Их сын

      2008       В последний учебный день перед Рождеством Уильям отправляется в школу в красном свитере со снеговиком. Сегодня слишком тепло для свитера, а ближайший снеговик – в сотнях миль отсюда, но с бабушкой по таким вопросам лучше не спорить.       Его кузен, Мэтти, тоже одет в дурацкий рождественский свитер – зеленый, с Рудольфом. Они идут в школу вместе, молча погрузившись в их общую беду. Мэтти в четвертом классе, и он провожает Уилла до школы каждый день. Уильям рад такой компании: у большинства второклассников нет старшего товарища, который сможет их защищать.       Хотя в свитере с Рудольфом Мэтти выглядит не слишком-то угрожающе.       Добравшись до главного входа, они расходятся в разные стороны. Сегодня не настоящий учебный день – сплошные песенки, печенье и диснеевские фильмы.       Хотя поначалу миссис Маркез пытается изобразить что-то вроде уроков. На математике они изучают сложение и вычитание на леденцах, а на рисовании делают снеговиков из ваты. К счастью, Уильям не единственный в классе, кого одели в идиотский свитер со снеговиком.       Уильям любит миссис Маркез, ее большие глаза и мягкий голос. Пара ребят в классе периодически оговариваются и называют ее мамой, и Уильям очень рад, что он не один из них. Почему-то такие оговорки кажутся ему еще более ужасными, если у тебя нет собственной мамы.       Уильям пока еще не знает, как погибли его родители. Он знает, что они попали в автокатастрофу, знает, что это была трагедия. Но не знает, что родители были в бегах и скрывались от правосудия. Через несколько лет Мэтти станет вредным и озлобленным, как и положено подростку, и именно он расскажет Уильяму правду и станет издеваться над ним: «Ты тоже преступник, тебя посадят в тюрьму, ты такой же, как они». Многие годы спустя он извинится, а Уильям с трудом вспомнит, что это вообще случилось, ведь они дружат так много лет, и все это станет делом давно минувших дней.       После обеда миссис Маркез объявляет, что настало время праздника, и выносит печенье. Сахарное, шоколадное и самое ужасное – овсяное с изюмом. Уильям сидит на заднем ряду, а это значит, что он всегда выбирает угощение последним, но на сегодня у него есть хитрый план. Он смотрит, как ребята с первого ряда встают и берут печенье. Как он и предполагал, овсяное с изюмом не привлекает никого, кроме Джоанны, но что с нее взять? Она же добровольно ест капусту на обед. Быстрее всего расходятся шоколадные, и именно на них нацелился Уильям.       Как только в коробке остается три шоколадных печенья, а впереди – еще пятнадцать ребят, Уильям начинает думать. Ровно настолько, чтобы слегка подтолкнуть шоколадные печенья к краю – так чтобы другие их не обратили внимания. Но не по-настоящему: печенья не двигаются с места. Он почти уверен, что мог бы в самом деле их подвинуть, но тогда кто-нибудь заметит. Нет, лучше он сделает их как будто бы невидимыми и отвлечет от них остальных.       Вот поэтому Уильям хорошо играет в карты.       Когда перед ним остаются всего двое, Уильям расслабляется. Нейт и Дэни берут два шоколадных печенья, а одно наконец-то достается Уильяму. Конечно, у него теперь весь вечер будет болеть голова, но разве оно того не стоило?       Уильям знает, что другие люди так не умеют. Он говорил об этом бабушке – ровно один раз, и она не поверила ему, а еще так расстроилась и перепугалась, что он больше об этом не упоминал.       В два часа наступает время смотреть фильм, и миссис Маркез проводит голосование. Иногда Уильяму хочется попробовать что-нибудь эдакое – например, точно так же подтолкнуть в головы другим свой любимый фильм. Но что-то в этой задумке кажется ему неправильным, и он знает, что никогда не будет даже пытаться.       И он не пытается. Чем дальше, тем более неловко Уильям будет чувствовать себя из-за своих способностей. К двадцати годам он даже перестанет верить в них. А после никогда уже не станет к ним прибегать – по крайней мере, специально. Но он останется непревзойденным игроком в карты.       