Вишнёвая тень

Если процесс засыпания остался для Бруно чем-то неявным, то пробуждение намеревалось стать незабываемым: напротив предсказателя, положив морду на лапы, возлежал Гато, и усы ягуара чуть-чуть не касались щёк младшего из тройни Мадригаль. – Ах ты ж! – Бруно испуганно вскочил, отстраняясь, – Ну и напугал же ты меня! – Дядя Бруно, ты проснулся? – из-за хламовых куч показался Антонио, – Я попросил Гато покараулить твой сон. Он справился? – Более чем, – предсказатель глубоко вдохнул и протяжно выдохнул, чтобы сердце перестало заходиться в грудной клетке, – Я едва не заснул навечно. А что ты тут делаешь? – Я принёс результаты анализа следов Вишнёвой тени… Дядя Бруно, ты плакал? – Нет, это… глаза слезятся из-за песка, – мужчина потёр щёки тыльной стороной ладони. – Какое крутое пончо, – протянул Антонио, обходя родственника кругом, – Мирабель связала? – Ага. – Я бы сказал, что у неё это… – мальчик призадумался, подбирая нужное выражение, – Золотые руки, вот. – Я бы тоже. – А ты не сказал? – Боюсь, я накосячил, и теперь она на меня обиделась. Антонио нахмурился: – Взрослые дела, да? – Да, мой золотой. Так и… Что у тебя там со следами? – Если ты расстроен, это подождёт. – Детектив Антонио, – подмигнул племяннику Бруно, – Разве судьба всего Энканто может ждать? Особенно после того, как опрос отца Алонсо ничего не дал? – Ты его опрашивал?! – восторженно охнул мальчик. – О, это не наши методы, коллега. Мы настолько круты, что все нужные для хода дела люди сами рассказывают нам то, что знают. Антонио довольно захихикал: – Тогда ладно. Вот что я выяснил. Лапы Вишнёвой тени, конечно, большие, но… Гато, вытащи когти, пожалуйста. Ягуар охотно потянулся, расправляя пальцы и проходясь кончиками когтей по полу. – Так, и что я должен был увидеть? – не понял Бруно. – Я не могу понять, как Вишнёвая тень смогла так расправить пальцы. Даже у Гато так не выходит, а между царапинами… Детектив Бруно? – Коллега, у Вас найдётся ещё калька? – Да! Специально взял, а… Бруно положил на лист собственную руку, обводя её. Антонио терпеливо наблюдал. – Вот так, если пальцы сложены. А так, вздумай я что-то поцарапать… Ага. Этот след примерно втрое больше моей руки, значит, расстояние между царапинами при таких же пальцах будет втрое больше, – Бруно приложил к прошлому рисунку отмеренный отрезок, – Да, почти ровно три. – Она царапает как человек, – изумлённо выдохнул Антонио, – Изменяет… форму. Вот это да! – Кто самые крутые детективы Энканто? – подбодрил племянника Бруно. – Конечно же, мы! – сверкнул зубками мальчик, – А что нам дают эти улики? – Что наша гостья учится и приспосабливается, – Бруно вспомнил предсказание. Огромная Вишнёвая тень и девичья фигурка. Не было никаких сомнений, у кого училась эта штука. Мира-Мира. Мало тебе проблем: какая-то дьявольская тварь, а ещё и… – Дядя Бруно. – А? – Извини, я увлёкся и совсем забыл, – Антонио оторвался от поглаживания спинок крыс, подошедших к нему, чтобы поздороваться, – Абуэла попросила тебя кое-куда сходить, раз ты так ловко лазаешь по крышам. Камило хотел, но мама не позволила. – Просто Камило жалко, в отличие от меня, – Бруно снова отдался угрызениям совести. Мирабель, её искажённое от ярости лицо… Упасть и сломать шею это, возможно, не такая уж и плохая идея в свете текущих событий. – Неправда, – нахмурился Антонио, – Ты классный дядя. Что я должен сделать, чтобы ты это понял? – Малыш, ты чудо, – Бруно присел на корточки рядом с ним, –Скажи лучше, куда