за кем я гоняюсь почти три года? Возможно, убийца моей сестры? И я так любезно обходилась с ним всё это время… Хочется вдавить его бесстыжие, волчьи глазёнки в череп. — Вспомнил, значит… Что ты с ней сделал? — пытаясь удержать гнев в узде, спрашиваю, не слишком надеясь на честность. — Я и пальцем её не тронул. Почти… — ехидная ухмылочка. От нее у меня внутри всё сжимается. Как же он гордится собой, бахвалится. Любуется самим собой даже сидя за решёткой. Самый настоящий отморозок. Такому подавай большую сцену и толпу зрителей, чтобы мог выплеснуть весь нерастраченный потенциал, обаять толпу бешенной энергетикой, завести и поднять на погромы и мародёрство. На большее у него не хватит фантазии. В Европе он был бы неплохим пушечным мясом революций. — Что это значит? Приставляю стул. Спина устала, ноги гудят. Поворачиваю его спинкой к заключенному, создавая между нами дополнительную стену и сажусь, словно на лошадь. Так мне морально комфортнее, чувствовать себя отделённой от этого психа двумя решетками. Пусть даже одна из них воображаемая. — Считаешь, что я её убил? — отвечает вопросом на вопрос, склоняя голову чуть набок и быстро ударяя обеими руками себя в грудь. В этот момент я ловлю некоторое сходство в поведении с моим отцом. Он — урождённый итальянец, и эти экспрессивные манеры мне знакомы не понаслышке. Как и горячий темперамент. — Считаю. — А как же презумпция невиновности? — Рамлоу внезапно хмурится, поджимая и без того тонкие губы. Кожа на скулах натягивается, и кажется, вот-вот лопнет. — Пока не доказана вина, обвиняемого нельзя считать виновным, не? О какой презумпции невиновности может идти речь, если у него руки не то, что по локоть, он сам весь в крови по уши, и ему не может быть доверия. Таких как он необходимо усыплять, словно бешеных собак — без сожалений. — Не в твоём случае, Рамлоу. Единожды преступник — всегда преступник. Мужчина обходит камеру по кругу, держа руки на поясе и что-то разглядывая на потолке. От него жаром расходится энергетика негодования, злости и чего-то ещё. Кажется, будто ещё немного и его разорвёт на куски от ярости. — М-м-м, обожаю кривую логику. Может, я встал на путь исправления, осознал всё и хочу начать нормальную жизнь? — язвит, останавливаясь недалеко от меня. Скольжу взглядом по узору татуировок. Защитные амулеты, обереги… Странный фетиш. Хотя каждый сходит с ума по своему. Наверное, ему кажется, будто это поможет отгородиться от чего-то. Но точно не поможет избежать наказания. — Нормальную, это какую, Рамлоу? Жена, семья, пятеро детишек и барбекю по выходным? — откровенно говоря его слова вызывают у меня смех, не больше. С таким послужным списком, с этой ебанцой в глазах ни одна нормальная женщина не согласится связать с ним свою жизнь, — не выйдет. Ты — убийца. Был и всегда им будешь, не смотря на то, что Председатель Совета Безопасности подчистил твоё дело и дал тебе индульгенцию. — Инд… Что? — морщится, словно встречает в слове иголку. Стоячая волнистая челка возмущенно вздрагивает, когда он встряхивает головой, словно требуя объяснений. — Помилование, — приходится просветить неуча, — где девчонка, последний раз спрашиваю тебя. — Или что? Что ты мне сделаешь? Меня неимоверно бесят такие самовлюблённые, самонадеянные ублюдки, как Рамлоу и я жалею, что не могу съездить ему по лицу просто потому что захотелось. Только дайте мне намёк, что этот псих причастен к исчезновению хоть одной из девушек, я лично повешу его как в старину — на воротах. На въезде в город, за яйца. За его чёртовы сморщенные седые яйца! Клянусь всем святым, клянусь своей жизнью. — В Техасе всё ещё введена смертная казнь, Рамлоу. Электрический стул. Смертельная инъекция… Всё, что пожелаешь. Я предпочту посмотреть, как тебя зажарят до равномерной хрустящей корочки, — произношу то, о чём стоило бы умолчать. Ставлю стул на место, и тороплюсь уйти, пока не наговорила лишнего. — Эй! Морелли! — орёт мне в спину заключённый. Я слышу в голосе отчаяние и истерику. — Я её не трогал! Не трогал!!!***
08.20.2018 2:49 p.m
