Вишнёвая тень

Одним из самых трудных испытаний для Бруно стала его прогулка по Энканто при свете дня. Кажется, было гораздо проще, когда жители общины рассеивались от него в разные стороны, словно вода от масла, чем теперь, с их наигранным дружелюбием. – О, да это же Бруно! – Бруно, привет! – Как там поживает семья Мадригаль? Семья Мадригаль? Ха, лучше всех, как и всегда. Ссоры и нервное напряжение, а в остальном всё просто чудесно. Ещё и Мирабель очень расстроилась. А он, как последний дурак, послушался свою драгоценную матушку вместо того, чтобы успокоить племянницу. Сказать Хвостику, как ценит её заступничество. Обнять. Погладить по голове. Мира стала лучшим, что случилось с ним, её хотелось беречь и радовать. Её смех, её улыбка, её тепло. В ногах чувствовались невидимые колодки, тянувшие назад. Не в дом. К ней и только к ней. Снова эти непонятные чувства! Что было бы если бы он сначала сходил поговорить с Мирабель? Хуанита бы провела ритуал и воскресила курицу, и та рассказала бы, что с ней стало? Время бы повернулось вспять? Рухнули бы горы? Бруно злился на то, что взвалил на себя эту мрачную обязанность, искренне надеясь, что Хуанита пробормочет «Я поняла» и выставит его вон, заливаясь слезами. Увы, столь идеальному сценарию не было суждено воплотиться в жизнь. Подруга его детства стояла у курятника, поэтому заметила гостя не сразу, вздрогнув при звуке шагов: – Бруно? Мужчина кивнул, с большим трудом замечая в этой крупной женщине в цветастом платье и фартуке черты той изящной девушки, в которую когда-то влюбился. Возле ног Хуаниты ходили куры. Как хорошо, что остальные целы. – Здравствуй. – Если ты от Алмы насчёт яиц, то извини, что задержалась, у меня тут беда. Какой-то зверь похозяйничал в курятнике. – Я… знаю. Дело в том, что этот зверь принёс… остатки своего преступления к нам. Так что, – он криво улыбнулся, – Кажется, Бруно снова с дурными вестями. Прости. Мне очень жаль. Хуанита замерла на одно мгновение, а затем вздохнула: – Что ж, это было ожидаемо. Самая жирная курица, грех на какую не позариться. Эта тварь ведь не поленились, прошмыгнула вглубь курятника, да так тихо, что остальные даже не проснулись. Встреться я с ней, даже, пожалуй, выразила бы восхищение. Будет мне уроком. Давно надо было сделать новую ограду… Что же мы тут стоим, заходи в дом. Заварю тебе кофе, мы так давно не виделись! – Эм… – предсказатель покосился на неё с видом коня, которого внезапно стреножили средь бела дня и намекнули, что до завтра он свободен, – Я гонец с дурной вестью, да и, боюсь, не мастак вести светские разговоры. – Гонца, как известно, за дурные вести не казнят, а я с радостью побалаболю за двоих, – расцвела в улыбке Хуанита, открывая калитку, – Давай, смелее. Ты хорошо выглядишь, я бы не дала тебе больше 35-и. В чём твой секрет? – Жил десятилетие в застенках с крысами? – предположил Бруно, садясь на отведённый ему стул. Чашка кофе не входила в его планы, равно как и посещение этого дома, от которого так и веяло чужим счастьем и семейным благополучием. Хуанита неловко кашлянула. Чёрный юмор не был её сильной стороной: – Поставлю-ка я кофе. – Я не имел в виду ничего дурного, – спохватился мужчина, – Извини, если прозвучало грубо. – Нет-нет, что ты, – хозяйка высунулась из кухни, – Выглядишь взволнованным. – Я вышел на улицу средь бела дня, этого достаточно, чтобы волноваться, – Бруно огляделся. Неподалёку от него на полочках хранились дорогие сердцу Хуаниты вещи: поделки её сыновей с тех пор, когда они были детьми. Двое из них уже обзавелись своими семьями, а это значило, что скоро на полку артефактов прибудет пополнение. Бруно показалось, что сама Вечность только что укусила его за пятки. Не думал о собственной семье и тут – на тебе. И ведь это не размышления из разряда «Сложись у нас с Хуанитой – и это были бы мои дети», нет, вовсе