Вишнёвая тень

«Ещё немного – и я начну испытывать острое чувство вины за то, что хорошо сплю» – подумала Мирабель, едва выйдя за порог комнаты. В семье снова что-то происходило. Голоса неслись откуда-то сверху, с третьего этажа, и, кажется, собрание проходило возле комнаты Алмы. Что опять стряслось? – Вы чего расшумелись? – Мирабель втиснулась между остолбеневшими сёстрами, – О, Боже мой… Дверь комнаты бабушки выглядела точно так же, как если бы кто-то из коренных народов задумал вызвать демона, и при этом ритуал не задался. Чуть ниже центра красовалось пятно, от которого радиантом расходились дорожки крови с налипшими на них перьями. На полу лежало то, что с большим трудом можно было назвать курицей: растерзанный мешок, усеянный тонкими порезами вроде того, что был на носу у Гато. Только на этот раз было бессильно любое знахарство. – Надеюсь, её швырнули об дверь уже мёртвую, – тихо произнесла Пеппа, – Бедное создание. Мирабель поискала глазами Антонио. Мальчику часто снились кошмары, и подобное переживание едва ли могло пойти ему на пользу. Среди толпы Мадригалей не оказалось ни кузена, ни Бруно: видимо, дядя забрал малыша как раз вовремя. В груди зажглось горячее чувство искренней признательности: теперь не одна она следила за Антонио. – Знаете что? – Джульетта наклонилась, поднимая одно тикетажное перо и рассматривая его, – Куры такого окраса есть только у Хуаниты, и, похоже, это была её любимая несушка. – Только этого нам не хватало, – пробормотала Алма, поплотнее запахиваясь в шаль. – Но мы ведь не при чём, – отозвался со своего места Камило, – Просто у нас в доме завёлся беспредельщик, любящий хулиганить. Да, это выглядит жутко, но ведь это животное. – Мы тоже виноваты, – возразила сыну Пеппа, – Раз этот хищник – подумать только! – поселился у нас в Касите. Долорес, а ты что молчишь? – А? – вздрогнула девушка на выданье, – Я слышала только звук удара, и всё. Увидела, что здесь, ну и разбудила кого могла. Это всё. – Давайте для начала похороним бедняжку и приберёмся, пока Антонио это не увидел, – предложил Августин, кивая Джульетте в знак того, что поможет, – Я всё сделаю, а вы идите завтракайте. Дважды предлагать не пришлось. Размышлять об участи курицы было грустно, так что все, кто мог, заняли себя работой, помогая накрывать на стол и наводя уют на веранде. Мирабель видела, как Луиза на всякий случай приподняла стол. Странно: девушка испытывала твёрдую уверенность в том, что на сегодня приключения таинственного поселенца уже закончились. А ещё, если подумать, Мирабель совершенно не испытывала чувства жалости к потере Хуаниты. Надо бы насторожиться, поругать себя, да вот только не выходит. И траурная мина не даётся. Девушку гораздо больше интересовало, где находятся Бруно и Антонио. – А вот и мы, – звонкий голос мальчика не заставил себя ждать, – Мы вернулись! – Как здорово! – моментально просияла Пеппа, наклоняясь к сыну, – Что вы поделывали с дядей Бруно? – Дядя Бруно всю ночь делал новую посуду!.. Ой, кажется, я испортил сюрприз, – мальчик виновато поднял глаза на предсказателя, но тот лишь пожал узкими плечами: – Ничего страшного. Ты ведь не успел рассказать, какая она красивая. – Точно! Сюрприз остался сюрпризом, – довольно сощурился Антонио, – О! А ещё мы нашли малышей. У одной из крыс родились маленькие, представляете? Мирабель по достоинству оценила то, что лицо её тётки смогло сохранить прежнее доброжелательное выражение. Крыс в семье всё ещё недолюбливали, их привечал только Антонио, и, конечно же, Бруно. Мирабель тоже пока свыкалась с серыми постояльцами, но для неё зверьки шли в комплекте с лучшим на свете дядей, так что отношение к крысам день за днём