Ему в любом случае не пришлось бы использовать свои способности. Класс выбирает «Лило и Стича», а это его любимый фильм. Ну, не считая «Возвращения Джедая» и «ВАЛЛ-И» (и вообще чего угодно с пришельцами или роботами). Но «Лило и Стич» – особенный фильм: Уильям понимает Лило, понимает, почему она дерется с ребятами в школе, понимает, почему ей нужен Стич. Со Стичем все и так было бы хорошо: он суперсильный, он инопланетянин. А Лило и правда нуждается в нем.       Когда звенит звонок, до конца фильма остается несколько минут, и ребята, которых не развозит автобус, задерживаются в классе. Уильям любит счастливые финалы, и ему нравится семья Лило – маленькая, странная, но все равно хорошая.       Уильям наконец собирает вещи и выходит. Мэтти уже поджидает его около кабинета.       – Долго ты, – говорит он.       – Мы досматривали фильм, – объясняет Уильям.       – Ты смотрел этот фильм сто раз.       – Восемьдесят шесть.       – Ты что, считаешь? – изумленно спрашивает Мэтти.       Уильям качает головой.       – Мне не нужно считать. Я просто знаю.       – Странный ты, – весело говорит Мэтти. – Ладно, пойдем домой.       Дядя Билл, тетя Тара и Мэтти (ну и Ребекка, но ей всего три, и с ней ужасно скучно) живут в том же квартале, что Уильям и его бабушка. Обычно они с Мэтти идут после школы к Уильяму, потому что тетя Тара разрешает им есть только морковные палочки, а бабушка – что угодно. Уильям слышал, как они однажды об этом спорили.       Бабушка бросается к ним, как только они заходят в дом.       – Вы надели их! – восклицает она, и Уильям окидывает ее скептическим взглядом. Она же сама заставила их надеть эти нелепые свитера. – Просто чудо!       – В них жарковато, – говорит Мэтти.       – Дайте-ка сфотографирую вас, пока вы их не сняли.       Бабушка достает телефон, и Мэтти с Уильямом улыбаются: широко, во весь рот, но совершенно неубедительно.       Наконец сделав устраивающую ее фотографию, бабушка обнимает их.       – Ты так похож на свою маму, – говорит она Уильяму, приглаживая ему волосы на затылке. Ее глаза наполняются слезами, а Уильям с сомнением кивает. Он очень часто это слышит. Должно быть, дело в веснушках.       Уильям не очень похож на свою мать. Если бы кто-то из семьи Скалли знал Фокса Малдера в детстве, они бы поразились тому, насколько Уильям на него похож. С возрастом он становится похож и на мать, но в семь он почти точная копия своего отца. Он действительно унаследовал от матери кое-какие черты, как и ее ум. И все ее веснушки.       Мэтти включает телевизор, пока Уильям аккуратно разбирает рюкзак. Он не понадобится ему в ближайшие две недели – две недели «Лего», компьютерных игр, книг и общения с друзьями. Уильям любит рождественские каникулы, хотя не очень любит само Рождество.       На Рождество все вертится вокруг детей и их родителей. Вся реклама – про мам и пап, покупающих своим детям идеальные подарки. Санта спрашивает, хорошо ли ты себя вел и слушался ли маму и папу. Во всех рождественских книгах мамы пекут печенье, а папы укладывают детей спать. Рождество не дает Уильяму забыть, что у него нет ни папы, ни мамы.       Остальное время он не очень часто о них думает. Он совсем их не знал, а бабушка о них почти не говорит, поэтому для него они мало отличаются от Аслана или Люка Скайуокера. Его родители – мифические существа. Истории, а не люди из плоти и крови. К тому же все супергерои – сироты. В прошлом году Мэтти взял из библиотеки «Гарри Поттера», и Уильям прочел первую часть. Хорошо хоть, что его семья – не такая, как семейство Дурсли, и ему не приходится жить под лестницей.       