Окажись передо мной сам Чарльз Менсон или Тэд Банди, я бы так не негодовала. Меня злит огромная красная надпись через всё его грёбанное досье «аннулировано». Как можно аннулировать досье на такое чудовище? За какие заслуги? В фойе офиса стрекочет потолочный вентилятор гоняя поток прохладного воздуха. У стойки регистрации рядом с дежурным замечаю Клея Адамса. Он — дорожный комиссар, и появляется тут довольно часто. Когда-то мы с ним даже успели покрутить роман, но совсем не долгий. Парень оказался очень своеобразным, занудным, повернутым на педантизме. Всё должно было быть дома идеально чисто, никаких пятен, пыли или не дай бог не мытой посуды. Это раздражало меня больше всего, когда на моей же территории он умудрялся устраивать скандалы с хлопаньем дверью и угрозами расставанием. В конечном итоге я все-таки не выдержала. Под благовидным предлогом мы расстались, и с тех пор мне легче дышится. Пока отвлекаюсь на рассуждения о бывшем, ко мне направляется торопливым шагом агент Картрайт, отдел специальных расследований ФБР. Она и её напарник живут в нашем городке уже почти месяц, с того момента, как вновь объявился Бездомный Койот. Так с лёгкой руки прессы окрестили нашего серийного убийцу. — Шериф Морелли, мне доложили, что пропала ещё одна девушка. Из Три Ривер… — Да, пропала. И там немного другая картина. Везде отпечатки пальцев, пото-жировой материал, слюна и прочие жидкости. Я предположу, что наш маньяк в кои то веки ошибся. Сами посмотрите, график нападений сдвинулся с привычного почти на месяц. Видимо, хроническая болезнь как-то влияет на его психическое состояние. — С чего вы взяли? — Он ускорился в графике похищений. Тут явно что-то не так. Либо он всё-таки не так умён, каким хотел нам показаться, и совершил прокол по своей глупости, либо его психопатические болезни просто сжирают его. В любом случае, мы имеем дело с нездоровым человеком в фазе обострения. По нему психушка с электрошоковым лечением плачет. И желательно, чтобы ток посильнее был. — Вы говорите с такой уверенностью, что это даже настораживает, — агент Картрайт изучающе заглядывает мне в глаза. В ФБР знают, что два года назад серийный маньяк убил мою сестру. Сперва парализовал электрошокером, затем вывез в неизвестном направлении и пытал, удушив в конце и подбросив на видное место. Как и всех своих жертв. Первоначально предполагалось, что меня отстранят от дела, но я смогла настоять на своей кандидатуре, пройдя все возможные круги ада. — У меня в камере сидит некий Брок Рамлоу. Думаю, вам он знаком не понаслышке. Так вот я склоняюсь к той версии, что перед нами наш Бездомный Койот, — неожиданно для самой себя делаю заключение, — парень абсолютно неадекватный, так что остаётся только выбить из него признание. — Какие есть доказательства? — агент Картрайт обращается в живой слух. — Вчера вечером он был последним, кто видел миссис Форест. Видеокамеры зафиксировали их в ресторанчике, и как он вышел следом за ней на улицу по окончании смены. Рамлоу был у них в доме, там полно его отпечатков пальцев. Следы борьбы. — Но до этого мы не находили никаких улик, — рассеянно пожимает плечами агент, изучая папку с документами, что я привезла из Три Ривер. В фойе повисает тишина. Даже Клей впервые не лезет с вопросами о моем самочувствии и о том, как продвигаются дела. Все стоят, слушая с открытыми ртами. — Скорее всего он просто выдохся. Что-то не заметил, возможно, элементарно забыл. Либо поведение жертвы вызвало такую бурную реакцию. Рано или поздно это случилось бы. Психи вроде него не могут долго поддерживать порядок и систематику. — Возможно, я повторюсь — всего-лишь возможно, что вы правы, — агент мнёт подбородок пальцами, продолжая листать отчет и небольшое досье на пропавших за почти месяц. Понизив голос до приглушённого шёпота так, чтобы слышала только я, продолжает. — Я, если вы не против, перенаправлю данные в Вашингтон. Тут необходим тщательный анализ, потому что если мы с вами ошибёмся, нам не избежать скандала огромных масштабов. Как-никак на деле Рамлоу лежит приказ Председателя Совета Безопасности, и если его ослушаться, можно здорово влипнуть. Я понимаю, на какой риск иду. В случае неудачи меня не просто разжалуют, но и скорее всего переведут в патрульные постовые где-то в сердце Аляски. — Так, давайте поговорим где-нибудь в более спокойной обстановке, — схлопывая картонную папку, агент смотрит на меня строго, словно я не шериф, а школьница. Соглашаюсь. Обговорить детали действительно необходимо. Ощущение близкой победы буквально щиплет изнутри, кусает.