Вишнёвая тень

О том, что племянница вернулась из города, Бруно доложил хлопок её двери. Даже не поздоровалась. Да ещё и прокралась через внутренний дворик, будто чужая. Как странно. – Мирабель готовит какой-то сюрприз, – погодя заметил Камило, успевавший и гонять мяч, и мониторить обстановку в пределах Каситы. – Как ты узнал? – уточнил предсказатель, боясь отвлекаться после случая с разбитым носом. – Да она в прошлый раз так кралась, когда готовила сюрприз для Антонио. – А, – Бруно вспомнил игрушечного ягуара с весёлыми разноцветными пятнами на шкурке, – Как думаешь, кому повезёт на этот раз? – Скорее всего, тебе. – Мне? – изумился предсказатель, давая мячу просвистеть мимо. Камило вздохнул, скорее, от понимания того, что устал сам и пора сворачиваться: – Ты вернулся в семью совсем недавно, а она тебе ещё ничего не подарила. Присматривалась, наверное. Но это всего лишь версия, и, если я не прав, обещай на меня не дуться… Фух, мы потные. Может, сходим на речку? – Сто лет не купался в речке. – Да? Ты отлично выглядишь для столь преклонного возраста. – Ха-ха, очень смешно. Только я буду искать полотенце целую вечность, – Бруно с неизъяснимой грустью покосился на стены. Иногда он очень скучал по своему баррикадному обиталищу. Комната это, конечно, здорово, но не когда в неё нужно мучительно карабкаться. – О, полотенце я тебе захвачу, – успокоил дядю Камило, – Мы быстро. Одна нога здесь, другая – там. – Вот уж нет уж! – на лестнице словно из ниоткуда возникла Пеппа с двумя полотенцами, увенчанными мочалками и увесистым куском пальмового мыла, – Чтобы оба отскреблись и пришли чистые! – Но ма-а-а-ам. – Ничего не знаю, и не нуди. – Я, вообще-то, уже взрослый, – намекнул сестре Бруно. – А я тебя не заставляю, – Пеппа коварно улыбнулась, – Ты ведь должен подать племяннику хороший пример, верно? – Какое вероломство. – Да, дорогой брат. И чего же вы ждёте? Речка вон там. – Как всегда, – пробурчал Камило, принимая ценные дары из рук матери, – «Мойся», «стирай исподнее», «от тебя пахнет»… Мужчина я или кто? – Определённо мужчина, – поддержал его дядя. – Зачем тогда так тщательно отмываться? Тебе же вот было нормально без ванны в застенках! – Но я мылся. – Как это? – У меня был акведук, я сам его сделал. – И прям с мылом? – с подозрением спросил Камило. – Ну… не всегда. – Фух, я уж испугался, – широко улыбнулся племянник, – Айда наперегонки?.. А, ой, прости, я забыл, что ты уже в возрасте. – В чём я?! – шутливо рассерженным тоном прорычал Бруно, ероша кудри Камило, – Да я ещё кабальеро хоть куда! – Хорошо, хорошо, беру свои слова назад! – с хохотом увернулся от его клинча племянник, – Идём скорее, а то не успеем на обед. *** Время перевалило за полдень, а солнце жарило так прилежно, что Бруно ни сколько не удивился тому проворству, с которым Камило скидывал вещи, летя к искрящейся водной глади: – Дядя Бруно, не тормози! – Иду, – предсказатель опасливо огляделся, и только после этого принялся снимать рубашку. – Ого, а ты неплохо сохранился, – заметил Камило, уже рассекающий речку с ловкостью каймана, – Бледноват, быть может, но в целом, вполне себе. – Спасибо, старался, – хмыкнул Бруно, заходя по пояс и наслаждаясь прохладой. Рябь на воде исчезла, и мужчина увидел самого себя. Поросль на груди немного припорошило сединой, а на руках проступили вены, но в целом он остался таким же, каким помнил себя десять лет назад. Что сказала бы Мирабель, увидев его? Могло бы его тело показаться ей красивым? Боже, да сколько может длиться эта пытка?! Не собираясь отвечать, мысль приволокла за собой подружку, и предсказатель задумался об ещё одной фигуре: фигуре юной девушки с округлыми плечиками. Ну всё!! – Дядя Бруно, тебе плохо?! – перепугался Камило, заметив, что родственник резко погрузил голову в воду. – Не… Бр! Всё в порядке, просто окунулся, – предсказатель встряхнулся, словно собака, зачёсывая кудри назад. Нормально же жил без этих фантазий – и вот тебе. Есть надо, что ли, поменьше? Не зная ответа, Бруно несколько раз проплыл от берега к берегу, пока окончательно не выдохся. – Когда-то мы купались тут с Мирабель, а потом мама сказала, что это неприлично, мол, она девочка. Бруно возмущённо зажмурился, вздыхая. Только