менялось в позитивную сторону. – Вы точно проголодались после таких приключений, – заполнила паузу Мирабель, гладя Антонио по голове, – Садитесь-ка за стол. *** В отличие от младшего из Мадригалей, который оживлённо болтал ногами и шустро расправлялся с едой, Бруно демонстрировал все признаки недосыпа. Тёмные круги под глазами стали ещё отчётливее, и брат Джульетты и Пеппы с вожделением косился в сторону кухни, откуда тянулся запах варящегося кофе. Всю ночь делал посуду для своей семьи. Хотел порадовать как можно скорее. Да разве есть что-нибудь более трогательное, особенно если учесть, что эта самая семья гнобила его долгие годы? Уловив боковым зрением взгляд Алмы, Мирабель немного напряглась. Должно быть, это не касалось их общения с Бруно, но… Тогда чего? – Антонио, солнышко, – уловив перемену настроения за столом, обратилась к сыну Пеппа, – Взрослым надо кое-что обсудить, можешь тихонько поиграть в своей комнате? Заметив, что племянник вот-вот надуется, в хитроумный план мягко вклинился Бруно: – Ты говорил, у тебя есть славная коробочка, которую можно приспособить под кроватку для малышей. Отыщешь пока? – О… – глаза Антонио загорелись, – Точно! Сестра бросила на предсказателя благодарный взгляд. Дождавшись, пока младший член семьи исчезнет за своей дверью, Алма прочистила горло: – Вопрос простой, мои дорогие. Кто-то из нас должен сходить к Хуаните и сказать, куда подевалась её радость и гордость. С надлежащими извинениями. – Я схожу. Взгляды всего стола сосредоточились на Бруно. А потом с другой стороны прозвучало то, чего никто не ожидал: – То есть с чего это ты? Семья повернулась к Мирабель, словно маленькое поле подсолнухов. В иной момент это бы показалось девушке смешным. – Но ведь кто-то должен… – начал было Камило, но кузина метнула на него раздражённый взгляд: – Да что ты такое говоришь? И этим «кто-то» должен стать именно тот, кто постоянно приносил плохие вести? Какое неожиданное совпадение! И все согласны, да? Бруно произнёс её имя, но с губ не слетело ни звука. Никогда прежде за него так не заступались, никто. И это шокировало. – Это что ещё за тон? – вопросила Алма, не сводя со внучки глаз. – Ох, прости, бабушка, я совсем забыла, что дядя, в случае чего, отлично выполняет роль козла отпущения! – Мирабель будто видела себя со стороны: с расправленными плечами и сверкающим взором. – Никто так не считает, ты знаешь это лучше меня, – попыталась урезонить Мирабель глава семейства. – А я что-то сомневаюсь! – Успокойтесь обе! – рявкнул Бруно, и тут же перепугался. Он не привык говорить настолько громко, да и ему не претило оказаться между молотом и наковальней в виде матери и любимой племянницы, – Я просто схожу к Хуаните и вернусь. Никакой трагедии в этом нет. Мирабель, – он обернулся к девушке и похолодел от ужаса: в её глазах блестели слёзы. – Спасибо, было вкусно, – пробормотала она, резко вставая из-за стола, – Я к себе. Не зная, что делать, предсказатель бросил беспокойный взгляд на Джульетту, поймав в ответ печальную улыбку сестры. – Оставьте её, пусть успокоится, – велела Алма, – Бруно, мой мальчик. Чем раньше ты сходишь, тем быстрее вернёшься. – Хорошо, – одним глотком допив неприятно тёплый кофе, Бруно тоже покинул застолье. Он был хорошим и почтительным сыном, сколько себя помнил. Но сегодня ему впервые за долгое время хотелось нарушить это правило. Взбунтоваться. Правда, в отличие от Мирабель, он был уже зрелым человеком и умел заглушать подобные импульсы раньше, чем они получали над ним контроль. Накинув капюшон, мужчина пересёк внутренний дворик, направляясь в сторону поселения. В одном Алма была права на все сто: чем раньше сходит, тем быстрее вернётся.