мне идти и что делать по поручению моей дражайшей матушки. – А, точно, – парнишка легонько хлопнул себя по лбу, – К сеньоре Делано. – Делано-Делано… Которая живёт на окраине? У неё ещё муж ювелир. – Да, только он умер пару лет назад. – А, – Бруно кивнул сам себе. Алма и её схемы, – Что ж, надо, значит, надо. Задание всё равно появилось как раз вовремя. Вот и повод пропустить обед, чтобы не смотреть на Мирабель. Дать ей остыть и поговорить? А хотелось ровно наоборот – крепко обнять её и признаться, что уступил бы, с удовольствием уступил, она достойна сотен, тысяч поцелуев, но… не с ним. Если это неправильно, то почему так тяжело?.. Иди. Работай. Приноси общине пользу. Как учили сызмальства. Преисполнившись чувством долга, Бруно натянул капюшон, вздохнул и нехотя вылез в тошноты солнечный день. *** Сеньора Ребекка Делано, изящная женщина в пышной многослойной юбке цветов спелого манго и белой блузке, была занята сбором высохшего белья: – А, сеньор Бруно. Доброго дня. Лимонаду? – Не буду Вас отвлекать. Скажите, что сделать, я сделаю. – Это будет весьма нестандартное задание, – сложив сорочку в корзину для белья, женщина выпрямилась и откинула в сторону волнистые пряди, выбившиеся из небрежно перехваченного лентой хвоста волос, достававшего ей до бёдер. Ей было лет сорок пять, и пока сеньора Делано и не думала седеть. Обаятельная женщина – а Алма молодец, нашла, куда отправить. Бруно тут же пообещал себе быть максимально отрешённым: проблемы с Мирабель или нет, женщина ему не нужна. Никакая другая. – Будьте так любезны, я слышала, Вы ловко лазает по крышам. Подметёте мою? Бруно в недоумении покосился на дом. Нет ни одного листопадного дерева рядом. – Подмести? – Не просто подмести, – собрав остальное бельё, женщина вошла на кухню, и, чуть порыскав, выудила из ящика маленькую щётку и бумажный пакетик, – А собрать её вот сюда. Предсказатель оторопел. Некоторое время он глядел на собеседницу в попытке разглядеть признаки сумасшествия, проклёвывающиеся на почве стресса от потери мужа, но Ребекка лишь загадочно щурилась в ответ. – Я соберу, если это действительно необходимо, но… Зачем? – Расскажу, как вернётесь. Стремянка у садика. Крайне озадаченный, Бруно полез на крышу и постепенно смёл в пакет достаточно пыли и песка. Не сказать, чтобы крыша засияла, но… – Сеньора Делано! – окликнул хозяйку дома он, заметив, что та снова вышла во двор, слегка пританцовывая. Должно быть, настроение хорошее, – Пакет полный, остальное сметать вниз? – О, нет-нет, можете спускаться, – последовал ответ. Она издевается? Попросила набрать пыли. Пыли! Что это за игры? В груди предсказателя заворочалось глухое раздражение. Чей это план? Алмы? Хуаниты? Что за дурацкие шутки?! – Отличная работа, – совершенно не тушуясь, Ребекка приняла пакет из его рук, – Благодарю Вас, можете идти. – «Идти»? – Да, это всё, что нужно было сделать. Большое Вам спасибо. Если торопитесь, не смею Вас задерживать. – Ну, знаете, – Бруно упёр одну руку в бок, – Вы меня заинтриговали, а теперь гоните прочь. И что всё это значит? Зачем Вам пыль? – Это моё увлечение. – Нет, поправочка: пыль это МОЁ увлечение. – Ха-ха! Мне нужна не вся пыль, а только её часть. Хотите взглянуть? Это в мастерской мужа. Собеседница вела себя довольно естественно, не считая странной походки. Чуть помятая одежда, наспех собранные волосы, никаких ломанных движений. Бруно кивнул. – Идёмте, – женщина открыла увесистую дверь, ведущую в ювелирную мастерскую, – Ваша