В гостиной Уильям аккуратно выстраивает свои библиотечные книги на полке. В отличие от Мэтти, он предпочитает нехудожественную литературу. Ему нравится читать про всякие странные вещи – пришельцев, роботов и монстров. В сентябре он написал сочинение про черные дыры, и миссис Маркез наклеила на его тетрадку стикер с золотой звездочкой. Звездочка ему понравилась, вот только показалось глупым клеить ее на сочинение про черные дыры, которые только и делают, что их пожирают.       – Ох, Уильям, – говорит бабушка, подойдя поближе и цокая языком. – Неужели тебе совсем не хочется почитать про что-нибудь… поприятней?       Он пожимает плечами и начинает переставлять книги – теперь в алфавитном порядке.       – Мне нравятся такие книжки. Они интересные.       Она наклоняет голову и читает названия на корешках.       – «Загадка Бигфута»?       – О, эта очень классная, – говорит Уильям. Он разглядывает свои книги, высунув кончик языка от сосредоточенности. – Там рассказы людей, которые его видели. И настоящие фотографии.       Бабушка устраивается в кресле рядом с книжным шкафом. Уильям чувствует, что она смотрит на него.       – Бабушка? Что не так?       Ее глаза смотрят вдаль, сквозь него.       – Твои родители интересовались такими вещами. Загадками. Необъяснимым.       Уильям понимает, что должен вести себя очень, очень осторожно. Она почти никогда не рассказывает о его родителях.       – Правда?       Она кивает, но ничего больше не говорит.       – И пришельцами? – тихо спрашивает он.       Бабушка смеется, но без радости.       – Да.       Он дает себе минуту обдумать это. Как бы его родители отнеслись к его способностям? Испугались бы? Поверили бы? Или, может, тогда у него и не было бы никаких способностей? Может, это особые способности, которые есть только у сирот, как в книгах? Впервые ему приходит в голову, что это не очень-то справедливо. Гарри предпочел бы иметь родителей, а не быть избранным и всю жизнь бороться с Волан-де-Мортом. Интересно, не придется ли ему самому бороться с кем-нибудь, когда он станет старше?       Нет, не придется. Уильям никогда не поднимет ни на кого руку, даже ребенком. Когда он вырастет, то по-прежнему будет выносить пауков на улицу, а не убивать. К огорчению бабушки, он перестанет есть мясо в тринадцать лет и больше никогда к нему не притронется. В нем есть что-то особенное, что-то хрупкое, но это хрупкое никогда не ломается.       Уильям смотрит на книгу у него в руках. «Вся правда о похищениях пришельцами», тридцать две яркие глянцевые страницы.       – Я бы им понравился, да? – Когда он поднимает глаза, бабушка смотрит прямо на него. – Моим родителям, – поясняет он. – Если бы они были с нами.       Она усаживает его к себе на колени, хотя он уже слишком большой для этого.       – Они любят тебя, каким бы ты ни был, – говорит она, и Уильям чувствует ее знакомый запах.       – Ага.       Она легонько стучит пальцем по кончику его носа.       – И я люблю тебя, и все тебя любят. Дядя Билл, и тетя Тара, и Мэтти, и Ребекка. Мы все тебя любим.       – И дядя Чарли, и тетя Джессика, – продолжает перечислять он, – и дедушка, и тетя Мелисса, которые на небесах. – Уильям делает паузу. – Но лучше бы они были здесь. И мама с папой.       Бабушка обнимает его покрепче.       – Конечно, милый.       Пришельцы с обложки внимательно смотрят на него.       – Может, они бы почитали мне, – говорит он. – Если им нравились истории про космос и все такое.       – Хочешь, я тебе почитаю? – спрашивает бабушка.       Он смотрит на нее с изумлением.       – Правда?       Она никогда не предлагает ему почитать что-нибудь из его библиотеки. Обычно пытается уговорить на что-нибудь другое. На какую-нибудь милую книжку – про пингвинов или поезда.       – Правда, – говорит она. Он берет книгу и открывает ее. – «Вселенная полна неразгаданных тайн, – начинает читать бабушка, – как прекрасных, так и ужасных…»       Он закрывает глаза и слушает ее голос.       Вселенная полна неразгаданных тайн, и той ночью впервые Уильяму снится, как он разгадывает одну из них. И когда-нибудь он это сделает.