нет! У предсказателя не было ощущения, что он профукал жизнь. Просто сейчас он впервые задумался о том, как было бы здорово взять на руки не кого-то из отпрысков сестёр, а собственного ребёнка. – Помнится, когда-то давно ты звал меня Нита, – подруга детства поставила перед ним чашку ароматного напитка, вогнав Бруно в ступор. – Должно быть, мы успешно переросли тот этап и превратились в обычных скучных взрослых, – он с благодарностью кивнул ей, грея пальцы об края чашки, – Которые обращаются друг к другу полным именем. – Ха-ха, возможно. Я раньше не замечала, какой ты забавный. – Просто я убегал раньше, чем ты могла это заметить. – Я тебе нравилась, – словно бы невзначай заметила собеседница. – Действительно, так. Я даже пытался написать тебе письмо с признанием. – Мне сейчас жутко неловко, – жена пекаря сменила тон и чуть нахмурилась. – Поверь, мне тоже. Они взглянули друг на друга и рассмеялись. Напряжение, возникшее при встрече, спало. – Я бы тебе не подошла, – заметила Хуанита, отрезая ему кусок пирога. – Ты разводишь кур, а я – крыс. Мы слишком разные, – Бруно и сам не понимал, откуда в нём взялось столько дерзости. Должно быть, события утра давали о себе знать. Хуанита могла бы и обидеться, но, если честно, ему было плевать, поскольку где-то в Касите грустила Мирабель, а он отбывал повинность за итоги охоты неведомой твари. – Не поэтому. Я как… солнце, – голос женщины стал задумчивым, – Обычно люди радуются солнышку, забывая, что оно иссушает и обжигает, а то и заставляет терять сознание. Я скора на расправу, когда злюсь, это тебе подтвердят и мои дети, и мой муж. А ты… не такой. Ты мягкий и робкий. Тебе нужна луна, а не солнце. Бруно вздрогнул: – «Луна»? – Именно. Кто-то более… думающий. С кем тебе будет уютно даже молчать… Ох, да что же это я, – она всплеснула руками, – Взяла и без спроса влезла в твою душу, как какая-то обезумевшая сваха. Прости, пожалуйста, я просто хочу, чтобы ты тоже обрёл своё счастье. – Мне 50, если ты помнишь. – И что с того? Ты выглядишь гораздо моложе, и у меня есть парочка знакомых вдов, которые… – Спаси-упаси, – Бруно стремительно заглотил оставшийся кусок пирога, пропихивая его в горло при помощи кофе, – Благодарю за угощение, ещё раз извини за курицу. – Если ею позавтракал не один из подопечных Антонио, за что извиняться? Но я бы на вашем месте поставила пару капканов, может, и изловите. – Да, так сделаем... Вообще странно, что это существо обретается у нас, – заметив, что разговор насчёт «знакомых вдов» не получил продолжения, Бруно заметно расслабился, – Дом ведь шумный, полно народа. Хуанита пожала плечами: – Если нравится место, разве остальное имеет значение? Должно быть, тварь забрела в застенки, пока мы всей общиной занимались строительством, да так и осталась. Обидно, если честно, надеюсь, ей было хотя бы вкусно. – И я, – Бруно только сейчас понял, что курица была нетронута, не считая порезов. Разве станет голодный зверь так делать? Добыть лучшую несушку из глубин курятника… Что-то не сходилось. *** – Заходи как-нибудь, если захочешь поболтать, – махнула ему на прощание подруга детства. Предсказатель вежливо кивнул, но оба точно знали, что этого не будет. Прошло слишком много времени, и у их воспоминаний друг о друге не осталось даже горьковатого привкуса. Бруно хотел подумать о мотивах того зла, что поселилось в Касите. Хотел, но не мог. Годы неудачных предсказаний сделали его суеверным, в том числе и к совпадениям, и сейчас одно из них не давало ему покоя. Луна, которая, по словам Хуаниты, стала бы его идеальной парой. – Просто совпадение, – пробормотал Бруно, пока в его груди растекалась волна жара, отдающаяся даже в кончики пальцев. Ноги несли его домой, но вместе с этим нарастало чувство, что предсказатель шаг за шагом движется навстречу неизвестности. В объятья радости и кошмара одновременно.