малышка до сих пор носит очки? Оправа держится хорошо? – Малышка… а, Вы говорите о Мирабель? – Ага, – Ребекка показала пальцем на глаза, – Вы приходили за заказом. Просили сделать дужки как можно легче, чтобы ей носик не натирало. В итоге Хосе сделал комбинацию из золота и стали. – А… я, да, приходил, да, – одно упоминание имени Мирабель выбило Бруно из колеи, – Ей удобно, всё в порядке. – Славно. Пусть бережёт их, а то я, увы, не починю. Только и могу, что продолжать хобби моего мужа, – устроив пакетик на столе, женщина вооружилась магнитом, – Так-так… Поводим здесь и здесь, и… Вуаля! Бруно подошёл поближе. На магните остались какие-то мелкие чёрные частички: – Что это? – Метеориты, сеньор Бруно. Маленькие метеориты. – Что, прямо… – предсказатель показал пальцем наверх, –Прямо оттуда? – Ага, – будто бы и не замечая его смятения, Ребекка достала из-за стола армию ситечек. – Нет, подождите… Подождите, как такое возможно? – Они просто падают, – мягко повела плечом собеседница, – Но примагнитились только металлические. А я хочу поискать и остальные. – Есть ещё какие-то? – О, да, – Ребекка сняла обрез ткани с какого-то прибора, при ближайшем рассмотрении оказавшимся микроскопом, – Умеете пользоваться? Образец уже там. Сбоку колёсико. Смотрите одним глазом, колёсико наводит резкость. Не так-то просто сохранять серьёзное лицо, если тебя распирает любопытство. Бруно сделал так, как ему объяснили, и увидел нечто удивительное: крохотные зеленоватые шарики, похожие на стеклянные бусинки. – Это тоже… метеориты? – Да, сеньор Бруно. Они не всегда зелёные, если интересно, вон в той коробке есть и другие образцы. – Невероятно, – наконец, признал предсказатель, – И Вы сами нашли их, просто просеивая… пыль? – Именно. – Мира будет в восторге, когда… – он запнулся, – То есть... Я хотел сказать, что таким здорово было бы поделиться с младшим поколением. Столько удивительного в самой обычной пыли с крыши. – Это низко и подло с Вашей стороны. – Простите? – не имея понятия, чем мог обидеть собеседницу, выкатил на неё глаза Бруно. Ребекка улыбалась: – Ну как же. Я ведь сумасшедшая не меньше вашего. Не делаю ничего полезного, просеиваю пыль, нахожу в ней то, что никак нельзя использовать. – Низко и подло как раз с Вашей стороны думать, что я такой недалёкий. На этот раз удивилась она: – Вы незаурядный человек, сеньор Бруно. Прошу Вас, расслабьтесь. Я не желаю дурного и догадываюсь, зачем Алма прислала мне в помощники именно Вас. – Я не… Ребекка усмехнулась: – В моей жизни было счастье. Его звали Хосе, и я не предам его память. Не после всего, что мы с ним пережили. – Пережили? – Бруно даже не пытался притвориться, что не знает деталей. Всевозможные кривотолки горожан и сплетни никогда не были ему интересны. – Хосе был моим кузеном. Мы выросли вместе и полюбили друг друга. Семья проклинала нас на чём свет стоит, и пришлось переехать на окраину. Старики твердили, что мы породим слабоумных игуан, а не детей, однако, – Ребекка развела руками, – Я оказалась бесплодной. Нас даже в церкви не венчали, просто сделали вид, что у нас не существует. – И… и как вы выжили? – Бруно казалось, что перед его глазами несётся череда крохотных метеоритов. А он ещё клял свою судьбу. – Мы были друг от друга, смогли смириться. Хосе выучился обработке металлов, и через пару лет к нему потянулись. Мастерству и искусству чужды условности, как и красоте. И мы были счастливы. Понимали друг друга с полуслова, а если и ссорились, то