смог отвлечься, но, конечно, всё не так просто. – Твоя мама права. – Но с Мирабель было весело! Мы плавали наперегонки, боролись, а потом у неё изменилась фигура и пошло это «неприлично»… Вот я более чем уверен, что за пределами Энканто люди уже давно плавают вместе и не придают этому такого большого значения!.. Дядя Бруно, тебе точно не плохо? – Нет, мне хорошо! – негодующе простонал предсказатель, отфыркиваясь от воды. – Странный ты какой-то. То есть ты и без того самый странный из Мадригалей, но моментами прямо… страннее обычного. – Сочту за комплимент, – Бруно сгрёб с берега мочалку и мыло, шустро растираясь, – Ты в курсе, что проигрываешь? – Что? – Я взял фору, но, вообще-то, мы моемся наперегонки. – О, нет!! – Камило последовал его примеру, моментально забыв о своих размышлениях, – Я не могу проиграть!! *** После купания оба растянулись на солнышке, предусмотрительно натянув штаны на случай, если река приманит других изнывающих от жары горожан. – Дядя Бруно. – М-м? – откликнулся на собственное имя предсказатель, приоткрыв один глаз. – Мне… Стыдно за то, что боялся тебя в детстве и… рассказывал сёстрам страшилки после того, как ты исчез. Прости меня, ладно? – Камило говорил тише обычного, тщательно подбирая слова. – Что за ерунда, забыли. Всё в прошлом, живём дальше. – Ну не может же это всё исчезать вот так просто, – старший сын сестры перелёг набок, подпирая голову рукой. – Что именно? – заинтересовался Бруно, приподнимаясь на локтях. – Обида, злость. Разве тебе было легко жить затворником? – На самом деле, я и раньше был нелюдимым. Это с детства, я не тяготел к болтовне не только из-за своего дара, а в целом. Так что… – предсказатель прислушался к своим ощущениям, – Если я и злился, то это прошло. И я как могу навёрстываю упущенные годы общения с тобой и Антонио. – И с Мирабель. – И с Мирабель, да, – Бруно удалось сохранить ровный тон, но его сердце облилось кровью при одном упоминании имени племянницы. – Как думаешь, а Мирабель справилась? С… отсутствием дара и прочим? – вдруг спросил Камило. Похоже, его потянуло в высокие сферы философии, и это было несколько неожиданно для Бруно, привыкшего к дуракаваляниям племянника. – Она сильная. И любит семью. – В последнее время моя кузина раздражительная, даже бабушке дерзит. Я подумал, что, наверное, того всплеска эмоций, когда разрушилась Касита, было недостаточно. Вот ты – взрослый, и смирился с тем, что произошло в твоей жизни. А она? Я тебе нос вчера разбил, так Мирабель и то сдержалась. Конечно, мелочи, но могла бы и стукнуть меня в порядке профилактики… Что такое, дядя Бруно? – Вспомнил кое-что, – перед мысленным взором предсказателя встала табличка, полученная при гадании на пьяную голову вместе с Агустином. Тьма вокруг Мирабель. Если злость и другие отрицательные эмоции никуда не деваются, тогда… Нет, не так. Внутри семьи всегда были разборки, но ведь как-то же справлялись. Или… Бруно взглянул на озадаченного племянника: – Камило, а как ты думаешь… Наши дары – это благословение, но могут ли они наряду с этим оберегать нас от… тьмы? Переливчатые глаза паренька уставились в реку, и он уверенно произнёс лишь одно: – Нет. – Почему? – Мы наделённая магией семья Мадригаль, но точно не святые. Сам подумай. У нас у всех есть человеческие слабости. Да, магия даёт нам фору в каких-то делах, но тьма всегда рядом с нами, – Камило сел по-турецки и неловко улыбнулся, – Мы ведь просто люди. – Ты прав, – Бруно поднялся, встряхивая чуть мокрые волосы, – Должно быть, нам пора собираться на обед. – Отлично, я уже проголодался. Дав племяннику пройти немного вперёд, предсказатель принялся упорядочивать собственные мысли. Камило понял его не совсем правильно. Их магия была связана со светом и брала начало от свечи Алмы. И только у Мирабель без дара был шанс впустить в душу что-то иное. Тёмное. Возможно, это даже не было злом: что-то с другой моралью, думающее, что атаковать надоедливого ягуара и убивать кур в порядке вещей. Тёмное и себе на уме. То, что растёт точно так же, как и магия любого Мадригаля с возрастом и опытом. Бруно почувствовал, как в клетке его рёбер поселяется тревога. «Мирабель, mi linda… Что же с тобой происходит?»