быстро мирились. На склоне лет он увлёкся метеоритами, – всё это время Ребекка аккуратно просеивала пыль через ситечки, легонько постукивая по ним кончиками пальцев, – И мы частенько засиживались допоздна, разглядывая находки. Иногда мне очень его не хватает. – Мне… так жаль, сеньора Делано. Искренне жаль, – Бруно настолько растерялся, что сводил и разводил пальцы на руках. – Признаться честно, и устала от сватовства Хуаниты и попыток меня исправить, – она смахнула снова полезшую в глаза прядь, на секунду напомнив предсказателю норовистую лошадь, – Я хочу жить и умереть грешницей и чудачкой, если Богу что-то не нравится, он в любой момент может прибрать меня к себе и побеседовать лично. Бруно не сдержался и фыркнул: – Для такого шага ему придётся набраться смелости… Как там находки? – Думаю, что-то есть. Пожалуйста, подайте мне вон ту плоскую чашку и стек. Предсказатель терпеливо ждал, пока хозяйка дома извлечёт крошечные артефакты из космоса и настроит микроскоп. – Раз Вы пришли не свататься и помогли мне, я больше не задерживаю Вас, сеньор Бруно, – произнесла Ребекка с улыбкой. – Второй раз это не сработает, я слишком хочу узнать, что там попалось, – предсказатель хмыкнул, скрестив руки на груди. – Всё никак не сделаю комплимент Вашему новому пончо. Связано с большой любовью, это видно. – Подарок от Мирабель. Женщина подняла на него янтарно-карие глаза и не сказала ничего. Даже не удивилась. Тон, в котором была произнесена фраза, сообщил ей всё, что нужно. На секунду Бруно испугался: – Сеньора Делано… – Да Вы везунчик! Синие попадаются редко, – Ребекка отстранилась от микроскопа, приглашая поглядеть на находку. Это был синевато-голубой шарик с тёмной вершинкой на конце. – Потрясающе, – шепнул предсказатель. – Я тоже так думаю. На этот раз контекст уловил уже Бруно. Сеньора Делано напоминала ему зверя, побывавшего в силке человеческого презрения, и теперь величественно взиравшая на собрата по несчастью. Сама того не ведая, Алма нашла для сына не невесту, а надёжного союзника. – Сеньора Делано, – спохватился Бруно, уже собравшийся было уходить. – Да? Можете звать меня Ребекка, если хотите. – Ребекка, я подумал, что… если подобрать для Ваших находок стёкла, подобные тем, что есть в микроскопе, можно было бы делать из метеоритов что угодно, вплоть до украшений. Хозяйка дома застыла на месте, а затем, совершенно не смущаясь, смачно выругалась. У Бруно аж дух перехватило от такой вольности: новая знакомая с её историей и чаяниями была всё равно что освежающий тропический муссон. – Будь я проклята, если это не гениально! Можно сделать, допустим, сферу, с обратной стороны подклад, и всё это запаять… Сеньор Бруно, если всё получится, я непременно сделаю Вам приятный подарок. – Боюсь, я не ношу украшения. – Это не беда, – Ребекка упёрлась бедром от дверной косяк и вдруг задорно подмигнула, – Найдёте того, кто любит. Бруно почувствовал, что краснеет, и кашлянул: – Если моя помощь больше не требуется, я… – Да-да, всего наилучшего. Ещё раз большое спасибо за помощь, – махнула рукой женщина и развернулась. И только сейчас предсказатель увидел то, что скрывала длинная юбка и умелая походка, показавшаяся ему танцующей: изувеченную полиомиелитом ногу. Вот почему сеньора Делано не могла сама забраться на крышу, но это было неважно, поскольку сегодня Бруно встретил по-настоящему сильную женщину, которая не спасовала ни перед чем, когда решила бороться за своё счастье. И у неё было, чему поучиться.